Читать книгу Любовь Бога и любовь Дьявола - Александр Бойко, Александр Иванович Бойко - Страница 4

Возвращаясь к генетическому замыслу В. П. Щербакова, продолжая его мысль о творческом воплощении на последнем этапе генетической репликации, вполне допустимо взглянуть на весь эволюционный процесс с этой точки зрения. Еще в XIX веке русский писатель И. С. Тургенев устами одного из своих героев говорит: – «Природа не храм, а мастерская и человек в ней работник». В свете открывшихся за прошедшее столетие обстоятельств можно добавить к мастерской еще и определение лаборатории. Природа мастерская-лаборатория, в которой творит, одновременно создавая, испытывая и отбирая, эволюция. Отобранные прототипы некоторое время существуют на полке для дальнейшего использования. Идеальные творения мастера считаются эталонами, выставлены на всеобщее обозрение, ими любуются, их копируют, они любимы автором и публикой. Лаборатория-мастерская природы устроена таким образом, что получая новый образец мастер сам практически не тратит энергию, не несет никаких затрат, все происходит автоматически, разве, что приходится контролировать соответствие образца некоторым параметрам и производить сверку соответствия развития общему вектору анти энтропии. Однако дальнейшее сохранение образца-эталона требует уже другого отношения и соответственно других затрат. Изменения одновидовых особей происходят постоянно. Невозможно найти детей, идеально повторяющих параметры родителей. Невозможно найти двух одинаковых рыб в пруду, двух одинаковых коров в стаде. Селекционеры знают, каких усилий стоит вывести породу или растение с необходимыми полезными качествами и каких усилий стоит сохранять эти породные приобретения в процессе дальнейшей эксплуатации. Фермеры, обновляющие свое производство новыми особями очень разочаруются, если у последующих поколений параметры станут ухудшаться.

Чем же так угодили Создателю хищники, о которых мы упоминали в самом начале исследования. Акула и крокодил каждый в своем секторе обитания выполняют функции с одной стороны санитара, а с другой активатора жизненной деятельности особей других видов, на которых им приходится охотиться. Это известные обстоятельства. Каждый из них в своем роде идеален, физически мог бы убивать и убивать, но они убивают только тогда, когда голодны. Функция убийства ограничена временем и количеством. Такое свойство является важнейшей составляющей стабильности биоценоза, а эволюция в своем развитии может положиться на надежных исполнителей, зачищающих неудачные воплощения. С точки зрения человека это жестоко и даже цинично, но на самом деле для сохранения вида очень рационально. Функционально хищники устанавливают барьер для негативных изменений. Отбракованные особи выбывают из жизненного движения. С другой стороны изменения способные положительно влиять на выживаемость хоть и отражаются на обще видовых характеристиках, но все, же происходят не так кардинально, чтобы мог измениться вид в целом. Например, по логике естественного отбора, можно предположить, что травоядным необходимо было бы обзавестись такими средствами обороны, которые сделали бы их недоступными для хищников. Сколько беременных самок не пострадало бы, сколько потомства выжило бы. Однако все травоядные защищены очень скромно, так как будто развитие в эту сторону тоже ограничено. Баланс в биоценозе как будто контролируется не только количественно, но и качественно. Соразмерность средств нападения средствам обороны установлена в каком-то оптимальном промежутке и скрупулезно поддерживается. При таком раскладе естественный отбор становится уже не совсем естественным. Появляется ощущение присутствия управляющего воздействия, и это ощущение только усиливается по мере изучения эволюционных связей. Млекопитающие сравнительно молодая группа живых существ и больше информации о путях эволюции можно получить, изучая животных, которые присутствовали на планете более длительное время. Насекомые, например.

Среди огромного количества видов живых существ, присутствующих на планете, на долю насекомых приходится более 70%, эта группа животных развивается уже более 300 миллионов лет и является на сегодняшний день самой процветающей. Нет ничего удивительного в том, что эволюция пытается в развитии других живых организмов, использовать уже наработанные и обкатанные организационные формы из группы являющейся самой успешной.

