Читать книгу Меч Господа нашего. Продолжение романа"Период распада" - Александр Афанасьев - Страница 3

Заседание СНБ было экстренным и закрытым, его созвали буквально через несколько часов после того, как информацию, полученную АНБ, окончательно подтвердил проникший в пакистанские разведывательные службы американский агент. Информация была, в общем-то, ожидаемой, первый раз подозрительный объект в Абботабаде, Пакистан попал в поле зрения аналитиков АНБ три года назад, первоначально его определили как разведывательный центр ИСИ. Затем – активность, проявляемая около этого центра, заставила приглядеться к нему поближе. Но решение откладывали, требовали независимого подтверждения – хотя по характеру активности уже можно было сделать определенные выводы. Просто за выводами – всегда должны следовать действия, а здесь – действия необходимо было предпринимать в чужой, как все уже понимали, враждебной стране, имеющий до ста ядерных зарядов. И лишь несколько часов назад, агент американской разведки, которого удалось за шесть лет внедрить в руководство ИСИ, выйдя на связь, подтвердил – да, все именно так, как и предполагалось. Террорист номер один находится (точнее, содержится) – там.

Всесуточный спасательный вертолет НН-60 Pave Hawk из Форт Драма совершил посадку у левого крыла Пентагона, там была зеленая площадка, позволявшая посадить вертолет. Техник – сержант ВВС, на голове которого красовался шлем с интегрированным прибором ночного видения – откатил в сторону люк десантного отсека, высунулся и осмотрелся. Сержант был в Афганистане совсем недавно, и эту привычку – сначала осматриваться, не выходя из вертолета – он принес оттуда. Все было нормально – ни талибов, ни ракетчиков РПГ в засаде, только здание Пентагона, подсвечиваемое прожекторами, лужайка и бегущие по ней военные в форме. Опасности не было.

– Можно.

Первыми высадились двое сотрудников Секретной службы, потом на газон спрыгнул Президент Соединенных штатов Америки, за ним высадились еще четверо сотрудников Секретной службы: шесть человек из личной охраны, ближнего круга – это все, кого взял в поездку Президент. Военные были еще метрах в тридцати от вертолета, агенты придерживали плащи, которые трепал ветер от лопастей – пилот вертолета тоже был в Афганистане и не останавливал турбину без крайней необходимости. Президент сделал шаг в сторону от вертолета, потом обернулся, протянул технику – сержанту руку для рукопожатия, как бы поощряя в его лице весь экипаж.

– Спасибо, что подвезли, парни.

– Не за что, сэр. Всегда рады, сэр.

Военные подбежали к президенту, кто-то начал докладывать, но президент махнул рукой и не обращая внимания на доклад – направился к здания Пентагона, опережая и встречающих и охрану.

* * *

Президент Соединенных штатов Америки – был уже совсем не тем молодым чернокожим парнем, первым чернокожим президентом в истории страны и одним из самых молодых президентов, который въехал в Белый Дом на волне ликования от ухода непопулярного, облажавшегося по всем статьям преемника. Положа руку на сердце, он совершенно не был готов к той ноше, которую возложил на него народ Соединенных штатов – у него не было ни сложившейся команды, ни опыта руководства какой-либо территорией, ни опыта руководства коммерческим предприятием. Предыдущий демократический президент имел успешный опыт руководства штатом Арканзас, который он возглавлял несколько сроков и вывел в лидеры по темпам развития экономики – а предыдущий республиканский президент руководил штатом Техас. Но он принял эту ношу, не говоря ни слова, и за три года президентства сделал немало. Ему, наконец-то удалось научиться рулить этой страной, причем многие решения он принимал единолично, потому что нормальной команды у него не было до сих пор. Теперь он был готов руководить страной – вот только доверятся ли ему еще раз люди? Или поведутся на популистские заявления безответственных крайне правых?

Став президентом Соединенных штатов Америки он ужаснулся тому, что успел натворить его предшественник. В стране бушевал жесточайший экономический кризис, в любой момент мог обанкротиться один из ведущих банков страны, что моментально привело бы к параличу всего денежного обращения страны и банкротству банков уже по цепочке, безработица была просто ужасающей. Его предшественник умудрился втравить страну в две жестокие, кровопролитные, не имеющие перспективы войны – причем в одну из них он вляпался исключительно по собственной прихоти. Став президентом, он получил доступ к совершенно секретным документам, тем самым, к которым он не мог получить доступ, будучи сенатором. Его подозрения подтвердились – его предшественник принял решение на вторжение в Ирак самостоятельно, поддерживаемый лишь узким кругом особо доверенных лиц, причем ЦРУ выступало категорически против проведения операции, против был и Объединенный комитет начальников штабов. В документах усматривалось явное злоупотребление предыдущим Президентом своими полномочиями, его надо было судить – но он знал, что это невозможно. Никто не допустит такого суда, тем более сейчас, когда они вляпались там по уши…

