Читать книгу Танго смерти по-киевски - Александр Афанасьев - Страница 10

Только верю я,

Что наступит день,

И уйдет зима, и придет апрель.

И тогда мы покажем им всем,

Фидель…

Как же давно это было. Время, когда можно было без оглядки верить. Время, когда главной проблемой было достать апельсины к Новому Году. Время, когда кого-то можно было назвать братом…

Я уезжал из России на Запад антикоммунистом. В девяностые мы служили… мы видели, что вообще творится вокруг – но при этом большинство из нас реально поддерживали Ельцина, точно вам говорю. Даже в самые тяжелые и смутные дни – поддерживали Ельцина. Советский Союз – запомнился нам бесконечными очередями, бесконечной говорильней по телеку и веселым хаосом упадка. Жрать нечего, жить весело, куча запретов, на которых всем насрать, все бегают по магазинам и отовариваются, а кому повезло служить в ЗГВ15 – те бегают по германским автомобильным барахолкам, скупают дешевые подержанные машины и гонят их домой, на Родину. А Родина их встречает – палатками в раскисшем осеннем поле и… я вас туда не посылал. Да, не посылал. Да никто ни от кого и не ждал тогда ничего особо. Все всё понимали…

Украина – дала мне по башке, причем не один раз, а дважды. Первый раз – в мае две тысячи четырнадцатого. Когда несколько десятков человек сгорели заживо в Доме Профсоюзов (потом у украинской власти хватило ума отдать это проклятое место под штаб украинских ВМФ), но самое страшное произошло не второго мая. А третьего. Когда к Дому Профсоюзов ринулись любители сделать селфи с трупами. Когда украинский интернет вскипел зловонной пеной шуточек про поджаренных колорадов. Когда произошедшему открыто радовались десятки, сотни тысяч людей. И тогда-то я понял, что мы потеряли что-то очень важное, что-то, что сложно описать словами и невозможно купить деньгами – но что-то чрезвычайно важное. Что-то, что дает нам возможность оставаться людьми.

Мы это потеряли.

Второй мой постмайданный приезд в родную Одессу – это приезд в составе особой группы полицейских инспекторов ЕС, которые должны были помочь Украине подготовить полицейских детективов на смену прежним, уголовному розыску. Я уже описывал это, не буду ударяться в словеса. Оба моих напарника погибли, одного – убили нацгвардейцы и пограничники, когда мы пытались уйти в Приднестровье. Тогда я понял еще одно. Нет, не то, настолько живуча и страшна система – той системы уже не было по факту, украинцам удалось ее сломать и разгромить ценой большой крови. Я понял, как страшно то, что пришло ей на смену. Такой мрак… такого мрака не было нигде, наверное. В Латинской Америке, в том же Уругвае – было антикоммунистическое военное правительство, действовали эскадроны смерти – все это прекратилось только в конце девяностых, с концом глобального противостояния двух систем. В Аргентине – правила хунта, у нее были военные советники из Франции и наши, белогвардейцы16. Тогда была разработана концепция войны армии против активной части общества, получившая название «аргентинский вариант». Группы офицеров младшего и среднего звена – объединялись в ячейки, похищали и убивали людей, о которых становилось известно как о коммунистах, сочувствующих или носителях антиправительственных взглядов. При этом, в отличие от всех других систем – они не получали приказа делать это, не отчитывались о выполнении, не говорили, куда дели тела – во многом поэтому, до сир пор судьба большей части похищенных в те времена неизвестна, и белые платки – ничего не могут сделать17. Это все страшно… мы не представляем как это страшно… хотя нет, представляем. Тридцать седьмой – навсегда останется с нами, как общий грех – и грех каждого из нас. Но чтобы генерал вооруженных сил, Герой Украины – одновременно с этим был покровителем и куратором банды, чтобы бандиты, военные и правоохранители стали сторонами одной и той же медали, когда бандиты делают то, что не хотят или не могут военные… Когда наличие собственной банды становится чудовищной нормой и обязательным условием для продвижения наверх, точно так же как раньше было понятие «блат», наличие людей, лично тебе обязанных. Когда нормой для решения вопросов продвижения наверх – становится не компрометация, а убийство конкурента. Когда убийство становится обыденностью.

И вот сейчас, когда я уже к пятому десятку иду – вот сейчас я начинаю понимать, что мы на самом деле потеряли в те проклятые годы. Человечность мы потеряли – то, что нельзя описать словами – но и без чего нельзя жить.

