Читать книгу СКАЙРОК. Воздаяние паранормов - Алекс Нагорный - Страница 2

Мне не нравятся сумерки по многим причинам. Основная из них, это огромное число тех, кто страстно желает меня убить. Не только меня, вообще, убить человеческое существо. Днём всё гораздо проще. Все механические твари плохо ориентируются при свете Солнца. Когда первый раз осознал себя как ребёнок или человек, они уже существовали и истребляли. Старик лишь отчасти прояснил их появление, чётко вбил в голову опасность, которую они представляют.

Самые страшные, на мой взгляд, киллфайтеры, способные бесшумно парить над землёй, а в случае необходимости двигаться на огромных скоростях. Ещё помню то время, когда нужды преследования у них не было. Снабжённые системами ведения огня киллы убивали зазевавшихся, превращая тела в тысячи дырок. Не спасала даже броня, впрочем, о ней отдельно.

Мехвариоры, наземные аналоги киллфайтеров, защищены пластинами, специальной бронированной чешуёй. Старик утверждал, что они похожи на зверей, некогда обитавших на Земле, приводил сравнительное название – гиена. Мне эта информация ни о чём не говорила, зато головная часть «гиен», оборудованная механической пастью, где роль зубов играют фрезы, вращающиеся с огромной скоростью, укрепила в сознании опасность.

Мелким я всегда спрашивал Старика, как они думают, и почему не охотятся, например, за зайцами. Пояснение по теме всегда одно – это программа на уничтожение человечества. Крупные животные попали под раздачу по ошибке или вследствие сбоя этой самой программы, поэтому никого крупнее зайца на Земле больше нет. Старик часто сетовал, что людям осталось мало времени, кормил меня рассказами своего старика о былых временах расцвета и процветания человечества.

Коллектор, по которому я проложил основные маршруты передвижения, в этом месте заканчивается выходом к руслу Волги. Раньше этот район был полностью погружён под воду из-за плотины, остатки которой виднеются вдали. Поросшие деревьями и кустарниками, они сохранили очертания грандиозного сооружения. Обернувшись на город, осмотрел остатки небоскрёбов, смотрящих на меня чёрными глазницами пустых окон. Вздохнул.

Давно привык и не мыслил себя в другой среде обитания. Многочисленные завалы плит постепенно превращаются в холмы, строительным материалом служат пыль и песок, приносимые ветрами. Острые углы сдаются влаге, тому же ветру и времени, исчисляемому с начала истребления.

Старик не забывал рассказывать мне на ночь истории, переданные ему по наследству. Оказывается, человечество совершило много ошибок на пути эволюции и понесло закономерное наказание. Что именно сделал человек, мой наставник не уточнял, лишь напомнил, что пришедшая беда не сплотила человечество, а привела к взаимному уничтожению.

Конечно, сейчас уже не те времена. Убийство себе подобных закончились, но по словам Старика население многомиллионного города превратилось в жалкую кучку.

Дальше мне следовало берегом добраться до близлежащего лесного массива. Там, как минимум в трёх из двадцати ловушек, ждёт добыча. Так оно и вышло. Три тушки крупных зайцев заняли место в ранце. Тропинка огибает развалины поросшие травой. Следуя традиции остановился, посмотрел на конструкцию в форме креста, торчащую из земли, склонённую на бок. Обряд молчаливого созерцания привил наставник, рассказывая, что это поможет обрести спокойствие и выжить. Что думать в этот момент он не сказал, поэтому я всегда прислушиваюсь к окружению.

Знакомый звук опасности резанул слух. Резко рухнул на живот и замер без движения. Смертоносный объект завис надо мной. Киллфайтеры держатся в воздухе используя гравитацию, Старик рассказывал, когда речь заходила о специфике. Звук не похож на естественный, природного происхождения. Я ощущаю вибрацию внутренне. Раньше такие эффекты получались при нахождении под высоковольтными линиями. Такое объяснение получил при первом знакомстве и безоговорочно принял его.

Фольга, вшитая в одежду, затрудняет тепловое обнаружение, особенно днём, когда солнце прогревает всё вокруг. Привычка оставаться неподвижным не раз спасала мне жизнь. Киллфайтеры патрулируют квадраты в среднем тридцать минут, затем в район направятся мехвариоры прочёсывать местность. Это значит, что маршрут для меня закрыт на несколько суток. Придётся пользоваться другим, у меня их несколько. Мы со Стариком единоличники в этом отношении. Кроме нас никто не знает всех переплетений подземных коммуникаций города.

