Читать книгу Похититель душ - Алекс Д - Страница 13
Глава 4
Кэлон
ОглавлениеОтчаянные вопли Исы все еще звучат в моей голове, когда я прохожу по длинным извилистым коридорам дворца в свою половину замка. Окна личных покоев выходят на юг, именно оттуда, из холодных, покрытым мраком бесконечной ночи и вечных льдов я пришел в Элиос. И каждую ночь, поднимаясь в храм в верхнем отсеке дворца, я читаю молитвы своему Богу, глядя, как белая луна поднимается над Креоном, невидимому взору непосвященных. Но мне не нужны глаза, чтобы узреть свой дом. Достаточно закрыть их, произнося заклинания, чтобы снова ощутить благословение и холодное дыхание Креона.
В ярости срываю одежду, залитую кровью Плейоны, пропитанную неуловимым ароматом Мандисы, ощущая, как во мне в ровной степени клокочут безумие похоти, гнев и черная энергия. Я заставлю ее вспомнить. Все. Каждую мелочь, потаённую мысль во всех кровавых подробностях, заставляя рыдать и молить о милосердии. И я стану единственным хранителем ее души, который будет решать, сколько ей жить, с кем и где. Но не сейчас. Я готов был отправить огненную рию туда, откуда она явилась до тех времен, пока не свершится пророчество. Не просто готов, это было необходимо сделать. Если бы не вездесущая Элейн…. Она заставила меня усомнится в принятом решении, сказав, что Мандиса не сможет вернуться, если я остановлю ее сердце снова. Воля Богини, мать ее! Кто она такая? Простая жрица, которую возвёл в божественный ранг Светлый Ори, дав силу, которая она не заслужила. Бывшая наложница Саха, шлюха моего Бога. И почему я должен подчиняться ей, если правила сохранения равновесия миров записаны тысячи лет назад?
Но лукавлю перед самим собой. Сколько раз я сам нарушал законы Врат, заключая договор с Сахом. И его цена всегда была одинакова. Я должен был вернуть то, что взял. Рабы и экзотические красавицы из других миров могли сотни лет работать в Элиосе и ублажать привилегированные касты Правителей, Жрецов и Магов, но рано или поздно им предстояло вернуться в свои миры. И переход этот им не нравился. Совсем не нравился. Зато мои черные гончие были довольны и сыты.
– Амид (на языке др. минтов – хозяин, повелитель, господин, см. глоссарий), мы доставили одалу в освободившиеся покои Плейоны, – раздается за спиной голос Дага, предводителя моей стражи. Резко разворачиваюсь, не стесняясь своей наготы, и тут же как из не откуда появляются две одалы с чистой одеждой для меня.
– Мы приготовили для тебя ванну, Амид, – произносит одна из них, вытирая влажной тканью кровь с моей шеи. – Одала готова помочь восстановить своему Амиду силы, – нашептывает другая.
Даг, приподняв бровь не без завистливого блеска в глазах, наблюдает за происходящим. Я же совершенно не обращаю внимание на суету и щебетание женщин, хлопочущих вокруг меня. Грубо отталкиваю одну, когда она пытается коснуться моего обожженного запястья со своими заживляющими мазями. Бессмысленно. Ожоги огненной рии не поддаются магии. Я буду носить их на себе вечно. Короткая вспышка боли, пробужденная прикосновением одалы к ожогу, вновь вызывает во мне волну неконтролируемого гнева, напоминая о той, которая оставила на мне свою метку. Но ничего, я высеку на ее теле куда больше шрамов, чем досталось мне. Мандисе больше не удастся одурачить меня. Ни новое лицо и волосы, ни полные отчаянного страха глаза не остановят от того, что было ей уготовано еще несколько сотен лет назад, но передвинулось на необозримое будущее. Возможно, я зря проклинаю Элейн с ее вмешательством, и на самом деле она сделала мне подарок, убедив оставить Мандису здесь, в Элиосе. Самый долгожданный подарок и самый опасный. Я не из тех, кто так просто забывает прошлое, даже если она забыла. И я не дам ей вспомнить так долго, как сумею, я разрушу ее на части, превратив в руины все, что когда-то было ценно и дорого. Тысячи осколков вонзятся в ее сердце, и каждая рана от них будет кровоточить, когда память к ней вернется, и она поймет, узнает, кто я и что с ней сделал.
