Читать книгу Что-то там про подростков - Александр Александрович Федоров - Страница 6

Монитор перед лицом. Заурядный юмор перед глазами. Поднадоевшие сообщения фанатов в голове. Добродушные ответы на них – никогда не будут рождены.

Возможно.

Только если чуть-чуть позже.

На самом-то деле я люблю поддерживать диалог с тем, кто разделяет мою позицию. Все любят. Был бы ещё подходящий фильтр.

Программа, распределяющая всё по полочкам.

Не открывай это сообщение. Быть может, заинтересует. Так-то дело пишет. Забудь про то, что у тебя сейчас порвётся аппендикс – тут просто оригинальнейший собеседник!

Лет через пятьдесят всё так и будет. А через сто мы станем жирными уродцами, летающими в креслах, прямо как в «Валли». Чем дальше – тем ленивее. Каждый раз отсеивается что-то ненужное. Безоружную охоту сменяют копья. Память идёт в расход после создания бумажных аналогов. Легенды превращаются в книги. Написанные истории становятся видеорядом. Сходить до почтового ящика – ткните курсором в нужное место. Апогей окажется просто шедеврален – ребёнок рождается мёртвым. Пожил в утробе и хватит.

Праздность высшего уровня.

Господи, инопланетяне, вселенная – только не подумайте, что я жалуюсь.

Посиделка первая.

Мы тут с Марти. В моей комнате. Готовимся сделать нечто гадкое и возмутительное. Такое, что выходит за грань человечности – собираемся не снимать следующий эпизод моего шоу.

Помидоры летят в лицо.

Перец падает под ноги.

Огурцы желают вонзиться в незащищённые места.

Готовьте тарелку, потому что скоро мы нарежем салат.

У нас есть веская причина. Мы со стопроцентной вероятностью допускаем возможность принять приглашение на сегодняшнюю тусовку. Тем более, как мне кажется, нам удастся состряпать выпуск за следующие полдня.

Нет.

Всё из-за того, что придется потратить оставшееся время на Дашу. Отметить почти что годовщину свадьбы.

Только без единого года.

И без свадьбы.

Если честно, не снимать намереваюсь только я. Марти, со словами «забей, всё будет нормально», просто-напросто вводит меня в основы сего начинания. Сам он не имел границ в своём – нашем, вообще-то, – проекте. Когда тот ещё существовал. Ни границ периодичности выкладываемого материала, ни границ дозволенного.

То есть, на самом деле имел.

Но не имел.

Это две стороны медали. Либо ты быдло, которое запросто воспринимает насилие над границами, либо – интеллигент, способный понять, что слово «имеет» необходимо использовать только в исходном своём значении, не подразумевая похабных отступлений.

Всё те же полгода назад, когда я хватаю Толстого за плечи и выплёвываю на него два слова, которых вполне достаточно, чтобы охарактеризовать произнесённое, как самый лестный вздор за всю нашу дружбу, я тут же говорю Марти:

– Сегодня же создам тебе канал.

А потом что?

– А потом ты продолжишь заниматься своим любимым делом. Просто немножко попозируешь между… делом.

Минутка ораторства отвлекает от скудности моего словарного запаса:

– Пока «СтопХам» прославляет культурную составляющую нашей молодёжи, мы проявим настоящее мнение малолетних социопатов. Пока они сюсюкают с водителями, мы сможем обойтись без болтовни. Раз так любят поговорить – поговорим с ними сами. Но сначала арматурой расхреначим все неправильно припаркованные машины в районе.

Не в своём, конечно.

А то вычислят.

Поймают. Повяжут. Денег не заработаем. Фильм не сниму…

В итоге, через неделю Марти с трудом обвязывает рот банданой. Через две он уже осваивается и производит ритуал куда быстрее. Через три не первый снег проводит разведку боем. Через три недели и два дня он исчезает. Через три недели и четыре дня появляются сугробы. Через четыре недели мы, наконец, заливаем полный бак храбрости и спешим на первое дело.

Время – 21:43. Местоположение – где-то около центрального района. Цель – «плевать на всех: паркуюсь, где хочу». Способ доставки – «скоро купим машину, а пока что только такси». Орудие правосудия – конститу… кхе-кхе, законода… а-апчхи. Кусок водопроводной трубы. Порядок правосудия – провести слушание в пор…. Расфигачить лобовое стекло тем концом, на котором остались некоторые признаки смесителя.

А затем капот.

Проколоть резину.

Никаких краж.

Добро пожаловать в проект «Разгром».

Предусмотрительный план в действии. Мы готовились к этому четыре недели, и, если что-то пойдёт не так, в этом нет нашей вины.

Моей.

Концепция исключительно моя.

Я, как бы, всегда примеряю роль мозга, Марти – роль рук, а Толстый – глаза. Не то чтобы я пересмотрел заурядных фильмов про стереотипные мужские компании, но во время наших объективных разбирательств с автотранспортом мне кажется – и это невероятно бесит, – что мы очень похожи на ребят из «Похмелья», «13-ти друзей Оушена», «Ограбления по-итальянски», «Какие-то подростки, что поехали на праздник и встретили на нём Кармен Электру».

