Читать книгу Этого мира нам было мало - Алекса Райан - Страница 1

               пролог

               кто я?

«У меня есть сомнения, я теряю силы.

Иногда я падаю, но не ломаюсь.»*

Лучшие истории пишут завоеватели, бойцы, мечтатели. Правильные истории пишут герои, спасители, надеющиеся. А что остается сломленным, разрушителям и отчаявшимся? Им остается только смотреть, как другие вершат истории, о которых будут помнить веками. Им остается лежать под землей, забытыми и никому ненужными. В этом мире пробиваются вверх только успешные, у кого золотой каемочкой вокруг шеи пропуск в элитное общество, а остальным остается вечно скитаться в их тенях.

Может, пора наконец бросить вызов системе.

Лучшие истории пишут завоеватели. А вечные истории пишут отчаявшиеся.

В окна пробивается свет только встающего солнца, дверь в класс открывается, отдавая глухим скрипом в пустое помещение. Женщина тихой поступью входит, глубоко вздыхает, останавливаясь напротив высоких окон, из который открывается вид самое начало нового дня. На усталом лицо появляется почти незаметная улыбка, вызывая такую теплоту во взгляде, легкие морщинки в уголках глаз. Она обводит точенным взглядом класс, и внутри нее как будто разливается нечто новое, еще неизведанное. Внутри нее просыпается надежда. И это так опьяняюще, что женщина опирается одной рукой на массивный деревянный стол, другой рукой проводит по светлы волосам, еле достающим до плеч, что теперь спадают на глаза, и смеется так тихо, заливисто, по-настоящему. Она уверенно, без колебаний и и промедлений берет в руки мел и вступает в свою новую жизнь. На доске размашистым и неаккуратным почерком: «Истории пишут те, кто не сдается».

                                    ***

«Я святой, и я грешник.

Я проигравший и победитель.

Лишён веры и верующий.

Я честен, но и лжец.

Я герой и злодей.

Я миф, и я легенда.

Лишён сил, но достойный соперник.

Я настоящий и притворщик.»

Мерфи щелкает потрепанной старой зажигалкой, у него перед глазами еле полыхает огонь, и парень смотрит так, будто эта маленькая искра разожжет пожар. Из рук падает на холодный асфальт так и не зажженная сигарета. Он проводит большим пальцем по вырезанным буквам на зажигалке и захлопывает крышку. Мерфи рукой ломкие сухие волосы взъерошивает и дышит глубоко и загнанно, втаптывает в землю сигарету и уходит не оборачиваясь. Когда парень заходит обратно в бар бешенный стук сердца заглушает размеренный голос, доносящийся со сцены. Легкие ноты джаза словно протекают по венам, смешиваясь с кровью, и у Мерфи на лице снова та самая таящая в себе все темное внутри него ухмылка появляется. За барной стойкой девушка пытается достать оттуда бутылку алкоголя, и парень сразу порывается, хватает ее руку, пока насмехающаяся обводит его взглядом.

– Мерфи – тягуче произносит она.

– В этом баре могу воровать только я, Миранда – парень говорит это, смеясь, но во взгляде сталь, что девушка сразу съеживается и вырывает свою руку.

Мерфи обводит ее надменным взглядом, потому что на Миранде багровое облегающее платье, в котором она выглядит невероятно, но внутри девушки такая пустота, что ей толко остается натягивать на себя маску, которую снять уже никто не в силах. Миранда строит из себя кусок за куском ту, которую сможет не ненавидеть. Они на самом деле похожи. Оба пытаются как-то сбежать, вырваться из той жизни, в которой вязли с головой. Только разница в том, что Мерфи не пытается никем притворяться.

Миранда улыбается сокрушительно, расправляет плечи и делает вид, словно ее маска только что не потрескалась.

– Если бы ты работал, мне не пришлось бы отбирать у тебя хобби.

– Дорогая, если бы я работал, то у меня не было бы хобби.

Мерфи заходит обратно за барную стойку, делает несколько слишком приторных коктейлей и дергается от пронизывающих до самой корки взглядов Миранды.

