Читать книгу От Нигера до Нила. Дневник экспедиции 1904—1907 г.г. Впервые на русском языке. Часть первая - Александр Бойд, Бойд Александер, Александер Бойд - Страница 6

На расстоянии девяноста миль от моря Форкадос отделяется от основного русла Нигера, и течет на запад, другой рукав Нигера от этого места течет на юго-юго-запад и называется рекой Нан. Здесь река расширяется до 800 ярдов. Берега рек, которые в некоторых местах поднимаются на высоту от 20 до 30 футов, становятся менее лесистыми, а деревья имеют меньшую высоту. В этой стране обитает народ ибос, люди низкого роста. Они занимаются сельским хозяйством и выращивают ямс, рис, кукурузу, бананы и добывают пальмовое масло, а также разводят в небольшом количестве коз, овец и птиц.

Покинув Або, деревню этого племени, где мы стояли ночь на якоре, мы наблюдали странное зрелище – полет тысяч гигантских летучих мышей, которые кружатся над рощей кокосовых пальм в раннем утреннем солнце. Их активность в этот необычный час для сумеречных существ, по-видимому, предвещала внезапное и аномальное роение насекомых, которые были их добычей.

Сразу за Або страна становится более открытой, а высокие деревья отступают от берегов, оставляя пространства, покрытые низкими кустами и высокими тростниками.

На третий день мы стали на якорь у довольно большой деревни, принадлежащей племени эгара. Это народ рыбаков, и далее по реке мы натолкнулись на их маленькие травяные хижины на песчаных берегах, куда они приходят, чтобы ловить рыбу в сухой сезон. Но когда река в дожди поднимается, песчаные берега затопляются, и эгара уходят в свои селения внутри страны. Часто на этих островах мы видели множество стервятников, собравшихся поспать после их тапезы сгнившей рыбой, и слышали крик одинокого орла-рыболова, который затем неоднократно удивлял нас своей ловкостью в рыбалке. На песчаных берегах также были видны пеликаны и ибисы. А иногда наш пароход поднимал стаю красивых белых цапель.

В тридцати пяти милях от Оница река расширяется до четырех с половиной километров, проходя через территорию, покрытую кустарниками, а в Иде, на границе между двумя Нигериями, появляются небольшие холмы высотой около 800 футов (240 м). Такая картина продолжается до Локоджи, куда мы прибыли 24 марта.

Мы провели неделю в Локодже в очень комфортных условиях, как гости 2-го батальона Северного Нигерийского полка под командованием майора Меррика, который был очень добр к нам. Также мы благодарны капитану Элхоту, суперинтенданту морской пехоты, который не жалел сил помогая нам собрать лодки и обеспечить нас людьми для работы шестами в путешествии по Бенуэ. Здесь мы добавили к нашему персоналу старого хаусу по имени Галладима, который стал нашим интендантом, и Умуру, который был назначен оруженосцем Гослинга. Кроме того, Куассо, «боя» моего брата, а также и моего. Кроме того Лоуи Йорубу, ставшим помощником повара Джона. Эти персонажи заслуживают упоминания, потому, как впоследствии появляются в нашей истории. Мы также собрали сорок носильщиков, которые следовали за лодками с большой частью багажа в пяти больших каноэ. Я забыл сказать, что пять других каноэ вышли перед нами с большей частью запасов. Река Бенуэ благодаря своей судоходности является главным торговым маршрутом страны. Местные долбленые лодки иногда достигают длины 30 футов (9 м), и управляются восемью «шестовиками».

Мы покинули Локоджу в 16 часов 31 марта. Из-за их перегрузки лодки вначале казались очень громоздкими и медленно продвигались вперед. В 18.30 мы остановились на песчаной берегу примерно в миле вверх по Бенуэ от того места, где она впадает в Нигер. Здесь мы разбили лагерь под сильным дождем и ужинали консер-вированными пайками, так как было невозможно зажечь огонь. На следующее утро мы восполнили отсутствие ужина хорошим завтраком с кашей, беконом и яйцами, а затем начали перегружать лодки.

