Читать книгу Гнев божий - Александр Афанасьев - Страница 3

Аризона – штат просто удивительный, таких совсем немного. На юге штата – голая пустыня, полигон Юма Прувинг Граунд, один из крупнейших для отработки бомбометания. Есть на юге и орошаемое земледелие – кукурузу выращивают. Правда, в последнее время фермеров все меньше и меньше становится, и дело тут не в том, что невыгодно – наоборот, очень выгодно, те, кто сажает кукурузу на спирт, – в золоте купаются, потому что Е85, самое распространенное топливо в Штатах – это на восемьдесят пять процентов бензин, а на оставшиеся пятнадцать – чистый спирт. Ради этого спирта сажают кукурузу, пшеницу особых сортов, перегоняют на спирт древесину. Вот только беда в том, что поля эти принадлежат теперь банкам и инвестиционным фондам, а работают на них наемные рабочие, в основном мексиканские нелегалы. Мало стало независимых фермеров, да и вообще – в Америке почти не стало свободных, независимых людей. Ведь кредит в банке, взятый на приобретение дома, – это и есть не что иное, как кандалы, правда, не железные, а долговые. Но кому от этого легче?

На севере – зона Большого каньона, голые, почти бесплодные земли, сушь и жара, много туристов.

Сейчас над штатом Аризона, да и над всей Америкой распростерлась ночь. Ночь, скрывающая все – бедность и богатство, чистоту и грязь, добро и зло. Ночь всех уравнивает, в темноте все кошки серы. В темноте не было видно, что восьмая дорога, длинная бетонная змея, протянувшаяся через весь штат – обветшала и требует ремонта, который не на что делать, потому что страна воюет. Не было видно некоего Бенитеса, который опасливо оглядываясь, перегружал вместе с дружком мешки из внедорожника в крытый фургон. Мешки только что прибыли, их переправили через границу, и теперь их надо было доставить в Нью-Йорк, что и согласился сделать Бенитес за девять тысяч американских долларов. Не было видно и шести транспортно-ударных вертолетов АH-60 Alpha-5, зависших всего в нескольких десятках метров от дорожного полотна.

Ударные вертолеты АH-60 Alpha-5 появились в американской армии всего три года назад, хотя фирма Сикорского производила их уже более двадцати лет на экспорт. Первыми такую машину заказала армия и специальные силы Колумбии – жестокая повстанческая война в горах диктовала свои законы. Нужен был вертолет, который мог не только высадить десант, но и капитально зачистить площадку. Поэтому и появился вертолет с неофициальным названием Raging Hawk[7] – наверное, самый тяжеловооруженный вертолет в мире после «AH-47»[8], применявшегося еще во Вьетнаме. Вооружение в версии Alpha-4 – тридцатимиллиметровая пушка под фюзеляжем, два пулемета GAU-8 калибра 12,7 на крыльях и еще два Минигана на своих стандартных местах. Затем Израиль заказал новый боевой вертолет, его сделали на основе Alpha-4, только пулеметы GAU-8 заменили на восемь противотанковых ракет, а Миниганы убрали вовсе. В таком же варианте, только без ракет, пошел в серию Euro Hawk, запущенный в производство в Польше на заводе Свидник. В то же время американская армия упорно не желала закупать вертолеты с тридцатимиллиметровой пушкой под фюзеляжем, предпочитая жестко разделять функции вертолета-штурмовика и транспортного вертолета. И только Афганистан расставил все на свои места. Американский спецназ использовал вертолеты «Ми-24», принадлежащие Польше и Чехии, а чехи так и вовсе забрасывали и эвакуировали свой спецназ, группу 601, только вертолетами «Ми-24». Этот вертолет, запущенный в производство в Советском Союзе еще в семидесятые, по уровню бронирования и боевой живучести до сих пор превосходил «Апач», мог использовать противотанковые управляемые ракеты, неуправляемые реактивные снаряды, ракеты «воздух – воздух», на нем была тридцатимиллиметровая пушка, прошибающая стены домов – и при этом в нем была грузовая кабина, позволяющая перевозить восемь-десять бойцов. В итоге в десятом году был объявлен тендер на создание «американского Ми-24». Победила в нем фирма Сикорского, у нее он уже был, а вот другим пришлось бы его разрабатывать. В итоге тендер свернули, а на вооружение специальных авиационных подразделений США, в частности сто шестидесятого полка специальной авиации и спасательных команд ВВС, приняли АН-60, вертолет с вооружением АН-64 Apache (только противотанковых ракет было восемь, а не шестнадцать), и в то же время способный перевозить десять десантников, поддерживая их огнем при высадке. Дополнительное бронирование керамическими плитами позволяло этому вертолету активно действовать в таких смертельно опасных местах, как Кандагар. Сейчас на вертолетах были дополнительные баки, в кабине каждого было по восемь бойцов спецназа ВВС, и им предстояло сейчас в самом деле прорвать границу. Официально это проходило как совместные американо-мексиканские учения.

На данный момент вертолеты сожгли уже двадцать процентов от имеющегося в их баках топлива и продолжали жечь его еще больше, потому что висение, да еще висение на такой небольшой высоте над землей – не самый оптимальный режим работы вертолета. Но двигаться вперед было нельзя – не были подавлены позиции ПВО, выстроенные мексиканцами в пустыне по всему пути следования. Как только они будут подавлены – можно будет двигаться дальше.

В этот же момент на высоте сорок шесть тысяч футов над землей, намного выше облачного покрова, скрывающего от них землю, подвешенные лунными лучами над серебристой, безмолвной равниной висели два огромных черных ската. Размах крыльев каждого из них превышал пятьдесят метров, каждый весил больше ста пятидесяти тонн и нес по двенадцать тонн боевой нагрузки, состоящей из управляемых ракет типа JSOW и бомб типа JDAM. Каждый из них имел боевой номер и название в честь какого-либо штата США – первый имел номер 82-1068 Spirit of New York, второй – номер 82-1071 Spirit of Missouri. В реальном бою каждый из них должна будет прикрывать восьмерка истребителей F16 ВВС Польши, находящихся на некотором удалении, но готовых вступить в бой – но сейчас небо было пусто, черно, и скаты висели в темноте одни, одинокие и страшные.