Нет, меня вряд ли можно назвать коммунистом. Просто я начал понимать то, что до этого не понимал.

В Одессу – я летел через нейтральную Вену – там был рейс до Одессы, с пересадкой. В Вене на меня откровенно косились – на людей с бородой в Европе косятся, сейчас это немодно, по понятным причинам. Немного спасало то, что борода была коротко пострижена и очки – они придавали мне сходство с барбудос18.

Аэропорт Одессы – встретил мелким дождем и обглоданными костями нового терминала рядом со старым, советским еще. Придурок на букву С начал не одну, а две стройки – нового терминала Одесского аэропорта, и аэропорт для бюджетных авиакомпаний, на базе бывшего военного аэродрома. Не закончили, как водится – ни один.

Впрочем, после Латинской Америки – я отношусь к этому с пониманием. Там еще круче все…

До аэровокзала – к моему удивлению, нас подвезли на вездесущих украинских Богданчиках. Наверное, аэропортовские автобусы советского времени вышли из строя от старости. В здании аэровокзала – остро пахло каким-то средством для мытья окон. Ну, здравствуй, Одесса…

Одна сплошная Гавана, твою мать…

***

Щипало в носу и хотелось плакать – от того, что я теперь здесь чужой. Что я свой в Аргентине, в Уругвае и чужой на Украине. Свой среди чужих, и чужой среди своих.

Но я держался. Нельзя раскисать…

Снимать квартиру я пока не стал – посмотрим еще, что к чему. Не сезон, так что снять – всегда успею. Вместо этого – я купил с рук смартфон и походил по городу, ища бесплатный вай-фай. Он – нашелся рядом с Оперным театром. Хорошее место…

То, что я собирался сделать – называлось «распределенным звонком». Это значит, что вы берете два телефона и ставите на них специальную программу. Один телефон вы прячете и отходите настолько далеко, насколько позволяет зона вай-фая. В принципе – можно звонить и с другого конца города, если у вас есть там точка доступа к Интернету. Вы получаете удаленный доступ к спрятанному смартфону и звоните со своего, который у вас – но система распознает звонок как с того, который спрятан. При этом – голос идет в цифре, между вашим и спрятанным телефоном по Интернету, а между спрятанным телефоном и абонентом – уже по обычной сотовой сети. Ваш же телефон, который у вас в руках – сеть не видит, и определить его местонахождение не может. Систему эту придумали наши, русские ребята и в последнее время – ей охотно пользовались самые разные люди, от террористов и наркобаронов и до любителей скачивать интернет-контент на халяву. Короче говоря, в вопросе обхода правил мы, русские снова оказались на высоте.

Зайдя на сайт полиции Одессы – я посмотрел личный состав и нашел там своих знакомых. Тех, с кем мы учились в Польше. Один из них, Никита Плачков – был заместителем начальника полиции Одессы по «криминальным проважденьям». Я помнил его – трудолюбивый старательный парень. Что показательно – куратором их пары был представитель Скотланд-Ярда.

Для чего я это говорю. Да для того, чтобы вы понимали – он своего человека в замначи протолкнул. А мои – оба на кладбище. Вот, это и есть все, что надо знать и помнить об этом.

В связи с тем, что полиция Украины была «видкрытой для громадян» – рядом с каждой фотографией и именем был номер сотового. Я не надеялся, что по нему ответят – потому послал СМС и стал ждать.

Через десять минут – телефон зазвонил.

– Алло…

– Алло. Кто это?

– Александр Беднов. Из Швеции.

Молчание.

– Надо поговорить.

– О чем?

– Об Этинзоне – прости, Игорь, что я тебя, мертвого в это втравливаю, но это нужно не мертвым. Это нужно живым.

– О чем говорить?

– Много о чем.

Молчание

– Где и когда? – наконец сказал Плачков

– Я перезвоню.

***

Минут черед десять – четыре до боли знакомые белые Тойоты Камри – вынырнули на площадь, с визгом затормозили у оперного театра. Опера, которых послал Плачков, с автоматами и в бронежилетах – начали окружать здание. Автоматы тоже были до боли знакомые – МР5 «украинского» варианта с удлиненным стволом – производятся в Турции специально для гражданского рынка Украины. От гражданского – полицейские и военные отличаются только режимом автоогня.