Своего человека на должность министра обороны у него не было, он решил оставить республиканского министра, опытного разведчика Роберта Гейтса, который был назначен на этот пост взамен совершенно оскандалившегося Рамсфельда. Директором ЦРУ стал юрист, университетский профессор и опытный бюрократ Леон Панетта, фактически делами там заправлял еще один русист – разведчик, бывший резидент в Москве, а ныне Директор национальной разведки Стивен Кейпс. Перед этой командой он поставил задачу как максимум за два года завершить войну и в Ираке и в Афганистане. Через некоторое время – его просто поставили перед фактом, заявив, что сделать это невозможно. Тогда-то он впервые ощутил ту объединенную силу военных, разведчиков, специалистов по безопасности, которых вскормила на крови предыдущая администрация, и которые просто не хотели прекращать ведущиеся страной войны. Им надо было воевать – чтобы продолжать существовать.

Тем не менее – ему удалось поставить какую-то позицию и частично обойти военно-промышленное лобби. Он продавил вывод почти всего контингента американских войск из Ирака, оставление там всего пяти баз (в первоначальном варианте предлагалось шестнадцать) и, как кость собакам – бросил бюджетные ассигнования на обеспечение безопасности в Ираке частными военными компаниями. Освободившиеся части перебрасывались в Афганистан, туда же направили опытного и хитрого генерала Дэвида Петреуса, едва ли не лучшего старшего офицера вооруженных сил США с заданием завершить войну до 2011 года. То есть – примерно за год до выборов, чтобы можно было отчитаться перед избирателями – задачи выполнены, американские парни возвращаются домой. Но тут – Петреус, поддержанный военными и разведчиками опять поставил президента перед фактом – войну в Афганистане можно завершить в лучшем случае в четырнадцатом году, а то и позже. Должно смениться поколение, а то и два – прежде чем в Афганистане наступит мир, нынешнее население Афганистана в мире жить не может и не хочет. Именно тогда, у президента вырвался буквально крик души, на который мало кто обратил внимание: «Черт возьми, вы же мне не оставили никакого выбора!»

Тогда президент поставил другую задачу. К выборам, нужно одержать хотя бы какую-то победу, если не получается с реальными победами – можно одержать победу символическую, такую, которая покажет американцам и жителям других стран, что Америка еще что-то может. Выбор целей для символической атаки был очень узок и главным из них был «принц террора», «амир Аль-Каиды».1 Усама бин Мухаммад бин Авад бин Ладин. Организатор подпольной сети «Аль Каида» как части гораздо более крупной и зловещей организации, именуемой «Глобальный джихад салафи», ставящей целью завоевание всей земли и уничтожение всего цивилизованного мира. Организатор терактов одиннадцатого сентября в США, одиннадцатого марта в Испании и дьявол знает каких еще. Бывший «актив» американской разведки, прикормленный ею во время войны против русского вторжения в Афганистан, обученный методам конспирации и применивший свои знания при построении организации, ведущей террор против своих бывших хозяев. Его уничтожение могло бы дать хоть какую-то надежду на прекращение затянувшейся до предела войны, на жизнь без просвечивания в аэропортах и с запретом брать на борт питьевую воду в бутылках. А надежда – это то, чего очень не хватало американским гражданам в последнее время.

Через два месяца – ему положили на стол объемистое разведывательное досье. Прочитав его, он пришел в ужас…

* * *

Сопровождаемый военными, Президент спустился на лифте в ситуационный центр, в котором недавно установили виртуальный экран, позволяющий моделировать ситуации в трехмерном, а не двухмерном как раньше изображении. Тут же, в углу ситуационного центра была дверь, ведущая в убежище, называемое «Сикаракса» – оно было построено в самом начале строительства для хранения запчастей к оборудованию и прочего нужного инвентаря, потом переоборудовано в запасную комнату для совещаний. Оборудование там было самое простое – диапроектор, несколько экранов – но для совещания, которое не должно было привлекать к себе внимания, Сикаракса годилась как нельзя лучше…

Когда президент вошел – все были на своих местах. Кейпс, Панетта, Гейтс, Петреус, Крейг, Хилари Клинтон. Действующий советник президента США по вопросам национальной безопасности Томас Е Донилон, сменивший на своем посту четырехзвездного генерала Джонса не служил ни дня в армии, ни дня не работал в разведке – поэтому на совещание его не позвали по причине полной бесполезности. Зато был контр-адмирал Стивен Бьюсак, самый высокопоставленный на сегодняшний день выходец из «Морских котиков», спецназа ВМФ2, возглавляющий объединенный центр специальных операций, созданный генералом Стенли МакКристаллом. Его позвали потому, что он имел опыт охоты на высокопоставленных деятелей бывшего иракского режима и считался одним из самых опытных охотников на террористов в США.

