Читать книгу Пыха - Александр Асмолов, Александр Георгиевич Асмолов - Страница 6

Назойливая мелодия знакомого звонка сотового телефона медленно, но неумолимо выдергивала Королева из глубокого сна.

– Пыха, привет, – голос Олега был взволнован.

– Привет…

– Захвати книгу, – коротко добавил Корнеев и оборвал едва начавшийся разговор.

Протирая глаза и позевывая, Витька сел в кровати, пытаясь сообразить, что происходит. Ему никуда не нужно торопиться, третий месяц в стране тянется странный выходной. В сознании боролись две мысли. Что там могло стрястись у Олега в такую рань? Хотя, да, время к обеду. Тут до него дошло, что позабытая фраза о книге была родом из девяностых. Условным сигналом трех школьных друзей. Она означала, что нужно срочно встретиться, причем, у того, кто кинул клич. Если фразу передавали через родителей, она звучала вполне мирно, но для «ко-ко-ко» это была команда боцмана на паруснике – свистать всех наверх.

Странное предчувствие заставило Пыху мигом сбросить остатки сна. Звонить и расспрашивать времени не было. Нужно торопиться к Олегу. Просто так о книге не вспоминали.

Различные предположения вспыхивали и гасли в сознании, пока Королев, не задумываясь, выполнял привычные действия, сократив их до минимума. Промелькнули воспоминания о школе, лица одноклассников и сверстников их двора, словно в калейдоскопе, беспорядочно сменяли друг друга пока не остановились на младшем Бронштейне. Интуиция фотографа никогда не подводила.

– Заходи, – словно продолжая едва начавшийся телефонный разговор, произнес Олег. – Полуночничаешь?

– Заметно?

– Пойдем на кухню, – вместо ответа буркнул хозяин, – кофейку выпьем.

В квартире было чисто и прибрано. Олег во всем любил порядок. Оставшись один, он не опустился, не запил, но углубился в «изучение корней», как заметил однажды Серега Копылов. Фамилия Корнеев просто формировала его характер.

– Серого вызвали к следователю, – в свойственной ему манере не ходить вокруг да около, произнес Олег, разливая кипяток по чашкам с растворимым кофе.

Витька сдержал едва не вырвавшиеся вопросы, зная по опыту, что Корень, как часто звали хозяина в школе, на них не обратит внимания.

– Светка звонила. Они на даче живут весь этот карантин, а сегодня утром заявился какой-то следователь. Выспрашивал о Михаиле Бронштейне, общих делах и прочем. Потом вместе с Серегой уехали. Следом за ним заявился частный сыщик. Задавал те же вопросы.

– Серый мне вчера звонил… – не выдержал Королев.

– Не пыхти, – отодвинул от себя чашку Корень, – по порядку.

Он слушал, молча, наклонив голову, и рассматривая что-то на столе. Не торопил и не задавал вопросов, давая собеседнику высказаться. Потом неожиданно рубанул.

– Вчера вечером на проселочной дороге Одинцовского района сгорела машина. Дачники слышали то ли хлопок, то ли взрыв, наткнулись на сгоревший остов машины. Вызвали ментов. Те определили по серийным номерам владельца, подняли список звонков…

– Шмат? – отчего-то не удивился своему предположению Витька. – А Серый-то причем?

– Все это произошло в пяти километрах отдачи его тещи. И гражданин Копылов не смог подтвердить свое алиби на период предполагаемого убийства.

– Дурь какая-то…

– Не пыхти. Лучше расскажи о своих подозрениях. Вижу, что есть.

Витька еще в школе удивлялся, как Олег мог подчинять свои эмоции при решении задач у доски. Словно робот из фантастических видеофильмов, наводнивших страну в девяностые, Корень не поддавался на смешки или ошибочные подсказки одноклассников. Всегда четко шел к цели и побеждал. И в «Бауманку» сам поступил, хотя родители уговаривали идти в МГУ. Смог бы, но не захотел. Так и сейчас, несмотря на явную угрозу для Серого и его семьи, Корнеев был удивительно собран и хладнокровен.

– Карту памяти привез? – сухо спросил он, опуская комментарии Королева.

– Там формат записи не для твоего ноутбука.

