Читать книгу Презумпция лжи - Александр Багаев - Страница 8

ЭТИМОЛОГИЯ. Казалось бы – совсем невинная часть лингвистической науки, а ведь какие неожиданные чувства может она пробуждать у некоторых моих коллег-филологов. Во всяком случае у тех из них, кто любит заниматься «изучением настоящего» в слове или, иначе, постижением его истины – если исходить из многозначности греческих слов этимон и логия.

Вот представим себе, что в каком-нибудь древнем монастыре где-нибудь на севере Испании какой-нибудь ещё совсем юный послушник-школяр, с радостью готовящийся в монахи и попутно увлекающийся этимологией, задумался о происхождении смысловых связей между понятиями геноцид, варварство и вандализм. А интерес у юноши возник, скажем, потому, что он вычитал в одной книге о том, как:

(…на созванной в Мадриде в 1933 году) 5-й Конференции по унификации уголовного права польский юрист – криминолог профессор Рафаэль Лемкин (Лемке) предложил объявить действия, направленные на уничтожение или разрушение расовых, этнических, религиозных и социальных сообществ, варварским преступлением по международному праву… Он разделил такие действия на две группы правонарушений:

– акт варварства, который выражается в посягательстве на жизнь людей или же подрыве экономической основы существования данной группы лиц;

– акт вандализма, выражающийся в уничтожении культурных ценностей….

И ещё из той же книги послушник узнал, что через 10 лет, в 1944 г., профессор Лемкин опубликовал работу Axis Rule in Occupied Europe и уже в ней «варварское преступление по международному праву» сформулировал более конкретно, как понятие геноцида.

Это определение в 1946 г. было использовано и закреплено Международным военным трибуналом в Нюрнберге под названием «Преступления против человечности», а ещё через два года – уже под собственным названием в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него.

Вот, значит, исходя из всего прочитанного, наш молодой любознательный послушник, большой, повторяю, любитель филологии и особенно логии этимона – истины в слове, настоящего в нём – и загорелся идеей выяснить, где корни преступления против человечности – варварского преступления по международному праву – геноцида; другими словами, что есть настоящего, истинного в варварстве и в вандализме.

И приступил к изысканиям.

ЧТО Рим брали штурмом в 410 году варвары под предводительством Алариха, что в 455 году он был отдан вандалам на поток и разорение, и что в результате не то одного, не то другого события Римская империя пала под натиском варваров, а Рим был разрушен чуть ли не до основания, наш юный исследователь уже знает и так, хотя никогда и не задумывался – откуда у него это знание?

Кто такие варвары, он себе тоже примерно представляет (образ у него в голове не очень далёк от того, что показывают обычно в кино и по телевизору: буйные лесные дикари в звериных шкурах, со зверскими же выражениями на бородатых лицах; всегда очень чумазые и, видимо, сильно вонючие).

И потому принимается он для начала выяснять: а кто такие – вандалы?

Ну, во-первых, германское племя (как и варвары, значит). Во-вторых, уже несколько неожиданно – в Африке; хотя удивление спадает, когда выясняется, что в те времена северная Африка ещё доживала свой век богатейшей провинции, главной житницы Римской империи.

И вот это германское племя вандалов через южную Европу прошло, в богатую Африку переправилось и там, успешно повоевав, заключило с римлянами в 435 году мирный договор. Получило по нему статус федератов Западной части империи и провинцию Нумидию в своё распоряжение.

(Послушник из этого попутно заключил, что коли Рим в 435 году был юридически дееспособен, значит, в 410-м он пасть не мог никак.)

В 442 году вандалы, стремясь получить выход к морю, силой присоединили к Нумидии ещё и Карфаген вместе с его средиземноморским поборежьем. А всего через тринадцать лет после этого (т. е. именно в 455 году) дикое германское племя уже имело собственные королевство и военный флот, достаточно обученный и большой для того, чтобы пересечь Средиземное море, доставить в устье Тибра экспедиционный корпус (который совершил марш-бросок и как раз и взял город Рим), а потом эвакуировать этот корпус с богатейшими трофеями обратно в Карфаген.