– Президент Соединенных штатов Америки! – крикнул дежурящий на дверях офицер, пропуская президента. Обязанности церемониймейстера здесь выполнять было некому.

Президент прошел на свое место, жестом приказал собравшимся садиться.

– Здесь найдется чашка хорошего кофе? – спросил он – сейчас я должен спать и видеть десятый сон…

– Извините, сэр… – контр-адмирал Бьюсак оказался к президенту ближе всего, потому, что свободных мест было несколько, и президент сел не во главе стола – конечно, не как в морской пехоте, но все равно ничего…

Хозяин этого здания и этой встречи, министр обороны Гейтс одарил контр-адмирала пристальным, изучающим взглядом. В Белом доме повар был от ВМФ и чертов ублюдок не упустил лишний раз подколоть армию. В Афганистане армейские части и переброшенные туда части спецназа SEAL конфликтовали друг с другом.

Президент обжегся, но выхлебал горячий кофе до конца, чтобы прийти в себя.

– Сойдет. Кто доложит?

Со своего места поднялся Стивен Кейпс, директор Национальной разведки.

– Господин президент, мы получили независимое подтверждение местонахождения Осамы Бен Ладена. Впервые за все время GWOT у нас есть информация, подтвержденная двумя независимыми источниками…

– И где он? – нетерпеливо перебил президент

Панетта, занявший место около диапроектора включил его – и все увидели на стене изображение спутникового снимка.

– Это Абботабад, северо-западный Пакистан. Столица провинции на самой границе штата Джамму и Кашмир, территории, населенной в основном мусульманами, исповедующими агрессивные формы суннизма. В этом городе находятся пятый и шестой гуркхский полки, тринадцатый полк погранвойск, полк горной артиллерии, высшее военно-командное училище Пакистана, а так же, вот этот объект.

Панетта сменил слайд, теперь на нем было изображение какого-то странной формы строения, оно было построено на треугольной формы участке и совершенно не походило на жилой дом.

– Объект расположен в военном районе города, так называемом канте, в восьмистах метрах от него – ворота высшего военного училища Пакистана. С другой стороны – военная академия, военный госпиталь и армейское стрельбище, эта территория насыщена военными объектами. Район считается богатым, здесь строят только индивидуальное жилье для состоятельных людей, военных и сотрудников спецслужб. Район патрулируется военными патрулями, в военном училище постоянно наготове дежурный взвод.

Сам объект мы поставили на периодический контроль примерно три года назад, а начиная со вчерашнего дня, ведем постоянный мониторинг объекта и прилегающей к нему местности, двадцать четыре часа в сутки. У нас есть там источник, майор пакистанской армии. Его семья – уже тайно переправлена в США.

Сам объект имеет четыре этажа, огорожен глухим забором высотой от десяти до двадцати футов в разных его частях, только один вход. У него нет парковочной площадки, нет гаража, вполне возможно, что есть подземный уровень. Двойная система ворот – входя в ворота, вы попадаете не во двор, а в длинный и узкий коридор, простреливаемый насквозь, в конце его еще одни ворота, ведущие во внутренний дворик. Две спутниковые антенны, на крыше – нечто, сильно похожее на огневую точку. Внутренний двор используется для сжигания мусора, мы ни разу не видели там детей. По меньшей мере, пять раз мы замечали на территории объекта мужчин, в гражданском, но вооружены автоматическим оружием. За время постоянного наблюдения мы отследили только один контакт с внешним миром – туда подвезли продовольствие, судя по количеству – на пятнадцать – двадцать человек.

Первоначально мы считали этот объект одним из объектов, принадлежащих пакистанской разведывательной службе, посылать запрос относительно этого объекта мы не стали, чтобы не выдать свой интерес к нему. Затем мы решили, что это тюрьма для содержания тайно задержанных лиц, подозреваемых в причастности к террористическим организациям, таких объектов у пакистанской армии достаточно. Но несколько часов назад мы получили сообщение от агента, внедренного нами в ИСИ. Он сообщил, что центр в городе Абботабад используется как убежище для Осамы Бен Ладена и его сына, и более того – там он находится под охраной пакистанских правительственных агентов. Бен Ладен остается в этом центре, по крайней мере, три последних месяца и находится под контролем пакистанской разведки. Нам удалось сделать несколько снимков со спутника. Прямых доказательств нет, но нам удалось заснять тень от человека, опасающегося по каким-то причинам выходить на свет, этот человек высокий и худой, суди по длине тени его рост более шести футов. На сегодняшний день это все, господин президент.

