Читать книгу Книга пятая. Реформы тела - Александр Алексеевич Ананьев - Страница 4

Так и я с малых лет был пропитан аурой бедноты, где люди видели единственной возможностью деньги для обретения безопасности и вытекающую потребность отнять их у другого. С голодухи видится лишь наиболее короткий путь удовлетворения жажды. Нам нужно получить удовольствие здесь и сейчас. Некогда думать о трансцендентности бытия и спасительном воздействие собственных же страданий.

В самом деле, скажи кому-то, что он никогда не обретет счастья без страданий, и он пошлет тебя подальше, но суть останется. Правда заключается в том, что чем более мы ориентированы на удовольствие здесь и сейчас, тем дальше оно ускользает. Смысл жизни кроется в преодолении и принятии страданий. Не только в этом, но базисная основа всегда будет иметь место.

Возвращаясь к тяге спортивного телосложения и навыков контактного противоборства должен сказать, что, родившись в семье бедных людей, я был окружен соответствующим обуславливанием, как родителей, так и прочего окружения. С ранних лет мне вколачивали, что все поделено и просто так деньги с неба не даются, всего нужно добиваться тяжким трудом иначе дорога в криминал. Мои родители постоянно насаживали мне идею подчиненного служения кому-то другому, какой-то властной структуре.

Видение множества людей и по сей день упирается в потребность прибиться хоть к какому-то жизнеспособному маятнику и сидеть при нем послушным винтиком. Вероятно, бытность совкового промывания мозгов сквозь пару предшествующих поколений начисто изгадила им ДНК. Впрочем, это всего лишь мнение, ведь ограниченность всегда условна. Кому-то она палка в колеса, другому – спасательный круг хоть какой-то жизни. Отсутствие желания брать ответственность за свою жизнь тоже лишь условность из головы кого-то одного, ведь тот человек видит мир иначе.

Взгляд сквозь его призму покажет, что человек ведет исключительно благодетельную жизнь, служа Родине, почитая партию или Президента. Никак нельзя выбивать табурет из-под немощного старца. Пусть стульчик шаткий, а старец явно досрочный тридцати лет от роду, но терапевту для начала надлежит разобраться в имеющемся потенциале, принять иной взгляд на мир. «Терапевт», конечно, тоже большая условность, суть любой оператор, воздействующий на мировоззрение человека. Тут может распахнуться зловещая картина, где всякий подпитый сосед беззаботно взваливает это грузное бремя. Впрочем, всякий получает наставника под стать.

Было время, когда я рьяно стремился разоблачить иллюзорность видения других людей, и был вполне убедителен. Я выбивал их табурет, но человеку лучше не становилось. Причем «лучше» опять же в моменте, ведь он еще не в состоянии смотреть шире за горизонт текущего нравственного страдания. Слом парадигмы сладостно не дается, но боль во спасение нужна далеко не каждому. Выходит, что «терапевт» должен уподобиться Богу в земной ссылке, взяв на себя право решать за «пациента».

Будучи частью того времени с раннего возраста мне хотелось быть крутым, и значит сильным физически. Отчего именно мне того хотелось вполне понятно, ведь собственного мнения не было. Приходилось довольствоваться общественным трендом, который через весь культурный фон пробрал меня насквозь. Сложилась отчетливая картина успешного мужчины как бизнесмена, продвигающего собственную социальную интеграцию через упреждающую силу железных аргументов. Бандитская аура окутывала любые процессы, и был такой промежуток времени, когда обществу вокруг меня перестала видеться разница.

В маленькой несмышленой головенке довольно скоро и намертво замкнулись эти идеи, стало хотеться подражать. Герои кинофильмов и общественности исповедовали ценности физической силы, тогда как прочие риторические навыки котировались значительно ниже. Ценность переговорного жанра была адаптирована к условиях прикладного значения, выделяясь в отдельный эпистолярный жанр и музыкальное направление. Эпические по тому уровню моего восприятия кинофильмы вроде «Бригады» и «Бумера» решительным образом повлияли на наше поколение. Как бы теперь это ни выглядело, но компании подростков по типу бригады Саши Белого стали появляться все чаще.

К счастью, пик деятельного криминала успел уйти в прошлое, и к моменту окончания школы в 2003 году хулиганы становились все больше картинными. Фольклор бесследно не проходит, он опутывает мировоззрение в целом, так что и спустя годы глубинная вера в криминальный залог успеха во мне только крепла. Сожалел я лишь в связи с отсутствием подходящего маятника в форме какого-то объединения, частью которого я бы хотел стать. Мои родители тут помочь ничем не могли, да и вокруг явно не доставало приличных плохишей с размашистым полетом мысли.

В начале 90-х отец имел причастность к подобному образованию предпринимателей нового времени. Организация была собрана волевым талантливым человеком, который каким-то образом пригрел отца и его брата. Тогда я был маловат, но кое-что из разгульной молодецкой жизни их поколения запомнил. К несчастью для прочих, волевой организатор досрочно покинул насущный мир, и предприятие покатилось по рельсам враждебной действительности. Конкурирующие и более зубастые коллеги стали предъявлять настойчивые требования финансовых выплат. Обстоятельность их намерения не оставила выхода моей маме. Пришлось спасать положение в сжатые сроки. Устроившись в следственный департамент МВД, ей удалось навести правовой порядок вокруг нашей семьи.