В течение первых нескольких дней мы продвигались медленно, потому что «шестовикам» потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к управлению лодками, и, кроме того, им и носильщикам потребовалось несколько уроков дисциплины; также им нужно было внушить, что мы кое-что знаем об их уловках. Необходимо было внимательно следить за своими людьми при их контактах с туземцами, которых они, пользуясь любой возможностью, пытались грабить под предлогом того, что являются эмиссарами белого человека. Но, дав им один или два урока, мы скоро научили их дисциплине. Затем наш темп продвижения улучшился, и мы делали, в среднем, около пятнадцати миль в день. Мы начинали движение около половины шестого утра, работая без остановок до одиннадцати, когда остановка была вызвана обедом и отдыхом в течение часа. Затем наш поход возобновлялся примерно до 15.30, после чего мы тратили много времени, чтобы разбить палатки и приготовить еду перед закатом.

Бенуэ – прекрасная судоходная река на протяжении всех 200 миль до Иби, со средней глубиной от 4 до 5 футов в течение сухого сезона и течением четыре мили в час, что делало работу «шестовиков» довольно тяжелой. Также река изобиловала песчаными банками, которые следует избегать. Там, где река сужается, высокие берега увенчаны пышными деревьями, но ее преобладающая ширина составляет тысячу ярдов, а берега низки, и покрыты кустарниками, чередующимися с культивируемыми полями проса.

Здесь я приведу выдержку из письма моего брата, давая небольшую картину реки и нашей жизни на ней:

«В последнее время мы делали по пятнадцать миль в день, работая по восемь часов, и все это путешествие несравненно стало быстрее и удобнее, чем было сначала, потому что нашей довольно пестрой толпе лодок и экипажей потребовалось несколько дней, прежде чем они могли организоваться. Я не могу понять, почему мы так мало охотились. Все говорили, что эта страна здесь просто изобилует дичью. Почти каждый вечер все пятеро из нас прочесывали территорию на тричетыре мили вокруг, и, хотя были признаки наличия большого количества буйволов и антилоп, никто не смог стрелять иначе, как с дальней дистанции и безрезультатно. Два дня назад, после четырех часов ходьбы, я нашел стадо около двадцати больших антилоп. Выстрел с дистанции в 300 ярдов обернулся промахом. Брат очень доволен своими птицами; он имеет более пятидесяти заготовок для чучел, среди них, как он полагает, есть очень интересные экземпляры.

Река Бенуэ

Живописный пейзаж реки несколько изменился. Страна была довольно плоской, с едва заметными холмами. Я полагаю, что средняя ширина реки составляла тысячу ярдов, ограниченных с одной стороны широкими участками песка, в которых часто встречались разные птицы, а иногда и крокодилы; с другой стороны – крутой обрушившийся грязевой берег около 20 футов в высоту в нынешнем состоянии реки. Если подняться, то сразу попадаешь в узкий лес, который часто бывает слишком темным, чтобы быть подлеском. Можно ходить многие мили, иногда без каких-либо больших препятствий, чем толстый слой очеь сухих опавших листьев, которые создают достаточный шум, чтобы отпугивать все живое за много километров вокруг. Только бесчисленные маленькие птицы и обезьяны, похоже, испытывают достаточное любопытство, чтобы подождать и посмотреть, кто это идет. Я часто слышал больших бабуинов, которые, похоже, хорошо уживаются в этих лесах. У Хосе есть очень хорошая шкура бабуина, которая теперь сушится на верхней части навеса лодки. Эти леса часто формируют наше меню для ужина.

Палатки разбиваются на песчаной отмели ниже, где температура в тени обычно от 100° до 105° по Фаренгейту. Мы выяснили, что песок очень быстро остывает после заката, и тогда наши палатки становятся лучшим местом для сна, так как они обдуваются потоками воздуха от реки. За поясом деревьев почти всегда находился типичный африканский кустарник, и здесь он почти такой же, как в Юго-Восточной Африке.»

В письме моего брата также говорится, что он подстрелил большого красивого собачьего бабуина, который вызвал большое волнение среди «боев», когда его принесли в лагерь, поскольку у них не было мяса в течение нескольких дней. Поглощая мясо бабуина наши «бои» казались почти каннибалами.

Река Бенуэ

В нашем путешествии по Бенуэ не было большого количества инцидентов. Конечно, в те ранние дни экспедиции каждая мелочь производила на нас глубокое впечатление. Поддерживая физическую форму, мы часто сами работали шестами, мой брат особенно увлекся этой работой и занимался ей в течение нескольких часов в день. Он также очень любил купаться и обычно ежедневно спускался в воду с Хосе, в то время как «бои» били по воде шестами, чтобы отпугнуть крокодилов.