Президент достал несвежий платок из кармана, вытер им вспотевший лоб. Вечером он поужинал рыбой, и теперь чувствовал себя не лучшим образом.

– Я бы хотел прояснить, мистер Кейпс, Бен Ладен там укрывается, или пакистанцы арестовали его и держат его там, не сообщая нам?

Кейпс пожал плечами

– Трактовать сообщение агента можно по-разному, он не имеет доступа к документам высшей степени секретности, да и это он узнал довольно случайно. Вряд ли пакистанцы просто так отпустят его, если он вдруг захочет уйти, это не в их интересах. Но я с большой долей вероятности могу утверждать, что Бен Ладен прибыл в это убежище по доброй воле, его не захватили силой. Во-первых, потому что пакистанцы не смогли бы провести операцию по его захвату так, чтобы об этом не узнали мы, хотя бы по косвенным признакам. Во-вторых – по данным нашего агента Бен Ладен содержится там вместе с сыном и частью семьи. Вряд ли семья оказалась бы с ним там, если бы он прибыл туда не по своей воле…

– Пакистанские власти знают об этом объекте?

Кейпс ответить не успел – за него ответил Роберт Гейтс, самый пожилой среди всех участников совещания, и самый опытный.

– Господин президент, при первой попытке выявить это, даже очень осторожной – я могу поставить сто долларов на то, что через неделю птичка покинет гнездо. Это уже было – не раз, не два, не три, сообщение пакистанцам почти гарантированно приводит к провалу. В две тысячи восьмом году, в Ангур Ате3 все произошло именно так. И снова мы сможем его отследить только через несколько лет – в лучшем случае. Один запрос, один телефонный звонок, даже ваш личный звонок Зардари4 – и все будет кончено.

Президент кивнул, соглашаясь

– Предложения?

– Есть только два варианта, господин президент – снова заговорил Гейтс. Первый – ракета Томагавк с подводной лодки или ударного самолета – ракетоносца над Афганистаном. Несколько ракет – для верности. Как модификация этого плана – несколько управляемых бомб с B2 Spirit. Второй вариант – высадка группы спецназа с вертолетов, быстрая и чистая операция. Все остальное – уже вариации.

Президент задумался. Первый вариант его явно не устраивал – простая гибель Осамы не прибавила бы ему шансов на выборах. Да и вообще – гибель. Только взятие его живым, доставка в штаты и суд. Если его взять живым… допустим, сейчас – то суд начнется как раз в самый разгар президентской гонки. Суд над врагом номер один США – лучшей рекламы для действующего президента не придумать.

– Я хочу взять этого сукина сына живым – медленно и отчетливо сказал Президент – я хочу увидеть его на скамье подсудимых военного трибунала в Гуантанамо. Я хочу, чтобы этот сукин сын остаток своих дней гнил в одиночной камере. Даже смерть будет слишком легким для него наказанием, он должен гнить в одиночной камере и знать, что никогда не выйдет оттуда. Кто-то из вас, джентльмены – может сделать, чтобы это было так?

Взгляды собравшихся перекрестились на худощавом, выше среднего роста военном в повседневной флотской форме со знаками различия контр-адмирала военно-морского флота США.

– Я могу это сделать, господин президент – сказал контр-адмирал Стивен Бьюсак – я могу притащить этого сукина сына вам. И сделаю это…

Президент кивнул

– Сделайте это. Отныне вы, господа – члены временной оперативной группы, в задачу которой входит захват Бен Ладена живым и доставка его в Соединенные штаты Америки для судебного процесса. Руководить группой будет… директор Панетта, относительно распределения обязанностей в группе прошу решить самостоятельно. Вся информация по этому делу, даже сам факт наличия такой группы – должны являться государственной тайной. Никаких документов, никаких требований о финансировании, ничего. Вы, контр-адмирал – составите и подадите на мое имя список ресурсов, которые вам будут необходимы, без указания назначения этих ресурсов. Вы, директор, составите и подадите мне список действий, которые я должен буде предпринять для того, чтобы вы смогли успешно провести операцию. Переговоры, звонок кому—то – все это будет сделано. Прошу принять всех во внимание – эта операция является в моих глазах операцией наивысшего приоритета, поэтому если вам что-то потребуется сейчас, либо в процессе подготовки – я ожидаю, что вы придете и попросите это у меня в любое время дня и ночи. Если кто-то будет оказывать противодействие любого рода – я ожидаю, что вы сообщите мне об этом, немедленно. Я буду ждать личного доклада о ходе подготовки каждые пять суток. Всем все ясно, джентльмены?