Представить, что построить такой флот, укомплектовать и обучить морскому делу экипажи, обеспечить всю необходимую логистику и с безупречной военной дисциплиной провести крупномасштабную военно-десантную экспедицию смогли дикари в шкурах – конечно же, не совсем легко (у Наполеона вот, из точно такой же затеи ничего не получилось). Тем более, что ещё через тринадцать лет вандалы в одном и том же сражении, одновременно на море и на суше наголову разбили такой же экспедиционный корпус римского императора, прибывший из Византии – крупнейшую армаду из всех известных миру в ту пору.

Дотошный послушник очень сильно недоумевает: ведь получается, что и в 455 году Рим ещё вовсе не пал; и потому, конечно же, копает дальше. И выяснет по ходу дела из мемуаров выдающегося современника, воевавшего с вандалами и знавшего их не понаслышке (перевод А.Чекаловой):

В прежнее время готских племен было много, и много их и теперь, но самыми большими и значительными из них были готы, вандалы, визиготы и гепиды […] Все эти народы… отличаются друг от друга только именами, но во всем же остальном они сходны. Все они белы телом, имеют русые волосы, рослые и хороши на вид; у них одни и те же законы и исповедуют они одну и ту же веру. Все они ариане и говорят на одном языке, так называемом готском…

Значит, не германские племена, а точнее: готские? Со своими одинаковыми законами, своей арианской верой, своим одним общим языком? Хороши на вид? То есть всё-таки не лохматы и не вонючи? А кто тогда они такие – готы?

Добавлю от себя чисто лингвистический комментарий.

На примере «Люцифера в Аду» можно было убедиться, что одна и та же фраза из уст и в восприятии разных людей может означать очень разные вещи.

Но справедливо и обратное: разные люди могут очень по-разному описать одно и то же. Про одного и того же человека – например, Наполеона Бонапарта в день коронации – его злонамеренный хулитель, благожелательный комментатор и верящий в объективность науки историк скажут каждый по-своему:

– «Наделённый верховной властью правитель Франции в парадном костюме с длинным шлейфом, искусно сшитым из многих тщательно выделанных шкурок пушного зверя редкой породы». (Академичная версия.)

– «Император в горностаевой накидке». (Свидетельство очевидца.)

– «Дикарь в звериных шкурах». (Злопыхательство отъявленного монархиста.)

О ГОТАХ уже другой, но тоже выдающийся современник, написал (перевод Е.Скржинской):

Когда вышеназванные племена (готов)… жили… в Скифии у Мэотиды, то имели, как известно, королем Филимера; на втором месте, т. е. в Дакии, Фракии и Мизии, – Залмоксеса, о котором свидетельствуют многие летописцы, что он обладал замечательными познаниями в философии. Но и до того был у них ученый Зевта, а после него Дикиней… К тому же не было недостатка в людях, которые обучили бы их премудрости. Поэтому среди всех варваров готы всегда были едва ли не самыми образованными, чуть ли не равными грекам, как передает Дион, составивший их историю и анналы по-гречески…. По вышесказанной причине готы были восхвалены до такой степени, что говорилось, будто бы некогда Марс, провозглашенный в вымыслах поэтов богом войны, появился именно у них…

Вожди варварские – обладали замечательными познаниями в философии?

Варвары – образованные настолько, что по свидетельству самих греков чуть ли не равны им? Восхвалённые за то до такой степени, что даже место появления цивилизованного Бога Марса признано – среди них?

Так ведь и это ещё не всё.

…Аттила задумал покорить себе две первые нации в мире – римлян и вестготов.

Варвары, готы – одна из первых двух наций в мире, равная самим римлянам?

Кто ж сегодня с чистой совестью возьмётся судить об этом наверняка… Но вот союзниками римлян готы были точно; или, как римляне в своих договорах с такими нациями писали: федератами, поступившими на военную службу Империи. Первый такой договор с готами римляне заключили в 322 г., а самый значимый – уже в правление императора Феодосия I Великого – в 382 году. Готы тогда, благодаря отвоёванным выгодным условиям, расселились во Фракии и Македонии, бок о бок со славянами. И именно там, на территории нынешней Македонии, в городе Охриде у славян и готов образовалась тогда одна из древнейших христианских патриархий, сохранявшая на протяжении многих веков свою независимость от государственной римской Церкви.

