Читать книгу Красный рассвет. Черный отряд - Алекс Делакруз - Страница 2

В Майами до этого момента я ни разу не был; в статусе негра – не-гражданина, тоже впервые в жизни. Непривычно. И немного неуютно – потому как пауза ожидания затягивалась: сотрудница службы контроля уже почти минуту безотрывно смотрела в монитор. Я даже нервничать понемногу начал – неужто с документами проблема?

Нет, нет проблемы – женщина сморгнула, и словно в реальность вернулась. Похоже, она сквозь монитор смотрела, просто о своем задумавшись или зависнув даже. Звучно стукнул штамп прибытия в удостоверении резидента свободной территории Майами, и сотрудница службы контроля протянула мне документ через окошко.

– Welcome home.

Добро пожаловать домой, надо же. Почему у нас так пограничники не говорят?

– Сенкью вери мач, – кивнул я, забирая документ.

Настроение после такого простого и вроде бы дежурного приветствия улучшилось. Да и вообще настроение отличное: особенно мне сегодня все нравилось, потому что я вновь жил нормальной жизнью обычного человека. Никаких отдельных коридоров, никаких кортежей у трапа самолетов – от чего я уже успел подустать. Сейчас я просто шел по терминалу аэропорта, без сопровождения. Практически без сопровождения – со мной по-прежнему рядом Жанна, которая снова выглядела как секретарь-референт.

В Майами вскоре должен был прилететь Семенович со своей командой, а также несколько технических специалистов от Андрея Геннадьевича, который в своем Специальном конструкторском бюро аналитического приборостроения продолжал разбираться с переданным ему айфоном и моим личным китайским смартфоном.

Пока же мы с Жанной почти одни. Почти – на выходе в зоне прибытия нас ждали обещанные Родионовым люди от военного ведомства. Найти бы еще этот выход из зоны прибытия – воздушная гавань Майами впечатляла, настолько огромна. Движение вокруг не менее активное, чем в московских аэропортах; причем здесь гораздо больше самых разных национальностей, звучат самые разные языки. Преобладают латиноамериканцы, кстати, многие компании которых довольно шумные.

Майами в этом полушарии – самый настоящий центр притяжения. Не только туристическая Мекка, но и свободная экономическая зона, один из мировых финансовых центров. Со многих концов мира сюда едут не только отдыхать, но и работать; и в этом мире многое из того, что происходило на континенте в Нью-Йорке, переместилось сюда, южнее.

Майами, пусть и не принадлежал ни одному из государств, а находился в статусе свободной территории, являлся одной из самых благополучных территорий в мире. Не потому, что здесь финансовый центр – наличие Генассамблеи ООН не помешало никому Нью-Йорк в криминальное гетто превратить. Немаловажная причина заключалась в том, что Майами во Флориде находится, а в этом мире русские не допускают существования у себя под боком нестабильных территорий. Тем более в столь важном регионе влияния Советского Союза – в самом центре Западного полушария, на стыке основных маршрутов.

В общем, если уж становиться негром – то только в Майами.

Знакомое лицо среди встречающих увидел не сразу. Майор Антипенко – сухопарый мужчина с полностью седыми волосами, в гражданском костюме, его с трудом узнал. А не заметил сразу его еще и потому, что рядом с майором стоял чернокожий парень – широкий как шкаф и высокий как баскетболист. Он был реально огромен, как Шакил О’Нилл. Не такой высокий, правда, двух с большим плюсом метров в нем, скорее всего, нет, но по весу далеко за десять пудов точно, причем все в мышцах и костях. Настолько большой парень, что на его фоне Антипенко просто терялся и именно поэтому я его сразу не заметил.

– Здравия желаю, товарищ майор, – приветствовал я Сергея Ивановича Антипенко, замполита Арктической бригады, в которой проходил КМБ.

– Без чинов, – усмехнулся майор, протягивая руку. – Как тебя лучше – Максим, Декстер?

– Да как угодно, главное в терновый куст только не бросайте.

– Матвей Корнилов, – представил мне спутника замполит. – С этого дня ответственный за твою безопасность.

– Матвей, – протянул мне руку «баскетболист». Ладонь у него оказалась настолько огромной, что баскетбольный мяч перехватить может одной рукой легко.

Имени его я не удивился: в этом мире в составе Советского Союза кроме Флориды были и африканские страны, чуть меньше десяти. И если у меня в старом мире фраза: «Я русский и в Эфиопии никогда не был» воспринималось как шутка, пусть и неоднозначная, то здесь черные русские были вполне обыденной реальностью, удивления ни у кого не вызывали.

Багажа у нас с Жанной с собой не было, все вещи вполне уместились в формат ручной клади, так что мы уже вчетвером без задержек двинулись на стоянку. Жанна недавно сказала, что меня там ждут. Но вот кто, и что меня ждет, оказалось серьезным сюрпризом – стоило выйти на улицу, издалека приметил Форд Мустанг цвета морской волны. Мустанг, который в этом мире назывался Кугуаром и вместо коня на радиаторной решетке у него была изображена стелющаяся в беге большая хищная кошка.

