Отрывок из книги
Кто я? Иногда мне кажется, что я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. И чем дольше живу, тем больше закручивается клубок противоречий, тем больше возникает вопросов, на которые нельзя ответить, или же находящиеся ответы настолько неоднозначны и противоречивы, что запутывают всё ещё больше.
Определённо известно, что меня зовут Алексей. В годы моего детства (да и сейчас) это имя не слишком часто встречалось в Западной Германии, где я родился, хотя и было возможным. Друзья и приятели, чаще всего, называли меня Алекс, а иногда даже Аксель. Я особенно не сопротивлялся, и только самым близким объяснял, что Алекс – это, всё же, скорее, Александр, а Аксель вообще совершенно другое имя, и по-настоящему меня зовут Алексей. Что это имя древнегреческого происхождения, означающее «защищающий», «отражающий» и «предотвращающий». Не возражал я и против латинского Алексиус, и против итальянского Алессио, и против французского Алексис. Я чувствовал историческое родство с византийским императором Алексеем I Комниным (XI – XII век) и возрождением Византийской империи, вторым русским царём династии Романовых Алексеем Михайловичем Тишайшим (XVII век), французским политическим деятелем Алексисом де Токвилем (XIX век), немецким герцогом Алексиусом Фридрихом фон Анхальт-Бернбургским (XIX век). Признателен своим родителям за этот многонационально-понятный выбор, благодаря которому я чувствовал себя в Западной Европе достаточно комфортно. Наверное, было бы сложнее, если бы меня назвали Иваном, Фёдором или Олегом.
.....
Литературные друзья отца также говорили о нескольких писателях и поэтах, бывших солдатах и офицерах Вермахта, которым пришлось побывать в советском, французском, британском или американском плену. Несколько лет спустя, в начале девяностых, в Бонне мне довелось подружиться с представителями «Германского союза вернувшихся домой военнопленных и родственников пропавших без вести». Союз был создан в марте 1950 года и просуществовал до 31 декабря 2007 года, так как, по уставу, в него могли входить только сами бывшие военнопленные, но никак не их дети и внуки.
Для послевоенной Германии это были огромные цифры. В советском плену побывало почти два с половиной миллиона немцев, из которых половина не вернулись домой. Почти 650 тысяч немецких военнопленных были во Франции, почти 450 тысяч в Великобритании и порядка 30 тысяч в США. Президент «Союза вернувшихся домой» Вернер Кисслинг подарил мне памятную медаль, на которой было начертано название организации и девиз «Europa ruft!» («Европа зовёт!»). А также один из многочисленных издаваемых Союзом сборников мемуаров о жизни военнопленных в советском плену «Цветы в снегу»7. Это были рассказы, сочетающие описания труда и быта военнопленных с размышлениям о свободе и плене, о падении Третьего Рейха и крушении прежней Германии, о войне и мире, о добре и зле, о предназначении человека, о немцах и русских. Немцы подходили к собственной военной и послевоенной истории очень обстоятельно. В середине пятидесятых в ФРГ была создана правительственная комиссия по изучению истории немецких военнопленных, результатом работы которой стало издание пятнадцати томов серии «К истории немецких военнопленных во Второй мировой войне».
.....
