Читать книгу Где искать любовь - Алекс Вуд - Страница 2

Крупная темноволосая женщина средних лет горестно вздохнула:

– Ах, тетя Пэм, я не знаю, что делать.Она сидела на диване и рассеянно листала модный журнал. Напротив нее расположилась морщинистая старушка в красивой дорогой одежде. Впрочем, присмотревшись к ней, можно было заметить, что она не так уж стара. Глаза ее горели проницательным блеском, на губах играла насмешливая улыбка. После короткого разговора с ней любому становилось ясно, что леди Памела Хемиш, несмотря на свой безобидный внешний вид, никому не даст спуску.

– А в чем дело на этот раз? – вкрадчиво поинтересовалась леди Памела у племянницы.

Леди Сесилия МакНорман (а это была именно она) разразилась чередой душераздирающих вздохов. Тетя Пэм терпеливо слушала ее, зная, что ее «дорогая Сесилия» выскажется в любом случае.

– Гвендолин не дает мне покоя, – наконец произнесла Сесилия. – Девочке уже двадцать три года, а она, вместо того, чтобы думать о замужестве, днем и ночью терзает меня этим ужасным замком!

– Который, между прочим, является твоим домом вот уже двадцать пять лет, – мягко заметила Памела. – Помнится, когда ты выходила замуж за Эдуарда МакНормана, ты очень гордилась тем, что станешь леди Гвендильского замка.

Никто не любит, когда ему напоминают о собственной непоследовательности, пусть даже таким любезным тоном. Леди Сесилия не была исключением.

– Тогда Гвендиль был совсем другим, – сказала она, нахмурившись. – Двадцать пять лет назад все воспринималось совсем по-иному.

Разговор затих. Леди Сесилия не знала, как продолжать после нетактичного замечания тети, а Памела не торопилась помогать ей.

Памела Хемиш была младшей сестрой матери Сесилии. Это была подвижная пожилая леди, весьма наблюдательная и острая на язык. Она очень любила своих внучатых племянников и гордилась тем, что Сесилия вышла замуж удачно и родила столь замечательных детей. Конечно, были небольшие финансовые трудности… Но как без этого? Леди Памела смело могла называть себя философом – в семье Хемишей средств отродясь не водилось, и она привыкла всю жизнь сводить концы с концами. Это приучило ее спокойно смотреть на многие вещи и с достоинством воспринимать удары судьбы вроде краха на бирже или кражи семейных драгоценностей.

Ее любимицей в семье МакНорманов была Гвендолин. Леди Памела считала, что девочка очень напоминает ее в молодости – те же живость характера и сметливость ума. Кэролайн была слишком похожа на Сесилию, поэтому не могла претендовать на первое место в ее сердце. К мужчинам леди Памела, убежденная старая дева, всегда относилась с опаской, и даже от Джеймса МакНормана она старалась держаться подальше. Зато Гвендолин была совсем другой, и леди Памела втайне строила планы, как она найдет ей достойного жениха среди своих аристократических знакомых. Увы, пока достойных не наблюдалось…

– Я так и не поняла, в чем проблема с Гвендолин, – напомнила леди Памела после того, как прошло добрых десять минут.

– Ах, тетя Пэм, неужели ты не понимаешь? – Сесилия досадливо повела плечом. – В ее возрасте у меня уже был годовалый Джеймс. Если бы у Гвен была семья или хотя бы приличный жених на примете, она бы перестала носиться с этим замком и постоянно требовать от меня денег на ремонт. Как будто я могу их достать!

– А что слышно от Джеймса? – осторожно спросила Памела, чтобы переменить тему разговора.

Каждый раз, когда она навещала МакНорманов, она слышала одно и то же – Гвендолин давно пора замуж, Гвендолин слишком много думает о замке, Гвендолин всех измучила разговорами о ремонте…

– Джеймс работает, – коротко ответила леди Сесилия. О своем любимчике она могла говорить, не останавливаясь, но сейчас хвастаться было нечем. – Но пока… пока ему не очень везет.

– Может быть, ему стоит поступить в какую-нибудь приличную контору и начать зарабатывать стабильные деньги? Я не сомневаюсь, что с его способностями и образованием он без труда…

– Джеймс уже взрослый мужчина и поступает так, как считает нужным, – сухо произнесла леди Сесилия. Ее сын не нуждается в замечаниях и советах! – Он дельный мальчик и знает, что и как делать.

Леди Памела смиренно опустила глаза. Все время одно и тоже. Дельный мальчик постоянно балансирует на краю пропасти, и не исключено, что когда-нибудь им все-таки придется продать Гвендиль, чтобы окупить его очередное безумство.

