Читать книгу Царское имя - Александр Асмолов, Александр Георгиевич Асмолов - Страница 2

Неожиданное апрельское тепло манило на улицу. Очищенная от зимнего мусора и свежеокрашенная к праздникам столица сияла в свете ночных фонарей и ярких реклам. Молодежь парами и стайками бродила по бульварам и улочкам старого города, мало чем отличаясь от своих родителей в таком же возрасте. Разве что одежда была иной, да вместо гитары у каждого бубнил свой плеер. Около полуночи к одной из скамеек на Цветном бульваре, где сидели хрупкая девушка и высокий стройный мужчина, подошел крепыш лет под сорок в туристической экипировке с огромным, видавшим виды рюкзаком.

– Это ты что ль, Иван? – коренастый остановился и небрежно бросил свою ношу под ноги.

– Да, а это Варя.

– Привет, бродяги, я – Сергей. Погоняло Серый Волк, – он окинул насмешливым взглядом парочку и добродушно продолжил: – Вообще-то надыбать «химку» каждому из вас такая мутатень… И не влом тащиться с нами? Там, звиняйте, амбрэ и дерьма по колено… Ну, подружке мы штанишки на шее бантиком завяжем и в один «кирзач» оба копытца упакуем, а вот тебе, паря, «химка» маловата будет. Испачкаете свои джинсики – не взыщите.

– Договорились, – коротко бросил Иван.

– А в лавку заскочили? – хитро улыбнулся Серый Волк.

– Десяток больших батареек и пять пластиковых двухлитровок «Клинского».

– Канает, – парень плюхнулся рядом на скамейку и закурил. – Это я так, для понта, выпендриваюсь. У нас свой жаргон, вам придется привыкнуть. А народ вполне интеллигентный: «универ», «бауманка», «плешка», «МИФы». Обычно мы «забрасываемся» в парах, много – по трое, а я так вообще предпочитаю один бродить, но теперь диггеры вошли в моду. Я даже стал экскурсии проводить. Сто баксов с носа – и Неглинка от Цветного бульвара до Каменного моста на пару часов ваша. По окончании действа – церемония вручения сертификата московского диггера и медаль «золотого вантуза».

– Пользуется популярностью? – поинтересовался Иван.

– А то!

– Ну, мы, собственно, по другому вопросу.

– Я в курсе, Наташка говорила, – диггер чуть убавил гонор. – После экскурсии мы с вами заглянем к Алтарю. Только уговор: ничего оттуда не тащить!

– Сережа, – вкрадчивым голосом обратилась к предводителю Варя. – Можно мне отыскать пару сапог?

– Да я шалю, – он глубоко затянулся и мастерски выпустил аккуратное колечко дыма. – Экипируем по первому разряду. Это я снаружи грозный, а внутри добрее крысолова не найти.

– Крысолова?

– Дык, завалит где-нибудь на недельку, вот и приходится отлавливать братьев наших меньших на прокорм, – насладившись произведенным эффектом, добавил: – Шутка. Хотя случай на флоте был… – не дождавшись ответной реакции, сам продолжил: – Вот тут вам следует спросить меня: «А Вы были на флоте?». На что я вам гордо отвечу: «Нет. Но случай был».

Уже не рассчитывая на аплодисменты, командор встрепенулся:

– Выдвигаемся, «эксы» подгребают.

– Кто? – насторожилась девушка.

– Экскурсанты, шерри. Не путать с экстремистами и диггерами.

Человек десять молодых людей приближались к ним по бульвару. Двое молча тащили огромные рюкзаки, остальные возбужденно переговаривались. Полуночная Москва не думала засыпать. Конец рабочей недели и предстоящие праздники, словно катализатор, подстегивали процессы, бродившие в юных телах, жаждущих приключений.

Оратор щелчком отправил окурок в урну и очень проворно для своего крепкого тела вскочил со скамейки навстречу прибывшим. Он молча и коротко обнял по очереди двоих с рюкзаками, демонстрируя публике скупые чувства крепкого диггерского братства. Потом окинул остальных цепким взглядом и приподнял руку в скромном приветствии:

– Бродяги, слушайте мудрые советы Серого Волка – и вернетесь живыми. Закидываемся через «бомбарик». Вперед!

Словно партизаны, все выстроились в колонну по одному за предводителем и молча втянулись цепочкой в один из соседних дворов. Две пары быстрых привычных движений «проводника» морзянкой ударили по кнопкам кодового замка на двери подъезда, и он дружелюбно открылся, поглощая скользнувшую внутрь змейку юных тел. Вход в бомбоубежище охранял огромный навесной замок, который польстился на притертую отмычку и легко сдался. Тяжелая герметичная дверь тоже оказалась грозным сфинксом лишь с виду. Бесшумно и плавно она отошла в сторону, даже не скрипнув на заботливо смазанных петлях, открывая черное окно в незнакомый мир. Осторожно закрыв дверь, замыкавший колонну диггер стал быстро вращать рукоятку колеса запирающего механизма. Очевидно, этим путем пользовались часто, и все работало безотказно. Зажглись электрические фонарики, подсвечивая ступеньки лестницы, круто уходящей вниз, к коридору, который, вильнув двумя зигзагами, уперся во вторую дверь. Впрочем, и этот стальной мастодонт тоже быстро признал «своих», не издав при этом ни единого звука. Сработанное в пятидесятых годах детище холодной войны исправно служило своим новым пользователям. В небольшой комнате с деревянными лавками команда остановилась.

– Бродяги, «химки» травят, – Серый Волк начал распаковывать свой рюкзак. – «Капусту» и «ксивы» «ныкайте» в этот «гермик». «Выкидываемся» около библиотеки, там все верну.

Диггеры быстро надели поверх своей одежды костюмы химической защиты, болотные сапоги и шахтерские шлемы с фонарями. Затем стали помогать одеваться остальным, извлекая из своих бездонных рюкзаков все необходимое.

– У служивых норматив для «химки» три минуты, – попутно просвещал новичков Серый Волк. – Вам даю пять, а то не успеете обернуться к последнему метро.

Народ пыхтел, посмеивался, но одевался. Труднее всех пришлось Варе. Самый маленький размер был для нее безмерно велик, и двое диггеров вспотели, пока подгоняли снаряжение. В итоге получился округлый человечек с отвислым задом.

– Ну, вот и Карлсон готов, – не упустил случая посмеяться предводитель. – Если кто застрянет, он вытащит… От винта!