Этих самолетов было двадцать, каждый на момент их создания стоил миллиард долларов, а с учетом расходов на разработку – два миллиарда долларов. Если бы эту программу возобновили, то цена теперь была бы как минимум пять миллиардов за машину. Это были еще птицы времен холодной войны, их было сто сорок, и они должны были проникать сквозь самую насыщенную и опасную систему ПВО в мире – через противовоздушную оборону Советского Союза. Но Советский Союз распался, их ПВО, как теперь поговаривали, можно было проткнуть и пальцем, машин этих сделали всего двадцать одну и заморозили программу. Старик Б-52, находящийся в строю шестьдесят лет, выполнял ту же самую работу и за меньшие деньги – ведь сейчас работа состояла в том, чтобы просто доставить куда надо как можно больше бомб и ракет за меньшую плату. Б-52 проходили модернизацию за модернизацией, их преемника Б1 почти что сняли с вооружения, но оставили на всякий случай тридцать шесть штук, про Б2 вообще не говорили. Не было сейчас у Америки достойных противников и потому в конкурсе на перспективный разведывательно-ударный самолет победил… Боинг-777! Да, да… Первым флот закупил E-8 Poseidon, разведывательно-ударный морской самолет, переоборудованный Боинг-767, способный нести противокорабельные и крылатые ракеты на внешней подвеске, а также торпеды. Армия предпочла более крупный Б-777, три семерки, самый крупный из двухдвигательных самолетов[9]. Он мог нести до двадцати тонн бомб и ракет в неядерном исполнении на внутренней и внешней подвеске, обеспечивать связь для находящихся внизу войск, служа ретранслятором, и вести разведку наподобие J-Star, передавая данные в реальном режиме времени сразу конечным их потребителям. При этом эксплуатация этого самолета, по сути гражданского, с гражданскими же запчастями, обходилась армии чуть ли не на порядок дешевле эксплуатации обычного бомбардировщика.

Ну а то, что этого неуклюжего тихоню мог догнать и сбить любой истребитель… Как дальновидно сказал бывший министр обороны Гейтс – а сколько истребителей у Аль-Каиды[10]?

Подполковник ВВС США, 509-е бомбардировочное крыло, Джей Гудман с базы AFB Whiteman штат Миссури, один из немногих специалистов самого высочайшего класса в вопросах прорыва насыщенной средствами ПВО обороны и нанесения ударов высокоточным оружием, был с этим категорически не согласен.

Как профессионал, подполковник смотрел на то, что происходит в ВВС. Уходили профессионалы, последние профессионалы из тех, которые летали по самому краю, сопровождаемые перехватчиками Сухого и видя засветки от советских радаров на экране, – подполковника один раз вели разом с одиннадцати точек, это был самый настоящий частокол. Сейчас ВВС громили в пользу ракет, установленных на подводных лодках, а тяжелобомбардировочную авиацию громили в пользу тактической. Почему-то в девяностые сложилось такое впечатление, что бомбардировщики никому не нужны, и ту работу, которую выполняет один тяжелый бомбардировщик, может выполнить звено тактических истребителей-бомбардировщиков, получая поддержку от воздушных танкеров на всем пути до цели.

А если не получится? А если не будет этих проклятых танкеров? А если полыхнет на Востоке – на всем Востоке, и там просто не будет баз поддержки? А если воевать с Саудовской Аравией, у которой есть истребители Silent Hawk? А если – в самом страшном сне не привидится – с Китаем? Тактический истребитель-бомбардировщик, он и есть тактический истребитель-бомбардировщик, летчики в тактических крыльях, нанося удары по Аль-Каиде, деквалифицировались, учения с прорывом настоящей, серьезной ПВО не проводились уже давно. Только тяжелый бомбардировщик с дальностью полета несколько тысяч миль без дозаправки, с высококвалифицированным экипажем, натасканным на противодействие самым опасным системам ПВО, – это инструмент действительно глобального господства. Только такая машина способна нанести удар в любой точке земного шара через несколько часов после принятия решения – подводной лодке с крылатками до стартовой позиции придется чапать несколько дней, хорошо, если окажется рядом, – а если нет? Тот же Б-52 можно было дешево модифицировать, поставив четыре двигателя от семьсот сорок седьмого и модернизировав авионику, – и получить на выходе отличный бомбардировщик, который еще лет двадцать прослужит. Нет, вместо этого закупили как бомбардировщик переделанный гражданский самолет с двумя (!!!) моторами. Интересно – те, кто принимал решение, они хоть раз участвовали хотя бы в учебном воздушном бою? Вероятно нет, иначе бы не сделали такой глупости. У власти в ВВС кто попало – то бывшие извозчики, то истребители…

В конечном итоге дошли до абсурда. Сначала тактическая авиация раздавила стратегическую. Теперь тактическую авиацию давят беспилотники и легкие самолеты поддержки – бывшие самолеты для опрыскивания полей, с бронированной кабиной и подвесками для бомб, вот таково теперь лицо USAF.

А вот когда прихватит – воевать будет некому. И нечем. Что китайцы, что русские – в случае чего спуску не дадут.

Подполковник взлетел на своем Духе Миссури с базы в Уайтмэн, штат Миссури, два часа назад, и сейчас два призрака лениво ходили восьмерками над территориями штатов Техас и Аризона, ожидая сигнала. Он знал, какую задачу ему предстоит выполнить – и был, черт возьми, более чем доволен своей новой миссией. Разбомбить русских, подавить ПВО и аэродромы военно-воздушных сил целого региона. Черт, не для этого ли они строили эту машину, не для этого ли они тренировались днем и ночью, готовясь к самой главной схватке в своей жизни? Может быть, когда их птицы исполнять такую миссию, дадут русским солидного пинка под зад, – может быть, тогда в штабе ВВС вспомнят и о парнях на бомбовозах, которые, между прочим, выиграли Вторую мировую войну[11].