Облокотившись на крыло моей машины и сверкая фирменной белозубой улыбкой, стоял Дэвид Мэйсон. Я был рад его видеть, и даже улыбка его мне показалась не столь отвратительной, как обычно.

– Декс, – протянул мне руку Дэвид, демонстрируя знание моего нового имени. И сразу передал ключи. – Все твои вещи из отеля тоже там.

– Отлично, спасибо.

Рядом с Кугуаром, занимая сразу полтора парковочных места, стоял массивный пикап на высоких колесах – надо же, сзади там вообще четыре колеса, по два в спарке. За рулем этой «легковой» машины шириной с КАМАЗ, увидел знакомое лицо – сестра Мэйсона-младшего. Помахал ей рукой, она сразу же вышла со мной поздороваться. Большая, громкая девушка. Когда мы обнялись, я выслушал целую благодарственную речь, явно заранее подготовленную. Все же недавно, когда мы после волны цунами и после разборок с бандой гангстеров все вместе деятельно взаимодействовали в особняке Мэйсонов, сказать «спасибо» она мне не успела.

– Хватит, хватит, давайте любезности позже, здесь парковка платная после тридцати минут! – поторопил нас Дэвид.

Когда я пошутил насчет его платежеспособности, он разразился экспрессивной тирадой про факинг систему этой факинг парковки, оплата которой сделана так, что факинг-факинг-факинг, и проще или вообще не заезжать, или заезжать только на тридцать минут.

– Но вообще я, конечно, экономный, да, – неожиданно резюмировал Дэвид и, махнув мне рукой в сторону выезда, направился к пикапу, за руль которого уже забралась его сестра. Реально как в грузовик лезть надо, там пороги чуть ли не на уровне пояса.

Замполит с баскетболистом двинулись к своей машине в другом конце паркинга, Жанна уже села на пассажирское сиденье моего Кугуара, и вскоре мы в три машины поехали с территории аэропорта. Про парковку, кстати, Дэвид не соврал – система настроена так коряво, что мы почти десять минут ждали Антипенко с Корниловым, которые приехали сильно заранее и сейчас разбирались с оплатой, с которой действительно непросто оказалось.

Когда все получилось, проезжая по улицам следом за пикапом Дэвида, я с интересом оглядывался по сторонам: никакой одноэтажной Америки здесь и в помине не было. Майами оказался мегаполисом, сравнимым, наверное, с Гонконгом моего мира. Плотное движение, многочисленные деловые районы, зелень рекреационных зон, вывески на двух языках – русском и английском.

В городские кварталы мы практически не спускались, проехали по приподнятой над землей широкой магистрали к побережью, где через мост въехали в Майами бич. Это был длинный, вытянутый вдоль берега остров, превращенный в курортную зону, застроенную вдоль пляжной линии фешенебельными отелями.

Привез нас Дэвид к отелю «Mriya Resort & SPA» знаменитой крымской сети. Миновав КПП со шлагбаумом по его пропуску, мы по дороге пальмовой аллеи объехали огромное здание в виде пятиконечной звезды, и по узкому проезду выехали на небольшую, утопающую в зелени парковку отдельной виллы. Расположенной практически на берегу, надо же – в просветы между пальмами и кустами морскую гладь прямо отсюда, со стоянки вижу.

К размещению нам предлагалась двухэтажная вилла, фасадом выходящая на огороженный участок пляжа, еще и закрытый от других отдыхающих, надо же. Когда осматривал территорию, оказалось, что для нас выкупили аж три виллы. Так что ощущение как на Мальдивах – никого рядом, почти единение с природой, даром что в нескольких километрах с другой стороны – пятимиллионная агломерация свободной территории Майами.

После того как разместились сестра Дэвида уехала, а у нас состоялся обед, за разговором плавно перетекший в ужин, потом в пляжный поздний ужин. За эти несколько часов майору Антипенко, Корнилову и Мэйсону-младшему я рассказал о своем прошлом практически все. Слушали меня крайне внимательно и без серьезного предубеждения. Все же Красный рассвет – алое сияние, было видно с западного побережья Флориды, а уж у Дэвида дома оно так вообще все небо ярко расцвечивало.

Присутствие здесь с нами Дэвида было согласовано Родионовым, об этом мне улучив момент Жанна сообщила. Вслух мы с ним этого не проговаривали, но у меня сложилось впечатление, что планы, которые мне озвучивал Родионов насчет самостоятельного плавания на самообеспечении, участие Дэвида Мэйсона-младшего (и интересы Мэйсона-старшего) в себя включали. Все же моего улыбчивого друга из военного колледжа выперли совсем недавно, надо же ему чем-то заниматься.

На следующее утро в Майами прилетел Семенович со своей командой – те четверо, что вместе и с ним охраняли и обороняли торгпредство в Новом Орлеане. Привез Семенович и пару техников от Андрея Геннадиевича, с которым при (его) нужде я мог общаться по видеосвязи. Техники и Антипов с Корниловым заняли одну виллу, Семенович со своими людьми другую, а мы втроем – я с Жанной и Дэвид, разместились в центральной. После этого жизнь пошла вполне привычным чередом, знакомым по Сестрорецку. Все то же самое – беседы, беседы, беседы. Из меня тянули информацию, по максимуму ее структурируя.