Кто-то негромко сказал «да, сэр», кто-то просто кивнул. Президент встал со своего места.

– А сейчас, джентльмены, мой организм напоминает мне, что я должен хоть немного поспать до того, как наступит рассвет.

– Сэр… – позвал обернувшегося к двери президента контр-адмирал Бьюсак

– Да, контр-адмирал?

– Сэр, у каждой операции должно быть какое-то название. Может быть… его присвоите вы? Парни будут рады узнать это.

Президент задумался.

– Это неважно. Назовите как-нибудь сами.

* * *

Операция получила название «Копье Нептуна» – просто потому, что в ней участвовали военные моряки и командовать ей – назначили Стивена Бьюсака, контр-адмирала, бывшего боевого пловца, поднявшегося так высоко по командной вертикали, как ни один другой боевой пловец в истории ВМФ США. Но время было другое… и историю писали не авианосные группировки и линкоры с сопровождением – а маленькие группы людей, которым нечего было терять.

Пешавар, Пакистан. Консульство США. 20 марта 2011 года. DEVGRU, лейтенант Томас Аллен

Американское консульство в Пешаваре находится на Хоспитал роад, когда это – это было ближе к окраине города, теперь – самый центр. Пешавар за время войн в Афганистане сильно вырос, теперь это – крупнейший город субрегиона и страшный нарыв, полный ядовитого гноя. Раньше численность населения города едва превышала два миллиона человек теперь – никто уже не считал, но по грубым прикидкам американских разведчиков – не менее десяти, это если считать пригороды, лагеря беженцев и тех, кто приезжает торговать на рынках. Население Пакистана за время войны, начавшейся году в восемьдесят втором – выросло неимоверно, с восьмидесяти миллионов человек – где-то до ста семидесяти, если не до ста девяноста, потому что в сельской местности – детей никто не считал. Но сто семьдесят или сто девяносто – любой сотрудник американского дипломатического персонала осознавал, что они сидят на пороховой бочке.

Во времена, когда пакистанцы и американцы сражались на одной стороне против советского проникновения в регион – американское консульство в Пешаваре представляло собой двухэтажное здание британской архитектуры, типичного для здешних мест цвета серой глины. После 1991 года, когда во время Бури в Пустыне на американские дипломатические представительства были совершены столь серьезные нападения, что пришлось экстренно эвакуировать посольство – вокруг консульства усилили забор. После событий 9/11 – забор усилили, теперь это были бетонные плиты высотой выше человеческого роста. Пятого апреля десятого года – возле консульства взорвалась заминированная машина, после чего местные сторонники Талибана открыли по зданию массированный огонь из автоматов и установок РПГ, погибли восемь сотрудников консульства, а само здание было серьезно повреждено. К настоящему времени – оно было отстроено заново, но теперь оно представляло из себя что-то типа посольства в Сайгоне, только двухэтажное и за высоченным забором с колючей проволокой поверху. Выше двух этажей было нельзя – нового обстрела или нападения можно было ждать в любой момент.

Чуть дальше от консульства, на Молл-Роуд у тротуара – стоял белый четырехдверный пикап Мицубиши Л-200, возможно – по документам числящийся сгоревшим или угнанный у одной из местных гуманитарных организаций. В машине сидели два человека, молодой и постарше, оба бородатые и одетые как одеваются местные и даже с чалмами на голове. Один из них, тот, который постарше – курил, другой – что-то ел, облизывая жирные пальцы. На заднем сидении – прикрытые пуштунским верблюжьим одеялом лежали два новеньких болгарских АК со складными прикладами, их ЦРУ закупало оптом и распределяло нужным людям.

Один из бородатых доел лача – местную лепешку с мясом, купленную у уличного торговца, вытер руки об одежду, как делали это местные. Со всех сторон – гул сигналов, движение было просто ужасающим, не подчиняющимся никаким правилам, несмотря на то, что это была одна из основных магистралей города.

– Черт бы все побрал… – приглушенно, одними губами сказал молодой

– Что?

– Никак не могу привыкнуть. Эти ублюдки в двух шагах от меня! И я ничего не делаю.

– Расслабься. Это курорт.

– Только для них.

– Вот именно.

