Читать книгу Фамильный шрам - Александр Асмолов, Александр Георгиевич Асмолов - Страница 3
Глава III
ОглавлениеСергеич нянчился с Алешкой,
Как только тот пошел под стол.
Хоть не знакомил парня с «кошкой»,[34]
Но с дозволения порол.
Любил мальчишку, словно сына,
Не брал за службу и алтына.[35]
Учил владеть любым клинком —
Стилетом, финкою, штыком,
Вязать узлы и штопать парус,
Знать назубок боезапас,
Использовать морской компас,
Карабкаться на верхний ярус.[36]
Как «Отче наш» знать такелаж,[37][38]
До блеска шлифовать палаш.[39]
Но нежный возраст паренька
Конфликтовал с морским уставом.
В душе неясная тоска
Звала бродить к густым дубравам,
Где, спешившись, гардемарин
Грустил без видимых причин
И морду жеребца гнедого
Лобзал, не проронив ни слова.
Потом галопом гнал коня,[40]
Чтобы успеть на построенье,
И слышал строй сердцебиенья,
Барона юного браня.
Курсант краснел, как маков цвет,
Смешны грехи в пятнадцать лет.
«Подъем! И быстро на зарядку! —
Сергеич рыкнул грозным львом. —
Вспахать спортзал ползком, как грядку,
Потом по вантам кувырком,[41]
Работать с манекеном хук,[42]
Вприсядку каждый третий круг.
Спущусь, немного пофехтуем,
А после кнехту отрихтуем».[43]
Алешка испарился вмиг.
Старик парик седой поправил,
Пусть это было против правил,
Он перед возрастом не сник.
Хоть шаркал старчески ногами,
Но мастерски владел клинками.
Когда на завтрак в зал просторный
Слуга Алешку подтолкнул,
Он, этикет забыв придворный,
Присел на первый с краю стул.
Две девочки в роскошных платьях,
На шейках – золотых распятьях,
Хихикнули в конце стола,
Мальчишку оторопь взяла.
Чужие люди и посуда,
Чужая мебель, а паркет,
Лежавший здесь две сотни лет,
Сияет гранью изумруда.
Дом коммуналок тесноту
Сменил на блеск и красоту.
«Ну, что же ты, сынок, не весел? —
Спросила дама в парике. —
У нас вполне хватает кресел,
Иль будешь дуться вдалеке?
Не подобает дворянину
Держать обиду на кузину.
Хоть соглашусь, в том чести нет —
Читать при всех чужой сонет.
Иди, обнимемся скорее,
В душе обиду не держи,
Будь выше подлости и лжи,
Прости ее и стань мудрее».
Курсант, что свойственно парням,
Вмиг покраснел, но мать обнял.
За чаем долго все молчали,
Пока внизу на мостовой
Зацокал конь, и прочь печали —
В дверях с пакетом вестовой.
«Я доложить вам буду рад,
Уже швартуется фрегат!
Извольте получить депешу
И не сочтите за невежу».
Читает женщина письмо,
Дрожит бумага с вензелями.
Молилась ночь под образами,
И вот оно пришло само.
«Сегодня, дети, ваш отец
Домой вернется наконец!»
Девчонки кинулись в объятья
Счастливой матери своей.
«Уж лучше б это были братья, —
Подумал он, став чуть храбрей. —
Наверно, что-то спутал маг,
А, может, мне иной был знак,
И новый галс по воле рока[44]
Судьба взяла еще до срока?»
Пацан растерянно смотрел
На женщину с веселым взглядом,
И быть хотелось с нею рядом,
Как страннику морских новелл.
Дороже верности и чести
Нет ничего, хоть мир изъезди.
Часы с веселым перезвоном
Сыграли четко старый вальс.
Пастушка в платьице червонном[45]
Возникла, за стеклом кружась.
Двенадцать раз наполнил залу,
Что подобает ритуалу,
Солидным голосом Modis,[46]
Как будто выступал на бис.
И с «Петропаловки» мортира,[47]
Исполнив царственный указ
Отметить полдень всякий раз,
Гремит по воле канонира.
Столица, как и вся страна,
Своим традициям верна.
«Ну, здравствуй, здравствуй, дорогой!»
Объятья, слезы заблестели.
Девчонки шустрой мелюзгой
Снуют вокруг морской шинели.
«Лексей Лексеич! Адмирал!» —
Старик восторженно шептал.
Уж в залу высыпала челядь
Известие сие проверить.
Лишь паренек, потупив взор,
Открыто посмотреть боится,
А вдруг у них не схожи лица?
Ведь это будет приговор.
Но шрам, как будто от кинжала,
Был на щеке у адмирала.
34
«Кошка» – плетка с несколькими «хвостами». Применялась на флоте XVIII—XIX вв. для наказания нижних чинов.
35
Алтын – старинная русская денежная единица (от тюркского алты – шесть), появился в XIV в. и равнялся шести деньгам – серебряной монете, которую начали чеканить в Москве, а с 1420 г. и в Новгороде.
36
Ярус на флоте используют для обозначения рядов пушек или парусов, расположенных в линию на одном уровне. Так пятимачтовый барк «Мария Рикмес» имел семиярусное парусное вооружение, и одно время считался крупнейшим в мире судном.
37
Молитва «Отче наш» часто повторялась каждым моряком, поэтому выражение «знать, как "Отче наш" обозначало – знать назубок.
38
Такелаж – (от голл. takel – оснастка) – общее название всех снастей на судне.
39
Палаш – (от венг. pallos – меч) – рубяще-колющее холодное оружие с прямым клинком. Появился в Шотландии в XVI в. В Европе палаш имел эфес. На русском флоте введен Петром I в качестве абордажного оружия. Гардемарины носили палаши, как принадлежность морской формы.
40
Галоп – трехтактный бег лошади, когда задние ноги перемещаются прыжком, а передние – по очереди. Самый быстрый бег лошади, при котором они могут превышать скорость 60 км/час.
41
Ванты – снасти вертикального такелажа, которыми мачты крепятся к бортам судна. Используются командой как веревочные лестницы. В морских училищах стены гимнастических залов увешаны вантами для тренировок.
42
Хук – (от англ. – hook – крюк) – боковой удар в боксе, наносимый согнутой в локте рукой на средней и ближней дистанции.
43
Кнехта – (от голл. – knecht – тумба) – массивная литая тумба на палубе или причале для крепления швартовых канатов. Распространенная морская шутка – рихтовать кнехту – в переносном смысле обозначает делать бесполезную работу или выполнять утомительные тренировки на выносливость.
44
Галс – движение судна относительно ветра или отрезок пути, который парусник проходит от одного поворота до другого.
45
Червонный – золотистый цвет с красным оттенком, название происходит от цвета золотых монет с десяти процентным добавлением меди.
46
Modis – старинная часовая фирма в Италии, выпускающая напольные и настенные часы в стиле барокко, сочетающее в дизайне дерево, фарфор, камень.
47
Традиционный выстрел в полдень с Нарышкинского бастиона Петропавловской крепости Санкт-Петербурга берет свое начало в XVIII в. Причем боевыми так никогда и не стреляли, все выстрелы из этой крепости были сигнальными. По разным поводам. Даже залп крейсера «Аврора», зовущий на штурм Зимнего дворца в октябре 1917 г., вопреки распространенной легенде, был дан именно из «Петропавловки», а не революционными матросами.
