Читать книгу Палач желаний - Александр Андреевич Лобанов - Страница 5

Глава 2. Или почему нужно правильно готовить грибы? Часть 2.

Оглавление

Уважаемый читатель, я не буду пропагандировать: “наркотики – зло”. Каждый гробит себя в меру своей глупости, даже я не чураюсь того, чтобы выпить… и то, больше для запаха, ибо дури своей хватает. Но наркотики я презираю, тем более в отношении творчества. Полёт фантазии творца – словно освежающий морской бриз, что играет в чертогах твоего разума. Наркотическое опьянение – тайфун, что, разрывая стены и крышу, врывается в сознание, уничтожая всё внутри. Цена подобного саморазрушения для меня слишком велика.

Вот очередной поворот к лестнице, и я ощущаю, как дрожат ноги, а зрение плывёт. Но не успел упасть, как мне протянули руку и поддержали.

– До чего тебя довели твои мечты… И это стоит того? Рисковать своей шкурой? – раздался прокуренный голос.

– Более чем, – принял руку и поднялся. – Рискуя, я знаю, что живу. Я знаю, что мои поступки не бессмысленны. Что они чего стоят.

Небольшая кухонька деревенского дома. Деревянные стены и потолок. Пол земляной. Каменная лишь печь, в которой, чуть потрескивая, горит огонь. А на плите, устроенной над топкой, неспешно булькает какое-то варево. И аппетитный запах заполняет комнату.

– Так значит, по-твоему, обычная работа ничего не стоит? Ты ведь мог устроиться на завод и работать механиком или электриком. А может, даже до инженера дорасти. Там бы общался с реальными людьми. Был бы нормальным человеком! А ты всё глупостями занимаешься – написанием книг, шатанием по всяким притонам с наркотиками.

– Мне нравится то, что я делаю, даже если тебе это не по душе, – не стал я спорить с отцом.

Это был сильный и высокий мужчина с грустными глазами и уставшим лицом. Недельная щетина и лёгкий запах алкоголя придавали ему брутальности, а избыточный вес напоминал о возрасте.

– Я просто этого не понимаю, – отец приглашающим жестом указал на табурет и сам устроился на соседней. – Неужели мир иллюзий лучше, чем реальность?

Я не стал отказываться и тоже уселся у печки. Домашний уют и тишина позволили успокоиться. Брут белым клубком улёгся на плече. А я смотрел на отца и не мог скрыть радости: как же я давно его не видел! Как давно не разговаривал!

– В реальности мы с тобой не общаемся больше десяти лет из-за того, что я ослушался тебя и поехал в город поступать в университет. А в иллюзии мы с тобой наконец рядом и спокойно разговариваем. Именно иллюзии позволили мне построить себя. Именно иллюзии позволили мне построить взаимоотношения с другими людьми. Именно они позволили мне понять: реальность – это лишь очень сложная иллюзия. Я плёл паутину слов, а сплёл собственную судьбу.

– Тогда почему ты борешься? Тут же тебе хорошо. Мы можем с тобой посидеть. Потом пойти на речку порыбачить. А после придёт мать и сварит ухи из улова.

– Заманчиво… Вот только…

"Здесь молятся Богу и Сатане –

Без хозяина трудно прожить".

Я поднялся и шагнул прямо в пламя печи. Последнее, что я увидел, как отец грустно покачал головой. А затем почувствовал, как в ребра впиваются ступеньки лестницы на третий этаж особняка.

От помех данные Системы не столько читались, сколько угадывались:

"Напряженность ментального поля Веры: 4,0621 РВ"

"Напряженность физического воздействия Веры: 4,4153 РВ"

"Количество Рабочей Веры: 0,8456"

Понятно… Кажется, моё здравомыслие решило перекрыть крышу сознания, и не улететь за границу мне позволил только иммунитет к Вере. Но Феникс ещё вымораживает споры, не давая моему физическому иммунитету просесть. Плюс спасибо опыту хождения по снам и выходов в астрал. Вот только надолго ли их хватит? Ненадолго. А после… можно будет надеяться только на других. А на них как раз надежды нет.

Я, покачиваясь, поднялся и, пристально следя за Брутом, продолжил движение. Множество образов плыли на краю зрения, разрывая сознание смешками и шепотом.