Один из диггеров уже открыл запасной выход из бомбоубежища в какой-то темный тоннель, откуда тянуло сыростью и неприятным запахом. Все притихли, отправляясь в подземелье. Командор напоследок пробежал по опустевшему залу лучом своего мощного фонаря, таким же, как у героев голливудских фильмов о полицейских, и запер за собой солидную дверь.

Пропетляв минут десять по сухому зигзагообразному проходу метра два высотой, искатели подземных приключений уперлись в еще одну герметичную дверь. Повинуясь ловким, уверенным движениям диггера, она отворилась, открывая любопытному взору каменное русло Неглинки. Гуськом группа втянулась в довольно грязный сырой тоннель с приплюснутым овальным профилем. Посредине лениво протекал мутный поток воды, а по краям было что-то вроде дорожек с метр шириной. Кирпичный свод тоннеля кое-где прорезали большие отверстия сливных колодцев, через которые доносился шум улицы и проникал тусклый свет.

– Бродяги, не парьтесь, «зырьте» под мокасины и на Серого Волка, – атаман медленно шел впереди. – Слизывайте трассу, а то будете там, – лучом фонарика он показал на поток метра два шириною справа от себя. – Послушайте профи.

Луч оратора скользнул влево по стене, выхватывая из темноты боковой слив и скользкие наросты на полу, предупреждая следовавших за ним об опасности. При этом он не умолкал, хотя сменил жаргон на вполне приличную речь экскурсовода.

– Сейчас мы проходим под Трубной площадью, название которой дано из-за большой каменной трубы под башней Белого города, куда впервые стали прятать реку Неглинную в период большого строительства нашей столицы после пожара при Наполеоне. К 1819 году тогдашняя перестройка была в основном закончена.

Одним прыжком Серый Волк перемахнул через широкое ответвление, по которому с основным потоком сливался боковой, проходящий в тоннеле с метр высотой. Подсвечивая фонарем сухое место, куда следовало прыгать остальным, он не останавливал своего экскурса в историю.

– Когда-то от Трубной площади начинался цветочный рынок, тянувшийся достаточно далеко по засыпанному оврагу. Потому и бульвар до сих пор называют Цветным. Позже, в тридцатые годы прошлого века, на Трубной был Птичий рынок. Кстати, это единственная площадь белокаменной, где сходятся три бульвара: Цветной, Петровский и Рождественский.

Словно в подтверждение этим словам шум сверху усилился.

– А вот голову задирать на ходу не следует. Настоящий диггер сначала остановится и только потом будет глазеть по сторонам.

Очевидно, предводитель досконально изучил маршрут, поскольку предупреждение было весьма кстати. Позади захихикали, но никто не упал. Намеренная пауза была использована для преодоления следующего препятствия, заблаговременно подсвеченного ярким пятном электрического фонаря.

– Наверху Напрудный переулок, названный так по имени притока Неглинки – маленькой речушки Напрудной. На ее берегах еще в 1328 году было село Напрудное, а с XVII века начала строиться Напрудная дворцовая слобода… Здесь осторожно!

Он посветил фонарем на сводчатый потолок. Кирпич почти до самого верха был покрыт мхом и плесенью. Уловив интерес, гид прокомментировал:

– Неглинку не зря решили убрать в каменное русло. Этот приток Москвы-реки иногда выходил из берегов. Когда здесь были огороды, с этим мирились, но после того как по берегам оврага выросли дома, наводнения затапливали первые этажи и подвалы, принося немалые убытки купечеству.

С противоположной стороны тоннеля зашумело, и по бетонным кольцам бокового слива, врезавшегося в основной, полилась вода. С двухметровой высоты она падала на дорожку, обдавая все в округе брызгами и неприятным запахом. Новичкам стало понятно, почему маршрут проходил слева от потока.

– Над нами самая молодая улица Москвы – Неглинная. Она появилась над каменным руслом реки, после того как стихию спрятали под землю и замостили сверху булыжником. Впрочем, это название появилось только при товарищах коммунистах, а до 1922 года это был Неглинный проезд.

Высокие своды тоннеля позволяли идти в полный рост, превращая вылазку под землю в несложную прогулку. Правда, каждый из новичков все же не раз поскользнулся, но это воспринималось спутниками с юмором. В одном месте путь преградила решетка из сваренной арматуры, но у стены прутья были отогнуты и трудности не составляли.

– Бродяги, мы проходим удивительное место. Кузнецкий мост. Теперь от него осталось одно название, он был разобран в 1820 году, но при Иване III это был солидный каменный мост. Построен был в XV веке Иваном Васильевичем, после основания Кузнецкой слободы, мастеровые которой трудились в расположенном через речку Пушечном дворе.

– Еще при Иване Грозном? – спросил кто-то из новичков.

– Ну что вы, коллеги, – с серьезным видом возмутился гид. – Кузнецкий мост строил дед Ивана Грозного – Иван III. Оба великих князя Васильевичи, но это разные персонажи нашей истории.

Тоннель сделал большой плавный поворот вправо, где к нему примкнули еще несколько рукавов.

– Прошу заметить, слева остались Театральная площадь, Большой и Малый театры, а мы с вами огибаем Боровицкий холм, на котором построен Кремль. Вот эта замечательная труба справа идет со стороны библиотеки имени дедушки Ленина. Мы вернемся в этот зал через полчасика, а теперь внимание: водопад.

Действительно, метрах в десяти шумела вода, срывавшаяся вниз на несколько метров. Перед водопадом весь тоннель был залит водой, и даже на боковых дорожках сапоги уходили по колено в густой ил, поверх которого быстро неслась мутная вода. Высветив лучом своего фонаря, словно заправский экскурсовод указкой, веревочную лестницу, закрепленную вдоль стены, Серый Волк продемонстрировал как нужно спускаться.

– Если есть адреналин, то не нужен вазелин, – крикнул он снизу, подбадривая остальных. – Пусть для вас это будет крещением. Вода настоящая, дилерская.

Его примеру последовали новички, которым помогали оба сопровождающих экскурсию диггера. Преодолев водную преграду, группа вскоре остановилась у огромной, метров пять в диаметре, зарешеченной дыры. За ней зияла черная пустота. Диггеры выключили фонари.

– Сейчас глаза привыкнут, и вы сможете насладиться величественным зрелищем устья. Здесь Неглинка впадает в Москву-реку. Прошу внимания.

Вскоре восторженные возгласы заглушили шум воды. За толстыми прутьями решетки стали видны огни Каменного моста, набережной и здание театра Эстрады. Имевшие фотоаппараты достали их из полиэтиленовых пакетов, и вспышки засверкали под кирпичными сводами каменного русла.

