Читать книгу Пропажа государственной важности. Исторический детектив - Алекс Монт - Страница 5

Ницца. Английская набережная. 29 декабря 1866 года.

Герцену нездоровилось. С раннего утра его познабливало, немного першило в горле и покалывало в правом боку. К обеду боль в боку унялась, озноб исчез, но горло не отпускало. Он заставил себя выпить чашку горячего бульона и откинулся в кресле за чтением газет. Принесли полуденную почту. Отложив в сторону газеты, он торопливо вскрыл знакомый, синеватой бумаги, конверт и извлек письмо. Через минуту, накинув пальто и закутавшись в шарф, он хлопнул дверью и, не услышав встревоженного оклика жены: «Ты же болен, Саша!» – стал стремительно сбегать вниз по лестнице.

– Вы преувеличиваете мои возможности, любезный Натаниэль, хотя, не скрою, предложение господина барона мне весьма льстит, – Герцен самодовольно ухмыльнулся. – Одного никак не возьму в толк: отчего в русском правительстве решились на столь неоднозначный и, как мне кажется, непопулярный шаг?

– Продажа Аляски – дело решенное, месье Герцен. В связи с этим дядюшка возлагает на вас большие надежды. Если бы вы поспособствовали ему, хотя бы краешком глаза, заглянуть в будущий договор с Североамериканскими Штатами, его благодарность была бы очень весомой, – слова Натаниэля заставили Герцена задуматься, и он посмотрел вдаль.

Легкий бриз лениво шевелил волнами, донося до скамейки на Променад дез Англе, где уединились собеседники, аромат морской свежести, перемешанный с запахом жареной рыбы, приготовляемой в бистро за спиной.

– Дядюшка уверил меня, – продолжал давить доводами Натаниэль, – что, имея столь широкую сеть информаторов на родине, в том числе, чрезвычайно влиятельных, вам по силам помочь ему.

– К сожалению, после того как я поддержал поляков16 в их самоотверженной борьбе с самодержавием, либеральная интеллигенция в России отвернулась от нас, и тиражи «Колокола» заметно упали. Многие мои информаторы, которые занимали, да и сейчас занимают видное положение в государственном аппарате, попросту перестали отвечать мне. Они вычеркнули меня из числа своих друзей.

– Но кто-то же остался?! – энергично возразил раздосадованный Натаниэль, явно не желавший возвращаться в Париж несолоно хлебавши.

– Разумеется… – тяжело вздохнул Герцен, собираясь с мыслями. – Если ранее я получал информацию из самых что ни на есть правительственных верхов, из первых рук, можно сказать, то теперь вынужден довольствоваться крохами. Мои нынешние корреспонденты – издатели второстепенных газет, кое-кто из журналистов и министерских чиновников. Радикально настроенной молодежи я стал не интересен, она меня ругает, обвиняя в отсутствии этого самого радикализма и нежелании дать им средства на революцию. «Довольно агитации, пора действовать», – упрекают меня они, но деньги, однако, требуют.

– А как насчет людей в ведомстве князя Горчакова? – напрямую спросил не собиравшийся отступаться Натаниэль.

– Подумаю… – уклончиво отвечал Александр Иванович и со скрытым раздражением воззрился на напористого собеседника. – Впрочем, зачем ходить вокруг да около, – хитро прищурил левый глаз Герцен, понимая, что тот неспроста приехал к нему, – есть там у меня один чиновник, по Азиатскому департаменту служит, мечтает, кстати, быстро разбогатеть, – при этих словах лицо Ротшильда вытянулось и разом посуровело. – Нет, нет… вы меня не так поняли, – он взмахнул рукой, поторопившись успокоить собеседника. – Человек тот играет на Парижской бирже через доверенных брокеров, и, если так случится, что он, допустим, я повторяю, допустим, достанет требуемые сведения, то ему следует дать дельный совет.

– Великолепно, месье Герцен. Совет он от нас получит, и, помяните мое слово, хорошо на нем заработает. Так и уведомите его. И если он по роду своей службы ознакомит нас с другими интересными документами, которые попадутся ему на глаза, мы заплатим ему отдельно.

– А вам не кажется, что это уже шпионажем попахивает, любезный Натаниэль? – брезгливая гримаса оттопырила его нижнюю губу.

– Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц. Вы боретесь с русским правительством, а мы хотим узнать его тайны. Не вижу препятствий для сотрудничества. Тем более, повторюсь: продажа Аляски – дело решенное.

– Хорошо, я напишу в Петербург, – после внутренней борьбы выдавил из себя согласие Герцен.

– Надеюсь, мы поняли друг друга. В подобном ключе я и передам наш разговор дядюшке.

– И тем весьма меня обяжете, – живо встрепенулся Александр Иванович. – Мои наилучшие пожелания барону. Я всегда буду помнить его добро17.

Возвратившись поездом в Париж, Натаниэль не замедлил отчитаться о встрече с Герценом.

– Он согласился, это хорошо, впрочем, я не ожидал иного ответа. Тем не менее тебе придется отправиться в Нью-Йорк и посетить нашего друга Бельмонта18. Пусть он прощупает тамошнюю почву. Не исключено, что североамериканское правительство обратится к нему с просьбой организовать финансирование предстоящей сделки, – заметил барон Джеймс. Но перед этим тебе предстоит пересечь Ла-Манш и встретиться с кузеном Лайонелом. Он снабдит тебя инструкциями для встречи с Бельмонтом, а уж после ты купишь билет на пароход до Нью-Йорка.

– Но, я же с ним в ссоре, вы знаете об этом, дядюшка, – энергично запротестовал Натаниэль.

– Ваша ссора – сущая безделица. И, как я осведомлен, Лайонел не держит на тебя зла. Я даю тебе шанс помириться с ним. Не забывай, твой старший кузен – член британского парламента, а правдивая информация о сделке по Аляске чрезвычайно заинтересует английский кабинет.

– Но пока что ее у нас нет!

– Не важно, – с гримасой неудовольствия отмахнулся барон. – Расскажешь Лайонелу о взятых нами мерах и заверишь его, что он будет первым человеком в Британии, кто узнает всю подноготную этой подозрительной аферы.

– Но наша ссора ставит под сомнение саму возможность этой встречи! – продолжал упорствовать не желавший идти первым на мировую Натаниэль.

– Я напишу ему письмо, и, ручаюсь, он тотчас простит тебя, – обезоружил его упрямство старик Джеймс.