Читать книгу Дорога смертной тени - Альбина Нури - Страница 2

Он заходил в лифт, когда зазвонил телефон. На экране высветилось – «дом». Лина пользовалась сотовым только в случае крайней необходимости: вычитала в каком-то журнале, что мобильники провоцируют рак мозга, и теперь смотрела на аппарат с неприязнью, как на опасное живое существо.

– Привет, Ангелёнок! – сказал Митя.

– Митюша! – Лина всегда приветствовала мужа удивленно-радостным тоном, будто никак не ожидала, что он ответит. – Только что звонила тебе на работу, а Стелла сказала, ты уже ушел.

– Совершенно правильно сказала. Скоро буду. Ты вещи уложила?

– Да, но… Вообще-то… По-моему, нужных вещей так много, что…

– Все с тобой ясно, – усмехнулся Митя.

Он готов голову дать на отсечение, что жена попросту позабыла про багаж, спохватилась лишь пару минут назад и сейчас пытается сообразить, что засунуть в чемодан.

– Приеду, разберемся, – пообещал Митя.

Оторванность Лины от мира поражала. Она могла отправиться в магазин за молоком и притащить полную сумку разных продуктов, за исключением молока. Могла выйти из дому и через час вернуться, потому что забыла, куда и зачем пошла.

Ангелина постоянно оставляла на кассе сдачу, теряла ключи, кошельки, зонты и перчатки. На ней не жили часы и украшения: она носила их не дольше месяца, а потом часы останавливались, замочки сережек ломались, звенья цепочек рвались, кольца слетали с пальцев.

Готовить его жена научилась совсем недавно – и теперь Митя учился есть то, что она пыталась сварить, потушить или пожарить. Самое парадоксальное заключалось в том, что иногда это бывали обалденно вкусные блюда, а иногда несусветная гадость. Просто Ангелина могла решить, что в мясное рагу непременно стоит добавить ананас, а в пирог с яблоками – тертый сыр.

Ко всем странностям жены Митя относился с полным пониманием, не раздражаясь и ничему не удивляясь. Он осознавал, что ему выпала редкая миссия – жить с гением. Ангелина была художницей, и он точно знал, что никто из современных живописцев не может сравниться с нею силой таланта. Хотя похвастаться широкой известностью Лина пока не могла, Митя был убежден, что все еще впереди.

То, что Ангелина обладает огромным, удивительным даром, он понял давно, впервые увидев ее картины, когда они оба были еще студентами. Она писала так глубоко и верно, что Митя буквально кожей ощущал ее талант, преклонялся перед отчетливой жизненностью манеры. Он благоговел перед Линой и считал своим долгом оберегать ее от внешнего мира. То, что образы, рождающиеся в голове у жены, не могли ужиться с уборкой, кастрюлями и обеденным меню, Митя находил вполне естественным.

Он решил поехать отдыхать главным образом из-за Лины. Сам не был в отпуске три года, но абсолютно не печалился по этому поводу, с головой погрузившись в работу, которая приносила удовольствие, а в последнее время еще и хороший доход.

Но Лине, судя по всему, требовалась смена обстановки. В последнее время она стала вести себя еще более непредсказуемо и странно, чем обычно. Митя полагал, что все дело в кризисе, который время от времени случается у всех творческих людей.

Возвращаясь с работы, он видел, что мусорное ведро до краев наполнено скомканными листками – Лина делала зарисовки, потом безжалостно рвала на клочки и выбрасывала их. Судя по количеству выброшенного, у нее не получалось сделать того, что она задумала.

Однажды вечером Митя обнаружил жену в комнате, которая служила им обоим рабочим кабинетом. Они купили квартиру вскоре после смерти Митиной мамы, и риелтор, показывая помещение, называла эту комнату детской. Однако детей у них до сих пор не было. Когда Митю спрашивали, почему они не спешат обзаводиться наследниками, он обычно отшучивался, отвечал, что пока не готов к такому шагу. У него, дескать, бизнес, у Лины – творчество.

Но, по правде говоря, эта тема тревожила его сильнее, чем он готов был признаться. Митя всегда считал, что в счастливой семье непременно должны быть дети, и знал, что сам давно созрел для отцовства. А вот Лина…

Как-то раз он заговорил с ней об этом, и ее реакция оказалась неожиданной. Ангелина смешалась, покраснела, казалось, она вот-вот расплачется. Митя почувствовал, что разговор не просто расстроил ее, но и испугал. Он поспешил успокоить жену и не стал расспрашивать о причинах такого поведения, решив про себя, что у Лины, видимо, проблемы по женской части, о которых она не хочет говорить. Или же она просто боится, что не справится с ролью матери, не сумеет позаботиться о маленьком человечке.

Позже Митя несколько раз собирался вернуться к разговору о детях, однако постоянно откладывал, сознавая, что беседа получится тяжелой. Конечно, рано или поздно им придется откровенно поговорить обо всем, но пока Митя убеждал себя, что время еще не пришло.

В общем, детская, став кабинетом, так им и оставалась.

Несколько дней назад Митя вернулся с работы, но Лина не вышла, как обычно, ему навстречу. Он застал жену в кабинете, сидящей на стуле возле окна. По всей комнате были разбросаны листы бумаги, вырванные из книг и альбомов страницы.