Выждав, перебежками, от развалин к развалинам, добрался до обрывистого берега. Скатился вниз, сделал несколько кувырков и, больно ударившись, остановился, чтобы тут же пуститься бегом к коллектору. Только там появится возможность перевести дух…

Иногда боевые механизмы удавалось уничтожить, точнее вывести из строя. Старик научил меня разбирать их, использовать различные элементы. Например, питание, систему освещения, всё полезное включая броню. Оружие тоже можно использовать, если аккуратно демонтировать. Главное, найти действующее, укомплектованное боеприпасами.

Внутри коллектора всё привычное, родное. Каждый камень, мусорная куча или разлом вбиты в память. Когда проходили первые вылазки, мы использовали источники света, сейчас мне этого не требуется.

Вышел к открытому участку. Давним взрывом здесь вывернуло наружу подземные коммуникации. Гигантскую воронку преодолел с максимальной осторожностью. Яма навскидку пятнадцати метров в диаметре поросла травой, но до сих пор заставляет задуматься о мощности боеприпаса, применённого во времена войны между всеми и каждым.

Влезая в железобетонную трубу, услышал работающие неподалёку сервоприводы мехвариора. Мороз пробежал по коже, ведь в случае обнаружения мои шансы уцелеть стремятся к нулю. Повезло, что нахожусь не в прямой видимости, а в углублении. Нужно вести себя осторожнее и быстрее покидать зоны патрулируемые киллфайтерами.

Три тушки зайцев добавили радости, когда задумался о посещении Пасечника. Этот человек никогда не покидал своей зоны обитания, обосновавшись на территории «трёх кварталов». Занимался разведением, точнее контролем популяции пчёл. Злющих, норовящих покусать любого гостя. Как он нашёл с ними общий язык, не понятно. Одну тушку сменяю на мёд, а если повезёт, то Пасечник выдаст его прямо в сотах, хоть и поставит условие возврата воска.

Дождавшись, когда звуки боевой машины исчезли, возобновил путь по лабиринтам коллектора. Под площадью, бывшей ранее стадионом, находится развязка. Сменив направление, попал в ветку, ведущую непосредственно к берлоге Пасечника. Пару лет назад мы с ним пробили бетонную стенку канала и оборудовали выход из коллектора прямо в подвал дома, избранного им для жилья.

В шутку называю его жилище берлогой, хотя нет ничего общего. По крайней мере мебель в подвале друга шикарная. Сам помогал с поисками. Находки Пас дотошно сортировал и в результате отсеивал, забирая только самое презентабельное, целое, требующее минимального ремонта. Имеется несколько картин, довольно красивых. На одной люди терпят бедствие, спасаются, зацепившись за обломок мачты. Другая отражает безмятежность одинокого парусника, плывущего в океане. Любитель уюта и эстет одним словом.

Тесноты в городе нет. Всё население не больше нескольких десятков, но я не считал. Основная программа убийц – это ликвидация групп. Два человека вместе представляют приоритетную цель. Вот и Старик погиб из-за того, что мы дольше обычного находились рядом друг с другом на открытом участке. Обширное сканирование поверхности Земли ведётся со спутников, судя по рассказам, в определённое время. Глубина проникновения под поверхность разная, зависит от многих факторов.

Мы потеряли бдительность три года назад. В результате в наш район направились несколько десятков механических убийц, воздушных и наземных. Не видя шансов уцелеть обоим Старик пожертвовал собой, оглушив меня, спрятал на дне бетонного колодца. Сколько времени он успешно удирал от преследователей, я не знаю. Где и как погиб, мне тоже неведомо. Придя в себя и вернувшись в родное укрытие, наставника я не дождался ни в этот день, ни в другой, ни через неделю.

– Шорох, ты что ли? – недовольный тон Пасечника раздался за закрытым проломом.

– Ты что ещё кого-то ждёшь этим маршрутом? – подал голос. – Давай отворяй.

– А что я за это получу? – не унимался друг, но стальной лист, прислонённый ко входу дрогнул.

– Скорее, с чем расстанешься, – усмехнулся, влезая в берлогу. – Как насчёт мёда в сотах за свежего зайца?