Лагерь экспедиции на берегу реки Бенуэ

Экспедиция на реке Бенуэ

Когда мы путешествовали на лодках, была проделана большая работа по написанию заметок и расчетам звездных наблюдений, в то время как я был занят чучелами моих птиц. Час за часом лодки тяжело двигались против потока, обычно следуя примерно в 800 ярдах друг от друга; но иногда они выходили на одну линию, и это всегда было сигналом экипажам для рывка, и в течение нескольких минут мы наблюдали захватывающие гонки. В течение первых нескольких часов, когда день был еще прохладным, и наши силы были свежими, мы замечали бы каждое маленькое проявление дикой природой вдоль берегов. Но когда день вступал в свои права, и вода и грязевые банки начинали мерцать и трепетать в жару, а чувства притуплялись монотонным звуком работающих «шестовиков», мысли начинали блуждать, а глаза бессмысленно смотрели вперёд, очарованные бесконечным жарким танцем зайчиков в воде.

Каноэ или «долбленки» Бенуэ – это великолепные лодки длиной около 30 футов, вырезанные из одного дерева. Фотография ниже отражает очень типичную картину – переполненная лодка везет пассажиров и ямс в Локоджу. Под навесом женщины, частично задрапированные полосатыми и ярко раскрашенными тканями, укрывались от свирепого солнца, а мужчины лениво стояли в стороне, в то время как каноэ медленно двигалось, подталкиваемое усилиями маленького голого мальчика, который потел и задыхался, работая длинным шестом, в то время как другой работал непрерывно, откачивая воду из лодки с помощью миски-тыквы (почти все каноэ имеют течь).

Владельцы этих каноэ занимаются контрактами с компанией «Нигер», перевозя товары по реке в магазины компании. Затем они заполняют каноэ своим грузом или принимают пассажиров на обратном пути вниз по течению. Иногда в каноэ грузят овец и крупный рогатый скот, а иногда они везут тайные партии рабов – мальчиков и девочек, которых продают на рынке Локоджи.

Туземное каноэ

Примерно в 15.30 мы выбирали место для нашего лагеря на ночь, обычно на песчаном берегу; и прилагали немало усилий, чтобы расставить палатки и выгрузить ящики из сильно протекавших каноэ; затем раздавались пайки для «боев», состоящие для каждого из одного фунта проса. По окрестностям рассылались партии, чтобы собрать дрова для костров, и после чашки чая мы сами отправлялись на охоту в разных направлениях, питая надежды разнообразить ужин, но эти надежды в то время редко реализовались. К ужину мы приступали в шесть часов, после купания в теплых водах реки. Затем, когда вечера были тихими, мы уделяли несколько часов астрономическим наблюдениям для определения местоположения по звездам, с последующим нанесением местности на карту. Этим работам всегда сильно мешали стаи насекомых, которые облаками окружали лампы, попадали в глаза и затемняли линзы астрономических инструментов.

Берега Бенуэ достаточно густо населены на протяжении всего ее течения, но деревни лежат в основном на северном берегу. Они имеют смешанное население, главным образом это представители народов хауса, агату и нуп, которые поселились там из-за традиционных маршрутов караванов, которые избегают неприветливой страны племен акропото и мунчи, которые населяют регионы вдоль южного берега. Из них наиболее интересны мунчи. Они – дикие экзотические люди, черные даже для африканцев, хорошо сложенные и мускулистые. Их одежда идет не более изощренна, чем у Адама, и они вооружены луками и отравленными стрелами. По своим особенностям они являются типичными банту и имеют поразительное сходство с бооби острова Фернандо По и выходцами из Камеруна, которые являются другими племенами этой же расы. Несомненно, когда-то все они были единым населением прибрежных районов и были загнаны вглубь страны работорговцами Америки, чьи корабли поднимались вверх по реке Кросс за человеческим товаром. Возможно, их недружелюбное отношение к белому человеку сегодня в значительной степени связано с их преследованиями в те несчастливые времена, и злоупотреблениями работорговцев. Из-за враждебности местных племен к белому человеку и работорговцам ресурсы этой богатой и плодородной страны, производящей резину и слоновую кость, еще не открыты для торговли. Предложение кинжута (сезама), который является важным продуктом в торговле компаний в Нигерии, полностью зависит от мунчи, которые приносят его на рынок или нет, по своему усмотрению; то же самое происходит с ямсом на рынках вдоль реки. Часто эти рынки открываются на песчаных берегах реки, постоянно находясь под страхом возможного рейда мунчи. Крика «Munchi!» вполне достаточно, чтобы заставить собравшийся рынок рассеяться трансляцию, женщины в самой тяжелой путанице, хватаются за свои товары, и бегут, пытаясь спасти их, а также самих себя.

