Читать книгу Осужденный - Александр Авраменко - Страница 2

Глава 1

Оглавление

…Этот мир был странным. С одной стороны – высокие технологии и межзвездные перелеты. С другой – сословное деление и раздробленность. Вседозволенность дворянства и полное бесправие простолюдинов. А еще – множество мелких герцогств, княжеств, маркизатов и прочих государств, где царило право сильного.

Одним из таких Владений и было Герцогство Марлитанское, откуда объявленный вне закона барон де Берг бежал со своим сыном. Новый правитель, взошедший на престол, решил свести с ним личные счеты: когда-то юная красавица Лаура фон Шлосс предпочла скромного молодого офицера наследнику трона. Тогда еще виконт Эстольд пустил в ход все свои рычаги влияния, чтобы добиться расположения юной графини. В дело шли нашептывания светских кумушек, откровенное давление на ее родителей и родственников, дорогие подарки и беззастенчивый подкуп. Однажды попытка затащить девушку в постель едва не увенчалась успехом – ее охрана была парализована из станнеров, а саму Лауру приволокли силой в покои наследника, и тот уже собирался насладиться юным телом. Но именно в этот момент барон услышал ее отчаянные крики из открытого окна, проверяя караул дворцовой стражи. Послав одного из охранников за помощью, мужчина взобрался по увитым плющом стенам здания и появился как нельзя вовремя – последние остатки одежды уже были содраны с тела девушки, и распаленный мольбами и слезами о пощаде Эстольд, нетерпеливо дрожа, намеревался лишить ее чести. Но в этот момент сильный удар выбил из виконта дух, а когда Эстольд пришел в себя, разъяренный отец уже навис над ним злобным медведем…

Последствия попытки изнасилования для принца не прошли даром – те из его друзей, которые приняли участие в похищении девушки, угодили на каторгу. А самого Эстольда отец наказал гораздо суровее – виконту провели химическую кастрацию сроком на десять лет. Благо технологии позволяли и не такое. А неприступная красавица Лаура неожиданно стала женой молодого лейтенанта, блестяще зарекомендовавшего себя в качестве командира эсминца в последней войне с маркизатом Монсерратским.

Через два года у молодой четы появился ребенок, названный Михаилом в честь одного из родственников отца. К сожалению, счастье оказалось не таким долгим, как все рассчитывали. Когда мальчику исполнилось три года, неизвестные террористы напали на здание, где проходило праздничное представление для детей. Полиция начала штурм здания, бандиты открыли огонь по заложникам… Лаура закрыла сына от пуль своим телом. Мальчик выжил. Она – нет. Трагическая случайность…

Когда Михаил вышел из больницы, за его воспитание взялся отец. Каждое утро начиналось с зарядки. В любую погоду. В дождь, снег, ветер и лютый холод. Невзирая на физическое состояние. И – только на улице. Потом – специальные упражнения, но уже под крышей. Иван решил вырастить из сына воина, как и он сам. Рассудив, что умение постоять за себя всегда пригодится, кем бы ни стал Михаил в будущем. И так длилось уже два года. Пусть малышу пять лет, но в драке он не уступит никому из сверстников и многим из тех, кто старше его, тоже сможет навалять. Тем более что учил его отец не красивому дрыгоножеству, каковое было в моде среди «золотой молодежи», а настоящему рукопашному бою. Минимум движений, максимум эффекта…

Со временем боль потери жены немного затихла, но наступили новые времена. Старый герцог, суровый, но справедливый правитель, при котором держава приросла звездными системами, умер от острого приступа гастрита, вызванного прободением левого сердечного желудочка кинжалом собственного сына. Тот сумел за годы вынужденного покоя от развлечений завербовать сторонников повсюду. Потом началась зачистка тех, кто не поддержал Эстольда, и награждение его новоиспеченных соратников.