– Коллеги, мы предложим вам через полчаса замечательные цветные снимки этого и других мест нашей вылазки. Сделанные профессионалом и обработанные «фотошопом», они украсят ваши стены вместе с теми грамотами, которые мы вручим каждому под библиотекой. А Серый Волк поставит свой весомый автограф. Без лишней скромности скажу, что меня знает каждый московский диггер… Вернемся к развилке. За ней через пятьсот метров – второй «бомбарик». Он будет посолиднее. Там переоденемся, сдадим обмундирование и выпьем пива. Еще нужно успеть на последнее метро. Дома ждет теплая ванна и приятные воспоминания… Тронулись!

Диггеры попрощались с Серым Волком, и он запер изнутри за последним товарищем солидную герметичную дверь в бомбоубежище. Кроме него остались Иван и Варя. Втроем они прислушивались, как удаляются по лестнице шаги группы.

– Они не заблудятся? – засомневалась Варя.

– Негде, – Серый Волк широко улыбнулся. – Мы прошли маршрут самым цивильным путем. Если кто и поскользнулся разок, то только по собственной неосторожности… Кстати, пока мы здесь, предлагаю воспользоваться туалетом. Исправен, даже бумага есть. Дорога дальняя, и все придется делать в антисанитарных условиях.

Совет был принят к исполнению.

– Все так просто и доступно? – удивилась девушка.

– Мы же не хулиганим. Даже мусор не оставляем. Более того, за порядком следим. Если что не так, просигналим. Всегда проще договориться, чем воевать.

– И милиция об этом знает?

– Карлсон, – диггер усмехнулся, – ты просто глас справедливости, а не клиент.

– Простите…

– Нет, отчего же, я объясню! Никакой мент или контролер в грязь не полезет. И не только потому, что замараться боится. В этих лабиринтах еще нужно разобраться. Иметь снаряжение, карты, тривиальный опыт. Да я сам десяток жмуриков снизу выволок. Кто задохнулся, кого собаки порвали, кто под напряжение попал, кого придавило, а кого «мОнтеры» так отделали, что бедолага по дороге и «отошел».

– Монтёры?

– Это в «Метро-2» монтеры, а по ночам в тоннелях только мОнтеры. Мусор убирают, моют, красят и водку жрут. Уважающий себя специалист работу наверху найдет, а впотьмах тут бывшие «зеки» да бомжи «тусуются». Они в милицию не пойдут, шальному новичку морду набьют и бросят. Здесь свой мир.

– А вы нас проводите к тому Алтарю? – неуверенно спросила девушка в смешных штанах.

– Серый Волк двадцать лет тут бродит и многое знает. Не нужно бояться. Обещал – сделаю.

– Спасибо, Сережа!

– Когда выкинемся целыми, тогда и поблагодаришь.

Этого разговора хватило на последующий час молчания. Троица успешно вернулась в подземелье и одному лишь диггеру известными проходами двинулась под Кремль. Они обходили солидные герметичные двери, сторонились заваренных толстыми прутьями проходов, вжимались в скользкие стены, когда рядом грохотали вагоны метро, делали крюк у телекамер, о которых предупреждал провожатый, почти вплавь преодолевали затопленные коллекторы. У небольшой двери диггер повозился с отмычкой, а когда открыл, лучом фонаря указал на оголенные провода, протянутые поперек узкого лаза. Приложив указательный палец к губам, он продемонстрировал, как нужно проползать под ними. Когда они дважды свернули, продвигаясь на четвереньках по низкому сухому тоннелю, он прошептал:

– Тут чекисты ловушек натыкали: провода под напряжением, а на громкий звук срабатывает машинка и пускает газ. Несколько наших полегло, пока догадались, – в полумраке блеснули его ровные зубы. – Давно это было, не боись. Маршрут отработан, – он посветил куда-то вперед. – Справа в тоннеле бывают собачки, но только в случае каких-то приемов в Кремле или ЧП. Я газетки просмотрел, переполох не ожидается, так что пройдем тихо.

Они продвигались по сухим проходам, явно сделанным очень давно. Вековые подтеки на укрепленных кирпичом стенах и каменные сосульки, стремящиеся навстречу друг другу с потолка и пола, выглядели в луче фонаря завораживающе. Иногда можно было встать во весь рост, порой приходилось нагибаться, а то и ползти на животе. Наконец за очередной дверью оказался довольно просторный зал, уставленный большими предметами, походившими в тусклом свете то ли на шкафы, то ли на ящики. Предвидя любопытные вопросы, диггер остановился у одного из них и посветил. Это был солидный сейф. В ярком пятне света четко выделилась черная надпись «полк-к Симоненко В. И.», выше выпуклые металлические буквы под двуглавым орлом «з-д Михельсона», а около солидной рукоятки посредине дверцы через трафарет нанесено охрой «1932–1937».

Троица переглянулась, в глазах у двоих читались любопытство и тревога, у третьего мелькнуло озорство. Он молча высветил еще пару надписей на соседних сейфах. Фамилии были разные, а дата одна. Новичкам стало не по себе. Девушка дернула за рукав крепыша, но тот сделал успокаивающий жест и показал направление движения. Молча они миновали неприятный зал и скрылись за очередной дверью. Дальше пришлось ползти вниз, вжимаясь в грязный пол, но минут через двадцать проход расширился, и в свете фонаря прояснились очертания большой овальной комнаты. Сводчатые кирпичные стены дугой переходили в потолок. Диггер скинул увесистый рюкзак и сел на него. Рядом он поставил фонарь, который направленным вверх лучом освещал все помещение.

– Устраивайтесь, у меня осталось пиво и колбаска для собачек. Как раз к месту будет.

Двое отрицательно покачали головами.

– Ладно, смотрите, что хотели, – Серый Волк был явно доброжелательно настроен.

– Так это и есть Алтарь? – прошептала Варя.

– Он самый.

– Но где же?

– Там ниша, – проводник махнул вправо. – Народ приношения оставляет. Можете свою лепту внести и попросить о чем-нибудь. Осторожно… Рядом кости. Не трогайте.

Новички вздрогнули. У стены действительно была горка белых человеческих костей.

– Скорее всего это строителей тут порешили… Хотя, может, и подельников кто оставил, когда лаз сделали и сюда проникли. У двоих черепа разбиты, у остальных глубокие зарубки на костях. Наверное, саблями или топорами… Карлсон, да ты не пугайся. Они тут не один век лежат.

Спутница, действительно, спряталась за своего товарища, но тому, похоже, было не слаще.

– Только не смейте падать в обморок. Я вас назад на себе не потащу.