– Да запросто, только выбираю сам. Давай показывай, – он довольно улыбнулся. – Надеюсь, есть из чего. Не с одним же зайцем ты пришёл?

Пока он довольно потирал руки и задавал вопросы, я достал добычу и небрежно положил на стол. Пасечник, как всегда, ощупал тушки, понюхал на предмет свежести, безошибочно ткнул в самого крупного и вопросительно посмотрел.

– Вижу, что выбрал, а чё так хитро улыбаешься? – поинтересовался, зная о чем пойдёт речь.

– Забираю вот этого, – он отодвинул тушку от остальных. – Слушай, ты ведь голодный? – не разочаровал меня в предположениях. – Может одного приготовим прямо у меня? Вернёшься к себе уже сытый.

– Разводи огонь, только не забудь о маскировке. Надеюсь, дым нас не выдаст, – я протянул ему ещё одну тушку. – На, разделывай. Потроха можешь оставить себе.

Друг сцапал лакомство и занялся по хозяйству, причём своего зайца отнёс в хранилище, располагающиеся гораздо глубже подвала. Меня он туда не пускал никогда, даже ссорились по этому поводу. Уверенность, что под домом есть бункер не покидала меня со знакомства с Пасечником.

Вернулся довольно скоро и ловко разделал зайца, аккуратно снял шкурку, намереваясь оставить её себе. Я не возражал. Мне нравится мой сосед, добродушный, отзывчивый. Один минус – заставить его покинуть жилище могут лишь роящиеся пчёлы, и то, на очень короткое время. Спустя час мясо покрылось хрустящей корочкой, аромат заполнил помещение, активизировав процесс слюноотделения.

Найденной утварью сервировали стол и чинно приступили к трапезе, соблюдая правила вбитого Стариком этикета. Он утверждал, что когда всё закончится, нужно будет возрождать культуру, а принятие пищи – это самая важная из культур. Его слова я запомнил навсегда: «Важно не только что ты ешь, но и то, как ты это делаешь. Не превращайся в дикаря. Оставайся человеком даже в мелочах».

Для Пасечника я герой, так как бываю на открытых участках, передвигаюсь по городу и являюсь источником новостей. Сегодня темой для разговора послужила моя встреча с ликвидаторами. Пас постоянно ахал, не забывая откусывать мясо. Потом с надеждой ожидал рассказа о встрече с другими людьми и сильно расстроился, когда этого не случилось.

– А сколько зарядов осталось в рельсотроне? – поинтересовался, как всегда, зная ответ.

– Три.

Вообще, этот образец оружия демонтировал и привёл в порядок Старик. Он и меня научил проводить модернизацию трофейных систем, но пока отработать знание на практике возможности не представилось.

Странное творилось с охотниками. Машины с орудиями укомплектованными боеприпасами почти не попадались. Я чаще замечал, что механические убийцы стареют, новых образцов давно не встречал. Всерьёз задумываться о возможном завершении преследований посчитал несвоевременным, несмотря на износ убийц.

Образцы хоть и выглядели непрезентабельно, работали исправно, а порвать человеческое тело можно и без оружия. Особенно мехвариоры с их фрезами не только в механических челюстях, но и интегрированными в конечности. Материал, способный противостоять им, это их же броня, чешуйки которой я использую для изготовления защиты. Этой полезной профессии научил Старик. Я являюсь приемником инженера, охотника и убийцы, способного вывести из строя техногенных монстров. При некоторой доле везения, конечно.

– То есть ты, как минимум, неделю не будешь проверять ловушки? – задал вопрос хозяин берлоги.

– Да нет, выжду пару дней и навещу, – пожал я плечами. – Просто маршрут использую другой.

– А, ну, да. Ты же наизусть знаешь каждый закоулок, что ниже улиц, – усмехнулся друг, отправляя последний кусок мяса в рот. – Ну что, теперь по чайку?

– Слушай, Пас, всегда хотел тебя спросить, откуда чай? – вдруг вспомнил о дефиците. – Не подумай, но его вкус ни с чем не спутаешь, несмотря на то, что ты добавил липового цвета и душицу.

– Шор, ты как маленький, – он деланно пожал плечами и развёл руки. – Я кто, по-твоему?

