Читать книгу О нацизме. Три ответа. Уроки истории - Александр Брыксенков - Страница 6

Первоначально ни нацистов, ни Гитлера никто не брал в расчёт. А, зря! Если на выборах в Рейхстаг в 1924 году НСДАП получила 3% голосов, то уже в 1933 году на парламентских выборах за национал-социалистов проголосовало 43,9% избирателей. Нацистская партия стала правящей партией, а Гитлер – вождём немецкого народа.

Нацисты любили играть с огнем. Сперва факельные шествия, любительские пожарники, костры из книг, огненные действа на стадионах. Позднее – объятые пламенем города старой Европы, пожарища Белоруссии и Украины, чадящие поленницы из человеческих тел, страшные, адские огни крематориев, через трубы которых траурными шлейфами вознеслись к небу останки миллионов людей, принявших мученическую кончину в фашистских лагерях смерти.

В сороковых годах 20-го столетия зловещие огненные вихри войны надолго запрудили небосвод. Под вой бомб и скрежет танков новоявленные огнепоклонники жутко хрипели в лицо человечеству о непобедимости и беспощадности солдат фюрера, о том, что судьбу Европы разделит весь мир.

С тревогой наблюдая, безостановочный марш гитлеровских полчищ, многие считали эту угрозу вполне реальной. Страх поселился в сердцах людей. Казалось, нет силы способной остановить бронированные орды, которые после покорения Западной Европы ринулись в пески Африки и на просторы русских равнин, казалось, что восторжествует над разумом и гуманностью изуверская идея физического уничтожения большей части «неарийского», т.е. негерманского населения планеты и превращения уцелевших в бесправных и покорных рабов. Казалось, померкнет свет культуры и мир погрузится во тьму модернизированного средневековья.

Так казалось. Но в дыму и крови, в разрывах снарядов, неся неслыханные потери, поднялся на великую, священную войну советский народ. Поднялся грозный в своем гневе, неукротимый от клокотавшей в груди ненависти, со страстным желанием мстить за осиротелых детей за поруганных невест, за всех расстрелянных, повешенных, сожженных, замученных.

Никогда на Руси не было более проклятого слова, чем «немец».

Убей его! – кричали стены домов.

Убей его! – заклинали матери.

Убей его! – призывали ораторы и поэты.

«…Так убей же немца ты сам,

Так убей же его скорей.

Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей!»

К. Симонов

«Смерть немецким оккупантам!» – требовал в своих приказах Верховный главнокомандующий.

Игра с огнем не проходит безнаказанно. Волей советских людей и силой Красной Армии колеса войны начали вращаться в обратную сторону. Настал срок, и смерч возмездия опалил германскую землю. Война вернулась туда, где зародилась, и теперь уже не площади Минска и Смоленска, не проспекты Ленинграда, а аккуратные улицы немецких городов покрылись хлопьями гари; не купола Новгорода и Пскова, а тонкие шпили готических соборов и ратуш закорчились от жара.

Война с грохотом катилась по немецкой земле и в огне её гибли старинные города Пруссии, Померании, Саксонии. А люди мира, милые, добрые люди с удовлетворением воспринимали это. Они радовались потому, что каждый взятый штурмом город Германии, каждая форсированная река приближали долгожданный миг полного очищения Земли от фашизма. Они восторженно приветствовали победоносный поход советских войск, спасших Европу от рабства и несущих свободу немецкому народу. И даже насмерть запуганный нацистами и затурканный пропагандой до потери здравого смысла немецкий обыватель и тот воспринимал приход Красной Армии как желанное освобождение от ужасов войны и с облегчением развешивал по фасадам домов белые флаги капитуляции.

А советский солдат, завершая свой беспримерный подвиг, все ближе подходил к столице коричневой «империи». Всё меньше территорий оставалось под властью кровавого маньяка… И наконец, как награда, как апофеоз высшей справедливости – ликующая весна сорок пятого и реющее над смрадными руинами Берлина алое знамя Победы.

Многие могут спросить: «С какой стати автор – ни историк, ни политолог, опять же – ни профессор, ни академик, стал писать о нацизме. Его ли это дело?»

Его!!! Потому, что стучит в его ушах блокадный метроном. Потому, что нацизм вновь поднимает голову. Потому, что люди беспечны.