– А как продвигается дело с той мисс Робертсон? Ты, кажется, рассказывала в прошлый раз, что их роман в самом разгаре…

– Не напоминай мне об этом!

Леди Сесилия взмахнула рукой. В прошлый раз она посвятила тетю Пэм во все подробности отношений Джеймса с некой мисс Роберт-сон, богатой наследницей одного американского миллионера. Они познакомились на вечеринке, и Джеймс утверждал без ложной скромности, что девица влюбилась в него с первого взгляда. Он уже подумывал о том, чтобы пригласить ее в Гвендиль и представить матери. Все его письма были полны описанием многочисленных достоинств мисс Робертсон. Леди Сесилия была вне себя от счастья и говорила только о будущей свадьбе Джеймса.

Однако вчера пришло очередное письмо, из которого стало ясно, что ее радужные планы несколько преждевременны. Мисс Робертсон внезапно охладела к молодому аристократу и увлеклась другим, менее знатным, но более привлекательным претендентом на ее состояние. Естественно, что напоминание о мисс Робертсон было не очень приятно леди Сесилии. В который раз она мысленно упрекнула себя за несдержанность в разговорах. Но сожалеть было слишком поздно.

– Эмилия Робертсон оказалась весьма ветреной девицей, – плаксиво произнесла Сесилия. Она как никто другой умела жаловаться. – В то время как бедный мальчик с ума по ней сходил, она вовсю строила глазки другому.

– А она очень богата, эта мисс Робертсон? – вскользь поинтересовалась леди Памела. – Может быть, переживать совсем не стоит…

Последнюю фразу она произнесла вполголоса, словно рассуждая сама с собой, но леди Сесилия прекрасно расслышала и была оскорблена до глубины души. Ее попытки представить Джеймса влюбленным и глубоко страдающим пропали втуне. Тетя Пэм не желала обманываться.

– Ах, тетя, ты меня поражаешь, – досадливо проговорила леди Сесилия, откинувшись на мягкую спинку дивана. – Ты же знаешь Джеймса. Он такой ранимый и чувствительный. Конечно, я не могу сказать, что эта Эмилия составляла счастье всей его жизни, но он уже успел привязаться к ней… И вдруг такой предательский удар. И со стороны кого? Его близкого друга, Сэма Беверли!

Леди Памела едва удержала лукавую усмешку. Она прекрасно знала, о ком идет речь. Сэм Беверли был добродушным здоровяком с пышущим здоровьем лицом и обаятельной улыбкой. Неудивительно, что девушка предпочла его. Бедняга Джеймс наверняка очень блекло смотрелся на его фоне.

– И теперь я не знаю, что делать, – продолжала жаловаться Сесилия. – Скоро надо решать что-то с университетом Кэролайн. И левое крыло замка того и гляди развалится… Гвен пора замуж, а у меня нет ни одной сотни фунтов ей в приданое. Ей и так то вряд ли можно рассчитывать на приличную партию, а уж без приданого… Ужас!

Леди Сесилия изящным жестом прижала надушенный платочек к глазам.

– Да, все это весьма печально, – кротко согласилась с ней леди Памела, не желая вступать с племянницей в споры относительно будущего Гвендолин. Лично она была о ней гораздо более высокого мнения.

– А тебе не кажется, что все-таки стоит позволить Гвендолин попробовать поискать работу? – спросила леди Памела через некоторое время. – У нее есть голова на плечах, и ты знаешь, сейчас молодые женщины очень неплохо устраиваются и…

– Даже слышать об этом не хочу! – буквально выкрикнула Сесилия с раздражением. Удивительно, откуда у женщины, которая минуту назад демонстрировала явную слабость, взялись силы на столь активный протест.

Вопрос о работе для Гвендолин неоднократно поднимался в этой семье. В Эдинбурге у нее была крохотная квартирка, оставшаяся после какой-то дальней родственницы, и девушка порывалась переехать туда и начать работать. Однако леди Сесилия была категорически против. У нее имелись вполне определенные взгляды на то, чем должна и чем не должна заниматься ее дочь, происходящая из одной из самых знатных шотландских семей. Все увещевания Гвендолин, взывания к здравому смыслу матери ни к чему не приводили – Сесилия твердо стояла на своем. Ослушаться матери Гвен не смела, да и при мысли о том, что ей придется покинуть Гвендиль, ее решимость таяла. И она старалась убедить себя в том, что вряд ли сможет найти достойную должность, чтобы заработать достаточно денег и помочь семье.