Словом, некоторое время барона де Берга никто не трогал. А тот, уйдя в отставку, оформленную задним числом благосклонно относившимся к нему командиром эскадры, немедленно занялся подготовкой к бегству за пределы Марлитании. Все из имущества и земель, что только можно продать или обменять на ценности, было спешно реализовано, а деньги переправлены по сложной цепочке в банки одного из карликовых государств. В частном порту в ангаре стоял на хранении списанный по износу крейсер. Правда, выработанный ресурс в реальности представлял отрицательную величину. Проще и честнее было сказать, что корабль был новеньким. Сколько положили в карман интенданты флота, организовавшие списание боевой единицы еще на стапелях, Иван умалчивал. И, как только что выяснилось, эта предусмотрительность пригодилась. А вся подготовка к бегству завершилась буквально за два часа до прихода герцогских представителей…

Поэтому сейчас бывший барон буквально бежал по подземному ходу, неся на спине крепко держащегося за его шею сына, поскольку физически ощущал на спине горящие взгляды тех, кто в настоящий момент взламывал сейфовую дверь, ведущую из комнаты.


…Иван в прыжке пробил тонкую облицовочную пластину из пластика своим телом и очутился в подземном гараже. На стоянке стоял уже слегка покрывшийся пылью спортивный мобиль. Торопливо открыв дверцу, мужчина втолкнул мальчишку на боковое сиденье, запрыгнул сам. Дверца автоматически закрылась, бесшумно заработал двигатель, набирая обороты. Транспортное средство приподнялось над площадкой, затем неторопливо поплыло по воздуху к воротам.

Как только машина оказалась снаружи, мотор взревел акустически настроенной турбиной и словно выстрелил в воздух, почти мгновенно набрав предельную скорость. Едва мобиль вышел на трассу, как де Берг набрал на наручном браслете-коммуникаторе короткий номер и заговорил, обращаясь к невидимому собеседнику. Его сын спокойно сидел в кресле, не обращая внимания на дикую гонку.

Через тридцать минут машина уже была в частном космопорте и, проскочив контрольный пункт, помчалась прямо по огражденным силовыми полями дорожкам к одному из ангаров-стоянок. Их уже ждали, поскольку едва транспортное средство выскочило на финишную прямую, как в серой стене открылись незаметные до этого момента ворота, и машина юркнула в тут же закрывшийся за ней проем. Переключенный на реверс двигатель быстро притормозил мобиль, и вскоре он остановился перед трапом в носовой части распластанного тела крейсера. Главный люк гостеприимно сиял под яркими лучами прожекторов.

– Все, Миша. Прибыли.

Барон бросил ключи на сиденье мобиля, сослужившего последнюю службу – все равно при старте то, что находится внутри ангара, превратится в пепел и дым. Быстрым шагом вместе с сыном Иван поднялся по ступенькам. Шлюз сиял бактерицидными лампами. Едва отец и сын перешагнули порог, навстречу им двинулись две массивные фигуры в доспехах тяжелой пехоты с оружием наперевес. Одна из них прогудела:

– Господин барон, рады вас видеть. Экипаж на борту. Готовы к немедленному старту.

– Отлично! Задраивайте люк, и – по местам.

– Есть!..

Толстая броневая плита с гудением поползла на свое место, завыли, смыкаясь, лепестки аварийной мембраны. По тянущимся вдоль коридоров волноводам и магистралям словно пролетел тяжелый вздох – это начали работу генераторы планетарных двигателей, набирая давление. Иван поспешил в рубку. Еще немного, и вот перед ним распахнулась овальная дверь. Он пропустил вперед сына, затем вошел сам. Моментально к нему подбежал старший офицер крейсера, его бывший сослуживец:

– Господин барон!..

– Я больше не барон, Кристофер. Теперь я такой же, как и ты. Герцог лишил меня титула. Так что теперь мы уходим.

Офицер криво улыбнулся:

– Этот Кастрат осмелился поднять на вас руку?

– Спокойно, Крис. Думаю, у нас будет время рассчитаться по долгу сполна.