– А что, оставите? – язвительно отреагировала девушка.

– В воспитательных целях, – белые зубы крепыша блеснули на грязном лице. – Вентиляция есть, вода недалеко. Глядишь, оклемаетесь.

– Но мы же дорогу не найдем!

– А я вас на Него оставлю, – диггер снял перчатку и воздел указательный палец кверху. – Здесь обитает дух Кремля. Он помогает хорошим людям.

– А остальным?

Серый Волк молча развел руками. Потом демонстративно медленно достал большую пластиковую бутылку из своего необъятного рюкзака и открутил пробку.

– Прими мой поклон, великий Дух, – голос звучал тихо и серьезно. – Храни Кремль и нас, рабов грешных.

По запрокинутой пластиковой бутылке от горлышка побежали вверх один за другим большие пузырьки. В тишине было слышно, как проваливалось куда-то в утробу проводника пиво. Поставив бутылку на пол, он отер тыльной стороной ладони губы.

– Передумаете, пиво еще есть. Будьте проще. А вот Кремлевскому Духу поклониться стоит. Стесняетесь вслух, валяйте про себя. Положите монетку и попросите его о чем-нибудь… Это святое место.

Иван первым медленно двинулся к нише в кирпичной стене. Она была с метр глубиной и почти в человеческий рост. Прямоугольная. Возможно, здесь когда-то за тонкой перегородкой было спрятано что-то очень ценное, а может быть, кого-то замуровали навечно. Сейчас в углублении стояла статуя странного божка, вокруг которого были огарки потухших свечек, монетки, амулеты, бусы, миниатюрный молитвенник и много еще чего. Очевидно, что приношения скапливались веками. Неизвестно, кто сделал этот тайник и что в нем хранил, но вот оставленные здесь забавные вещицы до сих пор берегли просьбы их обладателей. По всему видно, что хозяева давно умерли, а желания, овеществленные в предметах, наверное, так и живут. Это так, потому что жива легенда о Кремлевском Духе. Страшилки о нечисти и рассказы о красоте существуют в народе вечно.

Высокий парень порылся в складках одежды и достал монетку. Она блеснула в свете фонаря, когда легла в общую горку. Девушка вопросительно взглянула на спутника и протянула ладошку. Он отыскал еще монетку и протянул ей. Они постояли молча вдвоем, рассматривая странного божка, вырезанного из большого куска дерева. Круглый лоб его обрамляли курчавые волосы, а окладистая борода прикрывала грудь. На широком лице были круглые добрые глаза. Он не грустил и не смеялся. Он смотрел из прошлого.

– Я всегда прошу его еще раз позволить мне вернуться сюда, – ни к кому не обращаясь, вдруг произнес диггер. – И знаю, что буду жив, пока не приду, а потом снова прошу.

– Сережа, – девушка обернулась, – а вы часто приходите сюда?

– Не очень. Дорога дальняя… Вернее, побаиваюсь: вдруг он больше не разрешит.

– А как вы узнаете, что он разрешил?

– Чувствую.

– И сейчас?

– Нет, сейчас он его разглядывает, – диггер кивнул на Ивана.

– А вы знаете, зачем мы пришли?

– Лиза пропала.

– Как вы думаете, почему?

– Это мне не известно.

– Но она была с вами здесь в прошлую пятницу?

– Конечно. Наташка ее упросила. Ей одной было боязно… Как Ивану сейчас.

– А почему Наташа сегодня не пошла с нами?

– Наташка – светлая душа, но не диггер. Она старалась стать моим напарником, но это не для нее… А вылазку в пятницу затеял я. Так сказать, смотрины устроил для Духа, но что-то не сложилось.

– Вы себя вините в пропаже Лизы?

– Карлсон, ну ты даешь. Если бы я считал себя виновным, то вас бы тут не было.

– Почему?

– Предательства он бы не простил, – диггер кивнул в сторону маленького божка. – Не думай, что я свихнулся. Просто за двадцать лет все предчувствия сбывались.

– А Лиза жива? – неожиданно спросила девушка. – Да.

– Откуда ты знаешь? – Иван дернулся вперед.

– Подожди, – Варя остановила его.

– А, правда, Сережа, почему вы так уверены?

– Ее монетка блестит, а у покойников быстро темнеет.

– Но прошла всего неделя…

– Это неважно. Впрочем, можете не верить. Ваше дело. Наташка попросила, я вас привел, а дальше как хотите.

– Сережа, если не секрет, какую монетку положила Лиза?

– Вон, «пятерик» сбоку блестит. Отсюда вижу… Только не трогайте!

Оба новичка наклонились, разглядывая горку подношений. Действительно, справа отсвечивал большой кругляшок номиналом в пять рублей.

– Сережа, а тут без наших всего три монетки не ржавых. Почему?

– Не все кладут монетки. Я вам свой талисман не покажу, и не просите… Самый верхний рублик видите? Потемнел уже… Месяц назад Викарик положил…

– Не может быть! – в один голос воскликнули новички, разглядывая появившуюся на новеньком пятачке ржавчину.

– В среду машина сбила на Дмитровке… Дорогу по «зебре» переходил. В понедельник похороны.

Все замолчали, осмысливая сказанное. Действительно, мало кто из нас верит в приметы, а те, кто верит, никогда не будет спорить. Для них это данность, которую нужно принимать или не трогать, но смеяться нельзя.

– Сережа, – первой решилась Варя, – а многие сюда дорогу знают?

– Нет. Я еще двоих знаю. Да и то один из них лет десять как в Канаду свалил. Остальная шушера вокруг Неглинки и Пресни топчется. В метро да в подземных гаражах блудит. Умники из МГУ скопировали схемы коммуникаций под высотками и в Интернет выложили. Пятками в грудь стучат. Мы великие диггеры… Но Боровицкий им не по зубам. Когда бизнес-центр на Тверской строили, аппарель из Кремля до Сухаревой башни откопали. Знатная была подземка. В свое время там тройка бегала. Шум долго не умолкал. Менты каждую ночь дежурили, пока с обеих сторон стенки бетоном не залили. Броня, только динамитом рвать. Жаль, такой маршрут загубили!

– Сережа, а вы здесь не курите? – Варя была просто неутомима.

– Нельзя. Думаю, эти казематы строили при Иване III. А тогда на Руси только мед и пиво пили, но не курили. Кремлевский Дух этого не любит.

– Вы так часто упоминаете об Иване Васильевиче…

– А кто русские земли собрал? Иван I, Калита лишь задумал это. Кстати, знаете, почему его так прозвали?

– Нет.

