Читать книгу Гера. Детектив - Александр Асмолов, Александр Георгиевич Асмолов - Страница 5

Парень и девушка бродили по Большому газону МГУ погожим сентябрьским днем. Им казалось, что до зачетов, как и до Бабьего лета, еще далеко, поэтому они с легкой душой прогуливали свои первые лекции на третьем курсе МГУ.

– Тепло заблудилось в тумане, и первые дни сентября проснулись в блаженном дурмане, июльские сны теребя… – глядя куда-то вдаль, неожиданно произнес он.

– Твои? – она окинула его испытующим взглядом.

– А ты что больше любишь, пломбир или эскимо? – вопросом на вопрос ответил он.

– Там сплошное пальмовое масло.

– Наташ, это абсолютно ложное утверждение.

– Гер, опять ты умничаешь?

– Мороженное должно растаять у меня во рту, – нудным голосом знакомого преподавателя изрек парень, – а это 36 градусов. При этом известно, что пальмовое масло тает при 42 градусах. Значит, я замечу комки и плюну в глаз продавцу.

– Как ядовитая змея? – хихикнула девушка.

– Хуже. Эти змеи тут не водятся, а обманутых любителей мороженного будет много.

– Ты хочешь сказать, – она не сдавалась, – что авторы статей в прессе врут, утверждая, что не используют в производстве мороженного пальмовое масло?

– Как всегда, это правда, да не вся. В основном используют кокосовое масло, вернее разные его фракции, отделяемые различными методами. Например, у олеина температура плавления вообще 24 градуса… Или ты кокосовую стружку с тортика соскабливаешь?

– Отстань, ботаник, – отмахнулась она.

– Секундочку… – Гера опять пародировал известного лектора, – мы, ученые, должны разбираться в тонкостях. Вот, например, я – родился в эпоху маргарина «Рама». Мама мыла раму, потому что ни денег, ни масла у нас не было. Теперь мое занудство можно оправдать тяжелым детством… Ну что, выбираем пломбир? Это он спасет мир-р-р…

– Тогда – «Снежный городок» – и Наташка, сверкая коленками, первой понеслась к большому цветному зонтику с надписью «Мороженное».

Прохожие, в основном приезжие в этом знаковом месте Москвы, с нескрываемыми улыбками и даже завистью смотрели на прелестную пару, которой для полного счастья потребовалось всего пару долларов. Некоторые ехали в русскую столицу с опаской и первое время гуляли только днем, но увидев вблизи смотровой площадки на Воробьевых горах эту счастливую молодость, не могли оторвать глаз. Они начинали вспоминать себя в таком возрасте, и душа открывалась навстречу добру, ликующему в сентябрьский полдень среди еще зеленой травы на одном из семи холмов, на которых раскинулась вековая русская столица.

– Ну, что, еще по эскимо и не пойдем на обед?

– Тогда – по два, – Гера демонстративно ссутулился, принимая какой-то старческий вид, и дрожащей рукой указывая в сторону лотка с мороженным, потом прошепелявил, – в каждую руку.

Они еще долго гуляли, говоря на самые разные темы. Оба были не очень общительны, и, хотя учились на одном курсе факультета, за два года даже не общались. Поводом для сегодняшней встречи послужила байка о том, что Гера на спор выучил целый учебник за пару часов. Многие хотели иметь такое средство, если оно, конечно, существует на самом деле. Только Гера был принципиален в выборе собеседников, многих просто игнорировал, а вот с Черняевой из Беляево охотно согласился поболтать вместо скучной лекции.

– Скажи, ты действительно помнишь все, что слышал и видел? – Наташка протянула собеседнику свой носовой платок, чтобы он вытер руки после мороженного.

– Обляпался? – не обиделся Гера.

– Я такая же, – примирительно согласилась она. – Съесть мороженное и не капнуть куда-нибудь, все равно, что пойти на пляж и не искупаться.

– А ты на море была? – неожиданно спросил парень.

– Мы всей семьей раньше каждый год ездили. Для меня Геленджик, как родной город.

– Я ни разу… – потупился Гера. – Мать меня одна растила. Дальше пляжа на Ангаре нигде не был.

– Тогда давай меняться, – неожиданно предложила Наташка, – ты мне расскажешь про Ангару, а я тебе – про Геленджик.