На этот раз улыбка была более искренней:

– Да, господин барон.

Затем офицер посмотрел на мальчика, стоящего рядом с отцом так спокойно, словно всю свою короткую жизнь только и делал, что летал на боевых кораблях. Лишь глаза выдавали волнение, с любопытством следя за спинами согнувшихся на рабочих местах операторов.

– Что, парень, занятно?

– Нет. Интересно, – тут же ответил Михаил. Затем указал на главный экран и пульсирующие внизу цифры и указатели: – Взлетаем?

Барон спохватился:

– Все. Уходим. Дорога каждая секунда! Ни в какие переговоры не вступать. Уносим ноги!

– Курс, командир?

– Монсеррат.

– Вас понял!

Офицер развернулся, торопливо отдавая команды штурманам, те в бешеном темпе принялись вводить данные в вычислители. Еще несколько секунд, планетарные двигатели извергли из нижних дюз столбы перегретой плазмы, вздымая громадное тело корабля в воздух. Рулевой подал рычаги тяги до упора, и крейсер мелко задрожал. Рубка наполнилась ревом, который толстые броневые стены с трудом сдерживали до приемлемого ушам уровня. Зеленые искры захлестнули корпус, образуя светящийся конус. Отец торопливо усадил сына в свободное кресло, защелкнул ремни. Сам устроился в соседнем, тоже пристегнувшись.

Рев стал совсем невыносимым, навалилась тяжесть. Мальчику стало трудно дышать, но он видел, что остальные в рубке продолжают спокойно заниматься своими делами, а значит, так и должно быть. Михаил поерзал на сиденье, устраиваясь поудобней, затем постарался расслабиться. Между тем грохот снаружи постепенно стих. Одновременно по кораблю начал время от времени проноситься печальный высокий звук, чем-то напоминающий звон хрустальных бокалов. Мальчик обратил внимание, что с каждым таким перезвоном лишний вес, давивший на грудь, становился все меньше и меньше, пока не сменился обычным тяготением. Наконец крейсер лег на курс, включив маршевые двигатели. Отец склонился к сыну:

– Как себя чувствуешь?

– Нормально, папа.

– Хорошо. Ладно, пошли, покажу, где будем жить.

Мальчик кивнул в знак согласия и, расстегнув ремни, выбрался из кресла.


…Каюта была небольшой, как и везде. Технология строительства больших кораблей не была утеряна. Просто маленькие державы не могли себе позволить содержать громады. Слишком большие расходы тяжким бременем ложились на бюджет и соответственно на подданных. Ну а поскольку подавляющее большинство правителей было занято прожиганием жизни, то соответственно расходы на армию и флот приносились в жертву роскоши.

– Мы здесь надолго, папа?

– Не знаю, Миша. – Отец давно разговаривал с сыном, как со взрослым, и не считал нужным что-либо утаивать от него. – Надеюсь, что не очень. Сейчас доберемся до Монсеррата. Надеюсь, что нам дадут возможность остаться там.

– Ты не знаешь?

Иван вздохнул:

– Не знаю. Надежда, конечно, есть. И – немаленькая. Но что творится в голове маркиза, не знает никто. В один момент он скажет «да». В другой – «нет».

– Ясно, папа. Значит, остается только надеяться?

– Ты прав. Есть хочешь?

– Можно…

Обрадованный, что сын отвлекся от тяжелой для него темы, барон захлопотал возле кухни-автомата, готовя ужин.

После трапезы он уложил мальчика спать и погрузился в раздумья. Маркиз Монсерратский был очень хитрым правителем, предпочитая действовать чужими руками. Не зря он имел прозвище Лис. И хотя существовала предварительная договоренность между бароном и консулом маркизата, согласится ли правитель Монсеррата на прием беглеца, объявленного вне закона, оставалось тайной. Как говорилось в старинной поговорке, ворон ворону глаз не выклюет. И пойдет ли маркиз на обострение отношений с соседом, тоже непонятно. Хотя тайный перевод денег был воспринят благосклонно.