Но все это будет потом, сейчас нельзя об этом думать – сейчас нужно готовиться к настоящему делу. К границе вывели две батареи RAC-3 Patriot, они должны были их обнаружить и – условно – уничтожить. Русские зенитные установки – пусть и условно, американскую войсковую ПВО нельзя сравнить с русской, так, слезы – имитировали несколько ЗРАК Авенджер[12], они обязаны были двигаться, чтобы затруднить атакующим задачу. Для имитации боя использовались учебные боеприпасы, лазерные системы имитации и офицеры-посредники.

Единственно, где нет сейчас посредника, – это кабина В-2, здесь он просто не поместится.

– Джо, что на радаре? – бросил подполковник, чуть отклоняя штурвал.

У В-2 был уникальный радар APQ-181 пассивного типа, такие радары, не дающие демаскирующего излучения, больше нигде не использовались.

– «Патриоты» выстроились на полигоне, придурки. Шпарят локатором строго на север, но нас не видят. Иногда включают режим прицеливания. Я бы оставался в этом секторе, не выходил им под луч. И снизил скорость.

Подполковник посмотрел на индикатор расхода топлива.

– Черт, что они возятся. Еще полчаса – и нам придется брать тайм-аут на дозаправку…

– Выдержим.

– Я не собираюсь совершать экстренную посадку в Мексике. Слишком много чести для этих ублюдков…

Подполковник сказал – и пожалел о сказанном. Тотчас же. В армии США огнем и мечом насаждалась политкорректность. Самое страшное было – что-то сказать о человеке другой национальности или расовой принадлежности, за это можно было запросто угодить под трибунал.

– Управление-один – Бегунам, как вы там, прием…

Управление-один – так назывался самолет ДРЛОУ (дальняя радиолокационная разведка и управление) Е3, описывающий большие круги где-то над северным Техасом.

– Бегун-один, мы здесь в полном порядке. Ждем команды поиметь кое-кого, прием… – ответил подполковник.

– Легче, Бегун. Время пришло. Объявляю пятиминутный отсчет, всем перейти в режим радиомолчания, связь только на прием. Бегун, вы идете первым, условные цели уничтожить, как понял, прием.

– Понял, пятиминутный отсчет и в бой. Спасибо, Управление-один.

– Не за что, Бегуны. Удачи вам!

– К черту… – Подполковник был уже собран и сосредоточен, как всегда перед прорывом. – Джо, у нас пять минут. Запускай самотестирование систем, готовь самолет к прорыву. Время идет.

– Вот это дело…

Подполковник отработал штурвалом, совершая широкую дугу, чтобы примерно через четыре минуты тридцать секунд, плюс-минус, выйти на боевой курс. Он решил прорываться к целям с северной стороны, со стороны Южной Калифорнии, и после удара, не делая резких маневров, уйти в сторону Мексиканского залива, а там вызвать заправщик с Майами.

На пятой минуте, когда было завершено самотестирование всех систем – оба самолета легли на боевой курс. Система перешла в режим полного радиомолчания и отключила любую «фонящую» аппаратуру. Прокладка курса самолета теперь велась в пассивном режиме – он не пользовался локатором, а шел по карте, забитой в память компьютера, при этом постоянно считая и корректируя свой курс от последней известной точки. Двигатели перешли в максимально экономичный режим работы, частично закрыв заслонки и воздухоприемники, все управляющие плоскости самолета прижались к крыльям, чтобы давать возможно меньшую засветку. Трудно поверить – но машина с размахом крыла пятьдесят два метра в таком состоянии на экране радара выглядела как объект размером… одна десятая квадратного метра! Как большая птица.

– «Ястребы» с первого по шестой – вперед!

Простая команда, отданная с самолета управления, сорвала винтокрылые машины вперед, но перед тем, как ее отдали – много что произошло.

Стратегические бомбардировщики «Дух Нью-Йорка» и «Дух Миссури» пересекли границу, при этом их так и не обнаружили системы ПВО, ни стратегические, ни тактические. Они ими тоже не занимались – это должны были сделать другие люди. Примерно в ста пятидесяти милях от границы бомбардировщики «подставились» – когда открывается бомболюк, радиолокационная отметка от машины увеличивается на порядок, но это уже неважно, бомбы-то сброшены. В течение нескольких десятков секунд из бомболюков бомбардировщиков вывалились по двенадцать тонн планирующих бомб и ракет, разлетевшихся на триста шестьдесят пять градусов – новые системы управления высокоточным оружием это позволяли. Несколько ракет ударили в источники излучения, установленные в безлюдных местах и имитирующие позиции ПВО – при этом для усложнения задачи излучение включалось только на несколько секунд, потому что именно так ведет себя опытный офицер ПВО, не желающий стать жертвой ПРР – противорадиолокационной ракеты. Несмотря на то, что был предусмотрен полуторный запас ракет, две позиции ПВО ракеты так и не сумели поразить, это означало возможную потерю одного или двух вертолетов на маршруте и десять процентов риска для бомбардировщиков. Вертолеты – это еще ничего, а вот для бомбардировщиков, стоимостью миллиард долларов за штуку, – это уже неприемлемый риск. Впрочем, на то и учения, чтобы выявлять возможные риски и вносить изменения в план, – эти стрельбы, например, показали, что нужно радикально менять конфигурацию и боевую загрузку крыла для подавления ПВО противника.

Планирующие бомбы упали точно в отмеченных местах и не взорвались, потому что это были бетонные болванки. В реальности они бы уничтожили ВПП аэродрома Мигалово, опорный аэродром для ВВС России на этом направлении, аэродромы в Миллерово, Зернограде, Ейске, Крымске, выведя из строя девятнадцатый и тридцать первый гвардейские истребительные полки, пятьсот шестьдесят второй истребительный полк, а также семьсот двадцать шестой учебный центр ПВО – смертельно опасный объект, потому что там был опытный инструкторский состав и несколько самолетов Су-50.

При этом условиями задания не предусматривался вывод из строя техники и летного состава – планировалось уничтожить только центры управления и ВПП. Нужно было два часа времени, не больше, чтобы не дать русским поднять истребители, пока спецназ ВВС не сделает свое дело. Дальше, в случае, если этого времени окажется недостаточно – должен был быть нанесен повторный удар по этим объектам уже беспилотными летательными аппаратами MQ-9, а в критической ситуации – и силами ВВС Польши.

