Читать книгу Тень на зелёной траве. Часть первая - Алек.Ксандр - Страница 3

Свет, белый, словно молоко, стремительным потоком втекал в череп наполняя его до самых краев глазниц и выплеснулся наружу слепящей болью через глаза. Прозрачная обжигающая слеза скатилась по холодной щеке. Сознание вернулось, острым лезвием памяти. Меня же отравили! Я умер?! Где я, что со мной? Что за свет без тоннеля? Тело, я его не чувствовал, неужели осталась одна голова? Бррр… Сказал бы я, что мерзкие мурашки заползли по телу, но нет, они заползали по моей бедной головушке. Мерзопакостное чувство. Страх, он еще не успел укорениться в растерянном сознании, как тысячи маленьких иголочек, пришли в движение, зашевелились в оживающем теле, отыскивая выход наружу. Разом закололо во всех местах, от кончиков пальцев до последнего позвонка в позвоночнике. Я вдруг, почувствовал себя ежиком наоборот, однако был несказанно рад. Все-таки я жив и чувствую как кровь приходит в движение, бьет в грудную клетку ритмичным сердцебиением. Я осторожно вздохнул, расправляя легкие, отпил глоток и почувствовал, как приятен вкус вдыхаемый воздух! Заморгал от счастья, смахивая ресницами горячие слезы, стекающие по лицу. Возвратилось зрение, приобретая ясную прозрачность. Сфокусированный взгляд наконец-то дарит картинку ночного неба с бледными клочками облаков, проплывающих, где-то высоко надо мной. Яркое свечение луны позволяет определить местоположение. Взгляд кидается в одну сторону в другую, похоже, что я лежу на спине, в неглубокой яме… в могиле, что ли?!

Откуда-то сверху доносился не громкий плач. Ребенок? Ах, да… девочка… Наят. Я вижу её. Она сидит вполоборота наверху, закрыв личико. Из-под всклоченных волос торчат маленькие, кошачьи ушки, а из-под платья виднеется рыжий хвостик. Это она обо мне плачет? На время, я забыл о той колючей боли, что настойчиво протыкало тело. Я осторожно пошевелил пальцами рук и ног. Вроде все цело. Только бы не напугать ребенка своим внезапным оживлением, я не какой-то там «живой мертвец» или восставший из могилы… впрочем вставать все равно придется, спина жутко болит.

– Наят, я живой, не пугайся. – Предупредил я. Старался говорить спокойно, что если она убежит к своим… сообщникам. Странно, что такая мысль пришла в голову, нет девчушка не причём. Не могла она участвовать в этом преступлении. Кого винить, так это себя самого, ну какие они «родители»? Ни какого сходства! Я же чувствовал, что-то не то, не так с этим домом, с этими людьми. Они бандиты. Бандиты обыкновенные, пускай с небольшой дороги, но бандиты.

Она не убежала и не закричала от испуга, уже хорошо. Плачь, прекратился, но я был уверен, она настороженно следит за каждым моим движением. Я осторожно поднял руку, указывая пальцем на светлый диск луны.

– Красивая, неправда ли?

Не дожидаясь ответа перевернулся на бок, сел, подтянув колени и огляделся. Мы находились неподалеку от дома с его противоположной от входа стороны. Несколько живописных кустиков скрывали от мимолетного взора неглубоко выкопанную ямку в которой я сейчас находился. Не очень-то приглядное положение. Помимо всего обнаружилось, что я бос. Сапоги! Мои сапожки из тонкой кожи, в которых ноги даже не потели! Они пропали. Всю дорогу я мечтал снять их, походить по травке, по земельке. Почувствовать себя ребенком. Мечты, как говорят сбываются. Теперь сижу вот, без сапог.

Я стал разминать ступни, энергично шевеля пальцами, испытывая при этом горькую досаду. И вот за это меня пытались убить?! Мой оптимистический настрой живо куда-то улетучился. Я посмотрел на девочку внимательно даже строго.

Размазанные по лицу грязь и слезы, взгляд то ли измученный, то ли обреченный. Кошачьи ушки и хвост исчезли, наверное они мне привиделись. Передо мной стоял испуганный потерявшийся ребенок протягивающей испачканную землей руку.

– Добрый человек, ты жив?