– Да что там рассказывать, – усмехнулся Гера, – вода и летом не выше двенадцати градусов. Несколько плотин, перекаты, пороги, острова. Разливается до 15 километров, глубина метров до семи. Пляжи везде есть, только купаться стремно.

Он помолчал, припоминая, чтобы еще такое рассказать. Потом неожиданно добавил:

– А давай махнем вместе в Геленджик?

Наташка удивленно взглянула на парня.

– На пару дней, только посмотреть… Клянусь, приставать не буду. Возьмем два разных номера. Хоть в разных отелях. Ну, не шикарные, конечно. Ну, а на простые денег хватит. И на билеты… Никаких условий. Глянуть одним глазком и пройтись по берегу. Подумай…

– Признаться, очень неожиданно, – девушка испытующе посмотрела в его голубые глаза. – Странный ты…

– Ну, такой уродился.

– А-а, это следствие тяжелого детства.

– Ну, да… Рама так и не отмылась.

Они рассмеялись, а Наташка обещала себе подумать как-нибудь об этом.

– Гер, ты мне так и не ответил – действительно помнишь все, что видел или прочитал?

– Нет.

– Честно?

– Скажи правду один раз, никто не поверит. Ври постоянно и все привыкнут… Таков шаблон.

– Я тоже шаблон? – резко повернув его к себе, Наташка заглянула ему в глаза.

– Нет… А ты, как моя мама. Она часто повторяла, что я – просто открытая книга. Никогда меня не допрашивала. Посмотрит в глаза и отпустит.

Они помолчали, медленно прогуливаясь. Дойдя до Троицкой церкви, повернули обратно. Было удивительно тепло и спокойно, даже машины спешили по своим важным делам как-то не торопясь. Почувствовав, что собеседница молчит потому, что он уклонился от прямого ответа, Гера решил сам рассказать об интересующем многих на факультете споре, который он выиграл.

– Мы действительно поспорили со Славиком по поводу учебника Замкова. Только началось все иначе. Я утверждал, что метод мнемоники, используемый многими для запоминания любой информации не нов. Еще у древних греков была легенда о Мнемозине.

– Расскажи! – попросила Наташка, чтобы как-то загладить свою настойчивость. Ей уже было неловко, что она фактически сама напросилась на эту встречу, а парень оказался намного интереснее, чем она представляла прежде. Кто-то пустил слух на факультете о чудесных «таблетках памяти». Наверное, этого Геру уже все достали своими глупыми вопросами, а тут еще и она цепляется.

– Согласно греческой мифологии, – догадался о ее мыслях парень и спокойно продолжил, – жила-была богиня памяти по имени Мнемозина. Дочь Геи и Урана, олицетворявших землю и небо, то есть она относилась к богам первого поколения и была титанидой, то есть стояла вровень с титанами. Умница и красавица. Утверждалось, что она помнила все – что было, что есть и что будет. Только сама богиня объясняла это иначе. В местечке под названием Лейбадия была пещера с двумя реками – Лето, то есть, забвения, и Мнемозина, то есть память. Для того, чтобы вспомнить или узнать нечто, нужно было сначала окунуться в Лето, а потом – в Мнемозину. То бишь, чтобы вспомнить, сначала нужно все забыть.

Гера остановился, чтобы убедиться, понимает ли его молчаливая слушательница. Та утвердительно кивнула.

– Мнемозина была удивительно красивой и, ценитель высокой красоты Зевс, не смог пройти мимо. Девять раз являлся Громовержец к ней в образе пастушка, в результате чего у Мнемозины появилось девять дочерей – девять муз. Возможно, ты помнишь все их имена, и кто чей музой был, но суть не в этом.

– Мельпомена – муза трагедии, – тут же ответила собеседница, – Терпсихора – танца.

– Верно, – кивнул Гера. – Музы выбирали себе поэтов, астрономов или танцоров, наделяли их талантами, а затем являлись и требовали отдачи, то бишь творчества.

– Требовали?

– Ну, да. Это же дочери Зевса, папина кровь в жилах. Поэты мучительно ждали своих муз, а когда те являлись, таланты творили по полной программе. Принцип этот используется и в современных методиках.

– Живая и мертвая вода? – предположила Наташка.