Тем не менее и эти результаты не были признаны удовлетворительными – по меркам экспертов, вероятность того, что русские в течение двух часов не смогут поднять в воздух ни один самолет на этом направлении, была около семидесяти процентов. Поэтому, по результатам учений, в состав ударной группы были включены еще два стратегических бомбардировщика В2 Spirit.

А сейчас два бомбардировщика, выполнив поставленную перед ними задачу, ушли в сторону Мексиканского залива. Поднятые на перехват истребители F18 ВВС Мексики обнаружить их и выполнить учебный перехват не смогли.

Поднятые в воздух беспилотные летательные аппараты MQ-9 Reaper, вооруженные новейшими малогабаритными ракетами Viper Strike и кассетными боеприпасами CSS, смогли пробить оборону «пэтриотов» и «авенджеров». Они шли двумя волнами – шесть и двенадцать машин, первые из них были вооружены ракетами TOW и противорадиолокационными ракетами JASSM. Тем не менее из первой волны уцелела только одна машина, а из второй были сбиты три из двенадцати, что ослабило ударную группировку беспилотников, призванную контролировать всю Ростовскую область на период проведения операции. Потери, причиненные беспилотникам, были признаны критическими – вследствие чего было принято решение усилить группировку, занимающуюся подавлением ПВО, четырьмя самолетами EF 18 Growler, несущими системы РЭБ и специализирующимися на подавлении ПВО противорадиолокационными ракетами. Они должны были в последнюю минуту перелететь на аэродромы в Прибалтике и почти сразу же нанести удар, заправившись с воздушного заправщика над территорией Украины. Учитывая характеристики ударных систем этих самолетов, вход их в воздушное пространство России даже не планировался.

И вся эта воздушная мощь должна была обрушиться на Ростовскую область только ради одной цели – чтобы дать нескольким ударным вертолетам дойти до целей и вернуться обратно…

В это же время, в районе Ногалеса (это на американской стороне границы, хотя название населенного пункта чисто мексиканское), в холмах в районе Патагонии над землей висели, ожидая команды, три огромных (по вертолетным меркам) машины, каждая из которых была размером с С130. Но это были не сто тридцатые, с вьетнамских времен являющиеся основным воздушным транспортом для американских солдат. Это были новейшие конвертопланы МН-44[13], только в прошлом году начавшие поступать в войска. Фюзеляж похож на «сто тридцатый» – только крыльев нет, вместо них длинные и широкие подкрылки, на конце которых – такие же поворотные моторы с большими винтами, как и на V-22 Osprey. В двух из них было по шестьдесят десантников восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии – почти максимальная вместимость, для зачистки территории каждая такая машина несла по четыре пулемета типа Миниган и крупнокалиберный пулемет М3 на откидывающейся хвостовой аппарели. Третий самолет был первым из произведенных AH-44 – вертолетный взлет и посадка, самолетная скорость, вооружение – гаубица сто пять миллиметров, автоматическая пушка Бушмастер-3 тридцать пять миллиметров и две пушки Вулкан. Это был тот же самый знаменитый Spooky АС-130, только способный действовать и как вертолет, и как самолет.

Эта группа должна была выйти ко второму известному месту расположения заложников – к Волгодонску. Сейчас она была в неполном составе – в реальности группа должна была быть смешанной, в нее должны были включить двадцать четыре – по отделению на каждом самолете – оператора GROM, специального подразделения польской армии, подготовленного по стандартам американской Дельты и русской Альфы. GROM в полном составе прошел и Ирак и Афганистан, а сейчас находился на территории Крэсов Всходних, где вел непрекращающуюся войну с русскими бандитами. Каждый из операторов имел подготовку и боевой опыт, ничем не уступающие любому из американских специальных подразделений, включая SEAL и 1SFOD Delta team. Включение операторов GROM в план операции было обусловлено чисто политическими причинами – еще не хватало, чтобы при штурме американские операторы убили кого-то из польских военнопленных. Скандал десятого года с британской заложницей, убитой при освобождении осколками американской гранаты, – помнился до сих пор. Поэтому американцы занимают и обеспечивают периметр, боевой конвертоплан зачищает особо опасные цели – прежде всего, стоило бояться охраны атомной электростанции, у них были новейшие БТР-82 и БТР-90, а польские спецназовцы ведут бой с русскими экстремистами, удерживающими польских военнопленных, американцы только поддерживают их снайперским и пулеметным огнем по необходимости. Если при освобождении погибнут польские заложники – а американцы считали, что в лучшем случае погибнут пятеро, в худшем – двенадцать из двадцати, – винить в этом надо будет только польских спецназовцев, но никак не американских.

Пока группа польского спецназа тренировалась в тренировочном центре полиции под Варшавой – им не раскрывали суть и смысл предстоящей операции, – роль польских оперативников выполняла штабная рота одного из полков дивизии, прошедшая подготовку по освобождению заложников. Для отработки опознания и взаимодействия на них были шевроны с польским красно-белым флагом и польские знаки различия.

Эта группа вышла одновременно с первой, даже чуть пораньше. На MV-44 была более совершенная аппаратура, чем на Оспри, штурман мог напрямую, а не через самолет ДРЛОУ получать информацию со спутников слежения. Поэтому – как только стало понятно, что коридор пробит и системы ПВО подавлены, – группа-два снялась с места, переводя двигатели из вертикального в горизонтальный полет. Конвертопланы пошли вперед, держась не выше ста футов от земли, и именно так они пересекли пограничную реку Рио-Гранде, взмыв на мгновение лишь над стеной, проклятой стеной, разделяющей теперь два берега одной реки и людей, живущих на этих берегах…

В качестве объекта для штурма первой группы был выбран завод в Хермосило. Здоровенная коробка, бывший автомобильный завод, обанкротившийся и заброшенный, там даже осталась часть оборудования для производства большегрузных пикапов, еще десятилетие назад бывших очень популярными в США. Для того чтобы выйти на этот объект, вертолеты пошли не самым коротким путем – над морем, почти параллельно берегу залива Галф Калифорния, но не приближаясь к берегу.

