Читать книгу Полководцы Второй мировой. Красная армия против вермахта - Алекс Громов - Страница 29

12 июля 1942 г. на базе полевого управления войск Юго-Западного фронта под командованием Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко был образован Сталинградский фронт.

23 июля Гитлер издал директиву № 45, посвященную продолжению операции «Брауншвейг», то есть летней кампании 1942 г.: «На долю группы армий “Б”, как указывалось ранее, выпадает задача наряду с оборудованием оборонительных позиций на р. Дон нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника, захватить город, а также перерезать перешеек между Доном и Волгой. Вслед за этим танковые и моторизованные войска должны нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и парализовать там также движение по главному руслу Волги».

А. И. Еременко столкнулся с тем, что противодействовать этому немецкому наступлению некоторые командиры намерены по классической схеме «сильный удар с фланга – сковывание с фронта». Но ему самому такой подход казался неоправданно рискованным, ибо сил у Красной армии было не так много, чтобы распылять их. Еременко считал необходимым, напротив, максимально концентрировать войска.

Обстановка непрерывно обострялась. Вермахт, а именно 6-я армия и 4-я танковая армия, намеревался нанести удар южнее и севернее Сталинграда, а потом окружить держащие оборону войска.

Налет люфтваффе на Сталинград

Поддержку с воздуха оказывал 4-й воздушный флот, усиленный 8-м авиационным корпусом. 31 июля 4-я танковая армия открыла наступление с плацдарма в районе Цимлянская. Советская 64-я армия была вынуждена отойти за Дон. 51-я армия удержать оборону на растянутом в 200 км фронте не могла. Немцы захватили ряд плацдармов на левом берегу Дона.

Ночью 1 августа 1942 г. генерал-полковник А. И. Еременко был вызван в Кремль к И. В. Сталину. Ему было предложено возглавить один из двух фронтов, которые были образованы после решения о разделе Сталинградского фронта. Через три дня прилетевший в Сталинград А. И. Еременко встретился с Н. С. Хрущевым, который был членом Военного совета Сталинградского фронта. Юго-Восточный фронт под командованием А. И. Еременко был создан 5 августа и первоначально включал в себя 51, 57 и 64-ю армии.

Сталинградские рубежи обороны стали создаваться еще в июне, но лишь с началом боевых действий темпы их сооружения ускорились. Оценивая готовность Сталинграда к отражению вражеского натиска, А. И. Еременко сделал неутешительные выводы: «Городской обвод совершенно не был сделан. Городские же здания вообще остались не приспособленными к обороне. Слабость инженерного оборудования обводов заключалась еще и в том, что устойчивость их мы строили на системе дзотов и дотов; практика же военных действий заставила нас ввести траншейную систему обороны, многополосную, с развитыми ходами сообщения, с опорными пунктами и узлами сопротивления».

При этом он отмечал, что в западной прессе, прежде всего немецкой, не раз появлялись публикации, в которых Сталинград именовался крепостью в прямом смысле слова. Как свидетельствовал впоследствии генерал Ганс Дерр, несмотря на то что подступы к городу прикрывали позиции полевого типа, «немецкая пропаганда называла эти полевые позиции “внутренним и внешним крепостным поясом”». Это все не соответствовало действительности.

6 августа немецкие войска с танками и авиацией атаковали левый фланг 64-й армии между Абганерово и Тингутой. Эти атаки поддерживались большими массами танков и ударами авиации. А. И. Еременко описывал ситуацию так: «К моменту моего вступления в командование Юго-Восточным фронтом противнику уже удалось пробить нашу оборону на внешнем Сталинградском обводе и продвинуться на одном участке за этот рубеж. Враг находился в 30 км от Сталинграда».

При этом в городе царил если не хаос, то изрядная неразбериха. Единственная автомагистраль, получившая статус военной автомобильной дороги (ВАД), настолько славилась пробками и авариями, полным отсутствием регулировщиков, что породила поговорку «ВАД – сущий ад». Начальника гарнизона, который занимался бы организацией перемещения войск и прочими неотложными вопросами, в городе не было совсем, причем назначить его, когда в городе на равных правах существовали два фронта, было затруднительно. А. И. Еременко обратился в Ставку с просьбой решить эту проблему.

Но оборону города надо было организовывать срочно. «За один день 7 августа были собраны все имевшиеся резервы и средства, – вспоминал А. И. Еременко. – Пришлось забрать танковые и артиллерийские подразделения даже с пунктов формирования, пополнить ими части левого фланга 64-й армии, чтобы иметь возможность организовать контрудар против вражеских сил, прорвавшихся через внешний обвод в районе разъезда “74 км”. В созданную для контрудара группировку вошли 13-й танковый корпус (38 танков), 133-я танковая бригада (21 танк) и 204-я стрелковая дивизия».