– «Мерседес» нужен? – с горькой усмешкой заметил Корень, понимая свою ущербность в финансовых вопросах.

– Я в интернете эту фотку Левицкого быстро найду, – кинулся на помощь гость, – или давай ко мне съездим. Все сам увидишь.

– Ну, все записи мне смотреть не хочется, – хозяин вскочил за ноутбуком, – это ты у нас библиотекарь, любую фотку запоминаешь, а мне показать нужно…

Минут через десять Олег внимательно рассматривал найденную на сайте Императорского Дома Романовых копию фотокарточки с датой 1867 год. Чуть склонив голову набок, улыбнулся и покачал головой, словно встретил старого знакомого, изменившегося со временем, но все равно узнаваемого.

– Великий князь Николай Констан-тинович. Старший сын экстравагантного брата императора Александра II по имени Константин. Царская семья признавала только ранние изображения и упоминания Николая Константиновича. Красавец и умница, ростом удался в своего деда Николая I – больше двух метров. Да и назван был в его честь. Получил прекрасное домашнее образование и воспитывался, как будущий генерал. Многие пророчили этому баловню судьбы императорскую корону. И какой бы в таком случае могла стать Россия, остается только гадать…

– И при чем тут Шмат?

– Хм. Кто только ни терся у русского престола. Огромная страна, нетронутые богатства, перспектива… Немцы, шведы, поляки, англичане… Куда ж без иудеев…

– Погоди, и куда же этот красавец сгинул? – удивился Пыха. – Я долго копался в интернете, фоток с таким лицом почти нет, а на тех, что попадались, он действительно не старше двадцати.

– Интриги, друг мой, интриги, – грустно вздохнул Олег. – До семнадцати лет жизнь князя Николая Константиновича ничем особо не отличалась от других Романовых. Отличное домашнее образование, воспитателем был генерал-адъютант по фамилии Философов. Алексей Илларионович из бедных дворян, отличился в действующей армии, награжден орденами за личную храбрость при обороне Кронштадта. Был строг даже с великими князьями. Сошелся во взглядах с отцом Николая Константиновича, когда тот пожертвовал 200 000 рублей из личных сбережений на строительство бронированных канонерок вместо парусников для обороны Питера с моря.

– Корень, ну откуда ты это знаешь?

– Если будет желание покопаться в библиотеках, найдешь это в личных письмах, служебных сообщениях, отчетах… Я говорю о Крымской войне. В период обороны Севастополя у России был только парусный флот. Английские паровые крейсеры беспрепятственно вошли в Финский залив и несколько раз бомбардировали неукрепленные города побережья. Когда сунулись к Кронштадту, им дали по зубам. Тогда и отличился Алексей Философов. В августе 1855 была бомбардировка Свеаборга, а в сентябре короновался Александр II сразу после смерти отца – Николая I. А мы говорим о Николае Константиновиче, которому тогда исполнилось пять лет. Он рос в тревожное для России время и был достойно воспитан для служения Родине.

– Слушай, – не унимался Королев, – значит на фото, сделанном в 1867 году ему только семнадцать?

– Да, и судя по погонам, он еще в пажеском корпусе. Думаю, что за столиком между сестрой Ольгой и матерью Александрой Иосифовной сидит его однокурсник, будущий король Греции Георг I. Он венчался с сестрой нашего героя – великой княжной Ольгой Константиновной. Именно осенью 1867 года. Впрочем, это мое предположение, тут особо не копал.

– Ну, ты даешь!

– Сегодня образование таково, что престижнее помнить колебания курса валют за последние десять лет или забитые голы какого-нибудь нападающего во всех матчах… Впрочем, и для меня история только увлечение.

– Дык, я фотограф, – дружелюбно улыбнулся Пыха. – Так что там с этим внуком Николая I?

– Когда ему исполнилось восемнадцать и статный красавец стал волен принимать самостоятельные решения, Николай Константинович сдал вступительные экзамены в Академию Генерального штаба на общих основаниях, а закончил с серебряной медалью в числе лучших. Многие пишут, что это был первый великий князь Романов с высшим образованием. Вполне достойно уважения.

– И что потом?