Над морем же они дозаправились. В качестве дозаправщика использовался MC-130 Combat Talon, боевой самолет, предназначенный для доставки сил спецназа на вражескую территорию и снабженный системами спутникового ориентирования и РЭБ получше, чем у многих истребителей. Сейчас в его брюхе был быстросъемный резервуар с авиационным топливом и два насоса, заправка производилась с нарушением всех мыслимых норм безопасности: не больше пятидесяти футов над поверхностью воды, вертолеты летели в струе воздуха, оставляемой большим самолетом, и их трясло и мотало в воздушном потоке так, что одно неверное движение пилота – и вертолет нырнул бы в воду. Вообще, было бы проще взлететь с десантного корабля-дока, расположенного где-нибудь в Тихом океане, в районе Байа Калифорния, пересечь Калифорнийский полуостров и почти сразу оказаться у Хермосило – но этот план по каким-то причинам отвергли…

– Зона высадки! Одна минута!

Под ними был город – как и все мексиканские города, большой и шумный, здесь была активная ночная жизнь. Слишком активная, когда они летели над пригородами – кто-то их заметил, и тонкая красная линия трассеров потянулась с земли к одному из вертолетов. Эта цепочка, распарывающая темное небо и пытающаяся нащупать их, пугала пилотов и десантников больше, чем то, что им предстоит. В нормальных ситуациях на таких вертолетах столько огневых средств, что попытавшегося их обстрелять потом даже для похорон не смогут собрать в единое целое. Но сейчас-то у них не было боекомплекта вообще! Только холостые и вездесущие лазерные имитаторы. У операторов – на всякий случай по две пистолетные обоймы в укладке, пистолеты применять запрещено, а то мало ли. А что, если у одного из вертолетов будут проблемы и ему придется совершить вынужденную посадку посреди города, из которого по ним стреляют?

– Эй, какого черта?! – заорал второй пилот, он же оператор вооружения, сидевший справа от пилота. – Вы это видели? Они боевыми стреляют.

– Управление-один, на связи Пират-главный. Подходим к цели, на подходе обстреляны боевыми патронами из пригорода, повторяю – обстреляны боевыми патронами из пригорода. Вопрос – наши дальнейшие действия.

– Пират, здесь Управление, вопрос – есть повреждения или потери?

– Управление, потерь и повреждений нет, мы на подходе к зоне высадки. Вопрос – какого черта здесь происходит?

– Пират, это Управление. Приказываю производить высадку по плану, в случае повторного обстрела боевыми – сообщить.

– Пират – принято!

Завод – прямоугольная бетонная коробка, затемненная, этакий монолит в ночи промзоны – рос на глазах.

– Пират-главный – всем Пиратам! Приступить к огневому налету по всем вооруженным людям – огонь без команды!

Вертолеты разделились, вставая в круг, одновременно заработали и пулеметы, и автоматические пушки. Здание обороняло от восьмидесяти до ста двадцати человек, точное количество обороняющихся по условиям учений не сообщалось. Вертолеты трясло и раскачивало в воздушных потоках, поднимающихся над городом, часть «террористов» оказалась на улице и даже на крыше здания. В течение последующих двух минут они все погибли. Выглядело это так: операторы бортовых пулеметов просто включили инфракрасные прожекторы, установленные на каждом пулемете, и били по всему, что шевелится. У операторов автоматических пушек все было еще проще – у каждого был джойстик с красной кнопкой и экран, на котором местность давалась в режиме термовидения, люди на экране как будто светились в темноте. Перекрестье прицела подводится к мечущейся, стреляющей по ним ослепительно-яркой фигурке, короткая очередь, чуть заметное содрогание корпуса вертолета – все, попадание. Это больше походило на компьютерную игру, нежели на бой.

– Пират-пять, Пирату-главному, у меня утечка в гидравлике, двигатель теряет мощность! Пока держусь.

– Принято, Пират пять. Всем Пиратам – начать высадку! – Пилот Пирата-главного примерно прикинул ситуацию. – После высадки освободить посадочную площадку для Пирата-пять, обозначить ее светом, как поняли.

– Вас понял, Пират-главный, начинаем высадку!

Все было почти как и в реальности, если не пострашнее – в реальности у тебя есть оружие, боевое оружие с боевыми патронами. Тут у тебя неизвестно что – а страна совсем недружественная, уж Джек М., полетавший над Мексиканским заливом, знал это как никто другой. Если те ублюдки, что сейчас внизу, решат их и в самом деле убить – с них станется.

– Травлю трос!

В отличие от десантного вертолета, спуск по которому производится с канатов, после спуска сбрасываемых на землю, – со спасательного вертолета спускаются по тросу лебедки, потому что спасатели должны не только покинуть вертолет, но и подняться потом на борт тем же самым способом, каким они его покинули.

Вертолет заскользил вниз.

– Пошел!

Самый сложный и самый опасный трюк – так называемая «лесенка», никто из десантников в жизни не сделает, да и пилота, допустившего такое, моментом отстранят от полетов. Суть ее в том, что парашютисты-спасатели начинают спускаться не тогда, когда вертолет завис над точкой сброса (и стал прекрасной мишенью), а тогда, когда он еще летит к ней, чтобы, когда вертолет зависнет, оказаться на земле немедленно. Сорваться – да запросто. Но зато десантирование в таком случае ускоряется вдвое, а десантник на веревке – все равно что жестяная утка в тире.

Джек М. шагнул за борт вторым, уцепился за стальной трос (попробуйте удержаться, тогда поймете). Несмотря на кевларовые перчатки – руки как онемели, оператор травил трос дальше, и они все дальше и дальше спускались к земле, в ревущую тьму. Над ними бил бортовой пулемет, гильзы с гильзоотвода сыпались совсем рядом, Джек помнил, как одна из них залетела к нему за шиворот… он тогда выл, держался на тросе и выл. Но держался.

Бетонная планида крыши заняла в очках ночного видения весь обзор – и Марио, висевший на тросе в самом низу, у самой корзины, – прыгнул, покатился по бетону, приводя в боевую готовность свой M249 SPW, очень уважаемое спасателями оружие. Первым всегда шел пулеметчик, он должен был прикрыть высадку, и в случае, когда не было ограничений по скрытности – первую ленту он обычно выпускал на подавление, пока спускались все остальные. Сейчас такого ограничения не было – Марио открыл огонь на подавление, трепещущее на стволе пламя и зеленые трассы в приборе ночного видения делали все это похожим на стрельбу из космического бластера.