Алое Сияние на небе Нового Орлеана не удивляло – как появилось, так изменения не претерпело, сохраняя яркость, но не расширяясь. Знаний у меня насчет подобного не было, только теоретические, с чужих слов. Так что, когда будет прорыв, и будет ли он, точно сказать я не мог. Конфедераты город эвакуировали, на побережье рассредоточили войска – между делом задавив полностью «народные» волнения, как Семенович мне сообщил после вопроса. Присутствовал неподалеку от подводного Разлома и наш контингент – «Севастополь» далеко от места событий не уходил, высадившиеся в Новом Орлеане морпехи так и остались на берегу.

В общем, ситуация там стабильно непонятная, а у нас здесь – рутина. Остров мы не покидали, жили как в золотой клетке. Вечера принадлежали нам, и мы пользовались благами отеля, участвуя в местном отдыхательном движении. Выбирались небольшой компанией, вчетвером: Дэвид, Матвей, Жанна и я.

Антипенко с Семеновичем в развлекательной программе не участвовали, так что мы отрывались своей молодежной компанией, полностью используя открывающиеся возможности.

Несмотря на неформальное общение, наши отношения с Жанной так и не переходили условно-дружески границ. Словно и не было тех трех жарких суток, которые мы провели, практически не вылезая из кровати на базе отдыха в Сестрорецке.

Вопросов я никаких ей не задавал, и не делал даже намеков на попытку вернуть отношения в горизонтальную плоскость. Жанна держалась, подчеркнуто сохраняя дистанцию. И хорошо – то, что она не только товарищ майор, но и специально обученный психолог, я прекрасно помнил, а становиться объектом обработки мне не хотелось. Хотя, может, я уже, просто сам еще этого не понял.

Матвей довольно неожиданно сдружился с Дэвидом. Сначала они сблизились на почве алкоголя. В первые два дня, в первые два вечера, вернее, Дэвид почему-то пребывал в святой уверенности, что может пить с Мэтью, как он Матвея называл, на равных. И оба вечера начинались для нас совершенно по-разному, но заканчивалось одинаково: в двери виллы проходил Матвей, у которого следов опьянения ни в одном глазу, а на плече у него висело бесчувственное тело Дэвида.

На третий вечер у Мэйсона-младшего просто закончилось здоровье, и он капитулировал, признавая поражение. Неожиданно для Матвея – тот или не догадывался, или сделал вид, что не догадывался, что у них оказывается соревнование было. А вот потом у Дэвида с Матвеем и без соревнований по литрболу нашлось много тем для беседы, особенно на фоне хоккея, которым, как оказалось, увлекались оба.

В пятничный вечер, после почти недельного пребывания в Майами мы направились в пляжный клуб с довольно незамысловатым названием «Paradise». Привлекала вывеска выступления: было заявлено шоу с участием Люси Чеботиной и Дмитрия Маликова.

Про Люсю Чеботину я слышал и в моем мире – здесь, в иной реальности, часто пересекался со знакомыми фамилиями, особенно в сфере развлечений. Да, миры в некоторых аспектах были разными вплоть до полной неузнаваемости. Но при этом даже после пройденных по-иному историческому пути семидесяти лет многие личности и события занимали удивительно похожие места в местной жизни. Иногда совершенно неожиданные личности. Особенно же это касалось творческих людей – которые если в этом мире родились, часто проходили довольно похожий жизненный путь.

Люсю Чеботину из своего мира я знал, а вот про Дмитрия Маликова в прошлой жизни не слышал ни разу. Здесь же, как оказалось, известная личность. Сейчас он – судя по виденным афишам, в мировом турне, а здесь у него что-то типа афтепати после большого стадионного концерта. Дядька оказался довольно прикольный – и зрителей заводил, и на белом пианино (или рояле, не разбираюсь) играл в ходе ярко оформленного шоу.

Мелькали огни светомузыки, танцевал и подпевал народ – в общем, время мы проводили довольно весело. Жанна, как и во время всех прошлых вечеринок, находилась неподалеку от меня, не выпуская из поля зрения. Сегодня все вновь происходило по привычной схеме, что мы вроде и не вместе, но и не порознь. Снова потанцевали вместе, причем не только медленные танцы – под задорные напевы я даже вспомнил, что такое шаффл.

На танцполе, а также курсируя между площадкой и баром (Дэвид и Матвей танцы игнорировали), пару раз столкнулся с двумя девушками. Привлекающими внимание – обе в смелых платьях леопардовой раскраски и таких же леопардовых плотно облегающих ноги сапогах выше колен. Это в моем мире подобные наряды вызывают шутки о хищницах, которые ищут своего охотника среди тех, кто ходит по городским улицам в камуфляже, а вот здесь леопардовые расцветки – последний писк моды.

На «хищниц» я обратил внимание не просто так. После того как поскрипел своим пожилым здоровьем, вспоминая ритмы танца, судя по вполне откровенным взглядам понравился одной из девушек. Как раз сейчас она беззастенчиво прямо смотрела мне в глаза, при этом явно обсуждая меня с подругой-хищницей.

