Читать книгу В злом сердце Бог не живет - Александр Александров - Страница 9

В выходные сосед Сан Саныч пригласил меня с собой за грибами. Я согласился не раздумывая. Во-первых, уже давно не был на природе, а во-вторых, просто хотелось развеяться.

Рано утром мы выехали из дома и вскоре уже мчались по загородному шоссе. Сан Саныч сидел за рулем, я был в качестве пассажира. С погодой нам повезло… Ослепительно сияло солнце, на фоне чистого голубого неба ярко полыхали осенними красками придорожные кусты и деревья. Хотя была уже середина октября, пора затяжных дождей и унылого листопада, но в этом году осень неожиданно решила сделать нам такой вот щедрый подарок.

Доехали незаметно… Дом Петровича – местного жителя, у которого мы решили остановиться – располагался на самом краю деревни, возле заросшей камышом и осокой небольшой тиховодной речушки. Спуск к воде начинался прямо с огорода. Внизу, на мелководье, уткнувшись носами в берег, стояли деревянные лодки. До озера было рукой подать – оно маняще блестело в прогалах деревьев.

Петрович встретил нас радушно, угостил чаем с вареньем… Его супруга предложила отдохнуть с дороги, но мы отказались.

– Давай, Петрович, поехали. Бока отлежать мы и дома успеем. Надо вот соседу, – Сан Саныч кивнул на меня, – все ваши красоты показать. А то он в городе кроме асфальта ничего не видит.

Я промолчал, натягивая на ноги резиновые сапоги.

Петрович внимательно изучал меня сквозь прищур серых глаз. Ему было за семьдесят, но выглядел он достаточно бодро. Жилистый, крепкий, с благородной сединой в коротко стриженных непослушных волосах. Обликом своим и манерой держаться он совсем не походил на типичного сельского жителя. Да, по сути, никогда им и не был… Ведь осел он в деревне только когда вышел на пенсию. А до этого всю жизнь прожил в городе и работал в основном, на руководящих должностях. Так мне о нем рассказывал Сан Саныч…

Мы спустились к воде, сели в лодку – просторный деревянный баркас. На дне лежали два спиннинга и подсачек для рыбы. Я с интересом принялся разглядывать самодельные латунные блесны. Они казались довольно грубыми и вызывали большие сомнения в том, что на них может позариться хоть какой-нибудь совсем уж неосторожный хищник.

– Видал, на какие здесь ловят? – спросил Сан Саныч. – Это тебе не магазинные игрушки… Тут все по-серьезному.

Я восхищенно покачал головой и улыбнулся. Веселые солнечные блики в воде, запах водорослей, свежий ветер с озера – все это пробудило во мне рыбацкий азарт. Манящее приключение ждало нас впереди: дикие, необжитые острова, грибы, рыбалка… Когда еще доведется снова пережить такое?

Взревел мотор, и лодка, разрезая носом бурлящую воду, резво полетела по узкой реке. Нависшие по берегам кусты роняли с ветвей желто-красные листья. Они послушно падали вниз, устилая собой речную поверхность. От скорости и встречного ветра стало зябко. Я запахнул поплотнее ворот, стараясь увернуться от брызг, летящих в лицо.

С громким хлопаньем поднялась стая уток. Петрович, указывая на них рукой, что-то азартно прокричал с кормы. Но ветер и шум мотора заглушили его слова. Сан Саныч поднял воображаемое ружье и пару раз дернул руками, изображая выстрел.

Вот и Ладога… Огромное, бесконечное царство воды – настоящее море. Дальняя кромка озера сливается с линией горизонта. Несколько лодок и катеров маячат вдали. Темный силуэт корабля возвышается над ними.

До островов плыть еще далеко, и я невольно поглядываю на свой оранжевый спасательный жилет. Он тесно опоясывает грудь, внушая спокойствие и уверенность. Хотя, любому понятно – если что, в такой холодной воде ни один жилет не поможет.

– В прошлый раз, – произнес Сан Саныч сквозь рев мотора, склоняясь к моему лицу, – нам с Петровичем повезло. Столько грибов набрали… Белые, подосиновики, грузди… Сейчас, правда, поздновато мы собрались, может ничего и не будет. А, Петрович, что скажешь?

– Будет, будет… Теплая осень в этом году, без заморозков.