– Калита – это кошель. Впрочем, он не только жадный до денег был. Многие источники его представляют как хитрого и жестокого. Дык тогда Золотая Орда силу имела. Хочешь править – крутись, а он сумел митрополита всей Руси в Москве расквартировать. Политик.

– Но был же Дмитрий Донской, – напомнила Варя.

– Это внучок Калиты. Княжить начал после смерти брата, Семена Гордого. Впрочем, там вся история во мраке… А Иван III стал Великим московским князем в 22 года. Присоединил Ярославль, Ростов, Новгород, Вятку, почти все Рязанские земли. Стал строить централизованное государство. Первый Судебник составил.

– А татаро-монгольское иго? Это же при нем свергли…

– Карлсон, это вернее называть протекторатом. Степняки не уничтожали поголовно местное население, как римляне, которые стерли с лица земли кельтов и галлов, а облагали налогом. Десятина деньгами или кровью.

– Что значит кровью?

– Мужиков брали в ханскую армию… Тогда Русь сама не воевала, она находилась под протекторатом Орды. В походах Олега и Владимира русских полегло гораздо больше.

– А Куликовская битва?

– Кроме берестяных грамот о ней ничего не нашли.

– То есть? – не выдержал Иван.

– То поле вдоль и поперек перекопали, нашли пару сабель. А, согласно «старым грамотам», там тьма погибших была! На местах больших сражений до сих пор находят кости, оружие, амуницию. Будь то битвы Александра Македонского, Юлия Цезаря, Наполеона, Жукова… А на Куликовом поле ничего, только мемориал построили.

– Что же теперь, разрушить его?

– Зачем. Народу символы и вера всегда нужны. Вон, пацаны кольчуги делают да мечи сами куют, чтобы реставрировать описанные в книгах сражения. Как без памяти! Это Иван IV накуролесил, книги попрятал и летописи велел переделать, а немчура подхватила: «Иван, не помнящий родства». Дураки повторили, а коммунисты усугубили, сколько церковных библиотек разорили. Жуть! Правду теперь трудно сыскать…

Серый Волк тяжко вздохнул и приложился к пиву.

– Но была же Византийская библиотека, – вскинулась Варя.

– Это хитрая история, – диггер грустно улыбнулся. – В 1453 году турки взяли Константинополь и разграбили Византию. Брат последнего императора, Фома Палеолог, убежал со своей двенадцатилетней дочерью Зоей в Рим, прихватив знаменитую библиотеку Константина IX. Затем Палеологи были на содержании Папы, но в 22 года Зоя становится сиротой и пытается выйти замуж. Несмотря на принадлежность к императорской фамилии и, якобы, фантастическое приданое в виде самой дорогой библиотеки мира, она остается девой на протяжении десяти лет. Отсюда можно сделать вывод, что ценных книг в приданом не было…

Оратор опять приложился к пиву, затем продолжил:

– В 1467 году умирает первая жена Ивана III Мария Тверская. Римская церковь затевает многоходовую комбинацию по отвращению мусульманской угрозы. В то время рыцари католических орденов едва сдерживают степняков на Днепре и турок на Дунае. Римский «папик» предлагает Ивану III ожениться на Зое и получить титул царя, чтобы начать войну русских с ордынцами. А Иван Васильевич мечтает о новой империи и жаждет стать Великим князем «всея Руси». Он направляет в Рим своего посла Ивана Фрязина, который на самом деле был Жан Батист де ла Вольпе. В те века было принято женить монархов на чужестранках через доверенных лиц. Так поступали многие испанские и французские короли, дабы не подвергать себя опасности в другой стране. Иван Васильевич в лице Фрязина венчался 12 ноября 1472 года в Риме. Зоя перекрестилась для этого в Софью, хотя невеста далеко не первой свежести, ей уже было за тридцать.

– Приданое в виде библиотеки сыграло свою роль?

– Нет. Императорский герб и титул!

– Титул?

– Никто не мог присвоить себе царский титул по желанию. Только по крови… Потому и передрались наследники в Золотой орде. У каждого хана были сотни сыновей. Кстати, к тому времени для русских все сложилось очень удачно. Иван Васильевич породнился с последней наследницей Византийского престола, подмял под себя близлежащие княжества, а власть Золотой орды таяла… Ну, вы помните, что символом власти у князей тогда была ханская грамота с печатью. Только хан решал, кто и где будет княжить и какую дань присылать. Кстати, тогда и были проведены первые переписи населения у русских. Потом стали проводить их регулярно. Поскольку народ из южных земель подался от татар в бега на север.

Диггер прервал свой монолог и потянулся к пиву.

– Ведь у нас был протекторат: в городах сидели верные хану люди и занимались бухгалтерией. Набеги на русские земли были только тогда, когда обнаруживалось своеволие или воровство со стороны местного князя. У степняков, как сейчас принято говорить, был разработан целый пакет предложений по сбору дани. Доверенные лица хана, в зависимости от условий, устанавливали размер дани, следили за ее сбором и отправкой. Просто так народ не губили, они же вкалывали на хана. Причем, как правило, размер дани составлял десятую часть дохода, которая после ухода татар плавно перетекла к церкви.

– А Софья? – не удержалась девушка.

– О, это очень хитрая женщина. Думаю, она была личным агентом Папы. Соблазнив Ивана III царским титулом, она подбила его выступить против протектората Золотой орды. Иван Васильевич первым из русских князей отказался от грамоты на княженье и растоптал ханскую печать. Это было равносильно публичному объявлению войны.

– И война началась?

– Как ни странно, она была только в летописях Нестора, переиначившего историю Руси по наставлению Ивана Грозного. В западноевропейских источниках или документах Золотой орды какой-либо значимой войны не было, только стычки и междоусобицы. Не было в отместку на оскорбление хана и разоренной Московии. Но после этого объединенные Москвой княжества за десяток лет стали мощным централизованным государством. А стараниями той же Палеолог в столице начинают строить каменные дома и подземелья. С нее началась Москва белокаменная. Софья даже мастеров из Италии пригласила. Тогда из Венеции приехали Аристотель Фиорованти и его ученик Антонио Соляри. Это им мы обязаны внешним обликом Кремля, обнесенного мощной стеной, почти копирующей миланский замок.

– Как интересно, – девушка присела около командора, заглядывая на него снизу вверх. – Но ведь она привезла первую библиотеку?