Знакомиться с леопардовыми девушками я не хотел, тем более что вскоре зазвучало что-то медленное, и Жанна утянула меня за собой. В толпе мы затерялись, хищницы из поля зрения исчезли. Чуть погодя, когда музыка закончилась, Жанна направилась к нашему столику, а я двинулся в сторону туалетов. Едва войдя, услышал, как за спиной снова открылась дверь. Обернулся – надо же, та самая внимательно смотревшая на меня хищница, по следам выследила. Совершенно не стесняясь взглядов удивленных мужчин, девушка прошла через весь туалет следом за мной.

– Привет. Я Анфиса, – остановилась она совсем рядом.

Сказано по-русски, но акцент сильный. Странный, южный какой-то; не похоже на английский, как-то тягуче она говорит, протяжно. Итальянский может быть?

– Sorry, I don’t understand.

– Ой ладно, все ты понимаешь, – махнула рукой девушка, подходя еще ближе, почти вплотную. – Да ты не бойся, я не кусаюсь.

На шее у нее было ожерелье из длинных желтых клыков. Не удивлюсь, если натуральные, крокодильи какие-нибудь.

– Техас? – поинтересовался я, вдруг начиная догадываться, откуда такая интересная дева.

– Конечно, мой сладкий, откуда ж еще? – улыбнулась во все свои тридцать два хищница. – А ты из России?

– Похоже?

– Конечно! Настолько сурово выглядишь, что не удивлюсь, если ты сюда на медведе через Аляску прискакал.

Ну не на медведе, но таки да – путь сюда лежал через некоторые тернии. До сих пор прыжок с тридцать третьего этажа как вспомню, так вздрогну.

– Кстати, тебе с чужими девочками мама не разрешает танцевать, да? – усмехнулась хищница, явно намекая на Жанну.

– Да, – просто ответил я, после чего взглядом и жестом показал на писсуар. – Мы если что в комнате особого назначения, можно я тут немного…

– Пообщаешься со своим другом, с которым можешь потом меня познакомить? – произнесла хищница, причем до меня не сразу дошел смысл фразы. – Я не против, совсем не против, мой сладкий. Я Анфиса, не забудь.

Приобняв и жарко дохнув эхом парочки как минимум коктейлей с составом «…и водки побольше, пожалуйста», хищница поцеловала меня в ухо. После направилась к выходу, помахав всем присутствующим мужчинам ручкой и мило улыбнувшись. Продолжать с ней знакомство я желания не имел, и мы после этого потерялись – следующий час-полтора я ее не видел. Но продолжение знакомства все же случилось, причем довольно неожиданно.

В пляжном клубе «Paradise», который не только пляжный, а занимал неприлично большую площадь, отдыхала не только молодежь. Были зоны и для «мужиков, которые не танцуют». В одну из таких зон относительно недавно направились Матвей с Дэвидом, в сторону покерных столов. Когда мы пришли следом за ними, Дэвид, как и обещал нам с Жанной уходя от бара «показывал класс», Матвей же просто маячил неподалеку.

В отдельной огороженной зоне – для больших ставок, за столом собралось пять игроков. Кроме Дэвида – два чернокожих парня в пиджаках с блестками и золотыми цепями толще моего пальца, сутенеры не иначе, загорелый сухопарый старик с мерзким противным голосом, который заметно картавил и последним был крупный ковбой. Реальный ковбой, прямо в клетчатой рубашке и со шляпой-стетсоном, лежащей на столе тульей вниз. На его широкие плечи облокотились две девушки – те самые хищницы, которые привлекли мое внимание на танцполе.

Анфиса, которая выследила меня в туалете, поймала мой взгляд – при этом прижимаясь к плечу ковбоя. Она игриво закусила губу и сейчас смотрела на меня довольно выразительно, с явным намеком, но я только скользнул по ней взглядом.

Все внимание обратил на Дэвида, который только что проиграл – причем, судя по выражению лица и ушедшим в сторону ковбоя фишкам, проиграл весьма крупно. Кроме того, по виду и отголоску эмоций, Дэвид явно поймал тильт – состояние психологической неуравновешенности, в котором желание отыграться напрочь застилает разум. Именно в этом состоянии кончается терпение, и игрок раз за разом в ожидании удачи входит в игру даже с плохими картами.

– Дэви, Дэви, спокойней. Полегче, приятель, – тронул я его за плечо.

Короткий и негромкий монолог про факинг-факинг-факинг был мне ответом.

– Дэвид, ты сейчас сольешь остатки былого благополучия, – обратил я внимание на стопку оставшихся перед ним фишек. Было там сейчас, по сравнению с другими игроками, совсем немного.

– Я спокоен! – воскликнул Дэвид. Негромко, но довольно резко и едва не сорвавшись на крик.

– Вижу, вижу, как ты спокоен, – уже крепко взял я его за плечо. – Дэвид, проигрывать тоже надо уметь, в таком состоянии ты каши не сваришь.

– Макс… тьфу, Декс, не трави душу! Или ты мне показать класс хочешь?

– А давай, – вдруг легко согласился я.