Покачиваясь на волнах, мы уходили все дальше и дальше от берега. Вспышки солнечных бликов слепили глаза. Бездонное синее небо простиралось над нами. А вокруг, куда ни глянь – вода, вода, вода…

К островам подошли с заветренной стороны. В тихой бухте волн почти не было. Петрович с хитрым прищуром взглянул на нас:

– Ну, что, порыбачим?

Мы с Сан Санычем возражать не стали.

Поскольку у меня были резиновые сапоги-бродни с высокими голяшками, я решил побросать спиннинг с берега. Какой-никакой рыбацкий опыт у меня был. Правда, практиковаться в последнее время удавалось не часто.

Берег возле острова был большей частью каменистый, но попадались места и поровнее – с песочком и зарослями прибрежной тресты. Один из таких участков мне приглянулся. Я зашел в воду, насколько мне позволили сапоги и начал бросать блесну. Катушка на спиннинге стояла новая, безинерционная, поэтому удавалось обходиться без «бород». Хорошо было и то, что глубина начиналась почти сразу от берега. Иначе с тяжелой самодельной блесной мне было бы не половить.

Я отыскивал прогалы в зарослях тресты и методично, раз за разом обрабатывал их бросками… Сквозь толщу воды пробивались лучи солнца и мне хорошо были видны стайки рыбьей мелочи. Иногда, на фоне песчаного дна, проскакивали тени и покрупнее. Все это внушало надежду.

«Бульк!» – ложится в воду блесна. «Шух-шух-шух» – чуть слышно шелестит катушка.

«Бульк!» – и снова «шух-шух-шух!»

Я сделал, наверное, не один десяток безуспешных забросов и готов был уже признать, что рыба здесь не ловится, как неожиданно ощутил знакомый каждому спиннингисту толчок, вслед за которым последовала мощная потяжка. «Есть!» – радостно откликнулось на нее все мое существо. Без сомнения, это была крупная рыба.

Я вываживал щуку осторожно, не торопясь, но в то же время, старался не давать ей слабины. Толчки и сильные потяжки добавляли азарта. Ближе, ближе… Наконец в воде тускло блеснул рыбий бок.

«Ого! – восхитился я. – Хорошая!»

Щука упорно сопротивлялась, но я, ухватив покрепче согнутое в дугу удилище, подтащил рыбину к берегу. Рывок!.. И светло-коричневая, в золотистых звездочках озерная хищница забилась на песке. Схватив ее за жабры, я победно вскинул вверх руку – «Есть!»

– Э-э-э-эй! – закричали мне с лодки. – Ты кого там изловил?

– Щуку поймал! Килограмма на три потянет!

– Здорово! Новичкам везет…

– А что у вас?

– Сан Саныч тоже пару «травянок» заморил. Небольших, грамм по семьсот… – ответил Петрович и добавил. – Ладно, потешились и хватит… Сматывайте удочки, надо еще грибов успеть пособирать.

В лесу было сумрачно и тихо. Ветер шумел вверху раскидистыми кронами деревьев, под ногами шуршала сухая трава. Мы шли, зорко поглядывая по сторонам и время от времени, кто-нибудь из нас радостно замирал над долгожданной находкой.

Грибов было много, все как один – крепкие, ядреные, без малейшей червоточины. В основном – белые и подосиновики.

Вот идешь, раздвигая ветви, смотришь, ищешь и вдруг… Чудо! Темно-коричневая влажная шляпка с прилипшими хвоинками, толстая белесая ножка – настоящий крепыш, как с картинки. А рядом – еще один. И еще… Осторожно ножом срезаешь одного за другим, бережно укладываешь в корзинку. Красота…

Пьянящий лесной воздух и эти заросли, без видимых следов пребывания человека, напомнили мне далекие славные времена. Когда я был молод и счастлив. Жил тогда далеко, на севере, среди бескрайней глухой тайги и непроходимых лесных болот. С ружьем и рюкзаком за плечами исходил вдоль и поперек все окрестные леса, научился подманивать птиц и распутывать следы зверей; ловить рыбу и ночевать там, где застали вечерние сумерки. Я был частью природы, и она не отторгала меня, принимала за своего… Так бы и жить да жить дальше, рядом с родными и близкими людьми, не зная печали и горести, в гармонии с собой и всем миром. День за днем, год за годом, до самой старости… Но странная штука, жизнь. Сорвала меня, словно ветхий лист с дерева, закружила, понесла… И где теперь тот солнечный светлый мир? В каком краю, на какой планете его искать?

