Читать книгу Исток зла - Александр Афанасьев - Страница 18

Вороны... Проклятые вестницы смерти, сопровождающие ее во всей человеческой истории, уже были здесь. Надсадно каркая, они рассаживались по деревьям, зыркали антрацитно-черными бусинками глаз по сторонам, примеряясь к павшим и словно спрашивая живых: «А почему ты жив? А почему ты не с теми, кто пал? А почему ты еще человек, а не кусок остывающего, годного к употреблению мяса?» И у тех, кто остался живым в этой бойне, не было ответа на эти вопросы. И поэтому они просто отгоняли этих ворон, бросали в них палки и комки грязи, потому что стрелять было нельзя. Граница.

Но вороны не улетали. Лениво поднявшись на крыло, они перелетали на соседнее дерево и снова начинали пытать выживших. Пытать вопросами, на которые не было ответа.

– Ты извиняй, пан коммандер... – сказал Радован, – но боле мы так не пойдем.

Сотник устало махнул рукой. Кружилась голова. Он уже сожрал таблетку, оставшуюся у него с армейских заначек – легче не становилось. Разве что в голове прояснилось, но сотник знал, что за эту таблетку потом придется расплачиваться жесточайшей головной болью.

Из леса выносили и рядком складывали трупы. Отдельно сербские, отдельно остальные, тех, кто попал в засаду. Сербских пока было восемь. Усташей перевалило за три десятка. И это было еще не всё – казаки прочесывали лес.

– Господин сотник!

Еле переставляя ноги по чавкающей, напитанной влагой земле, сотник пошел на зов. Соболь ждал его у лежащих на плащ-палатках тел погибших четников.

– Что тебе?

– А вот. Сюда глянь.

Сотник глянул, и ему стало так плохо, что захотелось завыть. Завыть, выколоть себе глаза – просто, чтобы никогда больше этого не видеть. Перед ним на плащ-палатке лежала девчонка, четница. Совсем молодая...

– Что? – не понял сотник.

Вместо ответа снайпер показал на запекшиеся кровью волосы.

– Ранение в голову. Очень точный выстрел. У троих из четверых то же самое. И как минимум один трехсотый, тяжелый – так же.

– Снайпер?

– Он самый.

– Откуда?

Соболь огляделся по сторонам. Он вытащил из окопа всего лишь эту девчонку, но как лежала убитая, запомнил.

– Вон оттуда. Примерно на час[14].

– Сходим?

– А и давай.

– Чебак! – заорал Велехов, расплатившись за это очередным взрывом головной боли.

Неловко придерживая трофейный пулемет, к ним подбежал Чебак.

– Певец где?

– Его... дифензива мордует... с есаулом зараз приехали.

– Чего ж его?

– За нас потом возьмутся. Есаул сказал – не уходить никуда.

Сотник махнул рукой.

– Надо, найдут, на то и дифензива. Пошли. Я первый...

Оскальзываясь на размокшей от дождя почве, вытянувшись в редкую цепочку, казаки двинулись вперед. Первым шел Велехов, потом Соболь, последним – Чебак, сдури схвативший трофейный пулемет – как малый, прямо. Сотник внимательно смотрел себе под ноги – еще лучше было бы обзавестись какой-никакой палкой, но палки не было.

– Где?

– А вон к тому леску правь, – сказал Соболь, – не думаю, что они с открытой местности работали. Откуда-то сверху...

Лесок здесь выдавался в кошеную ленту поля небольшим огрызком – сразу было видно, что происходивший западнее бой затронул и это место. В некоторых местах ветви были сбиты, а древесные стволы похлестаны пулями.

– Рассредоточиться. Искать следы. На удаление прямой видимости. Опасаться мин.

Последнее было маловероятным – ночью, в боевой обстановке, когда хлещет пулемет, да вот-вот КПВТ врежет со всей дури, не до мин. Но всякое бывает, лучше подстраховаться.

– Командир! – почти сразу позвал Соболь.

Сотник подошел, глянул по сторонам – прежде всего он искал гильзы, потому что если был бой, то не может не быть гильз. Гильзы часто бывают блестящими, обнаруживаются легко. Но гильз не было – только сырая, покрытая хворостом и листовой гниющей подстилкой земля.

– Что?

– А вот – глянь.

На стволе дерева в нескольких местах были грязные разводы. Сотник отковырнул кусочек уже почти засохшей грязи, посмотрел себе под ноги, потом туда, откуда они пришли. Вновь посмотрел на свои, измазанные грязью, весящие под целую тонну говноступы.

– Гильз нету?

– Нет. Думаю, винтовка с мешком. Получается, еще прицел был, и неслабый прицел. Для такой-то дальности. И глушитель.

Гильзоулавливатель, прицел и глушитель. В строевые команды такое оружие не выдают. А гильзоулавливатель вообще в армии почти не применяется, Велехов за все время службы не получал оружие с гильзоулавливателем. Нет их ни на снабжении армии, ни на снабжении казаков. А тут, похоже, был.

– Петр Михеевич! – заорал откуда-то издали, даже голос был приглушен расстоянием, Чебак. Двое казаков поспешили к нему.

– Ты куда зараз рванул, сукин кот? – спросил Велехов. – Сказано было: на удаление прямой видимости. Мабуть с головой распрощаться хочешь.

– Смотрите.

Соболь присел, щупая почву. Потом острый глаз его заметил что-то непонятное, необычное – его рука мгновенно метнулась в том направлении, он поднял несколько листьев, поднес к глазам, потом попробовал языком.

– У них трехсотый, – озвучил он, – как минимум.

Трое казаков, не сговариваясь, посмотрели в темный, мрачный, поросший кое-где сломанным кустарником лес.

– Сходим? – с надеждой предложил Чебак.

– Совсем с головой не дружишь? – вызверился сотник. – Я зараз схожу. Это тебе не к сербам бегать. Да... пулемет им отдай. Их доля. Честная...