Читать книгу Голова профессора Доуэля - Александр Беляев, Александр Романович Беляев - Страница 8

Наутро на прозекторском столе лаборатории профессора Керна действительно лежали два свежих трупа.

Две новые головы, предназначенные для публичной демонстрации, не должны были знать о существовании головы профессора Доуэля. И потому она была предусмотрительно перемещена профессором Керном в смежную комнату.

Мужской труп принадлежал рабочему лет тридцати, погибшему в потоке уличного движения. Его могучее тело было раздавлено. В полуоткрытых остекленевших глазах замер испуг.

Профессор Керн, Лоран и Джон в белых халатах работали над трупами.

– Было ещё несколько трупов, – говорил профессор Керн. – Один рабочий упал с лесов. Забраковал. У него могло быть повреждение мозга от сотрясения. Забраковал я и несколько самоубийц, отравившихся ядами. Вот этот парень оказался подходящим. Да вот эта ещё… ночная красавица.

Он кивком головы указал на труп женщины с красивым, но увядшим лицом. На лице сохранились ещё следы румян и гримировального карандаша. Лицо было спокойно. Только приподнятые брови и полуоткрытый рот выражали какое-то детское удивление.

– Певичка из бара. Была убита наповал шальной пулей во время ссоры пьяных апашей. Прямо в сердце – видите? Нарочно так не попадёшь.

Профессор Керн работал быстро и уверенно. Головы были отделены от тела, трупы унесены.

Ещё несколько минут – и головы были помещены на высокие столики. В горло, в вены и сонные артерии введены трубки.

Профессор Керн находился в приятно-возбуждённом состоянии. Приближался момент его торжества. В успехе он не сомневался.

На предстоящую демонстрацию и доклад профессора Керна в научном обществе были приглашены светила науки. Пресса, руководимая умелой рукой, помещала предварительные статьи, в которых превозносила научный гений профессора Керна. Журналы помещали его портреты. Выступлению Керна с его изумительным опытом оживления мёртвых человеческих голов придавали значение торжества национальной науки.

Весело посвистывая, профессор Керн вымыл руки, закурил сигару и самодовольно посмотрел на стоящие перед ним головы.

– Хе-хе! На блюдо попала голова не только Иоанна, но и самой Саломеи. Недурная будет встреча. Остаётся только открыть кран и… мёртвые оживут. Ну что же, мадемуазель? Оживляйте. Откройте все три крана. В этом большом цилиндре содержится сжатый воздух, а не яд, хе-хе…

Для Лоран это давно не было новостью. Но она, по бессознательной почти хитрости, не подала и виду.

Керн нахмурился, сделался вдруг серьёзным. Подойдя вплотную к Лоран, он, отчеканивая каждое слово, сказал:

– Но у профессора Доуэля прошу воздушного крана не открывать. У него… повреждены голосовые связки и…

Поймав недоверчивый взгляд Лоран, он раздражённо добавил:

– Как бы то ни было… я запрещаю вам. Будьте послушны, если не хотите навлечь на себя крупные неприятности.

И, повеселев опять, он протяжно пропел на мотив оперы «Паяцы»:

– Итак, мы начинаем!

Лоран открыла краны.

Первой стала подавать признаки жизни голова рабочего. Едва заметно дрогнули веки. Зрачки стали прозрачны.

– Циркуляция есть. Всё идёт хорошо…

Вдруг глаза головы изменили своё направление, повернулись к свету окна. Медленно возвращалось сознание.

– Живёт! – весело крикнул Керн. – Дайте сильнее воздушную струю.

Лоран открыла кран больше.

Воздух засвистал в горле.

– Что это?.. Где я?.. – невнятно произнесла голова.

– В больнице, друг мой, – сказал Керн.

– В больнице?.. – голова повела глазами, опустила их вниз и увидела под собой пустое пространство.

– А где же мои ноги? Где мои руки? Где моё тело?