Джек М. чуть расслабил онемевшие пальцы и соскользнул вниз, отцепившись от троса в точно рассчитанной точке и толкнувшись, чтобы не зацепиться ногами за спасательную корзину и не упасть. Упал на бетон, упал не так, как рассчитывал, тяжело, не сумел спружинить – но это уже неважно. Пальцы почти не слушались, он еле скинул кевларовые перчатки прямо на бетон, перехватил висящий на боку автомат, перевел его в боевое положение, залег. По ним не стреляли, все, кто был на крыше, были уничтожены и Марио почти прекратил огонь, только раз в две-три секунды пускал короткую, «прощупывающую» очередь.

– Начинаем движение! Разбиться на группы, задача – проникнуть в здание! Все вооруженные люди являются противниками!

Штурмовая четверка, в которую входили Джек М., бывший морской пехотинец Бро – его так и звали все Бро, потому что он был негром и любил слушать тюремный рэп, Ник, которого вообще-то звали Николай и у которого отец служил в Афганистане, а потом переехал в США, и Герхард, немец из Техаса[14] подбежали к аварийному люку, ведущему на крышу, – таких на все здание было всего шесть, и сейчас за ними было еще две четверки, ждавшие их действий. Бро был вооружен тем же M249SPW, а вот у остальных были карабины Knights Armament SR-16 CQB с подствольными гранатометами М203 и глушителями. Спецназ ВВС уже перешел со старого патрона 5,56 на новый.300[15], баллистикой схожий со старым добрым русским 7,62*39 от «АК». Еще у каждого должен был быть короткий дробовик, но в этот раз их использование запретили.

В том, что ведущая вниз дверь либо заминирована, либо под прицелом, – не стоило даже сомневаться. Не может быть, чтобы она не была под прицелом.

Джек М. огляделся и вдруг заметил огромные вентиляционные короба, выходящие прямо на крышу, короба эти были столь огромными, что через них без проблем мог пройти человек. Интересно – а луч лазерного имитатора может имитировать пробитие металла воздуховода или нет? Наверное, все же нет, это же луч.

Он показал на пальцах, что задумал, – и вторая четверка рванулась к стоящему рядом воздуховоду. Сейчас те, кто ждет их там, внизу, с пальцем на спусковом крючке – сильно удивятся…

Крышку люка подцепили на тросик, прилепили полоску «Блейда» в тех местах, где должен был быть замок, – Эй-стан отучал открывать двери руками. После чего по команде Джека М. один из спецназовцев ВВС швырнул в воздуховод светошумовую гранату, а через две секунды – рванул Блейд, чисто вырезав взрывом замок, Бро рванул за тросик, а Ник забросил в зев аварийного выхода еще одну светошумовую гранату.

Получилось вот что… чтобы это представить, возьмите воздуховод и постучите по нему кулаком. Чувствуете звук? Замкнутое пространство как бы резонирует и распространяет звук. А звук разрыва светошумовой гранаты примерно соответствует звуку разрыва гаубичного снаряда, и все это рвануло в замкнутом пространстве воздуховода. Джек М. был бы сильно удивлен, если бы кто-то в такой ситуации смог сохранять хладнокровие – а через секунду рванула еще одна, уже светошумовая граната…

Спецназовцы рванули вниз, это был длинный и большой коридор с металлическим полом, перекрытый чем-то вроде баррикады. За баррикадой были люди, но они были оглушены и ошеломлены – несколько коротких очередей покончили с ними. Вооружены они были изрядно, даже пулеметом.

– Разбиться на пары! Начать зачистку!

Времени разбираться нет – одна пара прикрывает коридор, остальные занимаются делом: если помещение – то вышибается дверь и внутрь летит светошоковая граната. Затем помещение быстро осматривается, террористы добиваются, заложники, если они там есть – освобождаются, пусть оглушенные и ослепленные. Бой в здании – это не совсем то, чему учат спецназовцев ВВС, но общий уровень тактической и стрелковой подготовки позволяет им выживать и в этом бою. У каждого из них по двенадцать цилиндров светошумовых гранат и только по одной осколочной – у задачи освобождения заложников свои правила боя.

Наскоро зачистив этаж, они вышли к лестнице – и поплатились при попытке спуститься вниз. Из коридора второго этажа заработал пулемет, сразу же убило Герхарда и еще одного парня. При подавлении пулемета – а его поддерживали два автоматчика – погиб еще один спецназовец ВВС.

Пробив оборону коридора, они вышли к главному конвейеру, потеряв еще одного бойца – и тут началась собачья свалка, то, чего при штурмовых действиях надо стараться избежать любой ценой. Четыре четверки, спустившись по тросам с крыши здания вниз, туда, где сопротивление уже было подавлено – подорвали в двух местах ворота и прорвались внутрь, сразу к главному конвейеру – но попали под огонь и понесли потери. В этот момент начался штурм и со второй стороны, со стороны коридора – но террористы знали это и подготовились к круговой обороне. Все это было похоже на какую-то безумную сцену из «Терминатора-2» – только завод тут был не работающим, потому что сейчас ни хрена ничего не работает. А в остальном все то же самое – бой на уничтожение посреди промышленных роботов, ограждений из сетки, каких-то проходов.

Завернув вдвоем с Ником за большую махину сварочного робота, они увидели двух людей, связанных и лежащих в какой-то технологической выемке. Эти люди были во всем черном, на головах у них были темные шапочки, раскатанные вниз – только без прорезей маски.

– Прикрой!

Ник залег прямо в проходе – чем меньше твой силуэт как мишень, тем лучше, Джек М. встал на колено около заложников, сдернул с одного из них шапочку.

– Ты кто?

– Морская пехота, мать твою. Развяжи мне руки, кажется, я обоссался, черт…

– Повернись.

Морской пехотинец, изображавший заложника, повернулся на бок – и Джек М. полоснул ножом по ленте белого пластика.

