Читать книгу Дурные диалоги - Александр Брыксенков - Страница 3

Красивые девушки

– Гриша, я стих сочинил. Хочешь прочитать? – приветствовал Барсуков своего приятеля в яркий воскресных день.

– Ещё, чего!? Я Пушкина-то не читаю, а тут – Барсуков какой-то.

– С Барсуковым всё понятно, а, чем тебе Пушкин не угодил?

– Да по мне, что Пушкин, что Индюшкин – один хрен. Я вообще стихи не люблю.

– Ну, Григорий Маркович, удивил ты меня. А я-то считал тебя культурным человеком. Чем же тебе стихи не нравятся?

– Выпендривание всё это и суесловие. Есть у тебя дельная мысль, ну и вырази её чёткой прозой. К чему там разные аллитерации, амфибрахии и прочая муть?

– Так красиво ж!

– Ну кому как. Во всяком случае в магазинах, в отеле «Поэзия» народ не толпится. Что-то народ не очень ценит поэтов. Это раньше в салонах стишками баловались, а теперь ни к чему всё это. Баловство и пустословие. Нет конечно девчонке лестно получить от мальчика любовные вирши типа:

«У тебя между ног, славно роза.

Распустился желанный цветок…»

Девчонка-то знает, что там у неё никаким цветком и не пахнет, но читать такое ей приятно.

– А от чего ж поэтов нынче развелось немеряно?

– Во-первых, они не поэты, а так – рифмоплёты.

– Откуда ты знаешь? Ты ж сказал, что стихи не любишь.

– Не люблю, но иногда почитываю. Как правило у «поэта» одна мыслишка, а то и ни одной, но наворочена куча строф, причём рифмы слабенькие, ритм страдает.

– Гриша. Ты преувеличиваешь.

– Я преувеличиваю!? Ну тогда назови мне хоть одного известного, как Маяковский в наше время, современного поэта. Их нет! Бродского раскрутили, а какой он поэт? Скукота. А, во-вторых. стихи писать легче, чем прозу. Вон Есенин рыпнулся было повесть написать, да ничего не вышло.

Белогоров взглянул на поскучневшего Барсукова и вымолвил:

– Ладно, не грибся. Давай твой стих. Почитаем.

Они прошли в скверик, уселись на скамью, и Гриша стал вслух читать творение своего приятеля:

«ЕСТЬ ЖЕНШИНЫ…

С полей наступали чучундры

С ехидными, злыми глазами.

Под вечер под вопли: «Полундра!» в атаку пошли пауки.

Мужчина, в преддверии рая,

Следил как на фоне заката,

Носами камыш раздвигая, по речке плыли утюги.

«Увы, не жилец», – молвил медик.

И женщина взвыла от горя,

И бросила руки в передник, и чёрта и бога кляня:

«Держись за меня мой родимый!

Ещё мы с судьбою поспорим

Всю жизнь мы с тобою едины. Не смей уходить от меня!»

Его обняла крепко, жарко,

И нежное что-то шептала,

И образно, пылко и ярко звала его жить и любить…

И вырвала мужа у смерти

Душевная русская баба!

Душевная баба, поверьте, способна и смерть победить

ИЗ ЭТИХ ДУШЕВНЫХ НЕ БУДЕТ

ВСЁ ДЕЛО В ГАЛСТУКЕ

На старинной карточке славненькие девочки

В пионерских галстуках. Банты в волосах.

Ясные глазёночки. Старый хрыч надел очки,

Долго дев разглядывал, и глаза в слезах.

Все они состарились. Дочек в люли вывели

Ну а внучки бабушкам заявляют: «Брысь!»

То они брюхатые, то чего-то выпили.

Ясно: красных галстуков не носили в жисть.»

Гриша закончил чтение, взглянул на Барсукова и начал разбор опуса:

– В твоих стихах, Алексей, есть всё то о чём я говорил. А именно: мысль единственная: при социализме девушки были скромнее, чем сейчас при капитализме, а весь лист в буковках. Наворочены никому не нужные утюги, мусорки, чучундры. И рифмы: медик – передник, горя – поспорим, девушки – детушки. Убогость, а не рифмы. Ритм, правда, чёткий. Сразу чувствуется, что автор служил в армии, хаживал под барабан. И. вообще, стих сырой. Над ним работать и работать.

Гриша сделал паузу. и Барсуков поспешил высказаться:

– Спасибо, Гриша, за критику. Я учту твои замечания. Доработаю стих.

– А зачем дорабатывать-то. Ты пишешь о порочных девушках, но твоя концепция стиха порочна ещё в большей степени. Что ты знаешь о современных девушках? Ты. что общаешься с ними, контактируешь? Какое у тебя право корить их в чём-то, тем более называть суками?

– Так деток же бросают!

– Лёша, в любой стране и во все времена многие девушки стремились избавиться от нагулянного плода.

– А не нагуливай! Нечего давать налево и направо.

– Совсем постарел! Как не давать, когда инстинкт?! Анатолий Трушкин шутник, конечно, но он прав: «Инстинкт, между прочим, – это не прихоть, а приказ космоса. Его умри, но выполни!»

– Ты ещё Петросяна процитируй.

– Да уж! Но всё-таки согласись, что про сук ты с бухты барахты бухнул, совершенно не владея вопросом. Никакие они не суки, а просто жизнь у нас в стране сучья.

Барсуков подумал и не стал спорить:

– Ты где-то прав. Ужо я покопаюсь в поисковиках, поищу статистику по этому вопросу.

– Добро.

При очередной встрече приятелей Барсуков, достав бумажку, проанонсировал:

– По числу брошенных детей наши женщины занимают первое место в мире. Ежегодно только в роддомах оставляют 10—12 тысяч новорожденных. Столько же подбрасывают. Замыкает список стран по этому параметру Швейцария.

По числу абортов на тысячу женщин Россия тоже рекордистка. Это число равняется 22. И это ещё хорошо. В 1991 году данный показатель равнялся 115. Последнее место в указанном рейтинге принадлежит опять же Швейцарии с показателем. равным пяти. Да и то, там беременность прерывают, в основном, по медицинским показаниям.

Вот и решай, дорогой Григорий Маркович, сильно ли я сгустил краски в своём стихе.

– Но и я прав на счёт влияния плохой жизни в России на материнский инстинкт. Вон Швейцария живёт лучше всех, так и деткам в Швейцарии хорошо.

– Гриша, как ты дымаешь, почему Швейцария такая успешная, а мы нет?

– Если коротко, то: швейцарцы умные, а мы дураки. Сидим на золоте, алмазах, нефти, а бедных, официально, 40%. Да если бы швейцарцам наши недра, то там каждый бы жил как арабский шейх.

– А, что ж делать?

– Что делеть, что делать? Один продвинтый водопроводчик дал дельный совет, так кто этому советв будет следовать?