Читать книгу По направлению к любви - Александр Аркадьевич Кандауров - Страница 26

В школу № 12 города Мары тебя вместе с другими ребятами из гарнизона возят на автобусе. За рулём – солдат, вместо кондуктора – одна из мамаш по графику, для порядка. Твоей мамы в списке нет: она нездорова и не может залезать в автобус. Тебя это нисколько не смущает: жена начштаба тоже освобождена. Хотя и не болеет.

Пока автобуса нет, мы возимся и показываем приёмчики. Однажды автобус причалит к школе, и выяснится, что твой портфель остался в кустах в гарнизоне. Солдаты будут убирать территорию, найдут его, прочитают фамилию ученика на тетрадках и принесут его домой изумлённой бабушке. Но ты отлично учишься, и тебя прощают.

Если после уроков автобуса ещё нет, мы мчимся в крошечную лавку и покупаем по сто граммов конфет-подушечек. Грузный продавец Ахмед набирает их из большой картонной коробки при помощи белого черпака и заворачивает в кульки из толстой, грязного цвета бумаги, которые он лихо сворачивает из листов, отрываемых от огромного рулона. Здесь же на прилавке высится закутанный марлей от мух здоровый куб кунжутовой халвы – тягучей, как гигантская ириска.

Иногда мы уговариваем дежурную маму тормознуть у мороженщицы и покупаем подтаявшую на марыйской жаре сладкую массу, в которой попадаются солоноватые кусочки сухого льда.

Покончив с мороженым, мы запеваем про геологов, у которых «путь и далёк, и долог» и которым никак «нельзя повернуть назад».

Однажды девчонки затягивают песню со словами, которые ты не понимаешь, а спросить стесняешься: «Если цыган нам скажет, если народ прикажет». Ты долго мучаешься сомнениями. С народом понятно, но что это за могущественный цыган? Пройдёт время, и ты догадаешься и про себя ухмыльнешься: «Если ЦК нам скажет».

Тебя принимают в пионеры, ты не застёгиваешь курточку, чтобы все видели твой алый галстук. «Бабуля, посмотри!» И оторопеешь, когда вместо ожидаемых восторгов бабушка окатит тебя взглядом, в котором жалость, укоризна, усмешка, горечь. И ты запомнишь этот взгляд на всю жизнь.

Иногда случается беда – самум, который в Туркмении называется «афганец». Это ветер, который накрывает гарнизон тоннами мелкого грязно-жёлтого каракумского песка. Спасения от него нет.

Он начинается с неожиданной звенящей тишины и ощущения удушья. Потом появляется небольшое облачко, и вот уже поднятый в воздух песок пустыни мечется по небу и как раненый зверь обрушивается на городок. Конечно, задраивали всё, что можно. Потом выгребали песок отовсюду.

Пыльная буря уходит часа через два.

Ты помнишь, как однажды «афганец» застиг вас на пути из школы в гарнизон. Автобус еле ползёт в пыльном вареве. Не видно ни земли, ни неба. Песок проникает сквозь закрытые окна, скрипит на зубах, попадает детям в глаза и уши.

Потом ты почти вслепую помчишься домой, будешь колотить кулаками в запертую дверь нашего финского домика, бабушка откроет, всплеснёт руками. Чувствуя себя почти героем, ты позволишь ей стащить с тебя одежду, высыпать песок из карманов и башмаков.