Читать книгу Стили эпох. От высокого до банального - Александр Брыксенков - Страница 16

Жил Пятнадцатый Луи

Под Парижем в Сен-Клуи (или в Тюильри).

Вкусно ел и сладко пил

Очень девушек любил.

Выбирала Лую дур

Фаворитка Помпадур.

Завелась боязнь у Луя

Подхватить болезнь дурную (сифилис там или триппер).

Потому-то трахал он

Не девиц, не зрелых жён,

А дарил свой пиетет

Девочкам в пятнадцать лет.

А девчонки-то не дуры.

После Луя процедуры (или нескольких)

Молодые кавалеры,

Шевалье и офицеры

Мчались к девам во всю прыть

Руку с сердцем предложить.

А Луи не уберегся

Заразился черной оспой (и почил).

Вот такие были нравы…

В наше время Луи бравый

Был бы просто педофил

И пятёрку б получил.

Взойдут на трон и сразу распускают

И пояса свои, и гениталии.

Так все монархи дружно поступали

От Северной Европы до Италии.

А монархини те вообще дурели

От вдруг с небес свалившейся халявины.

По нескольку любовников имели,

Хотя старухи вовсе и развалины.

Мы в этом деле тоже не безгрешны.

И нас волнует и лицо и тело,

Поскольку основной инстинкт, конечно,

И с этим нечего нельзя поделать.

Пли! Гвардейцы в мыле.

Пли! Король без шляпы.

Пли! Фонтаны пыли.

Пли! Солдаты в сапах.

Пли…

Маркитант в кустах

разложил товар:

«Очень быстро бой утихнет и пройдет угар.

Мушкетеры вмиг

разберут добро…»

Пуля угодила маркитанту под ребро.

Ах! Девчонка в слёзы.

Ах! «Прощай папан».

Деву утешает

Бравый капитан.

Маркитантке в плат

сыплются экю.

Марианна утомилась: «Дай-ка отдохну».

Любит Марианну

бравый капитан:

«Хорошо, что нас не видит старый маркитант».

Под повозкой в пледе тёмном

Крошка девочка лежит.

Марианна гренадёрам

Про дочурку говорит:

«Будет тоже маркитанткой.

Лучше доли в мире нет».

Неприятель спозаранку

Стал обстреливать люнет.

Бомба разнесла повозку..

Дым кругом, товар в огне.

Кто-то молвил философски:

«На войне, как на войне».

Женщина на фронте —

Хуже доли нет.

Плачет о комфорте жуткий лазарет.

«Ах, война все спишет!» —

Утром в неглиже

Шепчет ветра тише дева-ППЖ.

Ну конечно спишет,

Что и говорить.

Только вот придётся пацана родить.

В лоб! В глаз!

Бей с плеча!

Много будет дел у палача.

Хрясь. В грязь.

С глаз долой.

Добрый нынче вышел мордобой.

Быстро! Монету! В карету!

Гони во весь опор

Кольца, рубины. В корзину.

Сбрось с моста топор.

Друг мой,

В дар прими

Солитер роскошный. Не томи.

Сбрось прочь

Груз одежд.

Не разбей хрусталь моих надежд».

«Герцог! Вы – чудо! Откуда

Кулон как свет зари?»

«Просто, ма шер, все просто:

Ювелир проиграл пари».

Королева глаза распахнула

На кулон, как на некую ересь:

На груди герцогини блеснула

Бесподобная яркая прелесть.

«Это ж мой бриллиант, что недавно

Я в ремонт отдала ювелиру,

Почему он на даме? Престранно!

Расскажу-ка об этом я сиру.

В смурном деле король разобрался

И подверг его строгой оценке:

Герцог утром под ветром качался,

Герцогиня рыдала в застенке.

Семь фуэте подряд.

Паж устремляет взгляд.

На балерину и легкий наряд.

Мальчик мечтает всласть

Пачку с плясуньи убрать

И наготу её взглядом объять.

Крики, овации.

Кончен балет.

Приму ведут

К королю в кабинет.

Он предложил одеяния снять

И пригласил танцовщицу в кровать.

Мальчик берет пистолет,

Молча идёт в кабинет,

Видит на ложе пикантный момент.