– Мой Амид, я просто хотела промокнуть твою рану, – без малейшего намека на обиду виновато бормочет девушка, поднимаясь с колен. Я задерживаю взгляд на янтарных глазах, готовой на все ради своего господина, темноволосой одалы и с ласковой улыбкой протягиваю ей здоровую руку. Девушка снова падает на колени, благодарно хватая мое запястье и прижимается губами к тыльной стороне ладони.
– Какие покорные и услужливые. Новая одала вряд ли будет такой, – с ухмылкой замечает Даг, пройдясь похотливым взглядом по стройным изгибам фигуры темноволосой девушки, покрывающей поцелуями мою руку. Мне достаточно дернуть сверкающее на ее плече золотое украшение, чтобы полупрозрачное светлое одеяние соскользнуло с соблазнительного тела на каменный пол, застеленный шкурами убитых в Креоне серебристых оранов (см. Глоссарий), таких же свирепых в бою, как и мои воины. Убить орана на границе с Креоном – это испытание, который должен пройти каждый новобранец, прежде чем стать полноценным воином моей армии. Удается не каждому. Оран – дикий и непредсказуемый огромный зверь с серебристой шкурой и свирепым нравом, быстрый, бесшумный, не смотря на свой вес, и несомненно обладающий разумом. Два ряда острых клыков и ядовитая слюна делают смертельным любой его укус. Я убил сотни оранов, и ни разу не был ранен.
– Новая одала будет еще лучше, – мрачно ухмыляюсь я, возвращаясь к замечанию Дага и чувствуя зарождающее внутри предвкушение. – Как тебя зовут? – глядя на темноволосый затылок девушки, смиренно приклонившей передо мной колени, спрашиваю я. Приподнимаю ее лицо за подбородок, лаская пальцами нежную кожу.
– Айя, мой Амид, – чуть слышно шепчет она с благоговением. – Но ты можешь звать меня, как пожелаешь, – сверкающими от восторга глазами смотрит Айа. Не поворачивая головы, я обращаюсь к наблюдающему за представлением стражу. – Даг, тебе нравится Айя?
– Очень, господин, – поступает ожидаемый ответ. Я чувствую, как напрягается одала, и взгляд ее, только что так восторженно изучающий мои черты, наполняется страхом. Она смотрит на огромного Дага, чье лицо покрыто шрамами и многодневной щетиной, и мне не нужно использовать свои ментальные способности, чтобы понять, как она напугана.
– Айа, – мягко произношу я ее имя, растягивая буквы, – я хочу, чтобы ты удостоила чести моего боевого друга самым изысканным удовольствием из тех, которым тебя обучали в Плезире, – выражение отвращения появляется на лице девушки, когда Даг расплывается в похотливой улыбке, чуть ли не хрюкая от предвкушения. Не теряя времени, он начинает развязывать шнуровку на своих штанах, не сводя жадного взгляда с охваченной ужасом девушки. Она по-прежнему держится за мою руку ещё с большим отчаянием, с мольбой ища на моем лице признаки милосердия.
– Выполняй мое пожелание, Айя, – погладив ее по щеке, произношу я чувственным шепотом. И ощущаю спиной дрожь второй одалы, на глазах которых ее подруге предстоит страшное унижение. Но разве можно назвать унижением исполнение воли их господина, их Амида. Цель одал – ублажать меня так, как я пожелаю. И это мое желание.
– Нет, Амид, умоляю. Я не смогу, – в янтарных глазах блестят слезы отчаяния, и она снова неистово целует мою ладонь, пытаясь своими слезами разжалобить того, кому не знакомо ни сочувствие, ни милосердие. Мне нужно ее боль и агония. Сейчас. Особенно сейчас!
– Не сможешь? – обманчиво ласковым голосом вопрошаю я. Она качает головой. Полные губы дрожат. Я освобождаю руку из ее захвата и ударяю по щеке, отбрасывая в сторону. – Неповиновение Амиду требует немедленного наказания, – неумолимо заявляю я. Девушка начинает рыдать в голос, держась за покрасневшую щеку. – На колени, Айа! Ползи к Дагу и сделай так, чтобы он остался доволен, иначе придется ублажать всех его воинов до конца своих дней, – мрачно обещаю я.
Издав громкий вскрик, девушка делает то, что ей говорят, и ползет к спустившему до колен брюки Дагу, нетерпеливо поглядывающему на нее из-под отяжелевших от возбуждения век.