– Вроде как пасечник, – ответил, но не по сути своего вопроса, который задавал с намёком, так как давно хотел узнать о странностях с дефицитом, частенько встречаемым у друга.

– «Пасечник» – главное слово в этом предложении, – он хитро улыбнулся, доставая сервиз.

– То есть, хочешь сказать, что выменял? – деланно удивился я.

Насколько мне известно, чая в городе нет ни у кого, включая поисковиков, что шарят по окрестностям, совершая длительные вылазки. Пасечник сделал вид, что не понял подначки, добродушно заговорил, разливая ароматный напиток.

– Ну, да. Мёда все хотят, тем более сахар не то что добыть или найти, – он закатил глаза, делая акцент на бредовости мысли. – Внешний вид только и помним. Белый и ничем не пахнет, в отличие от мёда.

С этим я согласен, так как мёд это единственное более или менее доступное, что можно добывать в реалиях наступившего мира. Как рассказывал Старик, всё изменилось с момента преображения Луны. Когда-то холодный спутник планеты дарил свет путникам в ночи, позволял ориентироваться мореплавателям, питал музу творческим людям, заставляя их создавать романтические шедевры.

Всё закончилось в одночасье, Луна сбросила покров, став страшным монстром на небосводе. Испещрённая кратерами поверхность теперь выглядит иначе. Если использовать обычный бинокль, то видны технические каналы и цепи сооружений, образующие фигуры правильной геометрии. Иногда они выглядят подсеченными изнутри, напоминая об активности объекта, созданного неизвестными. Название его – Ометэя. Откуда узнал об этом Старик? Думаю, ему наставник рассказал.

– Шор, вот ты часто бываешь там, – он мотнул головой за спину. – Скажи, монстры на самом деле стареют или это очередная байка?

– Знаешь, Пас, хорошо, что спросил, я как раз хотел поговорить на эту тему, но не знал с кем, – я поддержал новую тему. – Только сначала скажи, от кого и что ты слышал.

– Жмот рассказал, – пояснил друг.

– Это тот, что живёт на бывшем полуострове за плотиной? – уточнил, отхлёбывая ароматного напитка.

– Именно, – кивнул Пас и продолжил. – Ты же помнишь, что он любит наведываться в административную часть ГЭС и к турбинам. Так вот. На него вышел мехвариор, когда Жмот скручивал проволоку с обмотки. Пацан подумал, что всё, но железяка его не видела прямо перед собой. Только фрезы противно жужжали, как он сам говорил.

– Очень интересно, – отреагировал на сказанное, отодвигая посуду. – И что он сделал?

– Да ничего. Спустился своим излюбленным методом внутри трубы, как зимой с горки, – пояснил хозяин берлоги. – После этого неделю не вылезал, но потом всё-таки сходил, проверил.

– Не тяни, а? Что дальше было? Что нашёл? – меня раздражает его манера разговаривать с паузами, особенно в моменты важных бесед.

– Да всё просто. Куча деталей, оплавленных и разбросанных по всему залу, – Пасечник понял, что затягивать с рассказом не стоит, и не нужно плести интриги. – Ту тварь свои расстреляли.

– На основании чего такой вывод? – уточнил, увидев странность.

– Накануне там сверкало и грохотало, – пояснил про между прочим друг. – Жмот как раз осматривал развалины со своего полуострова, прежде чем вернуться.

– Нашёл что-нибудь, не знаешь? Может, энергоёмкости или броню лепестковую? – мне стала интересна возможность поживиться или выменять у отшельника полезные элементы.

– Он не уточнил, но вот передать тебе кое-что просил.

– Говори или заберу зайца. Слушай, Пас, о серьёзным ведь разговариваем, ты с этого должен был начать, как я пришёл, – ткнул его кулаком в плечо, не сильно, ради шутки и концентрации внимания. – Давай, я слушаю.

– Да он просто просил, чтобы ты нашёл время заглянуть к нему, – ответил Пас обиженным тоном, наверняка думая о зайце. – Больше ничего, честное слово. И дал вот это, – друг протянул мне какой-то предмет, бережно завёрнутый в тряпицу.