Название «мунчи» было дано им хаусами, которые рассказывают следующую легенду о них. Когда Аллах посетил страну, в которой сейчас живут мунчи, – чтобы увидеть, как живут племена, которые он там разместил, он обнаружил банту единственными людьми в стране. Когда он спросил их, что стало с другими племенами, они ответили: «Мун-чи» (мы съели).

Мунчи – превосходные фермеры, и их фермы хорошо обслуживаются и имеют поразительный контраст с хозяйствами их северных соседей. Они также прирожденные охотники, и их способ приблизиться к дичи чрезвычайно остроумен. Покрывая головы чучелом рогатого ворона, покачиваясь туда и сюда в манере птицы, они на четвереньках приближаются к своей жертве на полет короткой стрелы.

Гослинг в своем дневнике записал интересный разговор по этому вопросу, который у него был с Александром Тейлором, шотландским охотником на слонов, который провел много лет в Нигерии:

«Они ненавидит хауса, как лживых, ленивых людей, которые рассказывают дикарям ужасные истории о белом человеке и используют россказни в своих целях. Например, доверенный посланец был отправлен к нему из Иби с письмами. По дороге посланец использовал факт того, что он был нанят белым человеком, чтобы потребовать трех рабов в деревне, через которую он проходил, ему их дали, но, к счастью, он был разоблачен. Рейды работорговцев постоянно идут по этому маршруту, и рабы – это единственное, что можно обменять на слоновую кость. Торговец хауса приходит, забирает маленьких мальчиков и девочек, когда хочет, и продает их за слоновую кость на местных рынках, а слоновую кость, он продает компании «Нигер».

Между тем мунчи имеют своих рабов, так как это единственная цена, которую они берут за свою слоновую кость. Мужчина-мунчи обычно непринужденно сидит и наслаждается покоем, пока не почувствует себя склонным снова отправиться на охоту. Метод охотников мунчи при охоте на слона – подкрасться сзади к животному и выпустить очень большую, сильно отравленную стрелу из старого кремневого ружья между ног слона, где кожа тонкая. Затем они бросают ружье и бегут. Слон умирает через час.»

Туземные каноэ экспедиции на берегу реки Бенуэ

Тейлор продолжал:

«Мунчи, которые являются языческими каннибалами, но с ними можно иметь дело. У них прекрасные открытые лица и твердые подбородки. Они только однажды попытались убить его копьем, но он был хорошо отомщен при помощи жителей шести других дружественных каннибальских деревень. Их религия – это поклонение предкам, которых они едят, когда те умирают. Когда их спрашивают, почему они едят человеческую плоть, они отвечают, что всегда так делали. Они строго соблюдают законы гостеприимства и, пока гость находится под их крышей, они будут кормить и защищать его. Но потом будут подстерегать этого человека и попытаются убить.»

Юный каннибал

Немцы, похоже, мало знают о своей стране, кроме небольшой полосы территории по обе стороны от их главного маршрута к Гаруа. Здесь каждая деревня опустела из-за беспредела германских туземных солдат.

Единственный способ остановить набеги рабовладельцев, похоже, заключается в том, чтобы закрыть рынок слоновой кости по международному соглашению. Белому человеку разрешено убивать только двух слонов в год «спортивным способом», в то время как туземный охотник убивает их без разбора.

Тейлор продолжал сообщать, что рабов для продажи иногда можно увидеть здесь (в Wukari) на рынке. Он также видел их скованными в буше (саванне). У Тейлора был маленький пятилетний мальчик-людоед, которому показывали фотографии животных. Он притворился, что стреляет в них и кладет их себе в рот. Собаки в их рационе столь же популярны, как человеческая плоть. Помимо явного каннибализма, эти люди придерживаются определенной морали. Все их что им надо, заключа-ется в пределах их жилищ. Рабы, которых они захватывают, содержатся в хороших условиях, а не становятся животными и предметом торга, как у хауса. Девушки выходят замуж в десять лет, и у мужа три или четыре жены.