– Карлсон, и ты туда же! – диггер приложился к пиву. – Не надо верить россказням, что Русь была дремучей и книг не знала. Все у нас было, и не хуже, чем в Европе! В летописях указано, что в 1159 году. Андрей Боголюбский основал типографию на Старом дворе, что в 25 километрах от Владимира, а Ярослав Мудрый собирал свою библиотеку в Киеве, а это на пять веков раньше приезда Софьи в Москву. Кстати, официальная дата открытия библиотеки в Ватикане совпадает с годом замужества Палеолог. Я далек от мысли, что Папы не собирали книги до этого, но вероятность того, что Византийская библиотека, вывезенная из Константинополя братом последнего императора «второго Рима», была разделена перед отъездом Софьи на неравные части, достаточно велика. В таком случае в руки Ивана Васильевича вряд ли попали самые ценные экземпляры, ведь предметом сделки междинастического брака с Палеолог был царский титул, а не книги.

– Сережа, значит, Софья все-таки привезла книги?

– Конечно, но только не на коптском языке, как полагают некоторые.

– Почему?

– Коптский – это диалект греческого, активно использовался в раннем христианстве на севере Египта.

– Не понимаю связи.

– Ересь, Карлсон, ересь.

– Вы хотите сказать, что все христианские тексты, не канонизированные Никейским собором, были уничтожены как ересь?

– Может быть, не все сожгли и что-то припрятали в тайниках Ватикана, но уж в Москву их бы ни за что не отправили.

– Папа хотел перекрестить Русь в католицизм?

– Возможно, – диггер опять потянулся к пиву. – Но выпускать из рук Евангелие от Иуды или оригиналы рукописей учеников и современников Христа он бы не стал. Скорее всего, в привезенной библиотеке оказались бы книги греческих писателей и философов, ассирийских и персидских поэтов, мистические пергаменты из Египта.

– Мистические?

– Папа Павел II прекрасно знал, что русские не избавились от языческих обрядов и всякого там шаманства, несмотря на крещение при Владимире. У православных не было инквизиции, хотя церковь боролась за чистоту веры. И, тем не менее, на Руси оставалось немало колдунов, гадалок, знахарок. Даже великие князья не отвергали магию. Есть немало сведений о том, что Софья привезла в Москву «запретный плод».

– Чтобы влиять на Ивана Васильевича, – догадалась Варя.

– Вот тут я с тобой соглашусь. Хотя великие князья на Руси не пальцем были деланы, но черная магия – это такая силища…

– Я где-то читала, что Палеолог подозревалась в колдовстве.

– Подозревалась? – хмыкнул Серый Волк. – Да она была настоящим черным магом. Первое, что она начала делать после приезда, – извела всех ведьм в Москве. С одной, правда, обожглась, но потом на соперницу стрельцов натравила. О, это была еще та штучка!

– Стало быть, царь был попросту околдован? – вмешался в разговор Иван.

– Щас! – вскинулся диггер. – Князей с детства готовили править. Обучали не только грамоте и наукам, но и как уберечь тело свое супротив кинжала коварного и зелья смертоносного, а уж заговоры и привороты всякие у русских посильнее иных были.

– Это почему?

– Дык корни-то не чета европейцам.

– Хотите сказать, что славяне древнее итальянцев и германцев?

– А при чем тут славяне? Мы – русские.

– А есть разница? – удивился Иван.

– О, невежественный мой соотечественник, – театрально всплеснул руками диггер. – Термин «славяне» придуман Римом для племен, населявших Балканы и Приднепровье в первые века по рождеству Христову. И происходит он от пренебрежительного «slave», то бишь, «раб». То же произошло с кельтами, готами и гуннами, которых Рим обозвал варварами. Будет желание – почитай о кельтах, уверен, варварами назовешь римлян. Но, увы, историю пишут победители.

– А русские?

– Вот тут нужно определиться. Общепринято называть народы, населяющие какие-то земли, существительным: немцы, французы, китайцы… И лишь к нам применяют прилагательное. Русские. Мало кто задумывается над этим фактом, и тем более мало кто знает – почему.

– Интересно…

– Русскими называли тех, кто объединился вокруг очень сильного и обладающего тайными знаниями племени руссов. В некоторых деревнях и сейчас еще спрашивают: «Чьих будете?» Фамилии у нас такие же: Ивановы, Петровы, Сидоровы. Это давняя традиция. Отсюда и название – чьи: русские. Поначалу это была не столько национальность, сколько родственные племена, объединенные единой культурой. Руссы, поляне, древляне, славичи… У них был свой язык, который тоже являлся неким определителем свой-чужой. Вот, например, были словене, называвшиеся так, потому что понимали родное слово, а немцы – чужаки, потому и немые. Все это древние названия, а в новое время появляются славяне, объединяющие достаточно разные племена, даже воевавшие меж собой… Славян придумал Рим, чтобы унижать народы, как варваров, как «недочеловеков»…

– Откуда же взялись необычные руссы?

– Пришли в верховья Волги шесть тысяч лет назад.

– А пирамиды строили? – улыбнулся Иван.

– Не стоит иронизировать, – насупился диггер. – Их пирамиды остались на Алтае, но книги они взяли с собой.

– Стоп, – не сдавался Иван. – Письменность на Русь принесли Кирилл и Мефодий…

– Придется разочаровать тебя, мой невежественный соплеменник. Руническое письмо, коим пользовались руссы, намного старше китайских и египетских иероглифов.

– Об этом говорят летописи Ивана Грозного? – недоверчиво спросил Иван.

– Нет. У археологов есть методика определения возраста находок по их окружению: отношение к культу, способ захоронения, найденные украшения, домашняя утварь, используемые краски, оружие, амулеты, остатки одежды и прочее. В каждой области есть свои специалисты, они могут оценить и назвать период, к которому относятся те или иные предметы независимо друг от друга. Чем больше предметов найдено в интересующих раскопках, тем точнее будет определен их период. Как говорится, по интегралу. Так вот, в наших подземных пещерах найдены захоронения жрецов культа Перуна. Среди прочего там были деревянные таблички с руническими текстами. Их возраст оценивают в двенадцать – тринадцать тысяч лет.

– В каком летоисчислении? – не унимался задетый за живое Иван.

– Я отвечу тебе, недоверчивый мой… Если говорить о Киевском княжестве, то Владимир ввел там Византийский календарь, – диггер прищурился, ожидая реакции слушателей, но ее не последовало. – Даю справку. Византийский календарь за точку отсчета брал сотворение Мира, то бишь, от 1 марта 5508 года до н. э. Поскольку календарь был лунным, год начинался в весеннее равноденствие, то есть в мартовское новолуние. После крещения Руси у церковников появился свой Новый год. Он начинался 1 сентября. Мы до сих пор эту дату оставили для школьников… – оратор снисходительно взглянул на слушателей. – Иван III в 1492 году повелел и гражданский год тоже начинать осенью. Петр I пошел дальше, он решил сравнять Россию с Европой и приказал 1 января 7208 года от сотворения Мира считать 1 января 1700 года от рождества Христова.