– В 21 год Николай Константинович уже командует эскадроном лейб-гвардии Конного полка столицы. Парады, смотры, балы. Вхож в лучшие дома Санкт-Петербурга и может составить великолепную партию для многих красавиц…

– Что помешало? – Витька уловил намек в интонации рассказчика.

– Действующему императору Александру II пятьдесят три года. У него имидж реформатора и освободителя, только денег в казне нет. Крымская война 1853-1855 годов разорила страну. Странная продажа Аляски, кстати поддержанная отцом нашего героя в 1867 году, популярности не прибавила. Задуманные реформы внутри страны приводят к обострению конфликтов. Плюс польский вопрос, породивший после раздела Речи Посполитой еврейский вопрос, поскольку к России отошли земли, где проживала пятимиллионная еврейская община.

– Не понял связи.

– Отец нашего героя был одно время наместником в царстве Польском и проводил там реформы по указанию своего брата – императора Александра II. Очевидно, преуспел, поскольку на него было совершено покушение. Какой-то портной… Ярошинский, если не ошибаюсь, стрелял в упор. Врачи наместника спасли, но иудеи запомнили.

– Было продолжение этой истории?

Олег лишь грустно улыбнулся и продолжил.

– За поражением России в Крымской войне последовало заключение Парижского мира между Антантой и Россией. Англия добилась запрета для России иметь военный флот и крепости на Черном море, да и вообще стремилась не допустить возрождения нашей страны, добить ее и поделить на куски. А тут еще русские затевают присоединение земель на своих восточных границах. Англия ищет недовольных в России, чтобы через них влиять на политику правительства. У многих еще свежи воспоминания об убийстве императора Павла I собственными гвардейцами и царедворцами, причем с участием родного сына Александра.

– Но Павел был самодуром, – осмеливается вставить свое замечание Королев.

– Это точка зрения навязана нам, как и норманнская теория создания русской государственности, как и появление христианства, как и «возникновение» письменности… Павла I удавили в собственной спальне за то, что он договорился с Наполеоном о совместном походе русских казаков и французской конницы в Индию. Англичане считали ее своей вотчиной и пошли на цареубийство. Будет интересно, почитай об этом. Ну, или о том, что Рюрик был призван на воинскую службу, как наемник, а не царь. Его ведь в Новгород не пустили, только разрешили построить себе неподалеку Городище.

Олег глотнул остывший кофе.

– Павел для многих в столице был опасен своими идеями. Представь, император встает в шесть утра и ездит по столичным министерствам проверять, когда приходят на государственную службу чиновники, запрещает длительные отпуска в армии, пресекает казнокрадство, для укрепления рубля собирает все серебро в Зимнем дворце и чеканит из него монеты. Ну, занимался «шагистикой» в армии, так и сейчас ее практикуют. Это профессиональная слаженность, чувство локтя расчетов не только на земле, но и, как это ни странно, в небе, на воде и под водой. Мы потому и гордимся своими парадами на 9 мая, а враги боятся. Они еще китайские парады не видели…

Пыха молча слушал своего школьного друга, открывавшего совершенно неизвестные страницы истории его страны.

– Извини, я о своем, о девичьем, – улыбнулся Олег и продолжил. – Примерно в то же время, когда была сделана фотография в семейном кругу, борьба за власть наметилась и в России. Константиновичи против Александровичей. Одни были готовы выдвинуть преемником императора – известного тебе Николая Константиновича, другие – Александра Александровича. Они были двоюродными братьями, только Александр чуть старше. Но. Совершенно разные характеры. Разное образование. Разные интересы. Александр это – грузный увалень, прозванный в семье «Сашка медведь». Собственно, в преемники Александра II готовили не Александра Александровича, а его старшего брата – Николая Александровича, но он вдруг умер в Ницце. Александровичи срочно начали готовить на замену «Сашку косолапого». И тут у них появляются сторонники…

Королев вопросительно приподнял брови.

– В России действует закон об ущемлении в правах иудеев – черта оседлости, прием на государственную службу и получение высшего образования для них существенно затруднены… И тут на горизонте появляется статный двухметровый красавец, самостоятельно получивший блестящее военное образование, в чине полковника командует эскадроном, достойный продолжатель дела отца, которого хотели убить несколько лет назад в Польше за проводимую политику. Хотя устранять его физически вроде бы рановато, а вот неожиданная встреча вполне подойдет.