9 августа был нанесен контрудар по группировке, прорвавшейся в районе разъезда «74 км». Атаковали не по упоминавшейся классической схеме, а прямо в лоб наступающим, причем тремя эшелонами. Первый составляли танки 13-го танкового корпуса и 133-й танковой бригады, во втором эшелоне находились четыре истребительно-противотанковых артиллерийских полка, в третьем – два полка (4-й и 5-й) «катюш». В бой вступали в обратном порядке: сначала по немцам ударили «катюши», потом заговорила артиллерия, и наконец вперед пошли танки. Немецкое продвижение на какое-то время застопорилось, но потом к частям вермахта подоспело подкрепление. Станция, точнее, разъезд «74 км» неоднократно переходила из рук в руки, бои в этом районе описаны в романе Василия Гроссмана «За правое дело». А. И. Еременко считал это литературное произведение очень правдивым.

Впрочем, несмотря на яростное сопротивление защитников Сталинграда, ситуация оставалась очень опасной. На левом фланге Сталинградского фронта обстановка постоянно ухудшалась: 7 августа в полосе 62-й армии перешла в наступление 6-я армия Паулюса – она ударила с севера и юга под основание выступа, который занимала Красная армия на правом берегу Дона.

Ставка, осознав необходимость улучшения взаимодействия между фронтами, с 10 августа передала Сталинградский фронт в подчинение А. И. Еременко.

Директива Ставки № 170562

1. С 6 часов 10 августа подчинить Сталинградский фронт командующему Юго-Восточным фронтом генерал-полковнику Еременко, оставив за т. Еременко командование и Юго-Восточным фронтом по совместительству.

2. Назначить заместителем к тов. Еременко по Юго-Восточному фронту генерал-лейтенанта тов. Голикова, освободив его от обязанностей командующего 1-й гвардейской армией.

3. Назначить генерал-майора т. Москаленко командующим 1-й гвардейской армией.

4. Назначить командира 10-й дивизии войск НКВД подполковника Сараева начальником гарнизона г. Сталинграда.

5. Иметь в виду, как т. Еременко, так и т. Гордову, что оборона Сталинграда и разгром врага, идущего с запада и с юга на Сталинград, имеет решающее значение для всего нашего советского фронта.

Верховное Главнокомандование обязывает как генерал-полковника Еременко, так и генерал-лейтенанта Гордова не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами для того, чтобы отстоять Сталинград и разбить врага.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

А. Василевский

Был также наконец назначен начальник Сталинградского гарнизона – полковник А. А. Сараев. В подчинение Сталинградскому фронту была передана Волжская военная флотилия под командованием контр-адмирала Д. Д. Рогачева. Ее бронекатера патрулировали реку, предотвращая проникновение к Волге мелких групп противника, и поддерживали войска огнем; тральщики чистили фарватер от мин вплоть до самой Астрахани.

А. И. Еременко, по его признанию, старался «прибрать к рукам» все, что имело отношение к обороне Сталинграда или могло при этом пригодиться. В первую очередь, конечно, оценивались силы и возможности войск обоих подчиненных ему фронтов. «Выявились как наиболее боеспособные соединения: 126-я стрелковая дивизия, 204-я стрелковая дивизия, 133-я танковая бригада, 20-я истребительно-противотанковая бригада…»

13 августа А. И. Еременко отдал приказ, в котором особо отметил значение разведки и то, что на данный момент войска фронта ведут ее совсем не так интенсивно, как следовало бы.

…2. Войска Юго-Восточного и Сталинградского фронтов еще плохо ведут разведку, а подчас и совсем не ведут ее, порою не зная, что за противник находится перед фронтом полков и дивизий. В условиях маневренной войны противник часто делает перегруппировки на открытой местности днем, а наша разведка и наблюдение всех видов умудряются не заметить этих действий противника, из-за чего, применяя широкий маневр, противник часто появляется там, где его не ожидают.

3. Командиры полков, дивизий и высшие штабы, равно как и начальники разведотделов и отделений, уделяют недостаточное внимание этому важнейшему виду боевого обеспечения боевой деятельности войск и плохо руководят разведкой, поручая это дело малоопытным командирам.

4. Следует помнить, что «у страха глаза велики»; иногда группа смелых разведчиков может быть принята противником за целую роту и даже больше, а два-три танка – за танковый батальон и больше, тем более в условиях пыльных дорог.