– Второго сам освободишь. Сиди пока здесь.

– Спасибо, парень… – морской пехотинец повернулся, и вдруг крикнул: – Сзади!

Это был технологический тупик, нормально развернуться тут было невозможно. Джек М. упал на бок, повернувшись так, чтобы видеть противника – черная маска, уже наведенный автомат. Стаккато очереди террориста и глухие хлопки выстрелов американского автомата раздались одновременно.

– Парень, с тебя текила… – предупредил Марио один из «террористов», молодой, чисто выбритый и смуглый с G36, он уже снял маску и сейчас курил какую-то вонючую дрянь.

– С чего это? У нас обычно ставят проигравшие.

– У нас не так. Ты поставишь нам текилу – а мы угостим тебя виски. Идет?

– Идет, пошли…

Топая по стальным переходам, они пошли наверх, вперемешку террористы, заложники и спасатели ВВС, подбирая по пути убитых и вспоминая все перипетии произошедшего боя. В целом бой прошел неожиданно тяжело, Джек М. не ожидал такого, ведь он знал, что против них будет не армейский, а полицейский федеральный спецназ Мексики. Их ошибкой было то, что, планируя оборону здания (их не предупредили о том, что будет именно вертолетный десант), они поставили треть своих людей в оборону вне здания, а надо было оставить только парные сторожевые посты, и возможно даже – только на крыше. На крыше они разместили и два из четырех имевшихся у них пулеметов, а кроме того, у них было четыре тяжелых пикапа, вооруженных пулеметами. Если ждать наземной атаки – расстановка, может быть, и верная, но при воздушной они потеряли треть личного состава, так ничего и не противопоставив вертолетным пушкам и бортовым пулеметам. Если бы они сконцентрировались в здании, оставив на крыше наблюдателей, – спасателям бы изначально пришлось иметь дело как минимум с тремя десятками дополнительных противников, и Джек М. не был уверен, что они справились бы с ними.

И все-таки мексиканские федералы удивили своими боевыми навыками, удивили.

– Тебя как звать?

– Хосе. А тебя?

– Джек. Где ты научился так стрелять?

Хосе невесело усмехнулся.

– На улице, где же еще? У меня с десяти лет ствол. Тут у нас перестрелки в городе каждый день, у бандитов есть даже броневики. Берут грузовик, обшивают его стальными листами, пара пулеметов в кузов – и готово.

– А как ты в полицию попал?

– У меня брата старшего убили Зетас. Кастрировали и отрезали руки. Он истек кровью у нас на пороге. Я теперь мщу.

– Извини… – Джек М., несмотря на то что участвовал в боевых действиях, такой жестокости представить не мог. Даже в Ираке максимум, что могли, – отрезать голову.

– Ничего… Я уже достаточно отомстил.

По лестнице они поднялись на крышу, там стоял вертолет, тот самый, у которого была утечка в гидравлике, ему обозначили посадочную площадку, кинув пару ХИСов, химических источников света. Ждали механиков, пилоты сидели в кабине, мексиканские полицейские из «убитых при штурме» осматривали вертолет, с любопытством рассматривали пушку, пулемет, подвесные с противотанковыми ракетами, цокали языками, громко и восхищенно комментировали.

– Внимание всему американскому военному персоналу! – закричал кто-то. – Всем, кто не убит, приказываю подойти к источнику света!

– Извини… – Джек хлопнул Хосе по плечу.

– Да ничего… Текила с тебя.

– Заметано. А с тебя – виски.

Спасатели собрались у офицера-посредника, который размахивал ХИСом, быстро посчитались. Задача была выполнена, заложники были освобождены – и им присудили заслуженную победу. Вот только из шестидесяти человек, начинавших штурм – в живых осталось тридцать восемь.

На второй зоне высадки в Сьюдад-Хуаресе все было еще хуже.

Эта зона представляла собой тренировочный полигон, выстроенный мексиканскими строителями под руководством американских военных инженеров, создающих тренировочные комплексы для тренировок ближнего боя в урбанистической местности. Комплекс был построен с явной «восточной» спецификой, но мексиканцы добавили много чего своего, для реализма. Хуже всего то, что основой защитников комплекса зданий, где проходили тренировки по урбанистическому ближнему бою – стал спецотряд мексиканской морской пехоты, прошедший переподготовку на этом полигоне и имеющий навыки городского боя и борьбы с терроризмом, но не забывший и общевойсковую подготовку. В обычное время этот отряд морской пехоты исполнял обязанности полицейского спецназа в городе Сьюдад-Хуарес, применяя на практике знания и навыки о городском бое, полученные здесь. Сьюдад-Хуарес был приграничным городом, там было полно наркотиков, беглецов от правосудия – и хуже всего, влияние в этом городе оспаривали Зетас и Синалоа. На стороне обоих воевали бывшие полицейские и военные, в том числе и те, кто прошел подготовку в США и на этом самом полигоне. Только за этот год мексиканские морские пехотинцы, обороняющие комплекс, в уличных боях потеряли убитыми троих своих товарищей, а оставшиеся учились выживать. Это как война – к ее концу в живых остаются наиболее подготовленные и опасные. Поэтому американским десантникам из восемьдесят второй противостояли достойные соперники, даже более чем достойные – при планировании операции американские аналитики привычно недооценили боевые возможности своих партнеров, равно как и при подготовке реальной операции уже сейчас закладывалась серьезная недооценка боевой подготовки русских. Оценивать русских, сидя в теплом кресле на американской военной базе, – это одно, а вот делать то же самое в районе железнодорожного вокзала Луганска, когда ты вжимаешься в кирпичное крошево, стараясь укрыться за остатками стены, а по твоим позициям хлещет «кочующий» пулемет казаков – совсем другое.

Первым на позицию вышел АС-44, боевой ударный конвертоплан, получив информацию о том, что противовоздушная оборона противника подавлена, он резко ускорился и пошел вверх, заходя на широкий вираж для того, чтобы «стать на круг». Для того чтобы применять свое оружие, эта машина должна была описывать над целью круги, поражая противника огнем из всего бортового вооружения.