Отец не был стратегом или стержневым воином, поэтому прогрессивных инициатив не выдвигал, начав работать водителем маршрутки. Маленький я тогда мало чего понимал, но критерий силы усвоил однозначно. В сущности, мне даже не было дела до того, каким образом железный кулак будет расчищать мне дорогу к процветанию. Не было однозначной ориентации на криминал. Где-то в тоже время, в стремлении компенсировать серость животных реалий времени, мама насильственно направила меня и сестру на хореографические издевательства в ансамбль народного танца «Кудесники» под руководством М.П. Рудковской. Скрипя зубами и деревянными связками, мы кое-как отбыли там с первого по пятый класс, когда я уже дозрел до более-менее осмысленного возраста.

Пригодилось мнения отца, которое тоже стало учитываться, и мне удалось попасть в школу борьбы «Дзюдо». Потекло время непростое и наполненное диалектическими противоречиями. Мне почему-то не слишком нравилось это направление, к тому же хромала дисциплина. Мое тело не выдерживало нагрузки, получая травмы спины. Было еще невдомек, что моя сущность не уродилась иметь повышенный физический износ. Почти в половине случаев я прогуливал тренировки, но в другой половине я испепеляюще проникался духом «гибкого пути». Странно, но ни меня, ни родителей, ни тренерский штаб вовсе не смущало, что их воспитанники становились инвалидами с ранних лет.

Понятным образом меня вдохновляла перспектива стать «настоящим мужиком», способным постоять за себя, ведь главная женщина в моей жизни проповедовала этот стереотип. В то время, данный сомнительный довод звучал постоянно в разных вариациях со всех сторон, и всегда заканчивал любую дискуссию о целесообразности выбора спортивной секции. Тут и там я слышал, что нужно непременно предъявить нечто упреждающее отпетым хулиганам в темном переулке. Казалось, вся страна боялась этих негодяев. Пришлось и мне начать готовиться к той знаменательной встрече, дабы ударить в грязь лицом их вместо себя. Хрестоматийных хулиганов позже я все-таки встретил, но подыскал позже, начав сотрудничать ближе к тридцати годам.

В юношеском возрасте эпизоды столкновений имели место, правда, накопленный годами боевой потенциал никак не пригодился. В одних случаях я трусил и выворачивал карманы, в других держал удар и тихо плакал в подушку. Единственный раз, когда я дрался всласть по всем канонам вестернов, приключился в апреле 2019 года с моим же собственным отцом. Как бы странным оно ни показалось, но именно приверженность борцовскому стилю подкосила его шансы на успех. Ударная техника начисто сокрушила алкопсихотические нападки в нескольких раундах. Грустно это, в общем-то со всех сторон, но что было, то было. Никто из нас не мог быть другим в той повести.

После школьных навыков борьбы, в университете я продолжил уже боксерскую подготовку к мифологическому сражению за честь какой-нибудь дамы. Ближе к окончанию школы успел пропитаться полицейской романтикой. Всерьез уверовал в нормативное «доброзло», где преступники должны сидеть в тюрьме. Во мне зародилась альтернатива хулиганской карьеры – служба в правоохранительных органах. С подачи матери было решено поступать на юридический факультет, где после зачисления первые три курса я учился во всю прыть. Сейчас я безмерно благодарен тому времени и надлежащему окружению, насадившему качественные привычки, знания и навыки.

Учился с подлинной отдачей, зависал в библиотеках, проявлял участливость в образовательных инициативах факультета. Среди таких гуманистических проектов была «Добровольная народная дружина», где студенты-добровольцы прикреплялись к действующим сотрудникам милиции и следовали их служебным обязанностям. Была так же Юридическая клиника, в рамках которой студенты оказывали юридические услуги социально обделенным слоям населения. Славные были времена. Именно благодаря пребыванию в зоне академического обуславливания я сумел выработать в себе навыки самообразования, усидчивости, прилежанию в работе с литературой.

Теперь уже зная азы Дизайна Человека я могу объяснить себе такое свойство пропитываться атмосферой обстановки, в силу открытости в Теменном и Аджна-центрах. Среда пребывания исключительно важна для образа моих мыслей. Попадая куда-то, вскоре я начинаю отождествляться с особенностями мировосприятия и стремиться развивать именно эти идеи. Сейчас я все активнее применяю ДЧ в своей терапии, и вижу, что колоссальное количество людей имеет схожие предрасположенности.

Многие росли в серой среде, но это такой Путь, и частично он общий для всех. Приблизительно таким образом вектор моего жизненного пути круто развернулся, когда в конце третьего курса намерился поехать в США. По пути в Москву за визой встретил ребят асоциальных убеждений и беспечно низкой правовой культурой. Похоже, во мне взыграли прежние стремления и комплексы. На долгие годы с того момента меня вынесло в хулиганские промыслы.

Лишь спустя 10 лет я сумел выбраться из пелены ложных убеждений. Как знать, может время было упущено, а я мог бы добиться собственной корректной реализации, а может тот опыт был необходим для становления во мне определенного ряда качеств. Так или иначе, но стремление к силовому разрешению жизненных неурядиц крепло во мне уже более чем полжизни. Весь этот экскурс имеет в основном развлекательную задачу для меня, но кроме того призван подчеркнуть глубинность закоренелых убеждений. Придется отметить так же, что тяга к физическому совершенству пропала во мне примерно года в 23-24, когда я женился.