5. Нужно так активизировать нашу разведку, чтобы она дышать не давала врагу, проникала бы во все щели, дезорганизовывала бы его управление, связь, боевые порядки, тылы, изматывала врага, не давала ему покоя ни днем, ни ночью…

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Немедленно приступить на обоих фронтах к ведению систематической, непрерывной, организованной разведки противника всеми видами и способами: наблюдением, засадами, поисками, лазутчиками, рейдами, боем, посылкой дивизионной и армейской агентуры в тыл врага и т. д.

2. В каждой дивизии на своем участке ежедневно иметь контрольных пленных, трофеи и документы…

Разведчики вдохновились, и в результате они не только обеспечивали поступление информации о передвижении войск противника, но и приносили трофеи, захваченные при обстоятельствах порой весьма занятных.

Так, лейтенант 7-й авиаполевой дивизии люфтваффе Лаурент писал в своем дневнике о том, как его подразделение лишилось новейшей передвижной радиостанции, которую один из офицеров сопровождал на фронт: «Неожиданный разрыв снаряда перед радиатором заставил его и двух радистов выскочить из машины и укрыться в ближайшем окопе. В это время показался русский танк. Он медленно подъехал к рации и остановился около нее. Люк открылся, из танка выходит человек с концом троса в руках и привязывает эту новую прекрасную машину к своему танку, затем возвращается назад; и вот танк неторопливо разворачивается и медленно уходит восвояси, дав для острастки еще выстрел по злополучным радистам, которые, выпучив глаза, смотрят на все это и бездействуют, как обалдевшие. Они лишились всего, в увезенной машине остались даже помазки для бритья и носки. Но хуже всего то, что теперь нужно идти пешком, разыскивать начальника, которому предназначалась радиостанция, и доложить ему о случившемся. Безумная выходка со стороны русских, но что поделаешь!» А. И. Еременко, вспоминая об этом, сожалел, что в те безумные дни запамятовал, как звали командира танка. Но есть сведения, что это был лейтенант Александр Макаренко. Кстати, упомянутый дневник немецкого офицера тоже был захвачен в числе трофеев во время вылазки советских разведчиков.

В ночь на 14 августа А. И. Еременко отправился в штаб Сталинградского фронта, дабы подробно изучить ситуацию там. И обнаружил «два полка артиллерии резерва Главного командования, два отдельных танковых батальона, минометные гвардейские полки и несколько истребительно-противотанковых полков, т. е. основные средства борьбы против танков. И все это держалось на участке 21-й армии, по сути дела, в бездействии, в то время как противник наседал на 62-ю армию…» Был срочно отдан приказ о перегруппировке, хотя было ясно, что времени может не хватить: наступление противника ожидалось в ближайшие часы. И эта информация оказалась верной: «Противник действительно не дал нам и 12 часов времени, начав свое наступление на рассвете 15 августа против войск 4-й танковой армии, и нанес удар в направлении Трехостровской. Части, перебрасывавшиеся с правого крыла Сталинградского фронта в новые районы, с ходу вступали в бой и отражали удары противника. Большинство же из них даже при невероятном напряжении не успели прибыть вовремя».

23 августа войска вермахта, сосредоточенные на левом берегу Дона, перешли в наступление и ударили в стык 4-й танковой и 62-й армий. Отбить атаку не удалось, в тот же день на участке Латашанка – Рынок немцы прорвались к Волге. А. И. Еременко приказал поднять всю авиацию и атаковать подступающие колонны танков и мотопехоты.

И. В. Сталин прислал радиограмму: «Противник прорвал ваш фронт небольшими силами. У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на прорвавшегося противника. Мобилизуйте бронепоезда и пустите их по круговой железной дороге Сталинграда. Пользуйтесь дымами в изобилии, чтобы запутать врага. Деритесь с прорвавшимся противником не только днем, но и ночью. Используйте вовсю артиллерийские и эрэсовские силы».

В 18 часов того же дня немцы начали ковровую бомбардировку Сталинграда. Вспыхнули многочисленные пожары, которые вскоре слились в огненный смерч, превративший город в единое горнило, где пылал даже камень. А. И. Еременко и Н. С. Хрущев, выйдя с КП, увидели чудовищную картину. «Многое пришлось пережить в минувшую войну, но то, что мы увидели 23 августа в Сталинграде, поразило нас как тяжелый кошмар, – вспоминал А. И. Еременко. – Беспрерывно то там, то здесь взметались вверх огненно-дымные султаны бомбовых разрывов. Из района нефтехранилищ огромные столбы пламени взмывали к небу и обрушивали вниз море огня и горького, едкого дыма. Потоки горящей нефти и бензина устремлялись к Волге, горела поверхность реки, горели пароходы на сталинградском рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров, мгновенно, как спички, вспыхивали телеграфные столбы. Здания ватной фабрики, расположенные против командного пункта, были объяты пламенем и клубами дыма; многие из них рухнули, изуродованные скелеты других страшно дымились; служивший квартирой Никите Сергеевичу домик, в котором я бывал в первые дни моего пребывания в городе, взлетел на воздух… Воздух сделался горячим, едким, горьким. Дышать было очень трудно».

