Читать книгу Программа «Здоровый кишечник». Как здоровье организма зависит от пищеварения - Алехандро Юнгер - Страница 4

Так как из всех моих симптомов больше всего не давала мне покоя именно депрессия, я записался на прием к терапевтам, консультантам и социальным работникам. Я также прочитал книги по проблемам самосовершенствования таких авторов, как Натаниэль Бранден, Гэй Хендрикс и Уэйн Дайер, а также труд Шакти Гавайн по созидающей визуализации. Мои скитания в конечном счете привели меня к одной школе медитации, где я узнал, что с помощью медитации любому под силу добиться состояния непрерывного присутствия здесь и сейчас, состояния, которое воспринимается с эмоциональной точки зрения как непрерывный покой. Во время интенсивного курса медитации на выходных мне удалось ощутить это состояние под руководством одной из наставниц школы, лучезарной индийской женщины, которая своим примером учит всем этим принципам.

Во время интенсива чередовались ритуальные песнопения, безмолвная медитация, а также занятия, в течение которых другие ученики и монахи школы делились своим профессиональным опытом. Я посетил все занятия и максимально выкладывался во время безмолвной медитации. Но… ничего не произошло. Мне даже не удавалось просто просидеть несколько минут в тишине с закрытыми глазами. В какой-то момент один студент из Франции начал рассказывать о том, как сильно медитация изменила его жизнь. Его история очень сильно напоминала мою собственную. Он рос счастливым, радостным ребенком, однако затем его разум оказался замутненным, его наполнили негативные, беспорядочно скачущие мысли. По мере того, как я отождествлял себя со всем, что говорил этот юноша, произошло нечто по-настоящему странное. Внезапно весь зал потемнел, стены окружили меня, словно мое поле зрения резко сузилось. Я не видел ничего, кроме лица француза, которое затем стало все больше и больше ко мне приближаться. Он смотрел прямо на меня, все ближе и ближе продвигаясь ко мне по соединяющему нас тоннелю, пока в один прекрасный момент – бах! – я не поменялся с ним местами. Он стал мной, а я стал им. Но я не был им в буквальном смысле. Я просто видел то же самое, что и он. Его глазами я увидел со стороны свое тело. Когда он закончил рассказ и люди в комнате начали хлопать, я немедленно вернулся в свое собственное тело и увидел француза, отвечающего на аплодисменты публики. Я подумал, что, должно быть, у меня случилась галлюцинация.

Весь в поту, я быстро поднялся на ноги и удалился в столовую, чтобы присесть, что-нибудь выпить и прийти в себя. Ко мне подошла Према, которая уже давно примкнула к этой школе, и сказала, что я побледнел. Она поинтересовалась, все ли со мной в порядке. Когда я рассказал ей, что со мной произошло, она уговорила меня обязательно вернуться к началу следующих песнопений. По дороге назад в пустом коридоре мы лицом к лицу столкнулись с наставницей по медитации. Все трое остановились, Учитель взглянула мне в глаза и спросила, чем я зарабатываю на жизнь. Я ответил, что работаю кардиологом. «Ах, сердце», – ответила она с пониманием, а лицо ее расплылось в широкой улыбке. Не сказав больше ничего, она похлопала меня по груди и ушла. Сначала я почувствовал нечто у себя в ногах. А затем и во всем теле. Прошлое, настоящее и будущее – все слилось воедино в переполняющие меня чувства покоя, радости и вечности.

Это был момент моего духовного перерождения. Когда наставница по медитации дотронулась до моего сердца, я погрузился в состояние, которое очень сложно передать словами. Мое сознание было повсюду, меня переполнило безграничное ощущение спокойствия, какое я никогда ранее в жизни не испытывал. Мне казалось, что это ощущение длилось вечность, однако на самом деле прошло не больше минуты. Я почувствовал, как меня тянут за руку, и постепенно начал замечать трясущую меня Прему, которая спрашивала, все ли со мной в порядке.

На протяжении последующих двух недель я многократно непроизвольно погружался в подобное состояние. Страстно желая понять, что со мной происходит, я многократно возвращался в школу, разговаривал с людьми, смотрел обучающие видео и читал книги. Я узнал, что испытал нечто вроде анонса того, что представляет собой моя внутренняя божественность. Когда человек получает посвящение, ему открывается доступ во внутреннее духовное царство, по мере того как собранная воедино у основания спины энергия Кундалини начинает разворачиваться и устремляется вверх по – ни много ни мало – семидесяти двум тысячам энергетических каналов, называемых нади. Каналы соединяют между собой нижние и верхние чакры. Затем, после долгих занятий, начинает разворачиваться наше духовное сознание. В конечном счете энергия добирается до седьмой, коронной чакры – Сахасрары, ворот к высшему состоянию сознания, при котором человек испытывает просветление, а его восприятие выходит за пределы обычного поля зрения.