Леди Памела находила все это весьма неразумным. В Гвендиле девочка заперта в четырех стенах. В Эдинбурге у нее будет гораздо больше возможностей познакомиться с достойным человеком и…

Несмотря на то, что Памела Хемиш сама никогда не была замужем, она, как это часто случается с пожилыми дамами, питала непреодолимое пристрастие к сватовству. И хотя мужчины казались ей загадочными и опасными существами, она тем не менее внимательно присматривалась к тем, кого считала подходящей партией для той или иной знакомой девушки. Ее заветной мечтой было замужество Гвендолин, но, увы, пока ничто не предвещало, что ее желанию в скором времени суждено сбыться.

– О, тетя Пэм, я так рада тебя видеть!

В гостиную влетела невысокая изящная девушка с огромными голубыми глазами и задорными рыжими кудряшками. Длинная клетчатая юбка ловко сидела на ее ладной фигурке. С первого взгляда в девушке чувствовалась огромная жизненная сила, энергия и упрямый нрав.

Ее вряд ли можно было назвать красивой – веснушчатые голубоглазые создания со вздернутыми носиками и четко очерченными скулами не особенно соответствуют общепризнанным канонам красоты. Но было в ней нечто такое, что заставляло и мужчин, и женщин всматриваться в нее снова и снова и искать ее общества. Неунывающее ни при каких условиях существо, преданное и надежное, с твердыми жизненными принципами и убеждениями – такова была Гвендолин Маргарита Эрнестина МакНорман из Гвендильского замка.

Леди Памела с радостью приветствовала внучатую племянницу. С ее появлением в мрачной гостиной стало как будто светлее. Даже томная леди Сесилия оживилась. Впрочем, это можно было объяснить тем, что она чувствовала необходимость постоянно быть начеку в присутствии старшей дочери. От Гвендолин можно было ожидать всего. Кому-кому, а уж ее матери это было прекрасно известно.

– Чудесно выглядишь, Гвен, – улыбнулась леди Памела, потрепав девушку по щеке.

Гвендолин чуть нахмурилась. Она была очень невысокого мнения о собственной наружности, и каждое приятное слово по этому поводу казалось ей подозрительным. Не надо мне никаких одолжений, говорил ее серьезный взгляд. Но Гвендолин была слишком живого и деятельного нрава, чтобы долго сердиться. Морщинка на ее лбу разгладилась, и она принялась засыпать леди Памелу вопросами.

Ее мать внимательно слушала ее и легонько покачивала головой. За двадцать три года она не устала удивляться тому, как у нее могла родиться такая дочь. Сесилия считала себя очень выдержанным человеком, вершиной спокойствия и невозмутимости, одним словом, всего того, что приличествует настоящей леди. Однако Гвендолин, с ее взрывным характером и безумными идеями, абсолютно не соответствовала представлениям ее матери о девушке благородного происхождения.

– Гвен, дорогая, ты не могла бы говорить чуточку потише и помедленнее? – спросила леди Сесилия страдальчески, когда у Гвендолин иссяк запас новостей и вопросов. – Здесь довольно душно, а еще ты шумишь…

Гвендолин покраснела. Она вообще чрезвычайно быстро заливалась краской, и это качество ее кожи особенно раздражало ее.

– Прости, мама, – пробормотала она.

– И потом, это просто неприлично. Пора бы уже научиться достойно вести себя, – продолжала леди Сесилия менторским тоном.

Она искренне любила старшую дочь, но никогда не упускала возможность прочитать ей нотацию. Присутствие леди Памелы нисколько не смущало ее – ведь тетя Пэм была их родственницей, а, значит, с ее присутствием можно было не считаться.

– Да, мама, – ответила Гвендолин спокойно, но глаза ее сердито блеснули. Она очень не любила, когда мать принималась поучать ее, особенно при посторонних.

Леди Памела почувствовала, что пора вмешаться и перевести беседу в другое, менее опасное русло.

– Ах, какая же я забывчивая! – с притворным огорчением произнесла она. – У меня совсем вылетело из головы, зачем я сегодня приехала к вам.

И Сесилия, и Гвендолин с интересом посмотрели на тетю. Леди Памела состояла в очень активной переписке с половиной знатных семейств Шотландии и Англии и всегда была в курсе самых последних событий. Обычно это были самые заурядные слухи, но порой она баловала их чем-то действительно важным. Судя по интригующему виду, который напустила на себя Памела сейчас, это был как раз такой случай.

– В чем дело, тетя Пэм? Не томи нас, – проговорила леди Сесилия с жадным любопытством. Всегда такая строгая к дочери, она порой забывала о собственных манерах.

– Как вы смотрите на то, чтобы устроить в Гвендиле праздник? – спросила тетя Пэм и улыбнулась.