На середине лестницы запнулся и упал. Благо вполне удачно, хоть и съехал на несколько ступеней вниз. А может, и не на несколько…

Вместо сплетения мерцающих нитей грибницы взгляд уперся в рисунок персидского ковра. Знаете, с характерным цветочным узором, мягким ворсом и запахом бабушкиных пирожков. Оперевшись на него, приподнялся, осматриваясь.

Первое, что бросилось в глаза – хвост белой ласки, устремившейся к низенькому столику, заставленному фруктами как простыми, так и довольно экзотическими, а ещё десертами и прочей снедью. Вокруг стола расположилось с два десятка мужчин атлетического телосложения и модельной внешности. Вот только все они были немного не одеты – шифоновые и толком ничего не скрывающие шаровары трудно назвать одеждой. А прямо напротив меня, с другой стороны стола на горе подушек возлежала дама за сорок, размера эдак пятидесятого, одетая ничуть не более скромно. Слащаво улыбнувшись, она поманила меня пальцем…

– Миледи, я только за своим костюмом кролика и сразу вернусь, – и отправив её воздушный поцелуй, шарахнулся назад.

Иллюзия растаяла, и я облегченно выдохнул. Никогда не хотел оказаться жертвой чьих-то нездоровых сексуальных фантазий. Жалко только, что я вновь оказался у начала лестницы. Но Брут всё же успел добраться до стола и урвал кусок жареного мяса. Пока я приходил в себя, он его благополучно слопал и побежал дальше. Пришлось подниматься.

Я двигался.

Но как всё же красиво… уважаемый читатель. Да, я вас вижу, читатели. Я вижу, как вы выглядывайте из-за грибов, и эти взоры полны любопытства. Вы смотрите, но не видите, как этот дом позволяет невозможному осуществляться. Я вот почти научился летать… стоит лишь проследить за облаками спор. За Брутом…

Я шёл и чувствовал, как под моими руками и ногами пульсирует грибница. Она жила. Она дышала. И я, кажется, начинаю понимать всю её прелесть. Я нежно провёл рукой по голубоватой шляпке гриба, чувствуя тепло и благодарный отклик. Грибы – это же так восхитительно…

Плечом задел торчащий из приоткрытого дверного проёма похожий на сморчок гриб. И предо мной предстал фрагмент бесконечной вечеринки, где развлекаются до упада.

Каждый гриб – индивидуален и неповторим. Каждый гриб по-своему совершенен. Этот розовый. Этот квадратный в зелёную крапинку. А этот пахнет уединением. Но при этом грибы не одиноки. Они все связаны друг с другом. Они все части чего-то целого. Грибница поддерживает всех в равной степени. Питает всех. И просит лишь малую часть для поддержания целого. И каждый гриб способен на невозможное с поддержкой грибницы.

Коридор начал закручиваться спиралью, и чтобы продолжить путь, мне пришлось пойти по стенам, а потом и по потолку. Потолок от этого зазвенел хрустальным перезвоном. А Брут всё так же бежал впереди.

Даже поглощённые грибницей люди – каждый в своей прекрасной иллюзии. Каждый получает то, что хочет, при этом все они соединены вместе. Подпитывают друг друга. И помогают грибнице распространяться… Общее сознание…

По коридору прошла волна. Грибы выстрелили спорами. Воздух заполнила прекраснейшая радуга. Тени на краю сознания радостно смеялись, и, не удержавшись, я тоже засмеялся и захлопал. Зелёное веселье перемешалось с пластиковой остротой.

Я начал падать и помимо воли ухватился за похожий на чагу нарост ярко-розового цвета. Лес. Звуки рогов и ржание коней. Стрельба из ружей. А по перелеску, петляя, бежит девушка в лохмотьях. Фонтанчики щепок от попадания пуль то и дело вылетают из стволов рядом. И я знаю, что это парень охотится за бывшей, которая не только уничтожила его самооценку и ограбила, но и растоптала будущее перспективного спортсмена.

И я в восхищении. Я в предвкушении… Страх. Смерть. Ненависть. Этим пропитана иллюзия.

Низменные желания. Тёмные стремления. Потаённые страхи. Всё это выплёскивается в бреду. Но при этом никто не страдает!

Я плыл, усилием воли прорываясь сквозь пространство, словно через воду или орихалковый запах. И чувствовал, что если захочу, то смогу изменить законы реальности. Смогу сделать время треугольным. Или искупаться в помадке. Мне не нужна никакая Вера. Я сам себе демиург.