– Его нет, голубчик. Оно разбито вдребезги. Только голова и уцелела, а туловище пришлось отрезать.

– Как это отрезать? Ну нет, я не согласен. Какая же это операция? Куда я годен такой? Одной головой куска хлеба не заработаешь. Мне руки надо. Без рук, без ног на работу никто не возьмёт… Выйдешь из больницы… Тьфу! И выйти-то не на чем. Как же теперь? Пить-есть надо. Больницы-то наши знаю я. Подержите маленько, да и выгоните: вылечили. Нет, я не согласен, – твердил он.

Его выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, причёска, наивный взгляд голубых глаз – всё обличало в нём деревенского жителя.

Нужда оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое тело.

– Может, хоть пособие какое выйдет?.. А где тот?.. – вдруг вспомнил он, и глаза его расширились.

– Кто?

– Да тот… что наехал на меня… Тут трамвай, тут другой, тут автомобиль, а он прямо на меня…

– Не беспокойтесь. Он получит своё. Номер грузовика записан: четыре тысячи семьсот одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? – спросил профессор Керн.

– Меня? Тома́ звали. Тома Буш, вот оно как.

– Так вот что, Тома… Вы не будете ни в чём нуждаться, и не будете страдать ни от голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на улицу, не беспокойтесь.

– Что ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать?

– Показывать покажем, только не на ярмарках. Учёным покажем. Ну, а теперь отдохните. – И, посмотрев на голову женщины, Керн озабоченно заметил: – Что-то Саломея заставляет себя долго ждать.

– Это что ж, тоже голова без тела? – спросила голова Тома.

– Как видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в компанию барышню… Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал своей болтовнёй.

Керн вынул из ноздрей головы женщины термометр.

– Температура выше трупной, но ещё низка. Оживление идёт медленно…

Время шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал волноваться. Он ходил по лаборатории, посматривал на часы, и каждый его шаг по каменному полу звонко отдавался в большой комнате.

Голова Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила губами.

Наконец Керн подошёл к голове женщины и внимательно осмотрел стеклянные трубочки, которыми оканчивались каучуковые трубки, введённые в сонные артерии.

– Вот где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому циркуляция идёт медленно. Дайте трубку шире.

Керн заменил трубку, и через несколько минут голова ожила.

Голова Брике – так звали женщину – реагировала более бурно на своё оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала хрипло кричать, умоляла лучше убить её, но не оставлять таким уродом.

– Ах, ах, ах!.. Моё тело… моё бедное тело!.. Что вы сделали со мной? Спасите меня или убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть посмотреть на него… нет, нет, не надо. Оно без головы… Какой ужас!.. Какой ужас!..

Когда она немного успокоилась, то сказала:

– Вы говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что голова не может жить без тела. Что это, чудо или колдовство?

– Ни то, ни другое. Это достижение науки.

– Если ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь делать и другие. Приставьте мне другое тело. Осёл Жорж продырявил меня пулей… Но ведь немало девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их тело и приставьте к моей голове. Только раньше покажите мне. Надо выбрать красивое тело. А так я не могу… Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина без головы, – и, обратившись к Лоран, она попросила: – Будьте добры дать мне зеркало.

Глядя в зеркало, Брике долго и серьёзно изучала себя.

– Ужасно!.. Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама сделать себе причёску…

– У вас, Лоран, работы прибавилось, – усмехнулся Керн. – Соответственно будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора.

Он посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул:

– В их присутствии, – он показал глазами на головы, – ни слова о голове профессора Доуэля!..

Когда Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову профессора Доуэля.

Глаза Доуэля смотрели на неё грустно. Печальная улыбка кривила губы.

– Бедный мой, бедный… – прошептала Лоран. – Но вы скоро будете отомщены!

Голова сделала знак. Лоран открыла воздушный кран.

– Вы лучше расскажите, как прошёл опыт, – прошипела голова, слабо улыбаясь.