Класс позвоночных, называемый млекопитающими, получил возможности для развития сравнительно недавно после зачистки планеты от динозавров, но по своим физическим характеристикам, несомненно, более совершенен, нежели все присутствующие и присутствовавшие на Земле другие формы животных. В сравнении с насекомыми его размеры значительно больше, однако, габариты для выживания не самый важный фактор. Ископаемые останки говорят о том, что насекомые существовали еще 400 миллионов лет тому назад. За это время появилось и вымерло огромное количество видов животных. Особенно впечатляющими являются два массовых вымирания 245 и 66 млн. лет тому назад 90% и 75% всех видов соответственно. Динозавры кстати появились после первого и исчезли после второго. Насекомые все это время продолжали существовать и развиваться. Совершенствовались их формы, усложнялись внутривидовые отношения. Процесс продолжался.

Вершиной эволюционного развития среди насекомых, конечно, является муравей. Всего на земном шаре насчитывается что-то около 15000 видов этих живых существ. Обычно для того чтобы выразить впечатление после знакомства с животными, обитающими у нас под ногами приводят цитату Льюиса Томаса: «Муравьи так сильно похожи на нас, людей, что даже как-то неловко. Они выращивают грибы, разводят тлей в качестве дойных коров, отправляют на войну армии солдат, распыляют химикаты, чтобы напугать и сбить с толку противника, берут в плен невольников, эксплуатируют детский труд и беспрерывно обмениваются информацией. Короче, делают всё – разве что телевизор не смотрят». К этому можно добавить еще и то, что в одном муравейнике существует множество специальностей хозяйственной деятельности, которые они освоили для того чтобы не просто выживать, а успешно процветать в этом большом и разнообразном мире. Одного только не умеют муравьи – не умеют управлять. Внутри хорошо организованного города – государства нет управленческого персонала. Никто никого не заставляет и не заинтересовывает, не платит заработную плату, не привлекает к ответственности за невыполнение производственного задания, но работа идет по плану, постоянно, без перекуров и выходных. Муравьи общаются только по делу, развлечений нет и в помине. То, что наблюдатели иногда принимают за танцы, на самом деле является очистительными и оздоровительными процедурами. С самого начала своего жизненного пути новорожденный муравей знает свои обязанности. Подготовку к будущей деятельности муравей проходит на складе куколок еще до своего рождения. Муравьи няньки перекладывают куколок будущих муравьев в соответствии с их намечающимися способностями раздельно. Готовя себе замену няньки, например, отбирают своих будущих преемников и относят их в отдельное помещение.

Большинство биологов исследователей муравьиной жизни сосредоточили свои усилия на индивидуальных особенностях отдельных особей, изучая активность, лидерские способности и многие другие свойства, которые можно встретить у человека. Однако проявленные свойства индивида с точки зрения энергетики ничего не дают в области изучения факторов организующих систему отношений всего муравейника, ничего не могут сказать нам о том, когда, где и почему зарождается индивидуальная специализация. На каком этапе и какими инструментами, в конце концов, формируется индивидуальная предрасположенность и почему мы не видим институтов управления, где они находятся?

Муравейник с точки зрения антиэнтропийного движения самая что ни на есть идеально организованная рациональная самостоятельная структура, принципы жизни, которой эволюция наверняка будет пытаться использовать на других развивающихся направлениях. Различные организационные, вопросы, связанные с объединением большого количества однотипных самостоятельных образований природе приходилось решать не однажды, но это был уровень одноклеточных.

Первичное объединение одноклеточных организмов происходило сообразно интересам – для получения выгоды, например. Затем постепенно в соответствии с потребностями возникает специализация в сфере иммунитета, затем по степени усложнения появляются другие необходимые для общественной деятельности внутренние и внешние органы – органы потребления, органы выделения, передвижения и т. д. В конечном итоге образуется отдельный живой организм – животное.