Это так прекрасно… и невозможно в реальности. Там даже если у тебя есть родные и близкие, то ты всё равно одинок: мы одни приходим в этот мир и одни уходим. Свою душу и сознание не с кем разделить. Слова не способны передать весь спектр сознания.

Как бы я хотел тоже стать частью этой общности и навсегда остаться с Брутом. Надя бы присоединилась… и я бы никогда больше не был один.

Я поднял взгляд и увидел девушку в весьма откровенном платьице с Брутом на плече.

– Сергей, ну что ты стоишь? – задорно бросила она. – Пошли веселиться.

Надя – в прошлом моя боевая подруга, а ныне спутница в совместной жизни! Тонкое платьице не столько скрывало, сколько подчёркивало изящные черты. Открытое загорелое тело манило, а длинные волосы развивались от лёгкого сквозняка. Даже взгляд и улыбка привлекали и дразнили. А уж эти заострённые ушки, выглядывающие из причёски…

Я даже на миг слюну пустил от вожделения. А затем, не сдерживаясь, подбежал к девушке и вдохновенно поцеловал, чем ввёл иллюзию в ступор. Я же, насладившись моментом близости и тепла, лёгким па крутанул девушку и обнял.

– Дурак, – беззлобно бросила Надя. Щёлкнула меня по носу и, мягко высвободившись из объятий, потянула за собой. И я пошёл.

Окружение слилось в мешанину. Грибы куда-то отступили, и вместо них появился коридор, который через десяток шагов превратился в улицу, и вот мы уже стоим у чуть побитой машины. В стороне пустырь и недостроенное здание, со стороны которого бегут люди, с яростными криками размахивая оружием.

– Сергей, за руль! Я их задержу, – закричала Надя весело.

Я не стал спорить. Страха нет. Только азарт. Только предвкушение и веселье. Рухнув за руль, быстро врубил зажигание, выставил нужную передачу, нога зависла над педалью, а рука на руле… но я не мог сдвинуть автомобиль – Надя, так и не сев в машину, копалась в багажнике. Я не успел её позвать, как из-за угла крематория показалась одна из машин преследования и зазвучали выстрелы бандитов.

– Никому не двигаться! – с нотками безумной лихости заявила Надя, рывком вынырнув из багажника.

У меня отвисла челюсть. Глаза вылезли из орбит. Ибо более бредовой картины я представить просто не мог: Надя стояла, чуть покачиваясь под весом старенького, но оттого не менее действенно гранатомёта РПГ-7, сделанного из воздушных шариков, куда была уже установлена ярко-розовая ракета. Раструб мотало так, что снаряд попеременно смотрел то на машины бандитов, то в зенит, то в недостроенное здание из вафель. И по лёгкому… да кому я вру, по абсолютно невменяемому взгляду понял, девушке сейчас море по колено и всё можно – она за своего избранника всех порвёт.

– Остановитесь. Медленно опустите оружие… – начала девушка. Икнула от нервов.

Пальчик на спуске дёрнулся, и ракета полетела в сторону бандитов, оставляя красивый след из сладкой ваты. Повезло, что выхлоп был направлен в сторону от меня. И хотя Надя благоразумно не подставила машину в шлейф выхлопа, но краска на кузове всё равно оказалась забрызгана сахаром. А от грохота уши заложило знатно и в голове зазвенело.

"И каждый построил себе по тюрьме,

Веря в праведность царственной лжи,

НО Я НЕ БЫЛ НИКОГДА РАБОМ ИЛЛЮЗИЙ ".

Я поймал себя на мысли, что происходящее уже было… Было давно и осталось в прошлом прекрасным воспоминанием. Причём в куда более адекватной форме!

Девушка не удержалась от выстрела на ногах и теперь падала. Я наблюдал за ней долгую секунду. А затем захлопнул дверь машины, оставив Надю валяться на земле, и ударил по газам. Сзади слышались крики, взрывы конфетти, грохот обрушений вафельных домов и прочая неразбериха, но я даже не обернулся.

Я привалился к покрытой грибами стене. Системы за снегом помех почти не видел, так что понял лишь: индикатор Рабочей Веры уверенно уменьшался, он болтался на показатели 0,1351, а показатели напряженности поля Веры, наоборот, лишь увеличивались. У меня пара-тройка минут. Нужная дверь практически передо мной, что подтверждал и Брут, прыгая перед ней.

Ни одна грибница не заманит меня в своё безумие сладкими мыслями о компании. Лишь вера в себя действительно что-то стоит! Лишь вера в себя важна.