– Женщина?

– Ну, конечно! Молодой офицер встречает на балу очаровательную красотку. Некая Фанни Лир из Парижу. На самом деле разведенная американка из Филадельфии Гетти Блэкфорд, незадолго до этого открывшая салун во французской столице. А еще точнее это – Гетти Эйли, сбежавшая из семьи священника и обвенчавшаяся без согласия родителей. Амбициозная содержанка из Парижа, перебралась в Россию в поисках лучшей доли.

Хозяин решил сделать паузу, понимая, что разговор затянулся, и направился на кухню.

– В те времена для молодых отпрысков императорской семьи считалось нормой иметь любовниц из актрис или балерин. Примеров немало. Главное было уберечь наследников от необдуманных поступков или, упаси Боже, морганатических браков. Шалости, интрижки с певичками, циркачками даже поощрялись. Однако, между Николенькой и Фанни вспыхивает страстный роман. В интернете можешь найти перевод мемуаров госпожи Лир о тех событиях, опубликованный ею в Париже. Интересно, что по указанию нашего императора первый тираж был почти полностью скуплен русской разведкой в Европе и уничтожен, но потом появились и другие.

Корень насыпал по две ложки сахара и растворимого кофе в чашки себе и благодарному собеседнику.

– Надо сказать, что папенька Николая Константиновича, младший брат действующего императора Александра II, был еще тот шалун. У великого князя пятеро детей в законном браке, а он закрутил интрижку с другой дамой. Та родила ему еще четверых ребятишек. Злые языки поговаривали, что он ее даже в своем великокняжеском дворце поселил. С детьми. Ну, тут я не берусь что-либо утверждать. Богатые тоже плачут.

– Значит, американка была кем-то подослана? – предположил Пыха.

– Документов таких никто не предоставит, но как-то все очень вовремя, и в нужном направлении. Романовы взволновались серьезным увлечением Николая Константиновича заезжей содержанкой и решили отправить полковника на войну, дабы дурь из неугомонной головы выбить. Благо тогда началась компания по присоединению части Хивинского ханства к России. Это область на территории современного Узбекистана тогда называлась Туркестан. Было где применить знания военной науки, полученной в Академии Генерального штаба.

– Поэтому и пропали все упоминания об этом претенденте на Российский престол?

– Нет. Николай Константинович в конце 1873 года вернулся в Санкт-Петербург героем. Проявил личную храбрость в тяжелых боях, где полегло немало его подчиненных, но у внука Николая I ни царапины. Правда, наградили не Георгиевским крестом, а только орденом Святого Владимира 3-й степени и медалью «За Хивинский поход». Причем лишь потому, что часто писал Фанни письма с войны и плевал на все советы доброжелателей. По возвращении в Питер их связь возобновилась с новой страстью. Они даже отправились путешествовать в Италию. Фанни часто упоминала в мемуарах о его дорогих подарках и приобретениях картин известных мастеров.

– Орел… – мечтательно протянул Пыха.

– Блистательный боевой офицер, внук ушедшего императора и племянник действующего, живет в Мраморном дворце неподалеку от Зимнего, кутил на балах и мужских пирушках. Он в состоянии делать подарки любимой женщине. Но…

– Ну, не томи, Корень!

– Случилось странное происшествие.

– В апреле следующего 1874 года мать Николеньки заявила о пропаже трех бриллиантов. Вызвали полицию. Началось следствие… Сыщики отыскали пропавшие камни в столичном ломбарде. Некий поручик Варнаховский признался, что сдал их туда по поручению Великого князя Николая Константиновича, который якобы выковырял их саблей из оклада иконы маменьки. Да не простой, а той, которой покойный император Николай I благословил брак его родителей…

– Что за бред! – возмутился Королев.

– Я тоже так думаю, но эта байка уже более века черной меткой прилипла к судьбе блистательного полковника. Сомневаюсь, что великий князь, не найдя денег на подарок Фанни, осквернил святыню матери и своей семьи. Нет, он человек чести. Однако, это вранье повторяют из года в год такие источники, как Википедия.