– Похоже. Чтобы запомнить или вспомнить, нужно научиться работать со своим вниманием. Сосредотачиваться на главном, убирая все лишнее. Эзотерики называют это «отключением внутреннего диалога». Он действительно мешает. Если ты проследишь за своим вниманием, то оно постоянно прыгает. За время лекции, ты отвлекаешься сотни раз. Как только мозгу надоест разбираться в математике, программировании или каких-то датах, он сразу переключится на более интересную тему. Кому – футбол, кому машинки, кому мороженное… Причем, этот внутренний диалог не так просто заткнуть. Он сильнее нашего я.

– Признаться ты прав. Часто ловлю себя на том, что отвлекаюсь и заставляю вернуться к теме лекции.

– Только поезд уже ушел, – заметил Гера. – Лектор уже о другом говорит, и ты не догоняешь. Принцип Мнемозины гласит – окунись сначала в Лето, то есть забудь обо всем. Причем, забудь так, чтобы тебя ничто не тревожило столько времени, сколько нужно. Образно говоря, утопи свой внутренний диалог в источнике забвения. Эти методики были известны и в Тибетских монастырях, и у йогов, и у шаманов, и практикующих Вуду. Как только почувствуешь, что тебя ничего не отвлекает, начинай воспринимать информацию, затем осмысливать, потом запоминать… Надеюсь ты понимаешь разницу между вниманием и восприятием.

Он с любопытством глянул на собеседницу, и та утвердительно кивнула. Парень продолжил:

– Чтобы вспомнить, нужно точно так же освободить свое внимание и сосредоточится на искомой информации. Есть методики, где с запоминанием чего-либо связывают цвет, предмет, привычное действие… Раскладывают информацию по виртуальным шкафам и полочкам, как-то их помечая и систематизируя, но это индивидуально. Одному подходит первый метод, другому – второй, третьему – надо придумать свой собственный метод.

– Почему же об этом не говорят ни в школе, ни в Универе?

– Образование стоит денег. Хорошее – хороших денег. Поэтому говорят, только тем, кто готов хорошо заплатить, но результат и в этом случае не гарантирован. Еще и пахать надо. Каждый день.

– И ты сделал такую таблетку, которая позволяет все запоминать?

– Да, но она работает короткое время и только для меня, – улыбнулся Гера, – мы уже не раз проверяли это. Захочешь, попробуешь и ты.

– Значит, нужно только что-то настроить на индивидуальность.

– Такого механизма нет.

– Но даже и с таким результатом ты бы мог опубликовать свою работу! – воодушевленно воскликнула Наташа. – Это прозвучит в научном мире. Ну, не Нобелевка, но могут и тему открыть на кафедре.

– Нет. Я не буду этого делать, – отрезал парень.

Их разговор прервала приглушенная мелодия сотового телефона, доносившегося из сумочки собеседницы. Коротко поговорив с кем-то, Наташа резко собралась уходить.

– Гера, извини, бегу. На кафедре меня ищет научный руководитель. Забыла совсем. Давай еще поговорим на эту тему. Набери на моем сотовом свой номер.

Она протянула ему смартфон в розовом чехле. Когда сотовый парня откликнулся, Наташа сорвалась с места и обернувшись на ходу крикнула:

– Вечером…

Провожая ее взглядом, Гера признался себе, что чем-то они похожи. Какие там шаблоны! Она необыкновенная.

Вечером он сидел за компьютером в своей комнате общежития и пытался изменить алгоритм работы программы, которая управляла роботом, готовившим химический препарат в лаборатории. Это было наследство, оставленное Логиновым на их кафедре. Было похоже, что Бора-Бора уже получил опыт работы с нашими чиновниками от науки, которые использовали любые лазейки, чтобы обратить чей-то промах или недочет в свою пользу. Оборудование, которое молодому профессору удалось привезти в Россию, стоило немалых денег, поэтому он оформил дарственную на троих студентов, которые могли распоряжаться им только совместно. И хотя Бора-Бора официально изгнал Геру из своей группы, ребята разрешали своему однокурснику работать там в ночное время, потому что каких-то явных причин против или проступков со стороны Боброва не было.

Зная о нескромности некоторых студентов в общежитии и любопытстве хакеров, он использовал сложный пароль к своему ноутбуку и шифровал все данные на нем. Программу шифрования придумал сам и назвал ее «Зина», что было сокращением от Мнемозины. При желании специалисты откроют, конечно, но не сразу, а время было на его стороне.