Сердце ёкнуло, так как я догадался о предмете и его происхождении. Дрожащими руками развернул и ахнул. На моих ладонях, с правильными гранями технологически совершенного механизма, появился блок интеллекта и памяти механического монстра. Чёрный полированный корпус с прозрачной круглой вставкой по центру. В ней, не касаясь стенок из-за удерживающего поля, находится кристалл. Быстро спрятал вещь, осознавая, что это огромное везение, ведь в случае разрушения или повреждения боевого механизма блок самоуничтожается. Возникло желание немедленно отправиться к Жмоту, набрав с собой столько мяса для обмена, сколько смогу унести. У меня есть солидные запасы, так как добычу я разделывал и вялил, иногда солил про запас. Зачастую это выручало не только меня, но и соседей, ведь с голодом шутки плохи.

Ещё раз порадовался тому, что смогу продолжить эксперименты Старика по разгадке принципов действия искусственного мозга. Цель – изменить приоритетные цели механических убийц. Мой наставник добился определённых успехов. Всё благодаря тому оборудованию, что сохранилось в подвале моего убежища. Вероятно, раньше это был научно-исследовательский комплекс по изучению технических монстров. После некоторых усовершенствований трофейные энергоёмкости возможно использовать для запитки подземного бункера с оборудованием, чудом уцелевшим после всего произошедшего с Землёй и в частности с городом.

– Ладно, Пас, – я вздохнул, посмотрев на хронометр, закреплённый на левом предплечье. – Время к вечеру, а мне ещё добираться. Давай не жмоться, отсыпь мёда, только в сотах, – уточнил важную для себя деталь. – А я тебе послезавтра барсука притараню покрупнее. Если повезёт, то не одного. Натопишь жирку, сам знаешь о его пользе.

– Окей, Шор, – друг встал и подошёл к шкафу-хранилищу своих богатств. – Ловлю на слове!

С этими словами он выудил два солидных комка сот, запечатанных пчёлами и полных мёда, протянул мне вместе с целлофановым мешком. Я аккуратно упаковал дефицит, заодно и «валюту», и засобирался в путь, помня о скором наступлении темноты. Сегодня мне предстоит ещё один опасный поход.

Прежде чем отправиться, предпринял дополнительные меры по снижению своего теплового излучения. Фольгированный материал, использованный в обмотке подземных кабелей, в обилии найденных в коммуникациях, как нельзя кстати подходит для этих целей. Эластичность материала позволяет не задумываться о работе суставов, свободу которых ограничивать чревато. Подготовку начал прямо в берлоге и при участии хозяина. Пасечник недовольно бурчал всё время, пытаясь отговорить меня от похода. Безрезультатно, так как моё желание порыться в найденных Жмотом деталях возобладало над осторожностью.

– Ну, что? Ты всё-таки не откажешься? – переспросил Пас, проверяя надёжность обмотки.

– Я уже всё решил. Лучше присмотри за моими вещами, не попрусь же я по норам гружённый под завязку.

– Да без проблем, у меня как в сейфе, – вздохнув, согласился друг. – Держи рельсотрон поближе.

Слова друга по поводу оружия воспринял правильно и проверил надёжность ремней. Старик хорошо научил меня тактическому способу ношения и подвесу, а также основным приёмам внезапного скоротечного огневого контакта в замкнутых пространствах. Когда первый раз он провёл со мной занятия мне показалось, что его профессия учёного и инженера не основаная.

На подготовку ушло не больше сорока минут. Я включил налобный фонарик, светодиоды которого почти не выделяют тепла и нырнул в дыру коллектора. Пас немедленно забаррикадировал вход, оставив меня наедине с лабиринтами городских артерий.

Пятьдесят метров относительно комфортного передвижения привели к первой развилке. Пришлось воспользоваться непопулярным у меня ходом, значительно сокращающим путь, но чертовски неудобным. Мне дались нелегко эти триста метров на четвереньках в трубе, по дну которой помимо силовых кабелей тянутся гофры сверх защищённых телекоммуникационных линий.

Выпрямился в канале основного коллектора, внимательно оглядываясь. Я специально оставляю некоторые вещи так, чтобы незваный гость обязательно их сдвинул. Своего рода сигнализация. Всё оказалось на месте, именно так, как было при моём крайнем визите в этот сектор.