Ночью Еременко доложил Сталину об обстановке в городе:

– Положение в Сталинграде тяжелое, о чем я уже донес вам. Нами принимаются все меры, чтобы отстоять Сталинград. Но у городского руководства, которое к нам обращалось, есть мнение о необходимости эвакуации ряда предприятий за Волгу и подготовки к взрыву ряда других. Мы с Никитой Сергеевичем этого мнения не разделяем.

– Я не буду обсуждать этот вопрос, – отрезал Верховный. – Следует понять, что если начнется эвакуация и минирование заводов, то эти действия будут поняты как решение сдать Сталинград. Поэтому ГКО запрещает подготовку к взрыву предприятий и их эвакуацию.

25 августа в Сталинграде было объявлено осадное положение.

А. И. Еременко считал, что очень важна группировка артиллерии и управление артиллерийским огнем. Он распорядился создать три артиллерийские группы фронтового подчинения: группу тяжелой дальнобойной артиллерии (тяжелых 120-миллиметровых минометов); группу реактивных установок М-13 и тяжелых гвардейских минометов; группу артиллерии из состава противовоздушной обороны Сталинграда, которая при необходимости наносила удар по наземным войскам, а потом возвращалась к прямым обязанностям по борьбе с самолетами.

Неожиданно для А. И. Еременко его начинание наткнулось на противодействие командующего артиллерией Юго-Восточного фронта генерала В. Э. Тарановича, а потом и маршала артиллерии Н. Н. Воронова: «Вы затеяли создание каких-то фронтовых артиллерийских групп – это неправильно, мы вас не поддерживаем в этом вопросе. Это сущая чепуха». Еременко обратился за помощью к Сталину, тот пообещал вмешаться.

Сражение в городской черте Сталинграда продолжалось с 13 сентября по 19 ноября. По мнению А. И. Еременко, критическим было время с 14 сентября, когда начались бои в районе Мамаева кургана, на берегу Царицы, в районе элеватора. 17 сентября началась яростная битва за вокзал Сталинград-I, который четыре раза переходил из рук в руки; к вечеру немцев оттуда окончательно выбили за железную дорогу.

30 сентября 1942 г. фронт, располагавшийся к северу от Сталинграда, был переименован в Донской и передан в подчинение нового командующего – К. К. Рокоссовского, а Юго-Восточный фронт, все время оборонявший Сталинград, получил наименование Сталинградского и остался в подчинении А. И. Еременко.

19 ноября 1942 г. начался решающий этап Сталинградской битвы – наступление Красной армии, которое готовилось в глубокой тайне и носило кодовое название «Уран». В нем участвовали силы трех фронтов – Юго-Западного, Сталинградского и Донского, которыми командовали соответственно генералы Н. Ф. Ватутин, А. И. Еременко и К. К. Рокоссовский. Главной целью первого этапа операции было окружение группировки немецких войск в районе Сталинграда, что и было сделано 23 ноября, когда возле хутора Советский встретились войска 4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта и 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта. В окружение попали 22 немецкие дивизии и более полутора сотен отдельных частей и подразделений.

Попытки прорвать кольцо окружения оказались тщетными, группировка Паулюса была разгромлена.

На завершающем этапе войны А. И. Еременко командовал 4-м Украинским фронтом. Но И. В. Сталин не раз говорил, что считает его «генералом обороны», поскольку именно оборонительные операции ему особо удавались.

После окончания Великой Отечественной войны генерал армии А. И. Еременко был назначен командующим войсками Прикарпатского военного округа, через несколько месяцев он получил назначение на должность командующего войсками Западно-Сибирского военного округа, а в 1953 г. – Северо-Кавказского военного округа. 11 марта 1956 г. военачальнику было присвоено звание Маршала Советского Союза. Через три года Еременко получил назначение на должность генерального инспектора Группы генеральных инспекторов Министерства обороны Советского Союза.

Скончался Андрей Иванович Еременко 19 ноября 1970 г., в годовщину начала наступления советских войск под Сталинградом.