– А до князя Владимира на Руси был календарь? – быстро спросил Иван.

– Если быть точным, мой любопытный соплеменник, – Серый Волк язвительно ухмыльнулся. – Русь появилась все-таки при Иване III, а Киев объединял не столько русские княжества, сколько так называемые славянские… А вот у руссов был свой календарь, и это не секрет для специалистов, – он помолчал, придавая особую торжественность словам. – 37 995 лет до рождества Христова жрецы Беловодья написали рунами девять книг, называемых «Веды Перуна». Это и есть точка отсчета для руссов. А Перун был главным богом у тех племен, коим он принес знания и мудрость в своих ведах… Если припомнить, то последний пик ледниковых похолоданий на Земле был примерно 15 тысячелетий назад. Руссы спаслись в пещерах Алтая и вернулись после потопа.

– Так библейский потоп все-таки был? – воскликнул Иван.

– Почему именно библейский! Сейчас в мире известно более пятисот независимых источников о глобальном наводнении примерно 13 тысячелетий назад. По неизвестной причине резко изменился климат. Спаслись только те, кто обладал знаниями и предвидел это. Хотя можно слепо верить, что Ной собрал на своем ковчеге каждой твари по паре и чем-то их кормил пару веков, пока все «устаканилось»…

– А почему они вернулись именно сюда?

– Родина! – иронично ответил диггер. – Перелетные птицы и то возвращаются на север, когда позволяют условия. Так и наши предки. Они жили в этих краях достаточно давно и, когда всемирный катаклизм закончился, вернулись домой. Если не слышал, почитай о стоянке Сунгирь близ Владимира. В междуречье Оки и Волги примерно 70 000 лет назад жили очень культурные люди. В 2005 году о той находке наших археологов много писали.

С минуту все молчали, обдумывая сказанное. Первой не выдержала девушка:

– Сережа, а эти таблички с рунами… их можно увидеть?

– Карлсон, ну ты еще наивней, чем он, – диггер кивнул на ее спутника. – Одна из таких дощечек была продана с молотка в Нью-Йорке несколько лет назад почти за «пол-лимона». Кто же ее тебе покажет! Ожерелье какое-нибудь за пять штук и то в сейфе хранят!

– А музей? – неуверенно предположила девушка, но сама поняла нелепость вопроса и умолкла.

– В том-то все и дело, что собирать и владеть уникальными книгами во все времена были в состоянии только богатые монархи или могущественные организации.

– Как книги руссов оказались в библиотеке Ивана Грозного?

– После того, как он ограбил Новгород, – диггер с сожалением развел руки.

– Но как же русская письменность, кириллица? – Иван был явно озадачен.

– Была навязана нам иезуитами, дабы уничтожить все, связанное с рунами и тайными знаниями предков. Новая религия и новая письменность стали удивительно эффективным оружием в борьбе за влияние на Русь.

– О, как! – вспыхнул Иван.

– А за какие такие заслуги монашествующие братья Кирилл и Мефодий были причислены к лику святых? Причем первоначально не русской церковью, а Папой Римским. Сразу после их смерти. Православная церковь тоже канонизировала эту сладкую парочку… но только по настоятельной просьбе Горбачева! Парадокс лишь для тех, кто не понимает, на кого работали монахи… Вот вы знаете, где находится могила святого Кирилла? Ладно, не парьтесь. Он захоронен в Риме со всеми почестями… Где захоронен Мефодий, неизвестно.

Диггер остановился и окинул победоносным взглядом ошарашенных слушателей.

– Сможете ответить, почему Папа Римский так возлюбил Кирилла? Они что, так радели за православную церковь на Руси, которая без кириллицы не могла бы состояться? Да пораньше Европы руссы писали рунами, а еще была и глаголица. Кстати, у нее букв столько же, сколько звуков в тюркском языке. Они с латиницей из одного корня выросли. Тюркского! Вранье, что на Руси не было грамоты до кириллицы. Только с подачи Якова Брюса Петр I указом заставил всех перейти на кириллицу в 1708 году, а еще в 1618 году был напечатан учебник «Грамматика» Милентия Смотрицкого.

– Сережа, но почему же об этом молчат?

– Карлсон, ну ты наивный человек. Это же ересь! Ее каленым железом выжигали. Да, на Руси не было инквизиции, как в Испании, но в 1551 году Иван IV ввел запрет на продажу всех книг, противоречащих христианскому мировоззрению. Чтобы собрать сильное государство, Грозный через колено ломал Русь. Нужно было уничтожить все упоминания о культе Перуна, заставить русских забыть об их старых богах и принудить верить в новых… Поэтому они очень торопились ввести новую грамоту и религию. Так спешили, что церковники до сих пор не могут точно сказать, когда появилось Евангелие на русском языке.

– Отчего же?

– Как известно, старший брат Константин (Кирилл – его монашеское имя) с помощью своего брата Мефодия и учеников Горазда, Климента, Саввы, Наума и Ангеляра составил славянскую азбуку и перевел на «славянский язык» Евангелие, Апостол и Псалтирь в 863 году н. э. Но пятью годами ранее братья были направлены византийским императором в Хазарию для участия в богословских прениях с иудеями и мусульманами. Естественно, они одержали блистательную победу и, как ни странно, живыми вернулись в Константинополь…

Серый Волк молча развел руками. Потом важно воздел к небу указательный палец.

– Но по пути святые братья посетили город Корсунь. Я точно помню эту фразу из «Православного календаря»: «… где чудесным образом обрели мощи священно-мученика Климента, папы Римского. Там же в Корсуни Константин нашел Евангелие и Псалтирь, написанные "русскими буквами", и человека, говорящего по-русски. И стал Кирилл учиться у этого человека читать и говорить на его языке!»… Я вас спрашиваю, откуда взялось Евангелие на русском задолго до его официального появления? Относим к чудесам! Впрочем, дальше – больше. Братья обратились к императору Византии с просьбой, как сейчас сказали бы «работать над русским проектом», но он отказал, хотя, всячески старался привлечь славян под крыло греческой церкви. Тогда Кирилл и Мефодий идут в Рим и получают полную поддержку у главы католиков… Непонятно!