– Кто же ее сочинил?

– Те, кто переписывал историю нашей страны. Те, кто был осведомлен, о том, что члены императорской семьи не ходили по магазинам с кошельком. Они расплачивались за покупки расписками, которые потом обналичивал финансовый отдел, занимавшийся делами семьи Романовых. В конце концов, у каждого из августейших особ был счет в банке и каждый получал из казны ежемесячно крупную сумму на содержание. По закону. Помимо того, они владели дворцами и удельными поместьями, с которых получали доход. Допускаю, что можно было проиграться в карты или прокутить значительную сумму. Но. Ковырять саблей икону, которая всегда на видном месте, и маменька каждый день молится перед ней… Изуродовать семейную реликвию… Надо быть уродом, а не вести за собой в бой эскадрон, зная, что половина не вернется.

– Мать поверила, что ее старший сын на такое способен? – Пыха откинулся назад, словно от мощного удара. – Бред какой-то! Я вырос в простой семье и не говорил с родителями на вы, но чтоб такое…

– Ты не знаком с психологическими методами воздействия на человека. Тора хранит немало секретов управления личностью и толпой. За тысячелетия эти знания было собраны и сформированы в мистическую науку… Шокирующая новость моментально воспринимается и запоминается. Причем, выбить ее из памяти невозможно. Даже если человек до конца не верит в нее, он живет с ней всю жизнь… Многие бездумно повторяют. Немало таких, что считает, что возвысится над жертвой, если расскажет кому-то шокирующую сенсацию. Да еще сам добавит подробностей… Это один из секретов нашей психологии. Ну, а кто выбирает эту профессию ты, наверное, в курсе.

– Полковник не защищался?

– Была очная ставка Никлая Константиновича и его адъютанта, утверждавшего, что камни ему передал великий князь. Присутствовали император Александра II, отец обвиняемого и начальник Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии граф Шувалов.

– О как! – удивленно воскликнул Пыха.

– Скандал был немаленький. Император поручил Петру Андреевичу лично провести следствие. По воспоминаниям Константина Николаевича, отца обвиняемого, Николай не раскаялся, как его только ни упрашивали. Не плакал и не молил о прощении. Был сдержан и спокоен. Поклялся на Библии, что не совершал этого.

– Замяли?

– Нет! Хотя другим Романовым все тихо прощали и не предавали огласке. Двор шушукался, конечно, однако семья императора была выше закона. А тут никто не заступился. Великого князя Николая Константиновича объявили сумасшедшим. Вычеркнули из гвардейских и полковых списков, выпускников академии, лишили звания полковника и наград, запретили носить военную форму и упоминать в императорских хрониках.

– Жестко…

– Еще и выслали из столицы под надзор полиции.

– Что ж так сурово-то? – не отставал Пыха.

– У меня рассеялись последние сомнения об истиной причине выбранного наказания, когда прочел одну фразу в письме Александра II лично Шувалову… Близко к тексту звучит так: пресекать любую возможность морганатического брака.

– Убрал конкурента на корону?

– Как только встанешь на эту точку зрения, все вопросы отпадают. Жесткая прямолинейная логика. Не знаю, кто придумал, но реализовать это мог только один человек в империи. Кстати, в том же 1874 году Шувалов получил отставку с поста руководителя всех жандармов и был направлен послом в Лондон, что существенно ниже в статусе.

– Но у Константиновичей было еще трое сыновей.

– Одного из них ты, может, и помнишь, – грустно усмехнулся Олег. – Великий князь Константин Константинович Романов, младший брат нашего героя, стал поэтом и публиковал свои вирши под псевдонимом К.Р. На склоне лет ему был пожалован чин генерала от инфантерии. Он никому не мешал в отличие от высокого статного красавца, самостоятельно получившего высшее образование, боевого офицера, который увлекал за собой эскадрон в самое пекло сражения, имевшего свое мнение о многом и смело его высказывавшего, умный, независимый, дерзкий.

– И что с ним стало?

– О, это совсем другая история, о которой тоже быстро забыли, потому что вскоре Россия вступила в войну с Османской империей на Балканах.