На лицах ее собеседниц отразилось откровенное разочарование.

– Праздник? – протянула Сесилия. – О каком празднике может идти речь? Денег совершенно нет, да и повода для веселья я пока не вижу.

– Помните, в летописях Гвендиля есть упоминание о празднике, который раз в год устраивали в замке? – невозмутимо продолжала леди Памела. – Когда съезжались все соседи и родственники, и пир длился несколько дней?

Гвендолин кивнула головой. Еще бы она не помнила! Это было время величия Гвендиля. Время, которое безвозвратно ушло.

– По-моему, было бы изумительно возродить эту традицию. Конечно, не в былом масштабе, но можно было бы придумать что-нибудь…

– О чем ты говоришь, тетя Пэм? – резко перебила ее леди Сесилия. – Праздник в Гвендильском замке? Никогда не слышала ничего более смешного! Какое веселье может быть в этих руинах?

Гвендолин вспыхнула. Предложение леди Памелы, мягко говоря, странно, но это еще не повод для издевки! В конце концов, тетя Пэм очень здравомыслящая особа и наверняка за ее словами скрывается дельный план. И уж называть Гвендиль руинами леди Сесилия не имела ни малейшего права!

Леди Памела дождалась, когда Сесилия отсмеется, и спокойно продолжила:

– Вся округа знает, что вы разорены и еле сводите концы с концами. Было бы неплохо показать всем, что владельцы Гвендиля еще что-то представляют из себя. Не думаю, что это обойдется в такую немыслимую сумму. Я могла бы помочь. Немногим, конечно, но все-таки…

– Если ты хочешь помочь нам, мы найдем деньгам более достойное применение, – отрезала леди Сесилия. – Ты меня удивляешь, тетя Пэм!

– А на праздник можно было бы пригласить нужных людей.

Гвендолин звонко рассмеялась.

– Немедленно выкладывай, что у тебя на уме, тетя Пэм. Перестань ходить вокруг до около. Бедную маму сейчас удар хватит из-за твоих идей.

Леди Памела улыбнулась, и лучики морщинок побежали от уголков ее глаз по всему лицу.

– Тебя не проведешь, Гвен. Сесилия, помнишь, шесть лет назад я ездила на свадьбу Уолтера МакНормана, вашего дальнего родственника? Ты еще оставалась дома, так как Кэролайн была серьезно больна?

Сесилия наморщила лоб, вспоминая события шестилетней давности.

– Кажется, да, – произнесла она неуверенно. – Этот Уолтер то ли кузен, то ли племянник моего покойного мужа…

– Скорее всего, племянник, – уточнила леди Памела. – Но это чисто номинальное родство, я даже не могу припомнить в каком колене. Чистое совпадение, что у вас одна фамилия. Вас вполне можно считать однофамильцами, но все-таки какая-то общая капля крови у вас есть.

– Они живут на побережье? Его супруга, кажется, очень богата? – спросила Сесилия, окончательно вспомнив, о ком идет речь.

– Очень. Сэр Уолтер сам владеет весьма значительным состоянием. Несмотря на благородную кровь, у него есть деловая сметка и голова на плечах, – усмехнулась леди Памела. – В числе прочего он имеет несколько заводов по производству виски. Очень прибыльное дело, скажу я вам.

– Виски! – фыркнула леди Сесилия, и Гвендолин тоже не смогла сдержать улыбку. – Подумать только, один из МакНорманов занимается производством виски!

– Сейчас двадцатый век, моя дорогая, – кротко заметила леди Памела. – Каждый зарабатывает деньги, как может. И не переживай, пожалуйста, насчет его родства с вами. Уолтера вряд ли можно назвать одним из МакНорманов в том смысле, который ты имеешь в виду. Если хочешь, я могу посмотреть в своих записях и уточнить вашу степень родства.

– Ладно, оставим в покое этого коммерсанта, – сказала Сесилия с легким презрением. – Какое он имеет отношение к нашему разговору?

– Почти никакого. Просто я поддерживаю отношения с его матерью, весьма почтенной дамой, и она сообщила мне в письме, что скоро к ним приезжает младшая сестра жены Уолтера…

– Господи, да какое мне до этого дело? – воскликнула леди Сесилия.

– Которая очень мила, богата и хочет выйти замуж за человека благородного происхождения. Видимо, лавры сестры, леди МакНорман не дают ей покоя, – закончила леди Памела, не обращая внимания на возгласы племянницы.

Леди Сесилия застыла на полуслове с открытым ртом. Вот с этого и надо было начинать, говорили ее глаза.