Семья, друзья, питомцы и другие – лишь стены и мебель в уютном доме жизни. Но Вера в себя – фундамент, без которого всё рухнет. И я верю в себя. Я оторвал кусок ближайшего гриба и зажевал, как безумный берсерк.

Несколько шагов, и я толкнул дверь. Она сопротивлялась – грибной коврик уперся в створку. Но стоило чуть навалиться, как щель увеличилась, и я сумел протиснуться.

Судя по формам грибкового покрытия, тут некогда находился стол для бильярда и какие-то ещё предметы для развлечения, но сейчас всё покрыла грибница. На столе пульсировало что-то… невыразимо гадостное. То ли переплетение человеческих тел в оргии, то ли сердцевина грибкового соединения. Поры подрагивали, выпуская споры. Наросты шевелились. Белёсая слизь стекала…

Не выдержав, я упал.

Вашу грибковую суть… башка гудела. Перед глазами всё плыло в радужной дымке. Жутко хотелось чихать и блевать одновременно. Во рту было погано: жуткий сушняк, который мог посоперничать с песками Сахары в полдень, отдавал сладостью, но щеки и язык от чего-то замерзли.

Только тут я почувствовал, как что-то копошится на затылке. А затем понял, что Феникс вцепился в меня, как мог, и обнял мою голову крыльями. Мой Хугин… Он больше не мог очищать большую площадь воздуха, поэтому пытался защитить меня своими крыльями. Приподнявшись на локтях, я как смог дотянулся до своего маленького защитника, попытавшись его погладить.

Брут тем временем забрался на отвратное образование и принялся рвать его своими иллюзорными зубами и когтями. Я попытался ползти к цели, но не мог. Силы почти кончились. Я переоценил себя…

И тут меня пнули в бок. Вначале не почувствовал этого. Но после второго пинка, перевернувшего меня на спину, не обратить внимания на подобное оказалось сложно. А затем мне на лицо что-то надели, и дышать сразу стало легче. Лицо я, кстати, не чувствовал, оно онемело от холода и, кажется, немного оледенело.

Я чуть проморгался и увидел, как мужик… хотя нет, правильнее: Мужик! Два метра роста и размах плеч, что не каждая дверь пропустит, и всё это за счёт мышц, позволяли первую букву делать заглавной.

Так вот, Мужик неспешно прошагал по заросшей грибами комнате, совершенно не обращая на них внимания, прошёл сразу к сердцу грибницы. В него выстрелило облако спор, но тот лишь отмахнулся и принялся потрошить сердце грибницы, вытаскивая из него одного за другим человеческие тела и неспешно их обыскивая. И он напевал:

"Стой на вершине

Рядом со мной

Там, где кружат три белых орла.

Гордость – им имя,

Дух и Покой,

А за ними лишь высь,

Лишь холодная высь,

Ни Добра, ни Зла".

Неужели меня опять начало глючить? Как ещё объяснить то, что Мужик работает спокойно и ему совершенно не мешает ни напряжение Веры, ни обилие в воздухе спор, несмотря на то, что на нем самом ни респиратора, ни противогаза. Я в принципе не заметил на нём хоть какой-то защиты, кроме полицейской формы с лычками капитана.

Я попытался сделать запрос к Системе, чтобы вывести данные о странном пришельце, и сквозь помехи сумел с трудом прочитать:

“Капитан Пронин. 41 год. Женат.

Работа: Следственный отдел полиции.

ИВ: 2. БВ: 246. МВ: 175.

Творческое развитие: усиление тела.”

Ни на миг не усомнился – данные подделка. Не знаю как, но это просто не может быть правдой. Тут Мужик прицокнул языком, добравшись до очередного тела, и спрятал что-то в карман.

Попытался подняться, но стоило мне лишь сесть, как меня замутило с новой силой. А Мужик, заметив мои телодвижения, удовлетворённо кивнул и усмехнулся:

– Его искал? – он кинул передо мной тело человека, которого только что ограбил.

И, достав несколько гранат, Мужик забросил их в разные концы комнаты. Я дёрнулся, но порыв моего инстинкта самосохранения закончился ничем. Сил едва хватило, чтобы сорвать вновь начавшие опутывать меня грибковые нити. Но боезапас оказался не боевой – из него ударили плотные струи дыма. Синеватого дыма.

И не успел я хоть что-то прохрипеть, как Мужик растворился в дыму от своих гранат. Вот ведь пафосная сволочь!

Палач желаний

Подняться наверх