Позже заметки Гослинга о людях мунчи были подтверждены наблюдениями Хосе во время его путешествия в Таркум, куда я послал его во время моего выздоровления после приступа черной лихорадки. Первым местом, куда он приехал, была деревня мунчи, где люди сначала проявляли к нему враждебное отношение, перебирая пальцами тетивы своих луков, а вождь отказался выйти и встретиться с ним. Но старый охотник мунчи, который понимал язык хауса, услышав, как Хосе говорил со своими «боями», вышел вперед и поговорил с ним. Узнав от Хосе, что его миссия была мирной, и что он просто хотел пройти через эту страну, чтобы охотиться, мунчи стал очень дружелюбным и после умиротворения своего народа предложил взять Хосе в места, где охота обещала быть успешной.

На первый взгляд мунчи напомнили Хосе народ буби с острова Фернандо По. В их генотипе и даже в жестах они были очень похожи, и в их повадках тоже. У некоторых из них тела были намазаны красной глиной, обычай, свойственный буби, но который не встречается в соседних племенах района Нижнего Нигера.

У мунчи и буби также есть одна большая слабость, и это напиток, который, наряду с охотой, можно назвать их всепоглощающей страстью. Спирт извлекается из проса. Они пьют в определенные дни, доводя себя до благостного состояния забвения. Хосе, чья цель была собирать экземпляры птиц для чучел, посчитал разумным сделать себя популярным, сначала настреляв немного мяса для мунчи. Поэтому он последовал указаниям старого охотника, который привел его к долине, территория которой была покрыта сотнями животных. Охотник пополз на четвереньках к стаду коровьих антилоп (бубалов). Хосе преследовал за ним и подстрелил одну с дистанции 200 ярдов. Он немного разочаровался в довольно умеренной похвале старого охотника, который сказал, что Хосе хорошо поработал для белого человека, а затем предложил показать свое умение. Он надел на голову чучело рогатой вороны, как я описал ранее, и со стрелой, наложенной на тетиву, ползал на коленях рядом со стадом, из которого он выделил самца, и начал приближаться к нему, покачивая своей маской из стороны в сторону, подражая птице с виртуозной пантомимой. Этими ухищрениями ему удалось подобраться на двадцать ярдов и выстрелить, ранив животное в плечо. Бубал отскочил на несколько ярдов, затем развернулся и упал, убитый смертельным ядом стрелы.

Слева направо: Capt. Moll, Capt. Claud Alexander, Capt. Macarthy Morrough, Lt. Boyd Alexander, Col. Jackson, Capt. Gosling. Встреча с англо-германской пограничной комиссией

Незадолго до прибытия в Иби мы встретили британских членов англо-германской комиссии по установлению границ под командованием полковника Джексона, который гостеприимно угощал нас обедом на песчаном берегу.

Мы прибыли в Иби 18 апреля, радостные что закончили довольно утомительное путешествие по Бенуэ, и что мы достигли точки с которой наша работа станет действительно серьезной.

Иби – столица провинции Мури с населением 6000 человек, представителей всех племен, которые тянутся к этому центральному рынку на реке Бенуэ из Борну (территоря на стыке современных государств Нигерии, Нигера и Чада), Йолы (главный город африканского феллатского государства Адамауа, на левом берегу Бенуэ) и племен к югу от реки. Как и во всех городах населенных разнообразными народами, это очаг порока. Иби в старые времена был важным и одной из самых удаленных факторий Нигерской компании, чья история опасных приключений пионеров этого африканского предприятия здесь рассказана могилами многих ее служащих.

Торговец с карликом в Иби

Прежде чем мы достигли Иби, план, который составили, заключался в том, чтобы как можно быстрее пересечь страну, делая только астрономические обсервации, а затем потратить большую часть времени на обследование региона к северу от Гонголы, связывая это с Кукавой и озером Чад. Впоследствии мы решили, что в этих обстоятельствах было бы более полезно и точнее отсчитывать координаты от Иби, чем рассчитывать хронометрические долготы.

Мы провели на Иби много дней, зафиксировав положение этого места по астрономическим наблюдениям. Тем временем Гослинг отправился на северо-запад через реку на охотничью экспедицию в Лафан Гиссери, место в пятнадцати милях от Иби, где он описывает страну как парк, изобилующий водяными козлами и бубалами. Было также много следов слонов, бегемотов, жирафов и буйволов, но эти животные, по словам местных жителей, не придут туда снова, пока трава не начнет расти с началом дождей. Ему удалось подстрелить великолепного водяного козла с рекорд-ными рогами в 29 дюймов. В этой прогулке Гослинг произвел много неудачных выстрелов с дальней дистанциинных по сенегальским бубалам, к которым было трудно подходить, поскольку они почти всегда кормились в компании с водяными козлами, которые фырканьем сразу поднимают тревогу, передавая свой страх своим спутникам.