С тех пор и на протяжении почти ста лет готы составляли всю конницу – то есть элитную часть – в армиях императоров. И служили у них генералами, даже командующими армий. А некоторые и вообще становились дуками; по-современному – герцогами, генерал-губернаторами целых провинций.

В 418 году у готов даже образовалось на территории империи своё собственное, союзное императору королевство в Аквитании, со столицей в Тулузе, которое чуть позже уже занимало примерно половину – юго-западную – нынешней Франции и север, а со временем и вообще почти всю территорию нынешней Испании.

И тот союз был явно не только на словах: в 451 году готский король Теодорих вывел на Каталаунские поля (чуть восточнее нынешнего Парижа) свои полки плечом к плечу с галльско-римскими отрядами под началом Флавия Аэция, и вместе они разбили в состоявшемся сражении… Аттилу. Самого Аттилу! – непобедимого и страшного царя гуннов; настоящего «Тамерлана» той эпохи. А ещё через три года готы и вовсе выгнали гуннов из пределов Римской империи, окончательно и навсегда.

ЕЩЁ, как с самого начала знал школяр, иногда за момент крушения Римской империи выдают события 455 года – это когда вандалы на своих кораблях пересекли Средиземное море, высадились в Италии и совершили молниеносный рейд на Рим. Однако, покопавшись в книгах, школяр выяснил, что на самом-то деле вандалы при том легендарном взятии Рима ничего не жгли и никого не убивали и не терзали. Наоборот: освободили из неволи законную невесту своего королевича и её мать, и доставили их в целости и сохранности к жениху; заодно забрали из Рима и привезли домой всё ценное в счёт наследства-приданого, причитавшегоя за невестой после гибели её отца – законного римского императора, павшего жертвой цареубийц и самозванцев.

Эта невероятная история произвела на школяра такое сильное впечатление, что он даже кратко законспектировал её себе в тетрадь:

«Свидетельства об этих событиях оставили многие современники и авторы раннего Средневековья: Сидоний Аполлинарий, Проспер Аквитанский, Виктор Туннунский, Прокопий, Иоанн Антиохийский, Павел Диакон и др.; одно из первых новейших описаний ещё в XVIII веке предложил Гиббон (см. у него главу XXXVI). В зависимости от своих политических пристрастий и личных симпатий все эти авторы использовали каждый свой стиль изложения (оправдывающий или, наоборот, осуждающий) и предлагали иногда диаметрально противоположные толкования намерений главных действующих лиц. Но все согласны с определённой последовательностью событий. Она такова.

1. Предистория.

В 442 году король вандалов Гейзерих заключил мирный договор с императором Западной империи Валентинианом III (двоюродный брат Восточного, византийского императора Феодосия II). По этому договору император официально признал Королевство вандалов и аланов, в силу чего король Гейзерих стал его союзником. Свой союз они скрепили помолвкой детей: старшей дочери Валентиниана Евдокии и королевича-вандала Хунериха; таким образом государи заложили основу имперского брачного союза, который единственный мог дать законного накследника династии Феодосиев (других прямых наследников Феодосия I Великого, годных на суверенный престол, тогда уже не оставалось). Союз представлялся тем более весомым и значимым, что ему всячески способствовал фактический правитель Западной империи при Валентиниане – знаменитый полководец, всевластный Флавий Аэций.

С того дня и вплоть до гибели Валентиниана весной 455 года король Гейзерих строго соблюдал заключённый союзный договор.

2. Причина нападения.

В 453 году Аэций, незадолго до того вместе с королём готов Теодорихом победивший Аттилу, устроил помолвку своего сына Гауденция с младшей дочерью императора Валентиниана, сестрой невесты Хунериха Галлой Плацидией. Соперников Аэция такое чрезмерное усиление и без того грозного конкурента крайне встревожило, и на следующий год Аэций был убит – в результате дворцовой интриги, с ведома и по решению императора, одураченного врагами Аэция.