После кратких переговоров с другими игроками мы с Дэвидом поменялись местами, после чего дилер раскидал картонки. Я чуть отогнул края карт, посмотрел. Разномастные пятерка и семерка. Не удержался, бросил взгляд по сторонам. У ковбоя на лице зеркальные очки, в отражении которых я попытался увидеть его карты. Не получилось, конечно же, но я хотя бы попытался.

Я сменил Дэвида и зашел в игру на большом блайнде, так что сейчас у меня была обязательная ставка в десять тысяч долларов. Играли здесь вполне по-крупному, десять тысяч – это почти сто пятьдесят рублей.

Сразу после раздачи в процессе торгов никто агрессивно повышать не стал. Чернокожие парни-сутенеры спасовали, а ковбой и мерзкий старикашка сравняли – причем каждый из них перед этим довольно долго думал.

Пока все решали играть или не играть, я краем глаза наблюдал за удаленной, но видимой отсюда сценой, где разыгрывалось представление. Сейчас с танцпола, под приветственные крики зрителей, на сцену выбрался молодой парень. С копной кудрявых волос и явно лишним весом. Судя по поведению – знакомый Маликова. Сейчас они вдвоем как раз выбирали среди зрительниц кандидатку для премьеры новой песни, предлагая поучаствовать в представлении.

Я так засмотрелся в сторону сцены, что не сразу понял – торги закончились и игра началась. Дилер раздал, на стол легли три карты флопа: две семерки и пятерка. Надо же, у меня прямо сходу фулл-хауз.

Вот это я удачно зашел, вот в это мы играем.

Мерзкий старикашка что-то проскрипел противным голосом, но поднимать ставку не стал, а вот ковбой повысил втрое. Ставку его я принял, не показывая агрессии – с отстраненным видом покатив в ответ фишек на тридцать тысяч долларов. На стол я по-прежнему почти не смотрел – наблюдал за тем, как на сцене к артистам присоединилась выбранная среди зрителей женщина средних лет в вечернем платье.

Перестук по столу заставил меня обратить внимание на игровое поле. А, мы снова повышаем? Ну да: ковбой, который с закрытым зеркальными очками каменным лицом смотрел на меня, только что двинул вперед еще пятьдесят тысяч.

Соперник сохранял полное спокойствие, а вот обе хищницы, так и висящие на его плечах, активно переговаривались. Уже на техасском языке – который почти как английский, но англоговорящему человеку мало понятен.

Поглядывая то на сцену, где артисты уже начали исполнять свою обещанную новую песню, то на стол с картами, я оценил собственный банк. Передо мной, из еще не проигранного Дэвидом, оставалась примерно сотня тысяч – скромная россыпь фишек по пять и десять тысяч долларов. Сто тысяч долларов, даже в рублях весьма прилично, среднемесячная заработная плата в России. Взяв все фишки, я двинул их к центру стола, повышая на все свои. Старикашка сразу же что-то мерзко проскрипел и из игры вышел, отодвинув от себя карты не вскрывая.

– Мой друг, не понимаю, на что ты рассчитываешь со своими двумя тузами, – улыбнувшись, сообщил я ковбою, который так и сидел с каменным лицом.

Тот думал совсем недолго – ответил на ставку. Все, интеллектуальная игра закончена, дальше только смотреть в ожидании, кому достанется вполне приличный банк – чуть больше трехсот тысяч долларов сейчас на столе, навскидку.

Ковбой впервые за все время показал эмоции – он улыбнулся и выложил свои карты. Я ошибся – не два туза, два короля у него в руке было. Но суть понятна, я примерно и полагал нечто подобное – что, кстати, отметили защебетавшие хищницы. Причем Анфиса все старалась поймать мой взгляд и пару раз обращалась непосредственно ко мне в попытке привлечь внимание. Хорошо голоса артистов уже звучали довольно громко, так что делал вид, что ее «ну посмотри на меня, мой сладкий» не слышал.

Когда на столе легли открытыми мои пятерка и семерка, ковбой малость посмурнел, а хищницы попрыгали и захлопали в ладоши, словно меня поддерживая. Странно как-то они себя ведут – вроде своего парня должны поддерживать.

Дилер начал выкладывать остальные общие карты, решая судьбу партии. Четвертой на стол лег король. Ковбой, только что совсем смурной, не сдерживая эмоций довольно расхохотался – теперь уже у него выигрышная комбинация, фулл-хаус из королей и семерок.

Черт, похоже, это не Дэвид сегодня неумелый лопух, а место проклято – расстроился я, понимая, что уж показал так показал класс. Мало того, ковбой начал говорить на своем техасском, глядя мне в глаза и явно сообщая что-то насмешливое и, возможно, даже не сильно лицеприятное. Вот вроде английский язык использует, а что именно говорит – совсем непонятно.

В этот самый момент на стол легла пятая, последняя общая карта – семерка. Ковбой осекся на середине смешанного с веселым смехом фразы. Ситуация вновь перевернулась на сто восемьдесят градусов и у меня на руках теперь – каре семерок.

Леопардовая девушка Анфиса вместе со второй хищницей разразились громкими криками – причем неоднозначными. Вроде они и болели за своего ковбоя, но и меня поддерживали, оценив удачу. Ковбой вдруг выругался, хлопнув по столу и перейдя на испанский, помянув какую-то путу.