Еще раз взглянув на разметавшегося по койке мальчика, Иван вздохнул и поднялся с кресла – пора было идти обратно в рубку. Обязанности командира корабля требовали его присутствия там.


…После недели полета на крейсерской скорости корабль вошел в пределы главной системы маркизата и был встречен патрульной эскадрой. После обмена идентификационными кодами де Берга срочно потребовал на связь командир подразделения. В голографической сфере появился человек с надменным лицом, в пышном мундире с многочисленными нашивками и аксельбантами всех расцветок. По слухам, дизайнером формы выступил лично маркиз, и Иван с трудом удержал улыбку, увидев разряженного, как петух, офицера.

– Иван де Берг, я уполномочен заявить, что вам запрещено появляться на территории нашего великого государства. Все ваше имущество конфисковано по просьбе вашего бывшего сюзерена и будет возвращено в Герцогство Марлитанское. Если вы не подчинитесь и немедленно не покинете пределы Монсеррата, мы откроем огонь.

Барон скрипнул зубами. Пронзительный звук явственно разнесся в гробовой тишине, воцарившейся в рубке после слов пограничника.

– То есть мне отказано в убежище?

Неожиданно офицер маркизата горько усмехнулся:

– Мне искренне жаль вас, барон. Но наш… – Он покрутил пальцами в воздухе. – Э-э… правитель, кажется, нашел общие темы с вашим Эстольдом. Могу сказать, что вообще-то вам повезло насчет того, что вы остались в живых. Поговаривали, что договор о вашей казни уже был решен, но они не сошлись в цене, и маркиз уперся. Так что…

– Спасибо за предупреждение, командир.

– Шевалье ле Гранвиль, к вашим услугам, господин барон.

– Благодарю вас, шевалье. Вы поступили, достойно истинного дворянина.

Офицер отдал честь и прервал связь. Иван еще несколько секунд смотрел на то место, где только что сияло изображение собеседника, потом вздохнул – денег у него теперь нет. Значит, не осталось надежды на то, чтобы осесть где-нибудь в тихом месте. А корабль требует вложений постоянно: топливо, провиант, плата экипажу, запчасти, расходные материалы. Все это стоит немало. Сколько он сможет продержаться? Очень недолго. Горючего на борту немного. Еще на пару недель – и все. Хоть с едой проблем пока нет. При отлете он успел забить все трюмы. Воздух? Системы регенерации работают. Оружие? Погреба полны. Экипаж? Пока верен. Впрочем, они все ему чем-нибудь да обязаны. Старший офицер – жизнью. Большинство других членов команды либо тем же самым, либо – восстановлением справедливости или чести. Но… Надолго ли хватит этого чувства? И самое главное, нужно определиться, что делать дальше. Куда направить свой путь? Миша смотрит вопросительным взглядом. Так же и те, кто слышал разговор. Надо что-то решать. И – срочно.

– Курс за границу системы. Скорость минимальная. По выходе за территорию Монсеррата лечь в дрейф и ждать дальнейших указаний.

– Есть!..

Что же делать? Что?! Против ожидания, у Эстольда руки оказались длиннее, чем рассчитывал де Берг. И как теперь поступить? Ситуация практически патовая. Максимум две недели, на которые хватит имеющегося на борту. И – все. Денег немного. Так, неприкосновенный запас в сейфе капитанской каюты – на одну закупку. Да и то еще надо найти место, где можно получить необходимое. Все окрестные правители держатся, несмотря на разногласия, одной тактики по отношению к таким беглецам, как барон, – полный остракизм. Так что выбор невелик. Уходить в свободный поиск? Его корабль для подобного не предназначен. Да и… удача улыбнется в одном случае из миллиона. Если не из миллиарда. Вот же… Проклятье! Мозги сейчас расплавятся!..