(Сразу после убийства у Валентиниана якобы состоялся вот такой диалог с одним из его приближённых:

Валентиниан: Не правда ли, смерть Аэция прекрасно исполнена?

Приближённый: Прекрасно или нет, не знаю. Но знаю, что вы левой рукой отрубили себе правую.)

Валентниан допустил и ещё один роковой промах: соблазнил – или, возможно, изнасиловал – жену сенатора Петрония Максима, влиятельного патриция, бывшего консула. Подстрекаемый своим окружением к мести Петроний Максим встал во главе заговора, легко организовал весной 455 г. убийство теперь уже беззащитного Валентиниана и тут же был провозглашён императором, хотя никаких прав на то не имел. Далее, чтобы придать своему императорству хотя бы видимость законности, он угрозами принудил вдову Валентиниана Евдоксию (дочь византийского императора Феодосия II) вступить с ним в брак, а её старшую дочь Евдокию тоже силой обручил со своим сыном Палладием, хотя имперская наследница уже давно была официально помолвлена с сыном короля вандалов Хунерихом. В результате возникла реальная угроза, что законная династия Феодосиев пресечётся.

Поскольку в Византии уже правил император Маркиан, к династии Феодосиев не принадлежавший, и потому надежды на его заступничество не было, вдова убитого императора Евдоксия через доверенных лиц обратилась за помощью к королю вандалов Гейзериху – многолетнему союзнику своего покойного мужа и его соратника Аэция, отцу законного жениха её дочери.

3. Нападение

Гейзерих тут же поднял по тревоге и лично возглавил экспедиционный корпус, который незамедлительно погрузился на корабли и отправился в путь (с момента провозглашения самозванца Петрония Максима императором не прошло и трёх месяцев). В последний день мая 455 года Гейзерих с войсками появился под стенами Рима.

Организовать оборону города самозванец Петроний Максим не сумел и в начавшейся панике был растерзан перепуганной толпой; его изувеченный труп бросили в Тибр. В силу дальнейшего развития событий Петроний Максим оказался таким образом чуть ли не единственной человеческой жертвой этого конкретно „падения Рима“.

Навстречу вандалам вышла мирная процессия горожан во главе с папой Львом I. В результате по соглашению, достигнутому между папой и Гейзерихом, вандалы „воздержал(-ись) от огня, резни и казней….в течение следующих четырнадцати дней в ходе беспрепятственных и свободных розысков Рим был лишён всех своих богатств, а также вместе с царицей и её детьми в Карфаген были уведены многие тысячи пленников“».

Нетрудно представить, какое смущение вызвали в юной душе такие чтения и находки. Особенно если иметь в виду, что далее у школяра есть приписка к конспекту про вандалов, явно сделанная спустя какое-то время:

Через 800 лет крестоносцы точно так же подчистую ограбили Константинополь, который был к тому же несопоставимо богаче полупровинциального в 450-х гг. Рима и на несметные богатства которого у крестоносцев никаких законных прав не было – в отличие от вандалов, у которых хотя бы имелась к римлянам вполне обоснованная и справедливая династическая претензия. И всё равно даже уже во вполне зрелой и просвещённой христианской традиции – в конце XVIII в., когда французский аббат Грегуар и ввёл в оборот термин «вандализм» – на роль легендарно-показательных грабителей-беспредельщиков выбрали всё-таки не вполне заслуживших эту «честь» единоверных монахов-рыцарей, а «поганых» «варваров».

СЛЕДУЮЩИЙ год, который тоже иногда называют как дату, когда якобы прекратила своё существование Римская империя – 476-й: в тот год случилось низложение очередного Западного имератора Ромула Августула. Но и это событие происходило, во-первых, отнюдь не во всей Римской империи, а только в её западной части, а, во-вторых, совершилось оно вполне мирным способом, вовсе не навечно (об этом чуть позже) и вообще при весьма тесном взаимодействии готов и руководства всей Римской империи.

Восточный, или Византийский, император был в ту эпоху подчинённого двойного императорства как бы главным императором всей Римской империи – и её Западной, и её Восточной частей; а уже его волей – по крайней мере формально – назначался или снимался с должности (легитимировался) «вассальный» император Западной, собственно «римской», части империи.