Весь банк усилиями дилера переехал в мою сторону. Пока замешивались и раскидывались по столу карты, я аккуратно выкладывал фишки в стопки одного номинала.

– Спроси у своей мамы, кто ее кумир, – глядя в глаза расстроенному проигрышу ковбою, напел я вслед за Дмитрием Маликовым, чей бархатный голос в лаунж-зоне был слышен приглушенно. Не, хорошо поет, неудивительно, что здесь мировая звезда, в моем старом мире такого я не слышал.

Я вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд – повернулся, увидел, как из темного угла смотрит на меня Матвей. Контролирует ситуацию, еще и замаскировался. Ладно, я в темноте вижу, а кто другой мимо пройдет – не заметит. Матвей даром что размером с двух среднестатистических человек, но у него кожа черная, и одет он в черную рубашку, черные брюки и черные туфли, так что в темном углу сливается с черным кожаным диваном.

Дилер снова раздал. Я теперь был на малом блайнде, с обязательной ставкой в пять тысяч долларов. Ковбой, глянув свои карты, сразу повысил агрессивно – тысяч пятьдесят на стол бросил, даже не считая. Чернокожие парни-сутенеры в золотых цепях спасовали, а вот я ответил, двинув к середине стола весь свой только что увеличенный банк. При этом, что не укрылось от внимания других игроков, карты свои я даже не посмотрел.

Это я сейчас не сам, кстати. Это неожиданно проявилась моя демоническая сущность – я словно кураж поймал и действовал импульсивно на волне удачи. Надо же, вот совсем не думал, что демоническая частица в моей душе может проявиться и таким образом.

– Братик, он даже не посмотрел свои карты! – сообщила ковбою Анфиса.

Хищница тоже на техасском говорит, но ее слова я понял; «братик», надо же. Вот и ответ странного поведения – когда обе девушки довольно откровенно висят на плечах моего соперника, и при этом не стесняются поддерживать меня. Анфисе я определенно понравился, ни или она просто вышла за мной на охоту, тоже вариант. Своей сестре (или подруге) она определенно об этом сообщила, так что они обе сейчас явно не против меня болеют, а скорее за хорошую игру.

Ковбой, кстати, на мою ставку уже ответил не раздумывая – на кону теперь больше полумиллиона долларов. Два черных парня-сутенера начали переговариваться между собой заметно недовольно. Прокаркал что-то и мерзкий старикашка, предъявляя нам с ковбоем претензии, мол, весь дух игры ломаем, что это уже не покер, а русские горки какие-то.

Я же, все еще удивляясь от недавнего импульсивного порыва, открыл карты, выкладывая перед собой. Две двойки, могло быть и хуже. Ковбой тоже открыл свои – туз и король. Вот карта парню идет, надо же. Неудивительно, что Дэвид ему слил с тяжелым переездом – который розыгрыш ковбою хорошие руки приходят.

Дилер между тем начал выкладывать общие карты. Поочередно на стол легли тройка, валет, дама, девятка, четверка. Я понервничал, конечно, особенно когда после третьей выложенной карты возникла вероятность, что сутенер соберет не просто старшую пару, но и стрит – появились бы туз, король или десятка, и все. А так почти семьсот тысяч долларов поехали ко мне.

Вот это уже нормально, вот в это мы по-прежнему играем.

На Кугуар, как у меня, не хватит, даже на Волгу не хватит, но пятилетний седан в хорошем состоянии – вполне взять.

– Продолжаем? – улыбнулся я, пытаясь поймать взгляд ковбоя.

Тот что-то прошипел раздраженно, но в это время с громкими претензиями выступили черные парни, дождавшиеся окончания розыгрыша. Обращаясь одновременно и ко мне, и к ковбою. Говорили они неожиданно на русском, а суть их обращения сводилась к тому, что они здесь для услады ума, а не для того, чтобы меряться величиной эго. Надо же, вот это было неожиданно – от так серьезно увешанных золотом парней я подобных аргументов не ожидал. Как-то с оценкой «сутенеры» я ошибся серьезно. Не удивлюсь, если в обычные дни они ходят в деловых костюмах, и работают во вполне приличных местах на вполне приличных должностях.

На сцене между тем закончилось представление песни «Спроси у своей мамы». Над клубом повис многоголосый крик, в основном восторженный девичий, на который фоном легли претензии увешанных золотом игроков, а также недовольный скрип мерзкого старикашки.

– Какие-то проблемы, парни? – поинтересовался вдруг у обоих чернокожих парней Матвей.

Он, что удивительно, при своих чуть уступающих танку размерах, невероятным образом имел обыкновение двигаться незаметно и практически бесшумно. Как сейчас, когда подошел к чернокожим парням со спины и положил руки им на плечи. Оба игрока посмотрели далеко наверх, где рядом со звездным небом маячила голова Матвея и решили вдруг, что никаких проблем у них нет.