После работы в Индии граница между «восточной» и «западной» медициной перестала для меня существовать. Как и не стало границы между «традиционной» или «нетрадиционной» медициной. Все медицинские подходы, все традиции слились для меня в одну-единственную, «непредвзятую медицину».

Приблизительно через месяц после того, как я впервые вкусил радость безмятежного, полного внимания разума, школа медитации объявила, что их главная школа в Индии ищет для работы доктора. Их пункт первой медицинской помощи нуждался в новом враче, так как многие монахи заболели, а предыдущий врач уволился. Я откликнулся на эту вакансию, и уже через несколько дней меня спросили, когда я готов приехать.

* * *

Индия открыла для меня совершенно новый мир, как в буквальном, так и в образном смысле. В Индии я научился гораздо большему, чем просто медитация. Меня ознакомили с новыми оздоровительными методиками, я узнал гораздо больше про йогу, медитацию, индийскую философию и духовность. Кроме того, я заведовал больницей, в которой работали врачи, использующие различные подходы в медицине. В мои обязанности входило руководство коллективом добровольцев-медиков со всего мира, которые занимались лечением больших групп населения в этой самой школе медитации. Мы переделали школьный автобус в мобильный госпиталь, с которым объезжали соседние деревушки, пожалуй, одни из беднейших мест на этой планете, где мы имели дело с огромным количеством пациентов, нуждавшихся в медицинской помощи. Это был, пожалуй, самый ценный и вдохновляющий опыт в моей жизни. Я никогда бы не прошел через это, если бы продолжил идти по традиционному для такого врача, как я, пути в Америке.

В первый раз в своей жизни я имел дело с интегративной медициной – да я даже слова-то такого раньше не слышал, и ко мне вернулось то восприятие профессии врача, которое было у меня в юности. Мы занимались самой настоящей интегративной медициной во всех смыслах этого слова, так как наш коллектив не состоял исключительно из таких врачей традиционной медицинской школы, как я. Со мной работали в том числе и аюрведические врачи, специалисты по китайской медицине, медсестры, мануальные терапевты, массажисты, иглотерапевты, знахари и инструкторы по медитации. Каждый из них вносил в наше общее дело свой уникальный подход и философию. Я был поражен тем, свидетелем чего мне доводилось становиться.

Я слышал, как другие врачи объясняли свое восприятие болезни и процесса выздоровления, и я понимал их, несмотря на то что в медицинском училище меня ничему подобному не обучали. Я видел, как пациентов излечивали с помощью трав, определенных продуктов питания или отказа от какой-то пищи, посредством сеансов массажа и иглоукалывания. Разумеется, в некоторых случаях нельзя было обойтись без свойственных западной медицине таблеток и операций, однако стоило мне с головой погрузиться в эту интегративную медицинскую практику, как я понял, что нет такого понятия, как «нетрадиционная» или даже «традиционная» медицина. За это говорил здравый смысл. С любым больным мы всегда пытались найти первопричину дисбаланса в организме и имели дело непосредственно с ней. В отличие от подхода западной медицины, мы делали гораздо большее, чем просто устанавливали симптомы и старались их облегчить. Мы работали с организмом каждого пациента как с единым целым, устраняли помехи его жизнедеятельности и давали ему все, чего не хватало для того, чтобы снова заработать в полную силу, самостоятельно поддерживая собственное здоровье. Зачастую люди выздоравливали и вовсе без лекарств.

Одним из самых эффективных лечебных средств в нашем распоряжении была еда. Впервые в жизни я начал понимать смысл старинной пословицы, которая гласила, что еда – это лучшее лекарство. Оглядываясь назад, я понимаю, что проведенное в Индии время стало подготовительной почвой для того, чтобы я смог полностью осознать далеко идущее влияние здорового кишечника на общее состояние здоровья.

Год, проведенный в Индии, мягко говоря, изменил меня. Я больше не проводил границы между «восточной» и «западной» медициной. Точно так же я больше не воспринимал медицину разделенной на отдельные категории или научные школы, такие как «традиционная» или «нетрадиционная». Все медицинские традиции и подходы слились для меня в одну «непредвзятую медицину». Целью такого врача, как я, было извлечь максимальную пользу из всех существующих традиций и использовать без малейшей критики этот широчайший запас знаний для того, чтобы индивидуально подходить к лечению каждого человека. Помимо появления новых взглядов на врачебное дело, со мной произошли и физические изменения. Многие проблемы со здоровьем, которые не давали мне покоя в Америке, начали постепенно исчезать.

Когда я вернулся в США, мне хотелось поделиться своим опытом и новыми знаниями с моими западными коллегами, однако я не имел ни малейшего представления о том, как это сделать или хотя бы с чего начинать. Я ненадолго съездил погостить в школу медитации. Мое недоумение по поводу дальнейших действий усугубилось тем фактом, что школа медитации планировала построить в Индии новую больницу, так что у меня появился соблазн вернуться туда, чтобы руководить проектом. Однако я даже не был полностью уверен в том, хочу ли я продолжать заниматься медициной. Я сбился с пути. Шел 1999 год, мне было тридцать пять. Один друг посоветовал мне поговорить с учителем медитации, я попросил устроить нам личную встречу. Перед тем как встреча была одобрена, меня попросили поговорить с одним из школьных монахов, который сказал мне: «Всегда приятно поговорить с Учителем, но готов ли ты выполнить ее приказ?» Я вернулся к себе в комнату, чтобы подумать и помедитировать. Я помнил, в какое состояние она погрузила меня, коснувшись моей груди, так что не сомневался в ее возможностях и был готов принять любое решение независимо от последствий.