Одну из центральных веток подземных коммуникаций проложили незадолго до начала всеобщего конца. Строители предусмотрели возможность скоростного перемещения. Естественно, что транспорт предназначенный для этого давно утрачен, но я приспособил другой. Велосипед с погнутой рамой, колёса без шин, без сиденья, давно претерпел модернизацию. Порядка пяти километров под землёй преодолел с относительным комфортом и хорошей скоростью, глубина тоннеля великолепно скрывает шум, поэтому эхо грохота голых ободов по бетону оставляю без внимания.

Тридцать минут виртуозной езды между кучами мусора завершились у новой развилки. Здесь располагается комплекс из нескольких служебных помещений. Хорошее место для перевалочного пункта такого бродяги, как я.

Тут тоже установлены сигналки, проверка которых не выявила ничего подозрительного. Кроме меня никто не посещал место, что порадовало. Хотя чему удивляться, если любой другой, проникший в лабиринты подземного города, рискует ноги переломать при первом же шаге в коридорах и тоннелях.

Привал, вообще, казался хорошей идеей, но не в этот раз. Не задерживаясь, отправился далее, тем более, что до разрушенной плотины осталось сделать всего пару переходов. Беспокоил меня только один, из-за необходимости выхода наружу. При разрушении ГЭС участок коммуникаций утрачен, вместо него остались вывороченные из земли трубы ходов, обрамлённые кривой арматурой рассыпавшегося железобетона, похожие на техногенные ромашки.

Темнота дала о себе знать, когда выбравшись на открытый участок, пришлось выключить фонарь из опасения обнаружения луча механическими убийцами. Нога зацепилась за торчащий метал, обмотка запуталась, и я неудачно упал, чудом не вывихнув ногу. Хотя нет, вывихнул таки, придётся вправлять.

Кусок деревяшки зажал зубами и закрепил ногу в трещине. Неудобно самому выделывать такие трюки. Дёрнул, в глазах полетели звёзды, резкая боль сообщила о несостоявшемся лечении. О повторной попытке не могло быть и речи, оставалась слабая надежда, что обошлось без перелома. Наложил тугую повязку и хромая продолжил путь. Н-да. Не везёт что-то сегодня. Разрыв преодолеваю с большим трудом, постоянно контролируя окружение. Рельсотрон использую как костыль, не забывая о его прямом назначении.

Тридцать метров небезопасного расстояния завершились очередным входом в коммуникации. Улёгся продвинувшись на пару метров вглубь. Боль сильная в районе ступни, а подозрение насчёт перелома начинают посещать чаще. Из обезболивающего с собой пара дефицитнейших таблеток Кеторола, хранимого мной особенно бережно.

Посмотрел и убрал назад в нагрудный потайной карман. Жалко драгоценность такую изводить на рядовой, в общем-то, случай. Отдохнул немного и дальше туда, где один из центральных узлов собирает тоннели воедино в большом зале. Хорошо, что выпрямиться можно, с костылём на четвереньках много не поползаешь.

Под землёй не слышны звуки с поверхности, поэтому я сильно удивился нарастающему гулу, сопровождаемому вибрацией. Застыл без движения, превратившись в оголённый нерв. Сверху что-то происходит из ряда вон выходящее. Посыпалась бетонная крошка с пылью, трещины свода стали увеличиваться. Расползаясь, они давали возможность песчаной породе беспрепятственно сыпаться внутрь. Оторопело наблюдаю, как падает труха и куски чудом уцелевшей штукатурки. Пыль, поднявшаяся с пола и заполнившая пространство, мешает смотреть, и вызывает приступ кашля.

Первый ощутимый удар, точнее сотрясение как от землетрясения, заставил присесть, не заметив боль в ноге. За спиной обрушилось перекрытие, завалив выход. Приступ паники прошёл быстро, есть ещё путь отхода. Стараясь передвигаться максимально быстро, прошёл опасный участок, прежде чем очередной удар не вышиб опору из под ног. Гул перерос в непрекращающийся грохот.

Что за чертовщина происходит в тихом месте над мирным, мёртвым мегаполисом? Этот вопрос не даёт покоя вместе с желанием бежать из лабиринта, вырваться на поверхность из западни, в которой оказался по неизвестной причине. Твою ж фрезу макаке в челюсть! Ещё один мощный удар сотряс всё вокруг. Упав на спину, увидел, как потолок с частями стен срываются и уносятся прочь, оставляя после себя искорёженную арматуру с кусками бетона. Что-то ударило по голове, и сознание погрузилось в успокаивающую темноту…