Да, я жив и кажется очень-очень недобр, начинаю злиться сам не знаю на кого или на что. Мерзавцы, втянули ребенка в такое грязное дело. Да за такое… и что я могу сделать? Забрать девочку с собой? Уйти по-тихому. Несложно развязать Федора, запрячь телегу и выйти на проезжую дорогу, а там хоть направо, хоть налево, все равно куда. Стоп… сначала хотелось бы вернуть мои сапоги. Другой обуви у меня нет, а ступать по земле босыми ногами оказалось совсем не просто. Непривычно, то ветка попадется, то колючка какая. Ну уж нет, без сапог никуда! И как их вернуть? Войти в дом и забрать их силой, не получиться. Мои сомнения не без основательны. Мало вероятно, что во внутрь попаду без лишнего шума. Я припомнил как скрипели старые половицы. Ни о какой внезапности и речи нет. Потом, если даже как-нибудь справлюсь с Тощим папой, то с дамой под сто двадцать кило вряд ли. Женщина выглядела куда решительнее и опаснее своего напарника. Может Наят поможет?

– Наят, ты могла бы помочь?

– Что я должна сделать?

– Сапоги, мне нужны мои сапоги. Не бойся, я тебя тут не оставлю. Принеси сапоги и пойдем отсюда.

– Хорошо, Добрый человек, – Она энергично кивнула. – Я вынесу их как только они уснут.

Я проводил её взглядом до самого дома. Почему-то я доверился девчушке и мысли сомнения не было на её счёт. Она стала какой-то… другой что ли, но не об этом сейчас стоит задумываться. В моей голове забегали мысли. Мой мозг генерировал план мести. Я этого так не оставлю, я им не спущу! Действительно, все может получиться. Для большей правдоподобности мне необходим факел и не один, да где же их взять? Ладно, справлюсь как-нибудь. Энтузиазм и уверенность появились откуда ни возьмись, подталкивая меня на смелый поступок. Главное сапоги!

Наят возвратилась не скоро, но у нее все получилось. Она вернула мне сапоги, и вместе с ними устойчивость в передвижении. И ещё, она принесла фонарь, прикрытый толстой тряпицей.

– Умница! То, что надо. – Я искренне поблагодарил девочку.

Велел ей ждать здесь, никуда не отходить. Все, что нужно было мне, это спрятаться возле дома у входа, чтобы начать свое представление. Думаю удача на этот раз искупит свою вину передо мной.

Я набрал побольше воздуха в легкие.

– Вот он! Вот он… дом, господин капитан!

– Дурак! Чего ты орешь! – Изменив голос на грозный бас, заорал я в противоположную сторону, изображая диалог двух пусть недалеких, но очень решительных и смелых людей. Замахал фонарем. – Солдаты, слушай мою команду: окружить дом, схватить всех разбойников! Вперед!

Из дома выбежали две скрюченные фигуры, в руках женщины сверкнуло лезвие ножа, сдаваться просто так они не собирались. Крутя головами то в одну сторону, то в другую они всматривались в темноту пытаясь оценить нависшую угрозу. Они явно колебались.

– Вот, они! – Орал я на разные голоса не жалея горла, перемещаясь с одного места к другому, от куста к кусту, оставаясь в невидимости. Фонарь раскачивался на ветке дерева. Сейчас или они поверят собственному страху или… я останусь без Федора. – Хватай преступников! Вперед!

– Аааа!… – Из – за угла дома выбежала Наят пронзительно визжа и поднимая панику. – Стражники, стражники!

Споткнувшись она упала на землю. Федор заржал как конь, впрочем, он и был конь, стал дико брыкаться, опасно дергаться на привязи ни кого к себе не подпуская. Ну, артисты, ну циркачи! Нервы бандитов не выдержали, после такого, они задали стрекача, только пятки сверкали.

Фу -х, можно было перевести дух. Вряд ли, они вернутся, в ближайшее время. Я не стал заходить в дом, почему-то, мне не хотелось этого делать. Теперь, я видел в нем нечто убогое и скорбное, словно склеп с пустующими провалами могил. Удивительно, как я сразу не заметил подобного сходства, когда же моя смелая помощница шарила фонарем внутри дома, то становилось совсем, совсем жутко, словно… Чего она там ищет? Деньги, если они и были, то сейчас бегают где-то по лесу. Эти злодеи спать ложатся только с ножом и чужим кошельком. Вот сундук, с собой в постель не положишь. Я с удовлетворением обнаружил свою поклажу в фургоне и подошёл к Федору. Конь уже успокоился и позволил себя запрягать.