Перед отъездом мы решили немного передохнуть. Разложили костер, сварили уху. Сан Саныч достал из рюкзака предусмотрительно захваченную бутылку водки.

Вечерело… Небо стало тусклым, поблекло, от воды потянуло сыростью, легкий туман заструился вдоль прибрежной тресты. Я подбросил в костер дров, и он запотрескивал, загудел благодарно, согревая нас своим живым теплом.

Со свистом пронеслись мимо дикие утки и, сделав круг, приводнились в ближайшей заводи. Петрович азартно вытянул шею, привстал у костра. Я улыбнулся… Он был похож на легавую, замершую в стойке.

– Надо было ружье захватить, – назидательно произнес Сан Саныч.

Петрович согласно кивнул и развел руками.

– А вы охотник? – спросил я.

– Конечно… На природе жить, да не охотиться…

– Мы с ним старой закалки, – сказал Сан Саныч. – Это теперь к охоте стали как-то не так относиться. А раньше…

– Да кто? – горячо перебил его Петрович. – Офисные мальчики и девочки? Хомячки эти?.. Что они видели, кроме компьютера… Ты возьми провинцию, где живет основная масса народу. Там нет такого – охоту нормально воспринимают.

– Мне один тут как-то выдал… – усмехнулся Сан Саныч. – Вы, охотники, говорит, природу уничтожаете! Вы убийцы!.. Аморально, говорит, трупами животных питаться.

– Во даёт! – Петровича аж передернуло. – Это надо же так высказаться. А сам он, что в мясном отделе ничего не покупает? Там ведь поди совсем уж расчлененка – ребра, печень, почки, ноги на холодец… Если следовать его логике: птицефабрика – это вообще концлагерь. А икру и яйца только пожиратели не родившихся детей едят… Тьфу! Извращенец какой-то…

– Это вообще с Запада все идет. Там у них давно мозги набекрень – то однополые браки узаконить хотят, то права животных защищают… В русской традиции охотник – всегда человек уважаемый. Это добытчик, кормилец, воин, защитник Отечества. И самое главное – истинный ценитель природы. Потому как никто лучше охотника не понимает важности сохранения окружающей среды, всего живого и растительного мира. Недавно, кстати, услышал по телевизору слова одного сибирского мужика: «Нигде человек не бывает ближе с природой, чем на охоте». Очень точно сказано.

– А сколько выдающихся людей были охотниками! Писатели, художники, поэты, военачальники, политики, ученые… И все они могли бы дать отпор этим воинствующим невежам. Ведь по логике сотворения мира и всей сущей живности следует – не мы для них были созданы, а они для нас.

Я слушал этот разговор двух умудренных жизнью людей и не пытался вмешаться. Просто смотрел на угасающий день и молчал, а беседа между тем перешла в другое русло.

– Я бы, конечно, мог бы еще поработать, – вздохнул Петрович. – И силы вроде были, и опыт… Но когда тебе в лицо все время тычут – ты совок, ничего не понимаешь – что тут сказать? Ушел…

– Совок… – покачал головой Сан Саныч. – Паршивое слово. Когда его слышу, меня прямо колотить начинает.

– Да ладно… Мало ли дураков на свете. Каждому не объяснишь. Вон, китайцы… Правильно сделали. Если бы мы в свое время по китайскому пути пошли – где бы уже были… И страну не разрушили, и экономику бы не уронили.

– А я еще на заре перестройки говорил, – рубанул воздух ладонью Петрович. – Нельзя отдавать в частные руки стратегические направления: транспорт, нефть, газ, военно-промышленный комплекс. Можно сферу услуг и легкую промышленность уступить. Пусть частник там зарабатывает… На меня как на дурачка смотрели.

– Помню я это время, – кивнул Сан Саныч. – Перемен всем хотелось, свежего ветра… Но этот свежий ветер незаметно превратился в холодный сквозняк, который выдул все тепло из нашей жизни.

– Странный парадокс… Тогда не говорили о боге, о вере, но святости в жизни было больше, и отношения между людьми были добрее.