Их пикап стоял напротив трехэтажного здания архитектуры еще времен британского владычества. Раньше тут было какое-то правительственное учреждение, сейчас – правительственные учреждения переехали совсем в другое место, потому, что это здание не было защищено, и его могли подорвать или обстрелять в любой момент. В данный момент – здание принадлежало отставному генералу пакистанской армии, который купил его по дешевке, переоборудовал и сдавал под офисы. На третьем этаже – находилось отделение «Закят-фонда», крупного исламского фонда с отделениями в странах западного мира и штаб-квартирой в пока нейтральном Египте. По данным ЦРУ – фонд использовался для переправки денег, собранных в мечетях стран западного мира лицам, связанным с Аль-Каидой.5 Это была крупная нелегальная точка хавалы, исламской внебанковской финансовой сети, которая здесь, в Пакистане называлась «хидж», а владелец этой точки, хаваладар – соответственно, хиджи. Не путать с хаджи, человеком, который совершил предписанное Кораном путешествие (хадж) в Мекку – хотя по нынешним безбожным и скверным временам еще вопрос, кого больше уважать будут – хаджи или хиджи.

Молодой, сидевший за рулем, перегнулся, открыл бардачок и достал бутылку колы, чтобы запить съеденное. Вместо привычного знака Coca-Cola на бутылке была арабская вязь и надписи на урду. Это была «Кибла-Кола»6, местная разновидность «халяльной» кока-колы, произведенной в полном соответствии с исламскими канонами предприятием, которое не имело ничего общего с американской Кока-Колой. Местные становились все умнее, небольшая в исторических масштабах стычка переросла в цивилизационное противостояние и теперь проповедники в мечетях говорили, что все американское – харам и нужно покупать только то, что сделано руками правоверных на предприятиях, принадлежащих правоверным. Надо сказать, это был едва ли не самый разумный поступок экстремистов с тех пор, как все началось.

– И не стремно тебе пить эту бурду?

– В посольстве в два раза дороже.

– Зато своя. Понимать надо.

– Да пошли они…

Молодой допил Колу и выкинул банку на дорогу. Ее моментально кто-то подобрал: нищета здесь просто ужасала.

Этим людям нечего есть, но они продолжают нас убивать…

Зазвонил телефон, сотовый, лежащий на подлокотнике. Пожилой – взял трубку, сказал «Салам», несколько раз по ходу разговора сказал «Хо, хо» и попрощался – «Хода хафез». Все они – оперативники, временно приписанные к посольству США в Пакистане – знали дари и пушту и разговаривали только на нем, потому что говорить на английском языке в толчее пешаварских улиц – значило рисковать собой…

– Смену можно не ждать…

– Какого черта?!

– Спокойнее, парень. Аллах сделал так, как он пожелал. Относись ко всему со смирением…

* * *

– Внимание! Он выходит! Проснись!

Молодой, которого незаметно для него самого разморило – проснулся от жесткого толчка в бок…

– А!

– Приди в себя. Наш клиент выходит!

Клиентом на сегодня у них был молодой человек по имени Абдулла Халид. Тридцать пять лет – наиболее опасный возраст, не молодой и не старый, достаточно опыта, дерзости и здоровья. Родился в местечке Мир Али в Северном Вазиристане, по благотворительной программе поступил в школу, затем – отправился на заработки. Работал сначала в Бахрейне, потом в Дубае. Там – по-видимому, связался с Аль-Каидой.7 В Дубае – взял стипендию из благотворительного исламского фонда, отучился в местном университете на инженера. В шестом году – вернулся в Пакистан, осел в Карачи. Семьи нет, детей нет – по данным ЦРУ является гомосексуальным педофилом. Официально работает в автомастерской, где имеет какую-то долю от прибыли. В свободное от работы время – оказывает содействие местным террористическим организациям в подготовке террористических актов, мастерит самодельные взрывные устройства. Связан с Хафизом Гулем Бахадуром, тоже инженером, возглавляющим Муками Техрик Талибан, одно из ответвлений пакистанского Талибана, находящегося под прямым контролем пакистанской разведки. Но это на поверхности… а если копнуть еще глубже, то… ЦРУ подозревало, что Халих вступил в Муками Техрик Талибан по заданию Аль-Каиды8 с целью контроля за МТТ. Муками Техрик Талибан была известна тем, что отказывалась воевать против пакистанских властей, отличалась довольно умеренными взглядами – и потому Аль-Каида9 засылала в нее своих агентов, беспокоясь о своих вложениях.

Абдулла Халид – мелкий, с крысиными усиками, одетый на западный манер – вышел из здания, махнул рукой – такси! Молодой завел мотор, пожилой достал из бардачка мобильный телефон Thyraya, гибрид мобильного и спутникового телефона, начал набирать номер…

– Грифон два семь на связи. Грифон два семь на связи, прошу Футболиста, немедленно.

– Грифон два семь, прошу идентификацию.

– Точка восхождения – назвал пожилой кодовое слово.

– Грифон два семь принято, ожидайте.

Обшарпанное желто-черное такси остановилось у тротуара, и Халид ловко скользнул на заднее сидение.

