Читать книгу Тень на зелёной траве. Часть третья - Алек.Ксандр - Страница 3

Миреж – большой город, столица Зелёных Холмов. Защитные стены и башни окружали полукольцом высокие каменные здания в три-четыре этажа, разделённые прямыми линиями центральных улиц. Ровные мостовые, мощенные обожжённым камнем, непривычно касались ступней ног, меняя саму походку. Для таких улиц нужна совсем другая обувь, с крепкой подошвой и каблуком. Да и приодеться как следует не мешало. Однако наш вид и появление в городе никого не заинтересовал. Наверное, всё из-за праздника, о котором все говорят. Новый наместник империи уже завтра должен вступить на должность. В городе полно разного народа. Все гостиницы загодя заняты приезжими, которые хотели попасть на церемонию.

Нам повезло снять старый рыбацкий барак в портовом районе. Место ничем не приметное, на окраине береговых сооружений, рядом с широкой рекой, по которой в город приходили большие парусные суда и лодки. Сооружение, нависшее чуть ли не над самым краем набережной, от которой в воду разбегались лёгкие деревянные мостки. В случае каких-либо непредвиденных осложнений можно будет сесть в лодку и отплыть к другому берегу. Очень надеюсь, что до этого не дойдет, и на какое-то время от меня отстанут все неприятности, с которыми так не хотелось бы сталкиваться.

Барак из толстых досок давно стал жилым помещением, но по прежнему сохранял в себе запахи смолы и рыбы. Возможно, поэтому сюда не спешили заселяться. Узкие окна были расширены, чтобы давать больше света в самый солнечный час. Оконная рама едва поддавалась открытию. В углу напротив дверей стояла маленькая железная печь, на которой можно было подогреть пищу. Стол из пузатой бочки и пара шатких табуретов, вот и вся наличная мебель. Вместо кроватей набитые соломой тюфяки, которые пришлось заменить на новые. Мы как следует помыли и прибрали помещение и, в общем, жить можно. На какое-то время это место стало нашим общим домом.

Я нашёл работу здесь, в порту. Вышло как-то само собой. Помог местному мальчишке достать занозу. Обработал и перевязал рану. Ничего сложного, но мальчик попросил помощи для своей мамы, которая слегла от недомогания. Привёл к себе домой. К счастью, память постепенно возвращала мне кое-какие знания и навыки профессии, с каждым разом повышая мою уверенность и мою квалификацию. Ничего страшного у женщины не было, просто усталость и нервное переживание за сына, который вынужден был подрабатывать в порту. Аммэ мне очень помогла, приготовив успокоительные капли. Она объяснила действие некоторых мазей и порошков, что лежали в моём сундучке, поделилась известными ей рецептами. Жаль, она не часто сопровождала нас и помогала как ассистент. Быть может, в её присутствии память быстрее возвращалась ко мне. Как бы то ни было, но могу точно сказать, что занятие моё мне нравилось. Избавлять людей от недугов, облегчать страдания. В порту таких было не мало. Это грузчики, что, бывало, часами переносили тяжелые предметы: ящики, короба, бочки. Пьяные матросы, праздно шатающиеся вдоль улиц или по пристани в поисках приключений, на спор, то и дело затевающие драки. Рыбаки из местной артели, что случайно могли пораниться во время ловли. Это и обычные пассажиры, которые сходили на берег или садились на корабль, неуклюже лавирующие среди шныряющего туда-сюда народа, не редко попадающие впросак.

Каждый день находилась работа. Не прошло и трёх дней, как нас стали узнавать и даже приглашать в гости. Приятно, что добрых людей мы встречали чаще, принимая от них бескорыстные знаки внимания. За стол пригласят, вкусненьким угостят. Детям это нравилось. Однако были и те, кому я перешёл дорожку – судовые врачи. Как правило, сходя на берег, они больше времени проводили в кабаках и других злачных местах, восполняя своё вынужденное пребывание на корабле в дали от берега. Везение было на моей стороне, и пока удавалось избегать конфликтов. Подобная конкуренция чревата судебным разбирательством. Аммэ настоятельно советовала пойти в местную гильдию лекарей и получить официальное разрешение для работы, но я почему-то упорствовал. Надо признаться, с дисциплиной у меня проблемы, да и побаивался я сходиться с умными мужами, которые могут поставить под сомнение моё призвание.

Тем временем Аммэ взялась присматривать за хозяйством. Девушка уже не раз бывала в Миреже, выполняя поручения бабушки Руфи. Она неплохо ориентировалась на маленьких улочках города, находила нужные магазины и часто закупается на рыбном рынке, что расположен не так далеко от места нашего проживания. Все необходимые покупки по снабжению я доверил Аммэ, снабдив девушку деньгами. Теперь она наш казначей. Благодаря ей мы каждый день и сыты, и одеты, и обуты. Аммэ – настоящая хозяюшка. Конечно же, все старались помогать ей, поддерживая чистоту и порядок в доме. Приятно было видеть её улыбку на губах, которые так и хотелось расцеловать. Словами не выразить, как я ей благодарен за все её старания.