На следующем энергетическом этапе образовываются сообщества, стада, популяции и совершенно естественным образом эволюционно получаются социальные образования, приобретающие формы кланов, племен и государств, но эти формы, которыми гордится человек, значительно уступают формам организации, в которых пребывают общественные насекомые. Причиной этому служит один фактор, которого нет у насекомых, и который был охарактеризован Томасом Льюисом фразой «… разве, что телевизор не смотрят». Не придавая особого значения этому факту, он говорит это для красного словца, но тем самым дает очень яркое образное определение того, что у насекомых отсутствует культура.

Очень важный для человека и делающий человека человеком сегмент его жизненной активности.

Государство-город муравейник постепенно по ходу эволюции избавляется от устаревших, по мнению эволюции свойств, таких как двуполое размножение и развитой индивидуальный интеллект. Этими мешающими более близкому объединению особенностями, страдают, по мнению эволюции, животные, находящиеся на недостаточном уровне объединения. Считается, что двуполое размножение возникло как метод борьбы с паразитами, оно является очень эффективным инструментом для иммунной системы. Кроме этого, по мнению Зигмунда Фрейда не что иное, как двуполое размножение является источником культуры. Однако по мере развития общественных структур на следующем этапе общественной защиты должно принимать все большее значение общественное воспроизводство потомства, какие-нибудь общественные органы воспроизводства.

Индивидуальное развитие интеллекта внутри сообщества до некоторого уровня является фактором полезным в смысле эволюционного движения, но интеллект, превышающий определенный уровень начинает выделять животное из общего фона, и это очень мешает объединительным силам. Личные индивидуальные интересы становятся выше общественных, и сообщество начинает дробиться. По этой причине у общественных насекомых присутствуют специальные ограничители интеллекта.

Подтверждая вышеизложенные факты, на вершине эволюционных достижений кроме муравьев присутствуют пчелы, термиты и множество других организованных пускай не столь общественных животных. Биологи утверждают, что социальные признаки проявляются у древесных клопов, уховерток и пузыреногих.

Практически все семейства высокоорганизованных насекомых на линейке видового разнообразия имеют в своем арсенале разные по количеству сообщества, некоторые из них могут состоять из нескольких десятков особей, а другие разрастаясь могут достигать количественно нескольких миллионов. Примечательно то, что на одной поляне могут прекрасно уживаться и те, и другие. Этот факт очень красноречиво говорит не в пользу естественного отбора. Одни и те же насекомые, стоящие на разных ступеньках общественного развития невольно вызывают вопрос: – для чего тем же муравьям нужно было развиваться в огромные колонии, если для этого необходимо было пройти совершенно не рациональные процедуры, влияющие на успешность выживания? Большие колонии привлекают и больших хищников. Специализация внутри муравейника угнетает индивидуальный интеллект. Единственная самка делает колонию уязвимой для болезней, паразитов и хищников. Существует еще множество на первый взгляд мелких проблем, которые в совокупности с перечисленными фактами влияют на жизнеспособность крупных колоний негативно, но природа, невзирая на это идет еще дальше она начинает создавать федерации из отдельных колоний. Примером может служить северный лесной муравей, который благодаря взаимосвязанным муравьиным семьям и колониям считается самым многочисленным видом в своем ареале обитания. На первый взгляд может показаться, что опять стихийность естественного отбора сделала свое дело – муравьиная популяция процветает в условиях скудности корма, но с другой стороны – существование в мобильной малочисленной группе было бы при таких условиях намного эффективнее, здоровее и безопаснее. В рамки здравого смысла укладывается другой аспект организационного понуждения – необходимость покрытия живыми организмами все большей земной поверхности.