Мальчика бросило в пот.

Целит в монарха. И вот

Выстрел раздался. Сеанс оборвался.

Светит пажу эшафот.

Судьи угрюмо на парня глядят.

Смерть обещает их пристальный взгляд.

Но в каталажку ворвался народ,

Вырвал пажа и на площадь несёт.

Там как героя встречают его.

Плебс веселится в восторге ревёт.

Женщины пляшут. Все пьют алкоголь.

Рады, что сгинул проклятый король.

Пляшет на площади пьяный народ.

В пабах и барах гулянка идёт.

Веселы жёны, задорны мужья

Каждый, кто может палит, из ружья.

«Дружно сдвинем кружки с виски

И закусим колбасой.

Многим нравятся сосиски.

Или тесто с требухой.

После все на эспланаду.

Там сегодня циркачи

Нам покажут клоунаду.

И на мессу поспешим».

А после мессы радость опять:

Будут на площади ведьму сжигать.

Вешать пиратов, карманников сечь

И демонстрировать огненный меч.

В наше время жить хреново.

Ведьм на площади на жгут,

И в сосиски, право слово,

Мясо вовсе не кладут

.

Вместо выдержанного виски

Хлещем водку. Просто шок.

Пьём не пиво, а в водичке

Разведённый порошок.

Так сравнишь века, эпохи

И опешишь, блин, слегка:

«Вроде бы совсем неплохо

Жили в средние века». (Правда, чума случалась часто.)

Выпит «Боярышник», склеены ласты.

Всё запретили. Думают: «Баста

Больше не будут отраву хлебать!»

Глупые власти. Снизили б цену.

Или зарплату подняли б примерно.

Вот и не стали б лосьон покупать.

Вспомните люди как раньше мы жили.

При коммунистах отраву не пили (ну разве, что тройной одеколон).

Пили «Московскую», пиво любили.

Были здоровы, веселы были.

1.

Запах олеандров над верандой плыл.

Мальчик на веранде девочку любил.

И не в смысле – трахал: молод еще был:

В нежных поцелуях чувством исходил.

А девчонка вся дрожала, думала, когда ж

Паренёк приступит к делу и войдёт в кураж.

И не в смысле чтобы лапать, панталоны рвать,

А хотя бы перси гладить и задок ласкать.

Паренёк решился, положил на грудь

Пальчики дрожащие. Но не в этом суть.

Жаркое мужчинство властно поднялось.

Стала вдруг желанною девочкина плоть.

На закате турки в город ворвались.

Копоть от пожаров потянулась в высь.

В городе случилось бед невпроворот.

Поимел девчонку чуть ни целый взвод.

А мальчонка от несчастья весь окаменел.

К ночи турки на веранде отошли от дел.

Там, где турки крепко спали, кровь залила пол.

Мальчик багинетом острым взвод переколол.

Крови дух тяжёлый над верандой плыл.

Мальчик в ополчение тайно поступил.

Дали ему шпагу и большой пистоль.

В яростных сражениях утихала боль.

Раньше свисы жили очень бедно:

Много ли с коровушек возьмёшь?

Приходилось Бернам и Люцернам

Отправлять на службу молодёжь.

Уважали юношей отважных

Гранд сеньоры, папы, короли.

На постах ответственных и важных

Свисы службу доблестно несли.

Дантон приказал: «Уничтожить швейцарцев!»*

И ахнули пушки, картечью разя…

Ряды санкюлотов, орда оборванцев

Рванулись к дворцу из мушкетов паля.

Трупов гора. Сдаться пора.

Но в здание гвардейцы ушли со двора.

Швейцарцев все меньше. Иссякли патроны.

Последние пали. Что штык против пуль?

Прихлынула чернь к королевскому трону,

Но нет короля. По утрянке удул.

Пляшет народ. Крик и задор.

Трупы швейцарцев бросают в костёр.

В кантоне Люцерн вместе с гордостью траур.

Но подвиг гвардейцев отнюдь не забыт.

Там в темной скале со смертельною раной

Несломленный лев одиноко лежит.

Стынет гранит. Надпись гласит:

«Верность, отвага у свисов в крови».

3.