– Что встала? Продолжай одевать меня или хочешь присоединиться к подруге? – не оглядываясь на почти не дышащую за моей спиной вторую одалу, резко выговариваю я. Девушка поспешно исправляется, накидывает на мои плечи светлую рубашку, тщательно расправляя каждую складку на ткани.
Даг, тем временем, хватает за волосы оказавшуюся в его распоряжении девушку, грубо тянет ее голову вверх, нетерпеливо толкаясь огромным членом в закрытые губы. Звонкая увесистая оплеуха и отчаянное рыдание, переходящее в сдавленное мычание, говорят мне о том, что Дагу удалось все-таки засунуть свой поршень в ее хрупкое горло. Девушка трясется и вздрагивает, давится и хрипит от каждого грубого проникновения мужчины, втрое превышавшего ее размерами и намеренно причиняющего боль. Даг —воин, ему неизвестно понятие нежности, как и мне. Ухмылка трогает мои губы, когда рыдания Айи прекращаются, как и ее сопротивление, и приходит момент смирения и принятия неотвратимости происходящего. Огромные ручищи рвут ее волосы, и она безвольно позволяет Дагу насиловать ее.
– Шире рот, – рычит это обезумевшее от похоти животное, ударяя ее по щекам, и она покорно выполняет его волю. Я не испытываю ни малейшего возбуждения, наблюдая за резкими движениями головы Айи напротив члена Дага, причмокивающего от удовольствия, скорее презрение к низшим проявлениям человеческой природы. Они не чужды мне, нет. Порок – мое второе любимое блюдо… после боли.
– Гадкая неумелая тварь, – продолжает изрыгать ругательства Даг. Его огромное тело сотрясается, когда наступает разрядка, и вместо благодарности он отпихивает девушку ударом ноги в грудь, и та падает на пол, сворачиваясь в позу зародыша, пряча опухшее заплаканное лицо за темными волосами.
– Никчемная шлюха, где их только учат, Амид? – натягивая штаны, и тяжело дыша, спрашивает предводитель моей стражи.
– В Плезире не готовят одал к таким здоровякам, как ты, Даг, – с усмешкой сообщаю я. Вторая девушка бросается к своей подруге, пытаясь помочь ей подняться, но я не позволяю. – Стоять! Пошла вон отсюда, если не хочешь стать следующей, – приказываю я. Прижав ладошку к губам, испуганная девушка бросает последний полный сострадания взгляд на Айю и убегает прочь из моих покоев.
– Ты остался доволен ласками моей одалы, друг? – не сводя взгляда со скорчившейся на полу Айи, небрежно спрашиваю я.
– Нет, мой Амид, я не доволен, – кивнул Даг, приводя в порядок свои штаны.
– Подойди ко мне, Айя, – мягко, но в тоже время властно произношу я. Девушка вздрагивает, приподнимая голову. Она не может идти и точно так же, как недавно ползла к своему насильнику, теперь приближается ко мне. Еще недавно сияющие то преданностью и восторгом, то ужасом и мольбой глаза сейчас совершенно пусты. Я столько раз это видел. И мне не надоело. Никогда не надоест. Чужая воля, которая ломается на твоих глазах – лучшее лекарство от моей ярости, которая обжигает каждую клетку тела, стоит только вспомнить о нежданной в моем мире гостье.
Айа стоит на коленях, опустив голову в знак смирения и покорности. Я протягиваю ей руку. Ту самую, за которую она так отчаянно цеплялась несколько минут назад.
– Целуй, Айа. Целуй руку своего Амида, – хрипло произношу я, и когда ее дрожащие губы касаются кожи моих ладоней, горячий жар стремительно разгоняет кровь по моим венам. Вот что возбуждает меня на самом деле. Нет ничего слаще момента, когда они понимают, что только моя рука держит на волоске их никчемные жизни. И только я решаю, что с ней будет дальше.
Мои пальцы снова ласкают покрытую синяками и ссадинами кожу, задевая кровоточащие раны на разбитых губах. От неожиданной ласки девушка замирает, и я чувствую, как мои пальцы орошают ее соленые слезы.
– Ты можешь идти, Даг, – произношу я, не поднимая головы. – И проследи, чтобы сплетни о новенькой не разошлись по дворцу. Нуриэль не должен знать.
– Я понял с первого раза, Амид. Моя преданность тебе безгранична.
Когда страж покидает покои, я нежно провожу второй рукой по волосам девушки, пропуская их между пальцами.