Мы похожи на любую компанию, состоящую из мужского пола, в мире.

В эту чарующую, немного прохладную ночь, шины автомобилей, стоящих не на том куске асфальта, лишаются права носить воздух. Затем мы пресекаем дальнейшие действия, связанные с процессом, и задумываемся, как бы быстро обработать кузова этих машин разом. Чтобы успеть сбежать, пока хозяева не отреагируют на гудки, свист и прочую какофонию, которую обычно называют сигнализацией.

Всем плевать, что сейчас какой-нибудь козёл выйдет покурить и увидит, как возле его класса «S» ошиваются три школьника, решившие отремонтировать водопровод.

Ну, конечно, у него ведь очки ночного видения.

И вот мы стоим.

Думаем. Чистим место на карте памяти, потому что кто-то не удосужился сделать это заранее. Дышим сигаретным дымом. Делаем вид, будто я режиссёр, который выбирает правильную позицию для съёмки. Пытаемся оживить мёртвое освещение.

Но по большей части просто думаем. Необходимые машины расставлены в ряд. Зачем думаем – чтобы всё предусмотреть. Сработавшая сигнализация на первой будет как свисток к стометровке или тысячеметровке или тритысячиметровке.

И нет, дело вовсе не в моём плане. Уж точно всё не из-за того, что вместо создания продуманной последовательности действий, я сидел, побрякивая на гитаре. Показывал свою постель моей новой девушке. Оценивал её постель. Вычислял разность качества двух постелей. Потратил вечера на прогулки с кучкой друзей. Потом с другой кучкой друзей. Поучился. Подготовил вместе с Кирой песню на выпускной. Обсудил концепцию выпускного вальса вместе с классом.

Тут уж стопроцентно дело не в том, что сценарий был написан в такси, во время поездки к месту назначения.

Мысленно.

Марти учреждает вмятину на капоте первой машины, тогда как Толстый чуть не роняет камеру с перепугу.

И от неожиданности тоже.

Дальше дверь. Общая картина кузова нарушает свои привычные очертания.

Средство видеосъёмки плавно переплывает в мои руки, а мы резко меняем дислокацию, так как район начинает просыпаться от чарующих звуков автомобильной серенады. Смена позиции превращается в побег, когда зрение минус один не подводит при виде синих проблесковых маячков, запускающих дискотеку.

Принесите диджейский пульт. Нам не хватает только нормальной музыки.

Через двадцать минут мы во дворе, в котором ни разу не были. За нами погоня. За нами выслали наряд.

Наверняка.

Через двадцать минут тридцать секунд мы перестаём придаваться незабвенному отдыху, и следуем, куда глаза глядят.

По пути успеваем поссориться. Все негодуют от того, будто я, видите ли, в чём-то виноват.

Обещаю им, что за жалобы никто кроме меня не получит прибыль от просмотров. Они не верят в просмотры. Парни говорят так, но не думают – просто сейчас есть дела поважнее. Когда мечтаешь о загородном доме, но средств не хватает даже на городской, приходится жертвовать отдалёнными приоритетами, селясь в общежитии. Так и Марти с Толстым приемлют спасение от заключения, взамен на отсутствие денег, которых и так не будет, если они не избегут ареста.

Препятствуя продолжению забега, с уверенностью заявляю, что никто не будет искать нас так далеко. По крайне мере, во дворах.

Толстый почти кричит:

– Вызывай! Вызывай это долбаное такси! Быстрее!

Пытаюсь растолковать ему, что вариант не ахти какой, ведь на улицах могут кататься патрули. Вероятнее всего, они будут проверять машины.

– А если увидят такси, то тут же скрутят всех, кто на пассажирском.

Не то чтобы наша полиция работает как швейцарские часы, но риск – дело совсем неоправданное. Плевать, что ещё совсем недавно мы раздолбали кучу машин. Тут совсем другая ситуация.

– Идём пешком, – говорю я.

Не проронив ни слова, Марти начинает путешествие, даже не дожидаясь нас.

Толстый предоставляет моему вниманию очередную жалобу. Ему не нравится, что идти не меньше десяти километров.

Откуда-то издалека доносится голос Марти:

– Ещё один писк, и я тебя сам отведу к мусорам.

Он как бы шутит:

– Умей принимать последствия от борьбы за правое дело.

Я как бы думаю: «шесть миллионов просмотров – такие последствия я приму».

Через пять километров мы устраиваем привал и оцениваем существующий материал.

Марти информирует нас о некоторых своих познаниях в области законодательства:

– Его могут заблокировать, наверное.

Я думаю, что это проблема.

Миновав ещё пять тысяч метров, достоинства и недостатки видео познаются у меня дома. Спустя семь минут, как мы оказываемся в моей комнате, просыпается мама и говорит то, чего редко можно ожидать от человек её характера. Плюс три минуты, и мы унимаем ничтожное негодование существа, делившего со мной утробу матери. Когда часы на компьютере показывают 00:13, мы вчетвером являемся лучшей компанией в мире, весело проводящей время за просмотром частного видео.

Ненадолго оно частное.