Матвей в это время глянул на меня и сделал недвусмысленное движение глазами в сторону выхода. Я был с ним согласен, пора бы сваливать отсюда, как-то напряженно стало. Одним движением сгреб в кучу фишки, глянув на дилера и всем своим видом показывая, что намереваюсь их забрать. При этом оставив в сторонке небольшую россыпь на чай или на следующий розыгрыш, если тут правила не дают сразу из-за стола уйти. Мне не жалко, я сегодня в плюсе.

Дилер, кстати, предназначение маленькой кучки фишек прекрасно понял, потому что они уже исчезли с зеленого сукна, я даже моргнуть не успел. На другой стороне стола между тем началось не очень здоровое движение. Две хищницы-сестрички плотно присели «ковбою» на уши, с удивительной непосредственностью рассказывая, как восхищаются мной и моей удачей.

Ковбой, явно выбитый из колеи таким неожиданным переездом, не выдержал и рявкнул сразу на обеих, поднимаясь из-за стола. Анфиса что-то ответила, в стиле «ну ты же сам видел, как ему повезло», после чего вдруг получила хлесткую пощечину, от которой ее откинуло на несколько метров.

– Э-эй, дружище, полегче! – крикнул я среди многих других возгласов.

Сестричка Анфисы за нее попыталась вступиться, но тоже едва не схватила по лицу. Ковбой в этот момент обернулся ко мне и, не слишком запариваясь, запрыгнул на стол, определенно собираясь как можно побыстрее подойти ближе и явно не «спасибо» за хорошую игру мне сказать.

Я в тот момент, когда ковбой взлетел в воздух, пнул по краю стола, так что приземлился он на движущуюся столешницу. Упал, конечно, причем довольно неудачно – на прямую руку, потом еще и ударившись плечом в стол с размаха. Я услышал, как что-то у него хрустнуло. Хана ключице, похоже. Мда, неудачно получилось.

Ковбой пронзительно орал от боли, я же торопливо сгребал фишки в предусмотрительно поданный дилером специальный мешок. Вот что хорошие чаевые делают.

В нашу сторону уже бежали охранники в песочного цвета рубашках. Причем первые двое почему-то решили, что вместо «здравствуйте» и попытке разобраться в ситуации, гораздо лучше будет пригрозить нам дубинками. Наверное, охранник не хотел меня бить, просто замахнулся угрожающе – требуя оставаться на месте.

Может быть, в иной ситуации я и повел бы себя по-иному, а так внутри еще жил недавний демонический кураж. Так что вместо приветствия машинально угостил замахнувшегося охранника двоечкой, не ожидая пока он перехлестнет мне резиновой дубинкой по спине.

Второй охранник отлетел еще раньше, отыгранный после удара Дэвида. В нашу сторону бежало уже четверо, а еще сквозь толпу на танцполе в нашу сторону пробивалась группа человек из пяти. Поэтому мы не стали дожидаться продолжения и все втроем рванули через тихую лаунж-зону.

Жанна, где Жанна? Ее тоже забрать надо. Можно, конечно, свалить из клуба без нее, она девочка взрослая, но это как минимум будет некрасиво. Пока я оглядывался в поисках спутницы, путь нам попытался перегородить чей-то телохранитель, броском рванувшийся с диванчика. Не добрался – ему воткнулся в шею электрошокер Жанны, которая появилась у него из-за спины.

А вот и она, теперь можно сваливать с чистой совестью.

Уже вчетвером пробежав между столиками тихой зоны отдыха, вызывая недоуменные крики и восклицания, мы покинули освещенное пространство. Проскочили прямо перед сценой, после побежали сквозь пенную вечеринку, потом обогнули несколько ярких подсвеченных бассейнов, где плескалось много людей в купальниках. И не только в купальниках – заметил я в воде и нескольких девушек в вечерних платьях, а также мокрых мужчин в деловых костюмах. Зачем, не очень понятно, но спрашивать у них, конечно же, не стал – мы уже подбежали к забору. Так, а где…

– Дэвид? Где Дэвид? – обернулся я по сторонам. Надо же, вроде вместе бежали, а сейчас вжух – и исчез. Вот как так?

– Стоять! – выставляя руку, гаркнул вдруг Матвей. Так громко, что, наверное, ветки на пальмах закачались.

Подбегающие к нам двое охранников остановились как вкопанные, применив экстренное торможение каблуками в газон. Ну да, они ведь бежали за нами просто потому, что все бежали. Сейчас же оценили ситуацию и поняли, что оказались в положении охотников, которые гнались за медведем без ружья.

Это действительно что-то из области необъяснимого – Матвея, несмотря на его размеры, просто не замечают. Охранники же не могли не видеть, что от них в числе прочих убегает двухметровая шкафообразная рама. А обратили на этот факт внимание только сейчас.

– Вон Дэвид! – вдруг тронула меня за плечо Жанна, показывая в сторону. Там, по пляжной полосе быстрым шагом шел Дэвид, держа за руки – надо же, обеих хищниц в обтягивающих леопардовых шкурах, вернее, платьях.

– Мы уже уходим. И вы уже уходите, – сообщил Матвей обоим охранникам, которые так и стояли в недоумении.

Оставив их придумывать причину, почему за нами не надо дальше гнаться, мы пробежали вдоль забора, выскочили на пляж и по песку двинулись вдоль линии прибоя, на ходу обсуждая произошедшее.