Столицу единой, ещё не делёной Римской империи в начале IV в. перенёс в греческий город Византий (впоследствие Константинополь, у нас часто Царьград, и ныне Стамбул) император Константин I Великий, тогда же узаконивший в Империи христианство. В первое время Византий даже именовался, хотя и недолго, Новым Римом, а старый Рим остался местом нахождения папского престола и столицей Западной части империи, сформированной в 395 г. по решению Феодосия I Великого. Позднее, в 402 году столица Западной империи была из Рима перенесена в Равенну.

Так что к моменту событий, связанных с появлением и пребыванием в Италии готов (410–550 гг), Рим уже не был столицей даже Западной части империи и потому ещё представлял какую-то символическую ценность только для папы римского. А он в IV–VI вв. по статусу и полномочиям ещё практически ничем не отличался от всех остальных архиепископов большой Империи, и потому именно ему, более, чем кому-либо другому, было выгодно, чтобы Римская империя если не пала, то хотя бы считалась павшей: это событие избавило бы его от законного главенства имперских патриархов и правления равеннских бюрократов; у него были бы развязаны руки для открытой, в том числе и силовой борьбы за верховенство в христианском мире.

По этому поводу у школяра в специальной тетради, в которой он по ходу изыскания делал всяческие выписки, есть и вот такая, отдельная страничка:

«Тема: Одна из причин, по которым появилась и до сих пор сохраняется путаница в вопросе о том, что же такое „Римская империя“, и когда она „пала“

Ближе к концу VIII века папская курия в Риме ввела в оборот документ, называемый по имени императора Константина Великого Donatio Constantini или „Константинов дар“ (у нас в русском обиходе его принято называть „Вено Константиново“. – А.Б.).

В соответствии с этим документом император Константин перед смертью, в момент своего крещения передал в дар и в управление главе Церкви в Риме всю Западную часть своей империи, со столицей в Риме же, и одновременно отдал ему императорские инсигнии и утвердил его главенство над всеми главными кафедрами империи: в Иерусалиме, в Александрии, в Антиохе и даже в Константинополе, а за собой оставил только Восточную часть империи.

На этом якобы законном основании папа Лев III в 800 году на торжественной рождественской мессе провозгласил своего главного защитника и сторонника – короля франков Карла Великого – „Императором римлян“.

Но через семьсот лет, в середине пятнадцатого века неаполитанец Лоренцо Валла доказал (в 1517 году его доказательство было опубликовано отдельной книгой): документ, озаглавленный Donatio Constantini, реально никогда не существовал, это фальшивка, которую папская курия изготовила, дабы задним числом легитимировать свои притязания на власть в мире.» (Возможно, что и поэтому тоже – а не просто потому, что, вроде бы, не хотел портить отношения с Константинополем – Карл Великий предпочёл папским изобретением – торжественным титулом – не пользоваться и сам себя никогда так не величал. – А.Б.)

В конце же странички у школяра записана цитата из Википедии, против которой он на полях написал латинские буквы NB, потом подчеркнул их два раза, сопроводил парой восклицательных знаков, и ещё как-то неожиданно беспечно пририсовал к ним большой смайлик. Уж не знаю, какую такую особую важность он хотел взять на заметку, но зато смайлик его понимаю, поскольку цитата вот такая:

«При Константине продолжилась дальнейшая варваризация армии.»

В 476 г., свергнув в Риме очередного императора-самозванца, коим Ромул Августул несомненно являлся, один из готских полководцев на службе Империи – Одоакр – и римский Сенат (как бы парламент западной части римской империи) послали к главному, Восточному (византийскому) императору Зенону послов с совместной просьбой прекратить давно себя изжившее двойное – западное и восточное – императорство. Зенон их просьбу после некоторых раздумий более или менее уважил: предоставил Одоакру титул патриция и право управлять Италией, однако потребовал, чтобы Одоакр всё-таки признал в качестве Западного императора конкурента только что изгнанного Ромула Августула – Юлия Непота, правителя Далмации. Но признание это было чистой формальностью, поскольку Юлий после событий 476 года в Италии не появлялся и ни на какую реальную власть в ней не претендовал.[12]