Подошла Наят и решительно сунула мне в ладонь три медных монетки. Полустертый рисунок ни о чем мне не говорил. Я подбросил монетки на ладони, похоже она припрятала их где-то в доме. Её маленькая тайна. И теперь она делится своим сокровищем. Стоимость их не велика, однако это все, что было у девочки. Три медных монетки с которыми она связывала свои мечты. О вкусной еде или… свободе? Улыбнувшись, я искренне поблагодарил её. Пришлось взять эти монетки, вместе с негласным обязательством позаботиться о ребенке. Еще, я заметил у нее на шее кожаный ремешок, ну, как ошейник на домашнем животном. Я не сразу обратил на него внимание, но Наят категорично заявила, что так надо и я не стал задавать лишних вопросов.

Мы уселись на козлы и тронулись в путь.

– Спасибо тебе, Наят, это ты вовремя напугала этих бандитов. В какой-то момент, я думал они не поверят в мой обман.

– Хозяин, у тебя здорово получалось кричать на разные голоса, я даже подумала что ты колдун.

Это-о, как она меня назвала? Покоробило даже, но уточнять причины эдакой формальности не стал.

– Правда? – Я был польщен.

– Но ты неправильно кричал.

– Это почему же?

– Ты кричал: «солдаты!», а надо кричать: «стража!», солдаты никогда не станут бегать по лесу в поисках бандитов. Они либо сидят по кабакам, либо занимаются военным делом в городских казармах. Потом, «капитан», это очень высокий чин, который командует всей городской стражей, он нечасто покидает город и тем более не станет командовать отрядом, а пошлет на розыски сержанта.

Как мне показалось, в ее тоне прозвучало прозрачное нравоучение, проще говоря, меня только что здорово отчитали. Мое превосходство если не «мудрого», то однозначно «умного» человека, лопнуло брызгами мыльного пузыря. Я был посрамлен практичными знаниями жизни этой молодой «леди». Самое время попросить её рассказать о себе.

– Откуда ты столько знаешь, Наят? Может ты мне расскажешь о себе?

Она согласилась, чуть помедлив и как могла, стала рассказывать. Говорила сбивчиво, перепрыгивая с одного на другое, но я не стал перебивать. Из этого путаного рассказа, я мало что узнал. Ребенок, возможно, просто не хотел говорить со мной о многом личном, с человеком незнакомым или уже не помнил многое из того, что с ним произошло. Возможно, желание позабыть все плохое вычеркнуло из памяти ребенка большую часть ее прошлой жизни, и не удивительно, судя по тому, что ей пришлось пережить.

– Сначала, у нас был хороший хозяин. Он заботился о нас с мамой. Потом, когда не стало мамы, был плохой хозяин.

Своего отца, она не помнила и не упомянула ни разу. Где она родилась и есть ли у нее родственники не знала. Несколько лет провела… в рабстве? Здесь есть рабство?! Потом она сбежала и бродяжничала год или два, пока не попала в грязные лапы двух разбойников. Мерзавцы, они конечно же согласились на роль приемных родителей, однако использовали ребенка в своих целях. Наивная, она искала добра и убежища, куска хлеба и ласкового слова, вместо этого ее научили попрошайничать и воровать. Куда деваться, ведь кушать хочется каждый день и таких дней было очень, очень много. Один раз, она таки попалась, но кто-то из сердобольных горожан заплатил за нее штраф и правосудие лишь погрозило пальцем в ее сторону. Можно считать, это было предупреждение, но как известно судьбу не так-то просто изменить. Если свернул не туда уже трудно, без посторонней помощи вернуться назад.

Я вспомнил, что Наят видела смерть. Ее расширенные от ужаса глаза. Она конечно же, не желала этого. Не знала, что так случиться. В конце концов кто будет спрашивать ребенка. И все-таки… три монетки…

– Я знала, хозяин, что ты не умер… ты пахнешь… по другому… – Она потихоньку клевала носом.

Уже рассвело, только кроны деревьев все еще не хотели расставаться с ночной тенью. Я остановил Федора и осторожно перенес девочку в фургон. Пускай поспит. Та еще ночка выдалась. Не знаю почему, ладонь сама собой, коснулась рыжих волос приглаживая немытые, нечесаные локоны. Ой, что это… нежный бархат… кошачьих ушек? Значит, мне не привиделось в лунном свете, Выходит, Наят не совсем человек. Человек-кошка? Вернее котенок. Вон, как свернулась клубочком. Может и мурчать умеет? Хвост у нее тоже есть? Проверять конечно же не стал.

Я уселся на место возничего и взял в руки вожжи. Фургон, двинулся и покачиваясь покатил по старой, забытой проселочной дороге.