Иван встал, налил себе воды из морозилки. Ледяная влага немного остудила разгоряченный мыслями мозг, и стало полегче. В принципе есть еще два варианта дальнейшей судьбы. Первый: стать наемником. Корабль у него боевой, да и экипаж тоже практически весь – бывшие солдаты и офицеры. Только согласятся ли они рисковать своими жизнями? На такое люди не подписывались. Наверняка некоторые пожелают покинуть барона. И хватит ли сил участвовать в бою с неполной командой канониров? Не превратится ли крейсер в облачко газа из-за того, что оставшиеся в строю заградители могут не успеть повысить напряженность защитного поля? И расплатится ли наниматель? Ведь случаи, когда выживших наемников обманывали или просто уничтожали после выигранной битвы, не так уж и мало. Да и кидают солдат удачи в самую мясорубку…

Второй выход из случившегося – уйти на нелегальное положение. На Барахолке продать корабль. Там же приобрести фальшивые документы и начать жизнь сначала на одном из захолустных мирков… И каждую минуту ждать, что в дом ворвутся посланцы герцога? Или терпеть издевательства местного хозяйчика, зная, что древность собственного рода не идет ни в какое сравнение с родословной этого навозного жука? Не тот у де Бергов характер! Но все равно, нужно принимать решение, и не позже чем утром. Так что же делать? Эх!..

Иван взглянул на сына. Тот мирно спал. Из руки выпала голокнижка и автоматически включилась. Прозрачные крошечные фигурки жили своей, придуманной неведомым автором историей. Что-то решали, о чем-то договаривались. Потом появилась вообще уж несусветная ахинея вроде каких-то чудовищ и прочей мути.

Иван отвернулся, нашарил на груди старинный медальон, извлек его наружу и открыл. Тихая печальная мелодия, прядь светлых волос и фотография Лауры. Мужчина долго смотрел на тонкие черты почившей супруги. Как жаль, что она умерла так рано и так нелепо. Хотя будь она жива, неизвестно, как бы сложилась ее жизнь после прихода к власти этого кастрата… «Прости меня, любимая, за это кощунство. Прости!..» – глухой стон вырвался из его груди. Кулак глухо стукнул в переборку. Брызнула кровь из рассеченных о металл костяшек. О дьявольщина! Одна из капель упала на поверхность медальона, и Иван торопливо принялся оттирать алую влагу с золотистого покрытия. Медальон переходил в роду Бергов от поколения к поколению с незапамятных времен, и его история терялась в глубине веков…

Так что же делать? Мысль снова застучала в виски. Рвала на куски мозг. Что делать?! Что? О черт! Показалось, что ли? Внезапно цвет каюты на мгновение изменился, став из привычно серого, стального каким-то пятнистым. Барон остервенело потер виски – нет. Так нельзя. Незачем жечь свои нервы попусту. Не зря существует пословица – утро вечера мудренее. С утра проглотить чашку крепкого кофе. Потом сесть и подумать. Мишутка пока побудет с людьми. Вон как у него глаза горят, когда взрослые дяди с ним разговаривают и не гонят прочь. Все ему интересно, все любопытно… Так что ложусь спать. Точка.


…Утро прошло именно так, как Иван и планировал. Крепкий мокко прочистил мозги, а ледяной душ успокоил нервы окончательно. Сын после завтрака умчался на палубы, крикнув, что будет в одной из артиллерийских колб. Офицеры крейсера пока не дергали, давая спокойно собраться с мыслями. Барон уселся за стол, положил перед собой лист писчего пластика и, взяв ручку, принялся чертить на белоснежной поверхности различные геометрические фигуры. Была у него такая привычка. Это на первый взгляд бессмысленное занятие помогало ему сосредоточиться, привести мысли в порядок и четко распланировать свои действия. В таком вот рисовании прошло минут тридцать. Наконец де Берг поднялся, бросил ручку на столешницу. Все. Решение принято. Пока есть ресурсы – идти в сторону Барахолки. До вселенского рынка топлива хватит. На планете поискать покупателя и продать ему крейсер. Затем поделить деньги между людьми и попробовать завербоваться куда-нибудь на службу. Он еще молод, ему нет и тридцати, так что проблем с этим быть не должно. Пора делать объявление по громкой связи, но вначале обсудить этот вариант с офицерами…

