Читать книгу Утерянная брошь. Исторический детектив - Алекс Монт - Страница 3

К часу открытия гонок гостевая трибуна, устроенная против клубной дачи11 на Елагином острове, заполнилась до отказа. Погода стояла на удивление солнечная, и свежий юго-восточный бриз призывно бил по скрученным парусам скопившихся возле буев и ждавших сигнала яхт. Нарядная публика, вооружившись биноклями и зрительными трубами, живо переговаривалась и горячо обсуждала участников гонки. Народ попроще толпился внизу, пестрой лентой растянувшись вдоль берега Средней Невки. Наконец прозвучал гонг, спортсмены развернули паруса, и, рассекая водную гладь, суда устремились к заливу.

В рядах поглощенных начавшимся действом зрителей находился видный, франтовато одетый господин, чей бинокль был направлен на открытую веранду клубной дачи, где собрались почетные гости и особо близкие к устроителям соревнований лица. Казалось, происходящее на реке вовсе не занимало мужчину. Его острый наметанный взгляд методично скользил по дорогим туалетам и украшениям сидевших напротив дам, пока не застыл на очаровательной шатенке, с благосклонной улыбкой внимавшей стоявшему за ее спиной молодому человеку. Когда последний парус скрылся за поворотом, франт спустился с трибуны и, изящно помахивая тростью, растворился в толпе.

– Итак, Чаров, вижу, времени зря не теряли, – одобрил его рассказ Шувалов, отдавая щедрую дань лафиту. – Это удача, что Долгоруковы приехали поглазеть на регату и вы сошлись с их семейством. Батюшка княжны непоправимый картежник. Пустил по ветру огромное приданое жены и заложил последнее имение.

– По первому впечатлению, братья княжны – люди основательные. В особенности, старший, Михаил. Подобного расточительства он не допустит.

– А уж и нечего расточать! Одна у них надежда – милость государя, – граф любовался подсвеченной солнцем багровой красотой фужера. – А она, монаршая милость, при умелом подходце может оказаться воистину безмерной.

«А ведь, коли Долгорукова войдет в силу, ее многочисленные родственники начнут осаждать государя, выпрашивая через княжну всевозможные выгоды», – легкая тень пробежала по лицу шефа жандармов.

– Насчет милости его величества, – прервал его размышления судебный следователь. – Во время гонок княжна потеряла брошь, полагаю, подарок государя.

– Опечалилась? – Шувалов замер на миг.

– Сражена неподдельным горем, инако и не скажешь, ваше высокопревосходительство. Обыскали всю веранду и лужайку вокруг, но брошь как в воду канула. Должно быть, кто-то из публики подобрал.

– Как вам младшая Шебеко? – неожиданно перевел тему шеф жандармов.

– Мадемуазель Варвара тонкая штучка, сходу не поймешь. Однако мне не глянулась ее близость с княжной. Полагаю, супруга старшего брата Долгоруковой, княгиня Луиза, состоит в числе ее конфиденток.

– Скорее, играет роль тайной наставницы, а по случаю компаньонки и наперсницы. Не исключаю, что оное амплуа тяготит обеих, – не согласился с его оценкой Шувалов.

– Текущая в ее жилах королевская кровь питает мадам гордыней. Все ж таки она почти что принцесса де Бурбон12, – скромно предположил судебный следователь.

– Вот именно, что почти! Луиза – незаконная дочь королевского сына, а предки княжны самые что ни на есть Рюриковичи. Впрочем, не будем вдаваться в родословец. Мадемуазель Варвару Шебеко видели в Летнем саду, где она сопровождала Екатерину Долгорукову, – наконец дошел до сути дела шеф жандармов.

– А ежели это была не она, а княгиня Луиза, с коей княжна приезжала на свидание с государем в Париж? – упорно стоял на своем Чаров.

– Полагаете, мои скоты обмишурились и приняли ее за девицу Шебеко? – лицо Шувалова приняло надменное выражение.

– Не смею бросать тень на агентов Третьего отделения, однако ж нельзя исключить ошибки с их стороны.

– Обознаться может каждый, Чаров. Только приставленный к Долгоруковой филер знает в лицо всех родичей княжны и способен отличить супругу ее брата Михаила княгиню Луизу от этой ящерицы Шебеко, – непререкаемым тоном заявил Шувалов.

– В таком разе следует приставить филера и к Варваре, хотя… – он осекся на полуслове, подумав, что будет ловчее волочиться за ней без пригляда агентов графа.

– Успеется. Раз вы намерены приударить за мадемуазель, филеры будут излишни, – шеф жандармов разгадал его мысли и весело улыбнулся. – А что за брошь обронила княжна? – вернулся к происшествию на регате Шувалов.

– Весьма трогательная безделица с сапфирами в виде анютиных глазок и бриллиантами замечательной по изяществу работы. Браслет от того же ювелира она носит на левом запястье. Как шепнула мне мадемуазель Варвара, на утерянной броши выбита дата – «30 мая».

– Стало быть, оные безделицы император преподнес ей утром в Елисейском дворце, в самый день отбытия из Парижа… – граф замолк на мгновение. – А вы изволите судить, что княжна не близка с Варварой Шебеко! – он насмешливо посмотрел на Чарова.

– Мадемуазель могла случайно прознать про оные обстоятельства, – пожал плечами Сергей.

– Ежели мадемуазель Шебеко пока что не в числе конфиденток княжны, то в скорости таковою станет. Уж поверьте моему опыту, – глотнув лафита, важно изрек Шувалов.

– Выходит, я не напрасно обеспокоил Несвицкого?

– Весьма недурно, что он представил вас Долгоруковым, а не кто-либо иной. К примеру, мадам Акинфиева, как бы невероятно оное допущение не показалось. Уж больно от нее пахнет… – граф намеревался крепко выразиться о достоинствах госпожи Акинфиевой, как появление на веранде, где они уединились для приватного разговора, графини остановило шефа жандармов.

– Э-э-э о чем это я толковал? – после ухода супруги, пришедшей сообщить, что чай подан, вопросил Шувалов.

– О мадам Акинфиевой, – подсказал с улыбкой Чаров.

– Да бог с ней! – как от назойливой мухи отмахнулся он. – А вот Варвара Шебеко и ее замужние сестры, равно как и братья Долгоруковы, будут нам весьма интересны, – взгляд графа скользнул по лицу судебного следователя, отчего тот инстинктивно напрягся. – Ваш приятель Несвицкий настоящий кудесник, что одним махом свел вас с ними сегодня на регате. А коли бы вы отыскали ту брошь… – задумавшись, он умолк на мгновенье. – Кстати, как вы нашли княжну? – задал главный вопрос шеф жандармов.

– Как утренняя роза свежа и прекрасна, ваше высокопревосходительство, – в искреннем восхищении воздел руки к небу судебный следователь.

– Ищите пропавшую брошь, Чаров. Не сомневаюсь, ваши шансы заслужить доверие Долгоруковой взлетят до небес, когда в один прекрасный день вы вернете ей подарок государя. А теперь идемте пить чай. За ним и поговорим о выстреле Березовского в Булонском парке.