– Согласен. Людей воспитывали на бескорыстии; материальные ценности были вторичны. Главное – духовное совершенство…

– Было ли где в мире еще такое общество, – задумчиво произнес Петрович, – где столько всего было бесплатно. Медицина, образование, занятия спортом – да много еще чего. И в обыденной жизни… Подвезти случайных попутчиков, помочь кому-то с переездом или знакомым на даче – никому и в голову не могло прийти, чтобы взять за это деньги. А теперь за все надо платить. Деньги – вот главное в современной жизни. Деньгами меряются все человеческие отношения, хотим мы этого или не хотим.

– А помнишь, о чем мечтали тогда? – улыбнулся Сан Саныч. – Стать знаменитым ученым, художником, поэтом… Совершить подвиг, сделать что-то выдающееся для Родины, для страны… И не удивительно, что на нас равнялись многие другие народы в мире. А сейчас? О чем мечтает нынешняя молодежь? Зарплата, карьера; свалить за границу, откосить от армии; машина, квартира, дача… Все материально, прагматично, мелко… Мир стал другим и от этого грустно.

* * *

Я долго не мог решиться позвонить Ане. Сидел возле телефона и размышлял: стоит ли вообще это делать? Ведь столько лет прошло. А если трубку возьмет не она? Муж или дочь? Что я скажу?.. Но, в конце концов, безрассудство пересилило здравый смысл, и я набрал длинный междугородный номер. Пошли гудки: первый, второй, третий…

– Speaking, – послышался в трубке знакомый до боли голос.

– Привет… Это Роберт, – произнес я и, стараясь казаться беспечным, добавил. – Если, конечно, ты меня еще помнишь.

– Боже мой, Роберт! – вырвалось у нее. – Это ты?.. Как ты узнал мой номер?

По голосу я понял, что она взволнована. И это, как ни странно, успокоило меня.

– Один мой знакомый дал. Он гостил у вас там, в Америке, целый месяц. Мир тесен, как говорят.

– Да, Роберт, мир тесен… – подтвердили она. – Но все же не верится, что настолько.

– Рад слышать тебя, Аня. Голос совсем не изменился…

– Я тоже очень рада… Как ты, чем занимаешься, где живешь?

– Живу там же, по старому адресу. А занимаюсь… Из газеты давно ушел, работаю режиссером.

– Кем-кем? – удивленно переспросила она.

– Режиссером… Курсы окончил режиссерские, снимаю рекламные ролики, фильмы. В общем, тружусь в сфере видеопроизводства.

– Ты всегда был творческим человеком.

– Наверное… Ну, а ты? Что у тебя новенького?

– А разве твой знакомый тебе не рассказал?

– Ну, так, в общих чертах…

– В бытовом плане все хорошо, живем в большом доме. Я сейчас уже не танцую. Преподаю, учу детей, мне нравится.

– Дочке-то сколько?

– Почти девять.

– Ого, как время летит!

Мы говорили о каких-то житейских мелочах, а я думал лишь об одном: мне хотелось узнать главное – приедет или не приедет она в Петербург; сможем ли мы увидеться? С первой минуты общения прошлое вновь захватило меня. Словно и не было этих долгих лет разлуки, этих тысяч и тысяч километров, разделяющих нас.

– На родину не тянет? – воспользовавшись паузой, осторожно спросил я.

– На родину? – она слегка растерялась. – Тянет… Я ведь с той поры, ни разу в Питере не была. Да и вообще, в России.

– Так, может, соберешься, приедешь?

Она замолчала, вздохнула тяжело и потом вдруг неожиданно пообещала.

– А что, вот возьму и приеду.

– И мы увидимся?

– Ну, не зна-а-а-аю… – она игриво рассмеялась на том конце света, и я снова узнал в ней прежнюю озорную девчонку. Нежность теплой волной шевельнулась в душе. Захотелось обнять ее – крепко, как прежде, и, коснувшись губами ее губ, забыться в сладостном и страстном поцелуе.

«Пусть давно уже мы не те, – подумал я, – пусть годы выстудили прежние наши чувства, но все равно между нами осталась эта незримая, неразрывная связь, которая, не смотря ни на что, продолжает держать нас вместе. И как знать, может у меня еще есть шанс все вернуть, начать сначала?»

Этот телефонный разговор взволновал меня. Я вдруг неожиданно для себя осознал, что все эти годы втайне надеялся, что судьба снова сведет нас вместе. И вот, в конце концов, так оно и вышло… Кто сказал, что чудес не бывает?!