Но проблема была в том, что противника – не было. Мексиканцы решили занять здания и организовать оборону в них, правильно рассчитав, что все внешние точки обороны будут подавлены, а вот по зданиям, где находятся заложники – вести огонь не рискнут. При штурме же десантники будут с самого начала проигрывать морпехам, потому что морпехам полигон знаком как свои пять пальцев, а вот десантникам он не знаком, только по картам и макетам. Условия были честные – там все будет точно так же.

Один из конвертопланов завис над основным зданием, поливая огнем из всех четырех пулеметов, по двум тросам через люк в полу, как на СН-53, и через хвостовую аппарель на крышу посыпались десантники. В этот момент мексиканцы нанесли удар – отработали по конвертоплану разом из четырех снайперских винтовок Барретт-82, которые в мексиканской морской пехоте были за основные снайперские…

В пилотской кабине конвертоплана загорелся сначала один транспарант, извещающий об опасности, а потом еще несколько разом.

– Борт четыреста сорок пять, пожар четвертого двигателя. Борт четыреста сорок пять, пожар третьего двигателя. Борт четыреста сорок пять, утечка в гидравлике. Борт четыреста сорок пять, отказ основной системы управления, включена дублирующая…

Конвертоплан повело влево, опытный экипаж как мог боролся за машину. Миниганы с правого, атакованного борта озверели вконец – но полигон застилал дым, пущенный из нескольких закладок БДШ, больших дымовых шашек. Дым был плотный, густой, словно осязаемый – пулеметчики, на глазах которых были только приборы ночного видения, могли только бить наугад, пытаясь прикрыть поврежденную машину огнем, а вот у мексиканских снайперов были термооптические прицелы, и они били прицельно.

– Я Лазарь-три, атакован в воздухе, потерял половину мощности! Машину не удержать, иду на экстренную посадку!

Снайперы продолжали обстрел подбитой машины.

– Лазарь-один, ты что там, заснул?! Нас бьют в упор!

– Я их не наблюдаю! – раздался голос оператора систем управления огнем большого штурмовика. – У меня на радаре нет целей.

В голосе была паника.

– Так разуй глаза, твою мать! Они бьют справа, справа, понял?!

– Вас понял, цели справа!

Штурмовик открыл огонь из обоих пушек Готлинга наугад, пытаясь если и не поразить, то спугнуть снайперов – а потом сделал то, что прямо запрещалось инструкцией. Прервав полет по кругу, он перевел свои двигатели в режим висения и пошел вниз, выходя на позицию огня прямой наводкой. Зависшая в воздухе огромная туша штурмовика – отличная цель даже для гранатомета.

– Я Управление огнем, снижай скорость и иди по кругу, мы засечем их! Разведка, прошу выдать цели! Я не вижу цели!

– Они бьют из зданий! Мы их не видим!

Кто-то из десантников, успев высадиться на крышу до того, как подбили первую машину, догадался подсветить цель лазером, установленным на цевье винтовки – но это было все, что он успел сделать, – снайпер засек лазерный луч в прицел и поразил стрелявшего. Но и снайперы, выполнив задание на сто один процент, были обречены – снизившись до ста пятидесяти ярдов, тяжелый штурмовик вышел на огонь прямой наводкой.

– Я их засек! Выдал цель!

Оператор управления огнем увидел на экране здание и вспышки, бьющие из него. Это было шестнадцатиэтажное здание, где отрабатывали городской альпинизм и бой на высоте.

– Есть захват, есть разрешение!

– Зеленый свет!

Палец утопил кнопку – и длинноствольный тридцатипятимиллиметровый Бушмастер-3 выплюнул одной очередью пять снарядов.

– Цель поражена.

– Накройте их из Гатлинга, прикройте высадку!

– Принято.

Под шквальным огнем пилотам первого конвертоплана удалось посадить машину аварийно, рядом со зданием, которое надо было штурмовать. Операция уже была провалена – вторая машина не возьмет на борт всех, надо было ждать спасателей и свободный вертолет. Но игру надо было доигрывать до конца, пусть это была всего лишь игра.

Второй конвертоплан дождался, пока тяжелый штурмовик подавит все огневые точки в зоне высадки, потом завис над крышей здания, высаживая бойцов, – первая машина успела высадить одиннадцать бойцов, высаживались аварийно, из высадившихся боеспособны были только четверо, а один даже по-настоящему сломал ногу. Высадка десанта со второй машины началась относительно штатно – но это только в самые первые секунды. Мексиканский морпех, прятавшийся в коробке вентиляционной системы, выбил решетку и открыл огонь, у него был гранатомет MGL-140, и он выпустил из него все шесть гранат по высадившимся пехотинцам, прежде чем его успели убить. И почти одновременно с этим огневая группа с первого этажа здания открыла огонь по десантникам, только высаживающимся с подбитой машины – а заодно и по самому конвертоплану тоже. И штурмовик попасть не мог – на маленьком пятачке было столько своих, что, примени он даже почти снайперский Бушмастер-3 – потери среди своих были бы неминуемы…

Командир американского десантного подразделения, убитый в самом начале боя снайпером и весьма злой из-за этого обстоятельства, решительным шагом подошел к собравшимся у высотного здания мексиканцам – они поздравляли снайперов, шумно обсуждали перипетии прошедшего боя, явно радуясь, что им удалось нанести американцам тяжелые потери и сорвать выполнение ими боевой задачи. Увидев разъяренного американского десантника, мексиканцы замолчали, повернулись к нему лицом.

– Какого черта вы дали дым? Мы чуть не угробили машину при высадке, по-настоящему!

– Разрешены любые приемы, сэр… – лениво ответил один из офицеров, в берете и с аккуратными усиками.

– Кроме этого есть нормы безопасности!

– Сэр, не думаю, что там, куда вы полетите, их кто-то соблюдает, – нагло и с вызовом ответил мексиканский офицер.

– Он прав! – раздался повелительный голос.

Американец обернулся – к ним подошел офицер-посредник с военно-морского флота США, из Командования специальных операций.

– Джентльмены, сбор у подбитого вертолета. Пять минут. Присутствие всех офицеров строго обязательно.

Через пять минут официально объявили, что по итогам операции американскому десанту засчитали поражение.