Читать книгу Молитва о семье. Книга вторая - Александр Анатольевич Трохимчук - Страница 12

Сел в кабину со старшиной, поехали. Мало нас, но время все же терять нельзя! Начало сегодняшнего дня мне понравилось. У бандитов, ворья не должно быть ни одного шанса в "моем" мире. Попадает человек в тюрьму, бывает. Как говорится, от тюрьмы да от сумы не зарекайся … По второму разу, по третьей и более ходок. Зачем? Зачем их жалеть? Зачем столько зон и тюрем? Может кто-то верит, что из проститутки получается хорошая жена, а у бандита с проституткой прекрасные дети?! Снимите розовые очки, господа оптимисты! Вы никогда не будете великой страной и народом, если будете терпеть всю эту мерзость в своем доме.

– Товарищ командир, что будем делать дальше? – отозвался старшина.

Во как! Я уже командир и это моя минута славы!

– Определимся на месте. Машину оставим за пару домов от нужного нам. У соседей уточнить, есть ли дети в доме. Если есть – тогда хреново! Нет – всех мочить! Случайно останется кто жив – пятнадцать минут на разговор и потом присоединяется к остальным!

– Широко шагаешь, командир, дров бы не наломать!

– Ты правильно сказал. Пока я командир и отвечаю за все свои приказы, за вас отвечаю, за бандитов – нет! Кстати, старшина, хотел у вас спросить, сколько гранат Ф-1 в ящике?

– Двадцать штук, в этом же ящике запалы к ним, по десять штук в запаянной металлической банке.

– По три мы возьмем с Костей, думаю хватит. Пойду первым, сержант за мной. Вы с красноармейцем поддержите нас огнем. Ваш интерес – окна, двери. Никто не должен уйти, да и по снегу, огородами – будет затруднительно.

Минут через десять почти подъехали к нужному дому, остановились возле девятого номера. Частный сектор как говорится! Во дворе хозяин убирает снег. Подхожу, представляюсь.

– Подскажите товарищ, в доме номер тринадцать дети есть?

Тот удивленно смотрит на меня, на автомат в руке, на старшину в «НКВДшной» форме, преодолевает секундный ступор:

– В веселом доме? Да какие там дети?!

– Почему "веселом"? – удивляюсь я.

– Да празднуют там часто, не понятно на что.

– А, участковый?

– А что участковый? Любовь у него там! – сказал и замолчал, думает ляпнул что-то лишнее, боится.

– Спасибо товарищ и хорошего вам дня!

Вежливость – вот лучшее оружие чекиста. Понимаю, что в моей прошлой – будущей жизни полиция преступников не ловит, она их бережет и охраняет, "кушает" с их рук! Не надо такое будущее! Но сегодня 37-ой год на дворе. Не может такого быть? Но есть!

Любовь. К кому или к чему чувства нежные у участкового? Да это уже и не важно! И вот номер тринадцать. Иду первым, открываю калитку и шо-то мохнатое бросается под ноги. От неожиданности ударил очень сильно, собаку отшвырнуло на пару метров. Ну извини брат, люди нравятся мне меньше! На крыльцо дома выходит мужик с папиросой в зубах, отлить не получилось у бедняги. Кричу ему:

– Гражданин бандит, сдаваться будешь?!

– Мусора поганые!

Разворачивается и в дом бежать. Не успел. Костя молодец! Короткая очередь автомата – первый есть!

– Костя – кричу ему. – Ложись!!

Разгибаю усики предохранительной чеки "лимонки". Продеваю палец левой руки в кольцо, выдергиваю. Бросок в окно. Пару секунд "томительного "ожидания. Падаю мордой в снег с открытым ртом. Взрыв! Вторая граната уже в руке! Бросок во второе окно. Взрыв! Вперед в дом! Дом небольшой, сколько комнат не знаю. Но если кто-то остался жив – то он дезориентирован и контужен. Надо брать пока тепленькие!

А в доме была всего одна комната, не считая кухни. Дал очередь в потолок – так в кино видел! За столом народа с десяток человек сидело, много. Сейчас лежат мертвые, все. Две гранаты, по три сотни осколков каждая – шансов нет. Нет, кто-то стонет! За разорванной занавеской, делящей комнату на две половины – кровать. На ней полуодетые мужик с бабой. Мужик мертв. Наверное, муж с женой, а чем им еще заниматься с кучей "гостей" в одной комнате? Правильно – тиражировать таких же дебилов, как они сами! Все заляпано кровью, кишками. На одну воровскую "малину" стало меньше в городе.

Нашу тентованную полуторку загнали во двор. Не трупы возить, надо же чем-то ментам заниматься! Пусть отрабатывают хлеб свой нелегкий. Нам "добро" с малины вывезти, дабы зад свой прикрыть перед начальством. Далее поверхностный шмон заставил удивиться. Столько всего! Поставил перевернутый взрывом стол – добротная вещь, думал на нем все уместится. Да куда там! Собрали с убиенных полтора десятка стволов, ножи, финки, кастеты. Брезентовый мешок с сорванной сургучной печатью, в нем "гроши" в банковской упаковке, много – тоже на стол. А тут и участковый возник. Красноармеец, стоящий на посту у калитки, пропустил – свой же, в форме! Такое ощущение, что рядом находился, момент поджидал. Зашел в комнату, представился:

– Сержант Мосейчук, участковый. Что у вас товарищи тут происходит?!

Представляюсь в ответ:

– Сержант Фомин, областное управление ГБ. Во-первых, уже произошло. Во– вторых, это ваша "земля", это у вас что происходит?! И самый интересный вопрос, любовь у тебя тут говорят?!

Тот смотрит на все бешенными глазами, на весь этот разгром, на одетую уже тетку и кивает на нее головой.

– Из-за нее все, Любки – засранки! Сестра она двоюродная. Сколько мать за нее просила! Да теперь все кончено!

Смотрю на мужика – ведь не врет. Настроение у меня сегодня улучшается пропорционально убиваемым бандитам, захотелось сказать ему что-то доброе. И конечно – выдал:

– Сука Любка и подстилка воровская! Ей уже ничем нельзя помочь. Да как поможешь, ты вокруг посмотри! Это что за час, за день нарисовалось?! Ты о себе подумай. Семья, дети есть?

– Есть, товарищ сержант, мать еще с нами живет.

– Ну вот. Лучше думай, как с этого дерьма выбираться. Хорошо, об этом после, сейчас давай помогай на улицу вынести трупы.

Вынесли всех, рядком уложили. Все это время Любка сидела на табурете, уставившись в одну точку, из ее ушей текла кровь.