– Грифон два семь, я Футболист, слушаю вас – раздался голос старшего дежурного офицера в Лэнгли, отвечавшего за этот участок.

Пикап – тронулся вслед за такси

Футболист, я Грифон два семь, нахожусь в Пешаваре. Ведем подозреваемого в одиночку, не хотелось бы рисковать. Нужна помощь. У нас есть что-нибудь?

– Грифон два семь, минутку… да, у нас есть картинка из этого района. Вопрос – вам нужна помощь?

– Футболист, отрицательно. Цель – вперед нас, в такси. Я отмечу ее лазером, как поняли?

– Грифон два – семь, вас понял, жду пометки…

Пожилой взял большую, толстую ручку в корпусе из дорогого дерева, нацепил черные очки со специальными стеклами, которые выглядели как обычные и валялись на бардачке между сидениями. Опустил стекло, выставил ручку, нажал на колпачок – он искренне надеялся, что всего этого никто не заметит.

– Футболист, цель пометил. Видите цель?

– Грифон два семь минуточку… да, цель взята.

– Футболист, в такси следует подозреваемый, код канареечный10. Враждебности не проявляет.

– Грифон два семь принято. Цель ведем.

– Футболист, окей, мы отстанем немного. Возможно, клиент будет нервничать. Можно наладить передачу данных?

– Грифон два семь, продиктуйте свой сотовый.

– Футболист, записывайте.

Через несколько секунд – на экране сотового телефона с большим экраном и функцией навигатора – появилась карта Пешавара с нанесенной на ней красной, пульсирующей точкой. Точка двигалась, данные о ней поставлял спутник. Современные технологии позволяли творить чудеса.

– Сворачивай налево. Пусть оторвется…

– У этого парня был мешок – сказал молодой, поворачивая на соседнюю, относительно свободную улицу – когда он входил в здание, мешка не было.

– Мешок? Большой?

– Да. Приличный.

Хаятабад, пригород Пешавара, Пакистан. 40 минут спустя

Такси, поплутав по запруженным городским улицам в надежде сбросить хвост – направилось строго на запад, в направлении Хаятабада. Это был пригород Пешавара – но пригород приличный, с виллами, там жили состоятельные люди. Совсем не то, что деревня Шейхан, другой пригород Пешавара, рассадник экстремизма, где один парень, их коллега, сильно облажался11.

– Он сворачивает. Свернул. Остановился…

– Мне что делать?

– Давай вперед. Медленно.

Пожилой – обернулся, достал с заднего сидения Калашников, снял с предохранителя и поставил себе между ног, прижав коленями.

– Он стоит. Стоит… Стой!

Пожилой снова достал из бардачка Thyraya, прощелкал номер…

– Грифон два семь на связи. Прошу Футболиста, немедленно.

– Грифон два семь, прошу идентификацию.

– Точка восхождения

– Грифон два семь принято, ожидайте.

В темноте, приглушенный высокими заборами, но вполне отчетливо – треснул выстрел.

– Ах, черт!

– Сэр!

Пожилой отбросил телефон на бардачок, толкнул дверь, выпрыгивая из машины с автоматом.

– Сэр!

Телефон недовольно замигал красным глазком вызова. Молодой схватил телефон.

– … вы? Грифон два семь, отвечайте немедленно, черт вас дери!

– Сэр, это Грифон два семь, у нас чрезвычайная ситуация! Мы слышали выстрел!

– Грифон два семь, где старший агент? Где старший агент?!

– Сэр, мистер Даббер пошел посмотреть, что происходит!

– Не называй ничьих имен по связи, идиот! Что вы там слышали?!

Раздались еще несколько выстрелов из дробовика, один за другим, потом – длинная очередь из Калашникова – и снова дробовик. Вот черт…

Молодой – бросил надрывающуюся трубку, выскочил из машины. Сунулся на заднее сидение, обзавелся автоматом. Не закрыв машину, побежал в ту сторону, куда ушел старший агент группы, агент Даббер.

Темнело, впереди слышались крики. Сжимая автомат, он забежал в переулок, навстречу ему кто-то шарахнулся. Он вскинул автомат, едва успел сдержать палец на спуске – гражданский! Напуган перестрелкой…

На улице – снова забухало ружье, видно ничего не было – ограды высотой с два человеческих роста. У угла – он остановился, прижался к стене.

Три – два – один!

В нескольких метрах от него стоял человек и перезаряжал дробовик, похожий на автомат Калашникова. Страшная вещь, в последнее время широко распространившаяся – дробовик двенадцатого калибра по схеме АК12.

Молодой – не дожидаясь, пока ублюдок с дробовиком перезарядит его и снова начнет палить – выстрелил дважды в спину, пошел дальше. Движение на улице остановилось, немногочисленные водители с криками бросались из машин, оставленных прямо посреди дороги, искали убежища.

