Читать книгу Маргарита - Алекс Норк - Страница 5
День третий: хмурое утро, лед «тронулся»
ОглавлениеЧто там было потом, что там было?
Нет, он помнит.
Хотя не всё, не совсем.
Аугелла, она передала ему нотариально заверенные копии одной из самых крупных международных юридических фирм – вон, пакет на столике…
И благо – он самый главный, к черту сегодня работу.
В голове энергичный голос Высоцкого барабанит: «А где был я вчера…», и мешает сосредоточиться.
Госпожа Аугелла – опекун великой наследницы капитала, оказавшегося все-таки большим, чем у самого Гейтса.
«Только помню, что стены с обоями»…
Ой.
Челядь бегала в киоски скупать цветы, ансамбль цыганский, вызванный из рядом загородного ресторана.
Какие ноги!
В настоящих женских ногах всегда немного присутствует детство, подростковость вернее, с теплым ожиданием жизни.
Она слилась на минуту с цыганками и явилась перевязанная по бедрам пестрым платком, черные узорные чулки почти до самого верха… низа, правильнее сказать.
Лёня пляшет с цветком в зубах, и цыгане бодрят его криком «ходи, ходи!».
Челядь, племя халдейское – молодое и такое противное – вытворяет себя в экстазе.
«Развязали, но вилки попрятали…»
Нет, хамства не было – доброжелательно всё, но если взвесить – сплошное, конечно же, безобразие.
«Ходи, ходи!»… он тоже не удержался.
Что такое женщина? Ноги и прочие элементы?
Нет – женственность, прежде всего. А если эта женственность вместе с ищущими ногами и прочим… да что же жизнь вдруг поворачивается так, словно прежняя вся не была настоящей, что теперь бы ей, вот, и начаться…
Лёня петь, оказалось, может неплохо – не сильным, но складным вполне тенорком.
А потом… пьяное всё, включая прислугу, цыганки позволяют брать себя не только за талию…
«Целовался на кухне с обоими…»
Ну, привязалось!
Сам он не целовался – хотя был момент, захотелось.
И не дошел процесс, к счастью, до собаки и опекунши.
А исчезли обе, только потом кто-то сказал – ушли, сели в подъехавший черный большой лимузин.
Сцены мужских целований взасос до сих пор бьют по нервам, то есть и даже среди хороших его знакомых, оказывается…
СНЫ
Мокрая глинистая дорога с лужицами, но не размытая.
Телега.
Он сидит на широкой досочке с вожжами в руках.
Лето, наверное, – зеленые вдали опушки за травянистыми дикими не под пашней полями.
День непогожий.
Надо слезть с телеги, потому что рыжая лошадь не движется.
И не движется почему?
Его ноги в кирзовых сапогах в глине не утопают – твердо ступают, только пачкаются немного, в телеге пусто, а лошадь – сильная крупная.
Он трогает округлый, грубо шерстящий бок, подходит к морде, глаза – большие коричневые – смотрят не на него, а на уходящую в непонятную даль дорогу.
Сильная, справная… он кладет руку на большую ее скулу-щеку.
«Поедем, а, поедем».
Животное стоит и смотрит вперед, забирает слегка воздух ноздрями – оттуда, куда не движется.
Стоит.
«Поедем, почему ты не хочешь?»
Даль со всех сторон необъятная.
* * *