– Я завязал – парень говорит это с нажимом, опираясь на стойку и возвышаясь на девушкой, которая будто этого не слышит.

– Раньше с тобой было намного интереснее.

У Мерфи руки сами в кулаки до хруста сжимаются, до побеления костяшек. Парень смотрит на Миранду и только сейчас по-настоящему видит ее. Как слои макияжа тщательно скрывают мешки по глазами, чередующиеся с синяками, как пустота в глазах уступает усталости. Когда он только встретил девушку, Мерфи ей восхищался. Перед такой Мирандой не стыдно было преклонить колено. А сейчас парень видит лишь ее жалкую тень, подобие той самой девушки. И Мерфи просто не хочет однажды посмотреть в зеркало и увидеть такое же  подобие, оставшееся от него самого.

– Интереснее что? То, что, когда я был под кайфом, становился просто неуправляемым и ты могла вертеть мной, как только хотела?

– Ты сам это выбрал, Мерфи. Ты можешь завязать, но это всегда будет вокруг тебя. Ты не сможешь убежать, как бы не пытался. – говорит Миранда так холодно, что парень вздрагивает.

Она уходит, оставляя за собой шлейф каких-то слишком сладких духов и едкий запах сигарет. Она уходит, а парень просто не может не пойти за ней.

Мерфи выдыхает медленно и ему даже становится жаль Миранду, но он не может жалеть того, кто в этом не нуждается. Он достает из кармана маленький пакетик с белым порошком и смотрит на него так, словно из-за этого сейчас разрушится его жизнь. Хотя так оно и есть.

– Надеюсь, я больше тебя не увижу. – сказал парень, подходя к девушке ближе и протягивая ей этот пакетик.

Как только резко протягивает руку, Мерфи одергивает свою, ухмыляясь, пока взгляд Миранду бегает от его лица к рукам, она теряет контроль.

– Хочешь расскажу тебе про действие психоделиков на мозг? – у девушки на лице проскакивает злость, но Миранда сразу натягивает новую маску, каких у нее на каждый случай, гарантированная победа. – Они будут воздействовать на твои рецепторы в мозгу, сначала тебе будет хорошо, ты начнешь видеть галлюцинации. А затем начнется ломка. Ты будешь блевать и трястись в конвульсиях. и чтобы это закончилось, ты снова придешь ко мне за новой дозой и будешь говорить все то же самое.

 Миранда вырывает пакетик из его рук так, словно от этого зависит ее жизнь.

– Не тебе читать мне нотации.

Мерфи уходит, не оборачиваясь, не жалея, потому что она права, не ему читать нотации.

Парень точно такой же пропащий и как бы он не пытался убежать, все равно не сможет. В его мире у каждого несколько шкафов на секреты и по одной могиле.

                                      ***

«Я лекарство и температура.

Я потеряна, но знаю направление,

Я провал и совершенство.

Лишена милосердия, но я устала ходить по жизни, словно она – проволка.»

Колокольчик над дверью громко звенит, оповещая о новом посетителе. Эва шумно выдыхает, заправляет за ухо кудрявую прядь черных, как смоль, волос, выбившуюся из высокого пучка, и откладывает книгу на прилавку яркой обложкой вверх. Девушка поправляет широкий зеленый свитер, заправленный в кожаную юбку и скрывающий под собой белесные шрамы  под кожей. Эва нервно разглаживает юбку и натягивает такую искусственную, притворную приветливую улыбку. Высокий мужчина в длинном плаще ходит вокруг стеллажей со старыми обшарпанными пластинками. Он обводит маленькое, немного пыльное и побитое, но такое уютное помещение надменным взглядом, как будто слишком хорош, чтобы здесь находится. Эва переводит взгляд на дорогой костюм, дорогие часы на правой руки и всепоглощающий холод в глазах. Эва старается, старается, старается, но искусственная улыбка пропадает с ее лица, как только мужчина презрительно бросает а стойку пару виниловых пластинок, окидывает ледяным взглядом книгу, лежащую рядом, и громко усмехается.