– Ты должна всем рассказать о милосердии и доброте своего Амида, Айя, – ласково говорю я. И, вскинув голову, она с потрясением смотрит на меня. Опухшее от побоев лицо выглядит отталкивающе, как и блестящие капли семени Дага на ее подбородке.
– Милосердии? – охрипший голосом спрашивает девушка. Я отхожу от нее, чтобы ополоснуть ладони в специальной емкости для обмывания рук.
– Конечно, Айа, – бесстрастно отвечаю я. – Мой друг оказался не доволен твоими ласками, и я обещал ему, что отдам тебя его войнам, если так случится, но я не сделал этого. Разве это не милосердие?
– Да, мой Амид, – едва слышно шелестит голос девушки.
– Ты не можешь вернутся в мой харим, Айа. Я не пользуюсь одалами, которых испробовали мои стражи. Однако я позволю тебе пойти к твоим подругам и попрощаться, это ли не доброта, Айа?
– Да, мой Амид, – кивает она, безвольно опуская голову.
– Сразу после прощания, Айа, ты поедешь в Пятое Пересечение в услужение к Миноре, – произношу я свое решение.
– К Жрице Миноре? – с ужасом переспрашивает девушка.
– Да, – коротко отвечаю я.
Мелкая дрожь снова начинает сотрясать Айу, горький стон срывается с растерзанных губ. Я невозмутимо наблюдаю за ее кривляньями, вытирая руки атласным отрезом ткани. Айе есть чего бояться. Пятый сектор, которым заправляет Минора, известен тем, что утопает в крови жертв каждый раз, когда у правящей жрицы дурное настроение. Для смертных, вроде моей бывшей одалы, там очень мало шансов выжить.
– Молись Богам, девочка, и, может быть, они услышат тебя, – с иронией произношу я, поворачиваясь к ней спиной и обращая свой взор на юг. Я не слышу, как она уходит, но ощущаю, как энергия чужой боли прекращает питать меня, ускользая прочь.
Горизонт заливает огненное зарево, рассекаемое темными с невероятной скоростью перемещающимися туманностями, уносящимися в черную даль вечных снегов Креона. Планеты в небе вращаются, меняя друг друга по замысловатой траектории, на несколько предзакатных минут максимально низко опускаясь к землям Элиоса. Пляски Богов – так называют люди это завораживающее явление. После яркого представления Боги выключат все краски и на Элиос опустится непроглядная мгла.
Близится время Белой луны.
Закрываю глаза, когда резкий порыв ветра ударяет мне в лицо. Искрящаяся тьма пульсирует за сомкнутыми веками.
Пришло время молитвы.
Выбрасывая руку в сторону раскрытой ладонью вверх и не открывая глаз, перед мысленным взором яркой вспышкой появляются слова заклинания «Ego punctum via» (я указываю путь), и в это же мгновение пространство рядом со мной начинает вибрировать, меняться, раскрываясь для меня. Открывая глаза, я вступаю в световую воронку, проваливаясь в нее, и в следующую секунду оказываюсь в храме Саха на вершине дворца. Переход внутри Элиоса проходит без энергетических затрат, и порталы, которые я создаю, работают иначе чем Зеркала Креона, требующие постоянного контроля. Способность перемещаться в пространстве одного мира дана не только мне. Многие жрецы обладают данным даром, который успешно используют. Легенды говорят, что Правители павшей Минтаки именно таким способом, при помощи придворных магов и жрецов, собирались в главном храме Ори – Арьяна для решения политических задач и поклонения Богу. Единственное место, которое является недоступным для жрецов и магов Элиоса – Креон.
Шагнув на идеально ровную круглую монолитную площадку из белого камня, поднимаюсь по ступеням, располагающимся по периметру храма, и оказываюсь в продуваемом всеми ветрами пространстве между четырех мощных белых фигурных колонн, увенчанных декоративном горизонтальным фризом и накрытых рельефными плитами. Это место построил я сам, и оно для меня священно, как и все, что происходит внутри храма. Именно здесь, а не в зале с Зеркалами Креона, где тоже установлен алтарь и приносятся жертвы, я ощущаю присутствие темного Саха, его благословение. Сегодня впервые он явился мне в нижних отсеках дворца, и я наделся получить ответ на мысленный вопрос, который не оставлял меня с момента, как я увидел огненную рию, вернувшуюся домой самостоятельно.
Черные звезды загораются в потухшем небе, когда я опускаюсь на колени перед алтарем своего Бога. И я надеюсь, что сегодня он не призовет меня к ответу и не потребует заплатить непосильную цену за мой обман.