Антилопы были на открытом пространстве; одни стояли неподвижно, другие лежали; бубалы всех возрастов, начиная от малых телят до быков с тяжелыми рогами. Им очень досаждали мухи, и их большие уши и длинные хвосты постоянно двигались. Иногда можно было пробежать к ним пятьдесят ярдов или около того, так как внимание антилоп отвлекалось на внезапные укусы насекомых.

Однажды Хосе увидел в середине стада великолепного водяного козла, к которому он успешно подполз на четвереньках, перед тем, как стадо бросилось прочь, а затем выстрелил в одного бубала с 200 ярдов. Однако удовлетворение этим убийством было несколько испорчено, когда его мальчик-оруженосец выпустил заряд своего ружья двенадцатого калибра, чтобы добить ранене животное, которое, как утверждал мальчик, атаковало его. Выходило, что добыча была только ранена Хосе, и могла убежать, а торжеством удачной охоты надо было поделиться с туземным оруженосцем. В тот вечер Хосе очень устал и ел ужин в своем лагере, сражаясь с облаками насекомых, которые роились вокруг его лампы, затемняя пламя. Вскоре один старик поднялся и сел на землю прямо в кольцо света, вытащил из-под своего бурнуса маленькое подобие банджо, сделанное из тыквы и палки с двумя струнами, по которым он бил, производя ноты довольно музыкального тона. Он был странствующим менестрелем и уже двадцать лет зарабатывал на жизнь музыкой этого инструмента.

В Вукари, в пятнадцати милях к югу от Иби, где Гослинг и мой брат имели возможность отправиться на охоту и приобретать зерно для экспедиции, которая в дальнейшем проходила через страну, где поплнение провизии было проблемой, есть небольшой бассейн недалеко от деревни, всего около 20 футов в длину и очень глубокий, который, по словам местных жителей, питается из подземной реки. Это дом нескольких крокодилов, которые водились там с незапамятных времен. Два из них длиной 8 футов. Здесь туземцы спускаются и моются среди них в совершенно дружеских отношениях. Вукари стоит высоко и, следовательно, используется как курорт для Иби, который является нездоровым, лихорадочным местом. Лошади также отправляются туда, чтобы избежать атак мух цеце вокруг Иби в сезон дождей. Мы сами потеряли двух лошадей за очень короткое время. Известие об их смерти было доставлено нашими мальчиками-конюхами, пришедшими с вытянутыми лицами и с хвостами несчастных животных в качестве доказательства того, что они были мертвы и не были незаконно проданы.

Заклинатель змей в Иби

Пока мы были в Иби, старый вождь-каннибал Гуркавы был арестован в результате правительственной экспедиции с поста Вэйз против этого племени. В доме колдуна его деревни было обнаружено пять черепов местных торговцев, которые были обглоданы дочиста этим старым джентльменом. Мой брат фотографировал операцию ареста, которая вызвала у него некоторую тревогу, потому что он никогда не держал в руках камеры.

Однажды на рынке Иби я увидел вора с правой рукой и левой ногой отрезанными. Он пострадал от рук эмира Биды за кражу в период перед британской оккупацией.

Поскольку наша работа в будущем требовала, чтобы мы ушли с проторенной дороги в неизведанные районы, я назначил Локоджу штаб-квартирой для эскорта, который прибыл в Иби, прежде чем мы ушли. Он состоял из двух капралов и восемнадцати мужчин племен йоруба и хауса из Западноафриканских пограничных сил.

На Иби мы провели много дней в бесплодных попытках сделать топографические измерения; перед нами ничего не было, кроме огромного кустарника, без точки опоры к северу, за исключением одного хребта Серикина Куду, куда мой брат ушел 23 апреля и выставил огни, на которые были взяты пеленги. Из его доклада было ясно, что с этого хребта ничего нельзя зафиксировать в качестве ориентиров, поскольку перед ним лежала только линия покрытых лесом холмов без каких-либо различий, и мы начали опасаться, что будем должны отказаться от идеи соединить Иби с северной страной топографическими методами. Оставались только астрономические определения.