Спор был жарким. Даже очень. Иван несколько раз останавливал готовых вцепиться друг в друга подчиненных. Приводились разные доводы «за» и «против», предлагались и другие варианты. Вроде тех, над которыми вчера ломал голову он сам. Но спокойные аргументы командира убеждали людей, что другого выхода нет. Именно тот, который он предлагает, на данный момент самый лучший вариант для всех. Члены экипажа, в отличие от него самого, государственными преступниками не являются и могут осесть в любом мире, даже вернуться на родину. А вот роду де Бергов туда дорога заказана. Так что у барона одна просьба: довести корабль до Барахолки, продать его, и потом их пути разойдутся. Он дает слово, что никогда, никаким образом не станет укорять тех, кто сейчас с ним, и ни он, ни его потомки никогда не обвинят их в предательстве его рода.

Через три часа после начала совещания Иван сообщил остальному экипажу о принятом решении, прослушанном в гробовой тишине, воцарившейся на палубах корабля. Затем отпустил офицеров и остался ненадолго один. Предстояло самое тяжелое – объяснение с сыном. Но Михаил обманул его грустные ожидания. Вместо объяснений мальчишка просто подошел к отцу, обнял и, уткнувшись носом ему в грудь, тихо произнес:

– Пап, я все понимаю. Я уже не маленький.

Корабль лег на новый курс, уходя к самой большой галактической Барахолке…


Как звали на самом деле планету, на которой располагался крупнейший в Галактике блошиный рынок, уже давно все забыли. В этом мире продавали и покупали все и вся. Не было такого товара, какой не предложили бы покупателю ушлые продавцы! Хотите купить? Пожалуйста! Все, что вашей душе угодно! От обычных гвоздей до «живого товара». Да, можно и рабов. Нет проблем! Хоть армию! Хотите продать? Документики на товар имеются? Нет? Левый или краденый? Нам все равно. Деньги не пахнут. Только много не заплатим. В лучшем случае – процентов десять от истинной цены. Зато наличными и без обмана. Все честно. А может, уважаемый, вы вообще пират? Или тем паче изгнанник? Не хотите? Не надо! Только когда вы к нам опять обратитесь в следующий раз, цена будет вполовину меньше. Не обратитесь? Ну-ну…

Торговцы могли и элементарно обмануть бедолагу, пользуясь его безвыходным положением. Но все-таки чаще вели дела честно. Хотя риск нарваться на жулика, конечно, оставался. Но, если что, такого можно было призвать к ответу, обратившись в Гильдию. Там быстро выносили приговоры, и, как ни странно, справедливость, как правило, торжествовала. Торгаши просто знали, что при честном ведении дел навар будет куда больше, чем при обмане. И иногда наиболее наглые воры просто тихо исчезали неизвестно куда, словно их не существовало в природе.

Кроме всего перечисленного имелось еще одно, пожалуй, самое важное правило: на поверхности планеты действовало право на защиту. Любой, самый страшный преступник мог опуститься на ее поверхность. И если он не совершал ничего противозаконного на Барахолке, то никто не мог потребовать его выдачи в течение тридцати дней. Только после истечения этого срока. Именно столько времени разрешалось провести на поверхности для завершения всех дел. После клиент обязан был покинуть планету, за этим строго следила специальная служба, и мог снова появиться не ранее, чем через месяц. И хотя по роду деятельности многие из людей вынуждены были наведываться на вселенский рынок гораздо чаще установленных правил, им приходилось вести дела на станциях, связанных орбитальными лифтами с поверхностью. А там право защиты отсутствовало. Хотя порядок соблюдался. Причем – очень строго.

Осужденный

Подняться наверх