Нельзя приходить к мастеру такого уровня с пустыми руками, так что я купил немного цветов и кокосовый орех, которые преподнес, поклонившись и встав перед ней на колени. После того как она поблагодарила меня за мою работу в Индии, я объяснил ей свои затруднения: «Я приехал в Америку, чтобы учиться и набираться опыта, чтобы стать хорошим кардиологом, но теперь я в замешательстве. Должен ли я остаться в школе? Должен ли я продолжать заниматься медициной?»

Она просто ответила, что я должен делать то, что должен. Мне следовало выйти в мир и выполнять свою работу, которая заключалась в том, чтобы делать все с открытой душой. Затем она добавила, что, вероятно, я смогу найти что-нибудь, что поможет огромному количеству людей.

Нечто, чему меня не учили в медицинской школе, но, раз я доктор, это будет воспринято со всей серьезностью. А то, что я открою, возможно, станет известно по всему миру. Я и не подозревал, что она говорила о моей программе Clean, которая начала обретать различимую форму только через десять лет после этого разговора.

По окончании беседы Учитель сказала: «Теперь иди». Когда я поднялся, чтобы уйти, она попросила меня задержаться на минуту, пристально посмотрела мне в глаза и спокойным голосом сказала, что у нее для меня два приказа: «Не переживать и не торопиться». Затем она сказала, что я могу идти. Когда я дошел до двери, то неожиданно почувствовал ее ладонь у себя на плече, словно она магическим образом телепортировалась к выходу. Мне казалось, что она развернула меня и настойчиво добавила: «Алехандро! Я серьезно: не переживай и не торопись».

Я покинул школу медитации и вернулся в Манхэттен. Как это ни странно, казалось, будто все начало вставать на свои места, хотя я ничего заранее и не планировал. Через пару дней я отправился в Лос-Анджелес шафером на свадьбу своего друга. После церемонии я остался в доме молодоженов, чтобы присматривать за собакой, пока они отдыхают в свадебном путешествии. Я начал разведывать окрестности и подготовил готовое к отправке резюме.

У меня была специальная виза, которая позволяла мне работать в местах с недостаточным уровнем обеспеченности медицинскими услугами, и я откликнулся на вакансию в городке Джошуа-Три, расположенном в двух часах езды к востоку от Лос-Анджелеса, рядом с Палм-Спрингс. Итак, я переехал в калифорнийскую пустыню и устроился на работу. Работы было много, и она приносила немало денег, однако я быстро осознал, что снова вернулся к погоне за богатством, которой так усердно пытался избежать. В среднем на каждого пациента я тратил не более семи минут, выписывая им лекарства, заказывая один анализ за другим, одну медицинскую процедуру за другой. Было практически невозможно поддерживать разум безмятежным при таких обязательствах и ответственности. Они поглотили меня целиком в моей новой должности лечащего кардиолога, имеющего огромное количество пациентов, с полномочиями в четырех местных больницах. В каждой из них были свои бюрократические проволочки, с которыми мне приходилось иметь дело. Помимо изнурительных ежедневных поездок на машине, необходимости отвечать на писк пейджера утром, днем и вечером и вести работу с пациентами, находящимися в состоянии, требующем неотложной помощи, мне еще приходилось заботиться о том, чтобы больница приносила доход, одновременно с этим совершая обходы палат и отделения интенсивной терапии. Мне казалось, что я постоянно двигаюсь со сверхсветовой скоростью, и у меня не было времени даже на себя, не говоря о том, чтобы провести хотя бы одну конструктивную минуту с пациентами.

Необходимо было самому пройти через очищение от токсинов. Это, собственно, и помогло мне вспомнить, почему так важно относиться к своему организму и своему телу с уважением.

То, что происходило сейчас, полностью шло вразрез с тем, как я научился заботиться о своих пациентах в Индии. Теперь я стал винтиком в системе, разработанной с упором на анализы, медикаменты и хирургическое вмешательство, вместо того чтобы посмотреть на проблему со стороны и попытаться найти первопричину болезни до того, как начать бороться с видимыми физическими симптомами. Кроме того, я чувствовал себя в ловушке неэффективной медицины, которая заботилась больше о прибыли и политике, чем о настоящей помощи больным. Мне захотелось изменить эту укоренившуюся, «нездоровую» систему здравоохранения, которой выгодно было держать человека больным, а не в добром здравии, однако на своем пути я встретил слишком много препятствий.