– Сережа, вы хотите сказать…

Но диггер грубо оборвал девушку:

– Да, немерено вранья в нашей истории! Потому и древние книги стоят так дорого. Одни хотят почитать и разобраться, другие – понадежнее перепрятать, а уничтожить рука ни у кого не поднимется. Это же богатство несметное! Знания стали товаром. Продается не только информация о банковских вкладах…. Вот почему вокруг Либереи и Янтарной комнаты последнее время нездоровый интерес. Впрочем, нетрудно догадаться.

– Почему же? – откликнулся Иван.

– Прежде чем продать товар, нужно заинтересовать покупателя. Секрет-то простой!

– И что, есть покупатели?

– Да, самый завалящий фолиант из Либереи уже сейчас на сотню штук «зеленых» потянет. Полотна Рембрандта и Боттичелли давно раскрутили. Потому и рынок большой, и подделок много. Это ж хороший бизнес!

– И где же Либерея? – напомнила Варя.

– Официальных данных нет, – вставил свое слово Иван.

– Кто ж будет пилить сук, на котором сидит, – возмутился Серый Волк. – Вот, к примеру, в Эрмитаже сотни картин заменили хорошими копиями. Что-то произошло? Оно вроде как было, а вроде бы и нет. Понарошку все! Даже никого не осудили. А каждое из тех полотен «весит» о-го-го. Да тех денег небольшой стране надолго хватит! Так и с Либереей… Официально ее нет, значит, и спрашивать не с кого. Зачем государству отдавать то, что оно все равно не сохранит. Тем папирусам и рукописям уникальные условия хранения нужны. Чтобы компьютеры за «здоровьем» следили. А у нас в музеях и фондах замков приличных не найти, и воры сидят… Да самым младшим книжкам из Либереи по две тысячи лет!

Вновь тишина воцарилась в небольшом помещении, и стал слышен отдаленный рокот метро. По лицу Серого Волка было видно, что он раскаивался в том, что сказал лишнее, но какая-то злость душила его, и он продолжил:

– Книги, что были в приданом у Палеолог, в подметки не годятся тем, что были у Рюриковичей, тех, что в Орде отвоевали, и тех, что Иван Грозный по русским скитам да монастырям собрал. Византийские книги блистали богатыми переплетами, но то, что было написано на сшитых конским волосом деревянных дощечках, ни с чем не сравнить!

– Сережа, вы держали их в руках! – не выдержала девушка.

– Зачем тебе это, Карлсон? Живи спокойно.

– Лизу похитили с помощью странного заклинания, которое, скорее всего, из одной подобной магической книги.

– Откуда такая уверенность, – растерялся диггер. – Может, она просто… – он не договорил, столкнувшись с угрожающим взглядом Ивана. – Ну, это ваши личные заморочки. Мало ли, что бывает. Хотя… Серый Волк проворно соскочил со своего рюкзака и, прихватив фонарь, подошел к нише с вырезанным из дерева божком. За ним последовали Иван и Варя. Втроем они застыли над горкой приношений, разглядывая что-то.

– Только не трогай, – предупреждающе прошептал диггер. – Приглядись к «пятирублевику», что Лиза оставила… Видишь?

– Монетка вроде как сеточкой тонкой подернулась. Серенькой такой.

– Не сеточка это, – растерянно отозвался тот. – Решеточка…

– Что? – в один голос вскрикнули новички.

– Решетка это, а подругу вашу держат взаперти, – видя недоверие на лицах гостей, диггер добавил. – Вещи часто хранят отпечатки судеб своих владельцев. В обычной жизни это видно лишь избранным, а в местах силы – каждому.

– А обратное воздействие есть? – робко спросила Варя.

– Возможно. Нужно только уметь это… Но я далек от всех этих фокусов.

– Сережа, у кого могла оказаться книга с текстами заклинаний, и как этот человек смог ее заполучить?

Луч света дрогнул и стал медленно перемещаться с подземного божка и горки приношений на девушку в забавном одеянии. Ее щуплая фигурка и без того не вызывала восторга или просто малейшего интереса у мужчин, а в огромном армейском комплекте химической защиты она могла быть удостоена лишь снисходительной улыбки. Когда же яркое пятно фонаря выхватило из полумрака глаза, диггер отшатнулся, невольно прикрывая лицо свободной рукой.

– Да ты ведьма!

Серый Волк отшагнул назад и опустил фонарь. Светлое пятно меж ними, словно спасительный барьер, было препятствием для нечисти.

– Так уж и ведьма, – попыталась отшутиться Варя и шагнула в яркий круг перед собой.

– Я раз столкнулся здесь с таким взглядом, – голос диггера от волнения стал на тон выше, но сам он не двинулся с места. – Вот так же вдруг ниоткуда возник в луче фонаря, и как глянет мне в душу… Жуть! Стою, будто во сне, бежать хочу, а ноги не слушаются. Потом, раз, и пропало все… Я фонарем туда-сюда. Никого… И тихо-тихо. Только вода где-то капает…

– Что же это было?

– Предупреждение… Я тогда рюкзак скинул и сразу «выбросился». Лючок головой прямо посредине тротуара поднимаю и выползаю из колодца. В грязной «химке» и шахтерской каске с фонарем… Ну, настоящий монтер! Народ меня стороной обходит, чтобы не испачкаться, а я свежего воздуха глотнул и прибалдел. Такой кайф словил… Оказалось, не зря бежал! Тогда на газопроводе вентиль сорвало. Все тоннели пропаном забило. Трех жмуриков после вытащили… Судьба!

– Значит, вы счастливчик! – дружелюбно улыбнулась девушка.

– Нет, я тогда от Алтаря возвращался, и мне суждено было еще раз туда вернуться.

– Дух Кремля держит обещание? – съязвил Иван.

– Смейся, смейся… – злобно буркнул он, но не шелохнулся.

– Так покажешь, где книгу из Либереи найти? Ведаю, что знаешь…

– Я к ней на версту не подхожу, – заколебался диггер. – Проклята она.

– Но кто-то же подходит.

– Это Змей. Ну, погоняло у него такое… Мы раньше корешами были, а потом он сдвинулся на этой Либерее.

– Познакомишь?

– Как скажешь…. Только он «бабки лупит» немереные и с собой по одному берет. Строго!

– Договорились, – девушка жестом остановила собравшегося возражать Ивана. – Представишь меня, как студентку из Англии, дочь крутого «перца». Спонсор у меня есть, английский на уровне, «прикид» и макияж обеспечу.

– Ладно, стрелку забьем на вечер. Змей бродит только по выходным. Я позвоню часа в два-три… Но, смотри!

– Пугаешь?

– Нет. Предупреждаю.