Я рассказал Аммэ о не простом прошлом Наят, в общих словах упомянув нашу встречу в лесу. Несмотря на их разные судьбы, чем-то они были похожи. Обе остались без родителей, потеряли свой дом, родные края. Аммэ восприняла печальную историю девочки, как свою собственную и с материнской заботой взялась за воспитание Наят, вовлекая девочку в хозяйственную деятельность. Ну, терпения и рассудительности Аммэ не занимать, а личный пример часто становиться примером для подражания. Слово и дело у неё не расходятся. Не знаю, какие нужные слова она использовала, только доверия между девочками стало заметно больше. Наят, которая ко всем и ко всему относится с крайним подозрением, теперь нашла старшего товарища, с которым проводила немало времени, словно нитка с иголкой. Однако не могу сказать, что Аммэ и Наят крепко подружились. Их странная дружба скорее походила на соревнование друг с другом. Наят старалась во всём опередить Аммэ, сделать как лучше либо красивее. Иногда это выглядело даже забавно, так как у девочки не всё получалось с первого раза и не всегда так, как надо.

Наят заметно оживилась за эти дни, преобразилась, проявляя неугомонную энергию, иногда перегибая палку своим усердием. К сожалению, терпение и усидчивость не её конёк, но она не расстраивалась, не огорчалась больше, если у неё что-то не получалось. Она стала чаще проявлять внимательность, помогая в домашних делах и, быть может, стала чуточку добрее к окружающему миру, который до этих пор был так несправедлив с ней. Правда, кожаный ошейник на её шее пришлось оставить. Этот знак принадлежности зверочеловека своему хозяину оставлял надежду на безопасность.

– Официально рабство запрещено в империи Совы и на подконтрольных территориях. – Поясняла Аммэ. – Зверочеловек, что-то вроде талисмана от злых духов. Это как-то связанно с темным и непонятным верованием зверолюдей о их предназначении. У них свой мир и своя история, своё мировоззрение, которое непонятно людям. Странные они. Согласились носить ошейники, стать слугами, но на самом деле рабами.

Аммэ, конечно же, не знала достоверных подробностей о странном культе зверолюдей. Скорее это был какой-то набор страшных сказок и пугалок для детей. Люди всегда склонны трактовать по своему то, что им не понятно, выдумывать собственные версии, с которыми их разум смог бы согласиться. Тем более оказалось, что зверолюди лишь не так давно были обнаружены людьми и до этих пор упоминались только как мифические существа.

– Сперва их называли компаньонами. Так было лет семь или восемь. Но потом это забылось. Люди всё равно считали их чем-то вроде домашних питомцев. Или домашних животных.

К моему удивлению, даже Фёдор не знал больше, чем рассказала Аммэ. А ведь между демоном и полулюдьми есть что-то общее. Стало ясно: вразумительное объяснение всему, что связано с полулюдьми и их культом, могут дать только его последователи – сами зверолюди.

Фух. В общем, с этим рабством или служением всё не так однозначно и крайне запутанно. По словам Аммэ выходило, что зверолюди обязаны служить у людей, но вот хозяин такого слуги под страхом наказания не мог продать зверочеловека как собственность. Зато его можно было обменять на другого получеловека. Не понимаю, чем это отличается от купли-продажи. У меня чуть мозги не вытекли, разбираться во всей этой котовасии. И да! В империи торговля зверолюдьми была запрещена, но это не значит, что её не было вовсе. Существовал так называемый черный рынок рабов, на котором торговали зверолюдьми и более того, их пытались тайно вывозить за пределы империи. В других странах такие рабы стоят очень больших денег. Так что Наят лучше держать под присмотром.

Ян вполне поправился и здоров. Уже бегает. Там, в гостинице, с помощью небольшого надреза и капли собственной крови, мне удалось нейтрализовать негативные последствия болезни. Но так ли это? Какое-то неясное сомнение не давало мне полной уверенности. Дух? Фёдор упоминал о тёмных существах, которые могут поселиться в человеческом организме. Что-то с трудом вериться в такое. Шрам у мальчика уже пропал, зато появился у меня на ноге в том же месте или почти там же. Сложно сказать, откуда он взялся. Всего лишь царапина, но иногда жутко чешется. Может, проклятие никуда не делось и перешло ко мне? Ещё одно подтверждение моей принадлежности к колдунам. Врач-колдун? Странное сочетание. В любом случае, сложно назвать «лечением» то, что я сделал. Назову это магией крови, покуда не узнаю больше подробностей, что за колдунство я применил.

Ян наотрез отказался возвращаться домой, умоляя взять его в ученики или в помощники. Очень сильно просил. У меня таких помощников уже двое. Если ещё и Федор окажется моим тайным поклонником в сфере медицины, то самое время открывать собственную школу или сразу академию. Я обязал мальчика отправить письмо с оказией своим родителям. Негоже волновать родных своей глупой выходкой. Быть может, моя кровь удерживает мальчика возле меня? Нет, что-то тут было помимо магии крови. Мальчик чувствует себя прекрасно и во всём спешит помочь. Особенно Наят. Симпатия на лицо, вернее, на лице. Написана пунцовыми чернилами, когда мальчишка старается помочь Наят. Н-да. И когда только успел влюбиться?

Ну да, ну да. Любовь? Надо признаться, мне нравится Аммэ. Любовь ли это? Хотелось бы знать. А я когда-нибудь любил? Вопрос без ответа. Постарался забыться и не думать ни о прошлом, ни о будущем. Теплое солнышко щедро одаривало нас своим вниманием, пригревало сверху. Водной прохладой веяло от глубокой глади речных вод снизу. Мы с Яном сидели на причальных мостках, окунув ноги в голубую воду, задумчиво вздыхали, пока наши женщины готовили ужин.