Из земноводных и пресмыкающихся, из динозавров и их наследников создать объединенную структуру у природы не получилось по очень простой причине. В этих животных формообразующий фактор намного сильнее фактора, соединяющего. Птичий эгоизм всем известен. Родители могут бросить гнездо с птенцами, если посчитают, что существует угроза для их собственной жизни. Скворцы довольно часто по непонятным причинам выбрасывают не оперившихся птенцов из гнезда и те погибают. Существует мнение, что это происходит из-за каких-то популяционных проблем. У млекопитающих в этом отношении все намного сложнее. Нередко мать какого-нибудь высшего млекопитающего храбро вступает в борьбу с хищником и жертвует своей собственной жизнью ради спасения детей.

Формировавшееся десятки миллионов лет эволюционное направление динозавров не смогло удовлетворить творческий замысел своей перспективностью на дальнейшее развитие, и было зачищено как тупиковая ветвь. Места на планете Земля не так уж и много. Пространства нужны для развития более перспективных видов животных, способных объединяться дальше.

Обстоятельства, открывающиеся при рассмотрении муравьиного царства, позволяют по-новому взглянуть на творческий замысел внутри эволюционного движения.

Другие семейства общественных насекомых при ближнем знакомстве нисколько не противоречат сделанным выводам. Несмотря на то, что они выполняют в природе функции иногда не похожие на муравьиные, все они построены по одним и тем же организационным схемам и двигаются по жизни в русле одних и тех же тенденций. К примеру, термиты происхождение, которых биологи ведут от тараканов. Уж кому-кому, а тараканам в этой жизни пользоваться естественным отбором для улучшения своей выживаемости было бы совершенно ни к чему. Насекомые, живущие на всех континентах, способные десятки дней обходиться без пищи, употребляющие в качестве еды любую органику, феноменально устойчивые к радиации, могут выживать в таких условиях, в которых мало кто из живых существ мог бы просто временно присутствовать стали вдруг кардинально изменяться. Какие-то очень серьезные события могли стать причиной изменения способа размножения, изменения образа жизни, заставить и научить животных выращивать грибы, научить ухаживать за термитофилами и научить пользоваться получаемыми продуктами их жизнедеятельности.

Похожие переходы к новой жизни случились в свое время у всех общественных животных у человека в том числе. Мнение о том, что человек начал приручать животных и стал строить жилища, опираясь исключительно на собственный интеллект, не подтверждается рамками тенденций эволюционного развития. Имея ввиду эволюционное наследие животных, осуществивших переход к организованной жизни раньше человека, можно смело утверждать, что индивидуальный интеллект развивался вынужденно по мере исполнения человеком обязанностей внутри организованной общественной жизни, по мере увеличения народонаселения как реакция индивида на усложняющуюся жизненную ситуацию. Очень важную роль для такого прогресса реакций сыграли, конечно, эмоции, являющиеся непосредственным побудительным звеном в психологической картине умнеющего человека.

Чем для человека является разум, и чем интеллект отличается от разума мы уже проходили в «Духовном рационализме». Теперь на данном этапе можно выяснить и причины возникновения таких похожих, но совершенно разных по результатам действия свойств человеческой натуры. Для начала неплохо было бы понять, почему у очень похожих внешне организационных структур социальных животных и человеческой цивилизации такие непохожие системы управления.

Человек всю свою сознательную жизнь не оставляет попыток добиться от окружающего его социума более равноправных и более справедливых отношений. Каждый нормальный, неравнодушный, адекватный и законопослушный гражданин внутри себя, в душе обязательно мечтает о более справедливой и более достойной жизни. Если раньше до появления социальных сетей мечты эти в большинстве своем оставались мечтами, то теперь в условиях открытости и доступности средств массовой информации чаяния обычных людей становятся достоянием гласности. Структуры, которые управляют жизнью людей, получают оценку своей деятельности практически мгновенно. Какое бы событие не случилось в окружающем человека мире, оценка его общественным мнением происходит незамедлительно. Работа властных органов в таких условиях становится все сложнее. Контролировать ситуацию становится все тяжелее. Случаи гражданского неповиновения становятся все чаще, градус общественной напряженности становится непредсказуемым.