Часов в десять вечера зазвонил сотовый Геры. Еще днем он решил, что сам не сделает первый шаг. Его он оставил за Наташкой. Высветились инициалы звонящего «НЧ». Однако голос был взволнованный:

– Гера, привет… Тут с тобой хотят поговорить…

В трубке послышались то ли шорохи, то ли какая-то возня, и грубый голос с явно выраженным кавказским акцентом произнес:

– Слюшай сюда, пацан. С тобой хочет поговорить уважаемый человек. Через час ты должен быть на станции метро «Полянка». Выйти в сторону улицы Малая Полянка и потом медленно идти от центра. Тебя подберет черный «Форд». Опоздаешь, эта птичка будет петь только для меня.

В трубке опять послышалась какая-то возня сдавленный крик Наташки.

– Я понятно излагаю?

Быстро надев наушники, Гера лихорадочно стучал по клавишам ноутбука, уже подключив к нему свой сотовый. Было секундным делом включить запись разговора и отыскать в своем архиве программку для управления Наташкиным Samsung Galaxy S9, который он запомнил с первого раза, едва взял его в руки, когда они прощались.

– Не слышу восторга, умник…

Этого времени было достаточно, чтобы Samsung радостно заглотил небольшую программу перехвата управления и включил запись с обеих камер.

– Ты что, памперсы пошел менять, ботаник?

Однако ехидный смешок прервался, когда на экране Samsung появился четкий портрет выдававшего себя за кавказца бандита. Следом зазвучал его голос, немного искаженный, но вполне узнаваемый. Когда запись закончилась, Гера четко произнес:

– Теперь ты меня послушай. МТС дал твои координаты – Ленинский проспект, дом три, строение один. Можем оставить это, как шутку. Но. Если разговор сейчас прервется, отсылаю запись и координаты на тревожный почтовый ящик fsb@fsb.ru сайта ФСБ. Параллельно копирую запись ее родителям, на все радиостанции, телестудии и социальные сети. Надеюсь, твои знакомые в это время слушают радио, смотрят телевизор или сидят за компьютером. Объявлю премию в лимон. Тебя кинутся искать и оперативники, и любители срубить бабла, и твой серьезный папик… Выбирай.

– Слушай, не горячись, – быстро заговорил «кавказец», – это шутка. Просто студенческий розыгрыш…

– Передай сотовый Наташке и проводи ее на улицу. Я буду смотреть за ее передвижением, а мой корешок встретит ее на Ленинском проспекте.

В трубке опять послышалась возня, и Гера увидел в дрожащей картинке с Наташкиного сотового ее перепуганное лицо, коридор, дверь квартиры, лифт, ступеньки подъезда и удаляющуюся фигуру в темном капюшоне.

– Наташка, не волнуйся, – как можно спокойнее сказал он, – не выключай телефон. Садись в такси и поезжай на Ленинградский вокзал. Если денег не хватит, пусть таксист мне позвонит, я ему на карточку сразу переведу нужную сумму. Когда договоришься с ним, обязательно выключи свой телефон и вытащи аккумулятор. Родителям сейчас не звони. Встретимся на вокзале, позвоним им вместе. Около полуночи в Питер идет несколько поездов. С билетами проблем не будет. Слиняем быстро, а потом решим, что делать. Если что-то не поняла переспроси.

– Я боюсь Гера, – почти прошептала она.

– У нас все получится. Доверься мне… Нет-нет, частника не бери. Пусть убирается… Вот, вижу желтое такси. Денег хватит? Ну и хорошо. Садись и обязательно вытащи аккумулятор. Встретимся минут через двадцать. На вокзале найди местечко в какой-нибудь кафешке. Да, у тебя паспорт с собой?

– Собиралась зайти на почту… Вот в сумочке. А что?

– В наше время без него никуда

– Гера…

– Не хнычь. Я тебя вытащу. Все.

Связь прервалась. На экране ноутбука осталась картинка в салоне такси и удивленный взгляд таксиста в зеркале заднего вида. Гера быстро скопировал все на флэшку и спрятал ее отдельно в маленький кармашек джинсов. С сожалением закрыл так и недописанную программу. Выключил ноутбук, свой сотовый и вытащил из них аккумуляторы. Упаковал все в спортивную сумку. Проверил паспорт и кредитные карточки. Окинул взглядом комнату. Остановился на рисунке средневекового автора с изображением греческой богини памяти и пошутил на дорожку.

– Ну, не скучай, Зина.