Даббер лежал чуть дальше, автомат валялся рядом. Вместо головы – жуткое месиво, расплывается лужа крови.

Мертв…

Молодой подобрал автомат, забросил его за спину, побежал дальше.

Ага! А вот и такси! Они собирались выехать – и не посмотрели, что из-за стрельбы остановилось движение. Вот и врезались в брошенную прямо посреди дороги машину. И знатно врезались, так, что дальше ехать уже не могли. Двери нараспашку с обеих сторон машины, мигает поворотник.

– Хана хан хай13?! – заорал молодой одно из тех немногих выражений на языке урду, которое он знал

Испуганный водитель, прячущийся за своей машиной – указал вперед.

Быстро! Молодой побежал со всех ног, на кратких одиннадцати недельных курсах оперативников их учили, что если где-то пробежал человек, тем более человек с оружием – след остается. Повернутые в ту сторону головы, дорожный инцидент, обсуждающие и показывающие в ту сторону рукой люди. Надо только уметь читать эти признаки и не слишком отставать.

Где-то уже выли полицейские машины, но он бежал вперед, с двумя автоматами, одним в руке и одним за спиной. Улиц поворачивала, он проскочил поворот, не задумываясь, что его могут поджидать – и едва не напоролся на пулю. Бандит поджидал его, спрятавшись за стволом дерева, выстрелил дважды из пистолета – но остановить американца, прошедшего специальную подготовку не сумел. Кувыркнувшись, он выстрелил несколько раз из автомата с положения лежа – и бандит вывалился из-за дерева, растянулся на тротуаре. Молодой вскочил – заборы вилл здесь шли сплошной стеной, и Халиду некуда было свернуть. Он трусил впереди, сгибаясь под тяжестью мешка.

Автомат в руках бабахнул одиночным – и объект, которого они должны были выслеживать, покатился по асфальту как раненый заяц.

Молодой бросился вперед, за спиной уже отчетливо выли сирены – но ему надо было успеть первым. Подбежал к убитому им Халиду, схватил увесистый, зашитый мешок. Достал нож, полоснул по боку – пальца наткнулись на обтянутые пластиком кирпичи купюр.

Деньги!

Полицейский пикап, завывая сиреной, вылетел из-за поворота, затормозил. С него прыгали затянутые в черную форму полицейские в масках и с автоматами в руках – антитеррористическая бригада!

– Амрикай! Амрикай! – закричал молодой – Амрикай! Я американец!

Он знал, что когда попался в руки полиции – кричать нужно именно это, иначе убьют.

Неизвестно откуда – прилетел камень, хлестко ударил его по спине, стукнул о пластину бронежилета. Хорошо, что не по голове – американцев здесь не любили.

* * *

Полицейские приехали быстро – но еще быстрее собрались местные, даже в относительно благополучном Хаятабаде, в Шейхане ему пришлось бы уже отбиваться от разъяренной толпы. У пакистанцев, равно как и у других отстающих в развитии народов очень развит стайный инстинкт, как у собак: на лай сородича бросаются все, не раздумывая. Здесь, в Хаятабаде жили в основном те, кто каким либо образом выиграл от американского присутствия в Афганистане: те, кто осваивал подряды на поставки гуманитарной помощи, те, кто имел транспортные фирмы и поднялся на перевозках грузов для сил стабилизации в Афганистане, те, кто торговал оружием, потому что спрос на него тоже зависел от ведения боевых действий в Афганистане. Все эти люди сделали благосостояние на американских деньгах, все эти люди смогли выбраться из нищеты и переселиться в благополучный район благодаря американцам. Но когда в их район пришли американцы и когда кто-то пустил слух, что американцы убили человека – все они с налитыми кровью глазами, с камнями, палками, а кто и с оружием – бросились на улицу и даже антитеррористическому взводу полиции Пешавара с трудом удавалось сдерживать натиск толпы.

Один из полицейских, подбежав, пнул его в спину, а другой – ударил по голове. Его повалили на землю, руки с треском стянула тонкая пластиковая лента с замком, которая сейчас вместо наручников. Он закричал, чтобы забрали мешок – и его снова ударили. Потом – полицейские подняли его на ноги, прикрывая с обоих сторон от возможной пули потащили и втолкнули на заднее сидение пикапа. По машине – уже барабанили камни, хорошо что стекла были обклеены специальной пленкой. Один из полицейских ввалился на переднее сидение пикапа, на место пассажира, другие, как он догадался – вскочили в кузов. Застрочил автомат – стреляли то ли в воздух, то ли по толпе. Машина тронулась назад, с треском что-то сминая задним бампером…