Да, приятно провели время. Не сказать, что полезно – хотя я и отыграл потраченное Дэвидом и даже в плюсе оказался, но такие развлечения лучше приберечь и нечасто их использовать.

Хищницы-сестрички вели себя с нами раскованно, как будто мы были старыми знакомыми. Одна из них, имени которой не знал, демонстративно висела на Дэвиде, явно оказывая знаки внимания. Вторая, Анфиса, шла с другой стороны прокурорского сына, держа его за руку и так же, как и сестричка, прижимаясь. Но при этом периодически бросала на меня многообещающие взгляды.

От Жанны это не укрылось. Она как раз сейчас потянула меня за руку, облокачиваясь, после чего сняла туфли на каблуках и пошла по песку босыми ногами. По-прежнему держа меня под руку и больше не отпуская. И еще сейчас Жанна на меня очень внимательно, и как мне показалась даже с претензией, посмотрела.

Суть выраженной взглядом претензии я не понял. Никаких обязательств мы друг-другу не давали, а после проведенного в коттедже долгого уик-энда именно она первая перешла на подчеркнуто деловой стиль общения.

Пока мы все плотной компанией шли в полосе прибоя и весело общались, снова я начал загоняться в мыслях о том, искренние ли это сейчас эмоции Жанны, либо же часть заявленной психологической игры «привязать и подчинить». Пока я думал об этом, Дэвид уже договорился с сестричками о партии в карты, причем играть они решили не на деньги, а на желания.

Мы свернули с пляжа на пальмовую аллею и меня начали зазывали поиграть с компанией. Довольно громко и активно – в три голоса, Дэвид с вместе с хищницами. С другой стороны на меня смотрела Жанна. Она молчала, но при этом впервые после проведенных ночей в Сестрорецке перешла незримую границу, не только держа меня под руку, но уже пару раз ко мне вполне откровенно прижавшись.

Мы сейчас шли уже по территории нашей виллы, среди густо растущих пальм. Дорожка узкая, так что двигались мы плотной группой. Вот тут-то меня осознание произошедшего и догнало.

Во-первых, мы зашли в густую тень – кусты и кроны пальм частично закрыли от нас лунный свет и вокруг стало довольно темно. При этом девушки-хищницы в спектре моего ночного зрения выглядели чуть по-иному, чем остальные. Совсем чуть-чуть, я бы не обратил на это внимания, если бы случайно не коснулся руки уговаривающей меня поиграть с ними Анфисы. Слова «в карты» она, кстати, опустила, намекая на просто «поиграть».

Чтобы не вызвать подозрений, на предложения я довольно активно и с охоткой согласился. Жанна в этот момент отпустила мою руку и отстранилась. Я не обратил на это внимания, продолжая улыбаться и разговаривать о чем-то с Анфисой.

Даже не думал о том, что говорю, потому что вспоминал ощущение касания ее руки. Это был холод, но не ледяной или морозный холод, а инфернальный – разница ускользающая, но для знающих важная и ощутимая. Чтобы проверить, взял ее за руку еще раз, и даже приобнял на пару мгновений, зарядив какую-то шутку.

Я не ошибся – чувствуется от техасской хищницы инфернальный холод. Слабо совсем, но инфернальный холод дело такое – или он есть, или нет.

Круг магии круглый, стихий в нем восемь, но при этом они четко разделены на две стороны: существует дихотомия школ владения по группировкам Смерть-Огонь-Воздух-Свет и Жизнь-Вода-Земля-Тьма. Я, с частичкой своей демонической сущности, принадлежу больше к Огню и Свету. Хищница Анфиса принадлежала Тьме. Я это сейчас понял с кристально чистой ясностью. Вот только как бы поздно уже не было.

Расслабился слишком.

Почему, получив от Родионова уверения, что ни наши, ни спецслужбы других стран меня не тронут, совсем забыл об угрозе темных культистов, с которыми я не в лучших отношениях?

Улыбаясь и даже смеясь сейчас о чем-то с Анфисой, я между делом мысленно сказал себе о том, что кто-то здесь «сказочный идиот». На небосводе уже больше недели разгорается Красный рассвет, а я спокойно по темноте гуляю.

Да, полчища нечисти еще не в этом мире, но подумать о том, что заслать за мной как за Джоном Коннором парочку демонов, одержимых или темных тварей, я не сподобился. А вот кто-то другой об этом подумал – и, собственно, вуаля. Заслали.

Вся наша громкая компания уже подходила к крыльцу виллы – мы вышли из-под сени пальм на мощеную стоянку для машин. Я отстранился от Анфисы и сейчас рассказывал Дэвиду и Матвею очень долгий и нудный, но именно этим крайне прекрасный анекдот про Геннадия, а сам в это же время лихорадочно думал, что делать.

Нет сомнений, что убить нас попытаются тогда, когда мы окажемся под крышей – природа Тьмы в помещениях без естественного света дает преимущество. Если под лунным светом еще можно попробовать побарахтаться, то стоит только зайти под крышу – это приговор.

И до этого момента мне нужно что-то придумать. Как-то задержать всех на улице сначала, а потом… и что потом?