На улице шел сильный ливень, но окно было распахнуто настежь. Вода заливала подоконник, и даже пол был мокрым. Пахло свежестью и влагой, в комнате было холодно, порывы ветра трепали легкие занавески, намокшие от дождя. Бумаги, карандаши, кисти, лежащие на широком подоконнике, пропитались водой. Наброски были безнадежно испорчены, но Лина ничего этого, по-видимому, не замечала. Уставившись безжизненным взглядом куда-то вдаль, она не видела мужа, не слышала, как он зовет ее.

Митя подбежал к окну и захлопнул его. Шум дождя сделался приглушенным и далеким. Он присел возле жены, взял ее за руку. Ладонь Лины была ледяная. Сколько она просидела вот так, возле окна, глядя в никуда?

– Ангелёнок, – тихонько позвал он, – ты меня слышишь?

Лина вздрогнула, как будто он резко окликнул ее, повернула голову и посмотрела на мужа, наконец-то заметив, что он тут. Большие карие глаза наполнились растерянностью и страхом:

– Митя?! Прости, я не видела, как ты пришел… Я просто… Понимаешь…

– Тише, тише, не волнуйся, милая, – успокаивающе проговорил он, обнимая жену и целуя в прохладную и немного влажную от попавших на нее капель дождя щеку. – Не нужно ничего объяснять. Я все понимаю.

Ангелина была старше Мити на два года, но всегда казалась ему беззащитным ребенком, который нуждается в заботе и помощи.

– Ты совсем замерзла. Пойдем, тебе нужно принять горячую ванну, согреться. Иначе заболеешь. Я пока приготовлю нам что-нибудь.

– Прости, – снова пробормотала она, – Митюша, я такая ужасная жена.

– Прекрати. – Митя поднялся и потянул Лину за собой. И только тут заметил: она сжимает что-то в левой руке.

«Что-то» оказалось разорванным холстом: Митя узнал заказанный художнице портрет известного певца, весьма популярного в Татарстане. На протяжении двух недель этот человек каждое утро приходил к ним позировать для портрета, нарядившись в красивый костюм и тщательно уложив волосы. Певец был без ума от своей персоны и гордился собственной внешностью.

Митя помнил, что через два дня у певца юбилей, и портрет писался к этой дате. Лина редко работала на заказ, это давалось ей нелегко, и она радовалась, что наконец-то все закончила – как раз накануне они говорили об этом.

А теперь полностью готовая работа была уничтожена. Ангелина по известной лишь ей одной причине вытащила холст из красивой резной рамы и безжалостно искромсала чем-то острым – ножом или ножницами.

– Зачем ты это сделала? – потрясенно спросил Митя.

Она взглянула на испорченный холст, словно впервые увидела его, и Митя понял, что жена не знает ответа на этот вопрос. Похоже, Ангелина была удивлена не меньше, чем он сам.

Дальше была истерика, бесконечные извинения, слезы. Митя взял на себя объяснения с разгневанным певцом, которому пришлось вернуть выплаченный за работу аванс плюс неустойку. Чтобы не пошли ненужные разговоры, пришлось соврать: Митя сказал, что их квартиру затопили, и картина пострадала от воды. Артист вошел в положение и даже посочувствовал Лине, узнав, что от воды пострадало еще несколько уже готовых работ.

Именно тогда Митя и решил, что жене нужно сменить обстановку. Развеяться, отвлечься. Он знал, как Лина любит море, и решил, что пара недель отдыха на побережье пойдет ей на пользу.

Стелла поддержала эту идею. Заявила, что и ему давно пора выбраться куда-нибудь отдохнуть. Если не делать паузы в работе, глаз может замылиться, восприятие – потерять остроту, сказала она. И вообще – он же не хочет угробить себя ночными бдениями над эскизами и чертежами?!

Лифт спустился, Митя вышел, убрал телефон в карман, пересек огромный холл и хотел выйти из здания, но возле турникета его окликнул охранник.

На первый взгляд Савелий Максимович Лаптев казался простоватым и заторможенным, но это было заблуждением. Помимо острого ума Лаптев обладал изумительной памятью: помнил номера внутренних телефонов, имена и отчества всех сотрудников бизнес-центра, а также бывших и нынешних арендаторов; знал, на каком этаже расположен тот или иной офис.

– Дмитрий Владимирович! Уходите? – Лаптев зачем-то следил за передвижениями обитателей «Делового мира». – Сегодня еще вернетесь?

– Нет, не вернусь, – отрапортовал Митя и толкнул дверь.

– Минутку, пожалуйста. – Охранник поднялся из-за своей стойки. – Тут письмо для вас передали.

– Вам? В охрану? – удивился Митя. Обычно корреспонденция поступала на ресепшн, в администрацию, оттуда ее и забирала Стелла.

– С утра мальчишка с газетами принес, – объяснил Лаптев. – Я взять-то взял, а спросить, что и как, не успел, народу с утра полно, сами знаете…

– Указано, откуда оно?

– Только наш адрес. И написано, что в офис «Мителины». Обратного адреса нет. Так вы возьмете или мне Светлане Георгиевне отдать, когда спустится?

Светланой Стеллу называли только малознакомые люди. Она почему-то терпеть не могла данного родителями имени и не меняла его, только чтобы избежать волокиты с документами.

Лаптев выжидательно и с некоторым нетерпением смотрел на Митю. В руке он держал белый конверт, по размеру немного больше обычного почтового.

Разбираться с письмом не хотелось. Наверняка ерунда какая-то: рекламная рассылка или что-то вроде того. Им постоянно приходило много всякого мусора.

– Передайте Сте… Светлане Георгиевне, – попросил он Лаптева.

Охранник согласно кивнул, они распрощались, и Митя поспешил на стоянку.