Читать книгу Чингисхан. Неизвестная Азия - Александр Бушков - Страница 2

Труднейшая задача встала передо мной: то и дело поминать так называемых «профессиональных историков» и при этом не употреблять терминов вроде «мошенники», «прохвосты», «жулики». Тяжелая задача. Неподъемная. Особенно если учесть, что при вдумчивом изучении данного подвида фауны вышеозначенные словечки поневоле просятся на язык…

Ну что же, будем сохранять некую академичность, за отсутствие коей меня попрекают иные эстеты, о которых так метко и смачно дискутировали как-то бравый солдат Швейк со знакомым трактирщиком. И все же я оставляю за собой право на употребление словечка «оккультисты», которое, как постараюсь дальше доказать, к нынешним историкам подходит как нельзя более. И это еще самое мягкое определение…

Что, собственно говоря, есть наука и чего она вообще добивается? Ответ несложен: наука – средство познания мира и его законов. Вот со вторым чуточку посложнее. Только особенно уж чистые душой люди свято верят, будто учеными руководит в первую очередь желание отыскать и явить человечеству некие окончательные истины. Будто, оказавшись лицом к лицу с истиной, ученый муж в самоотверженном порыве объявит всенародно, что прежде по недостатку знаний провозглашал не истину, а нечто совершенно ошибочное – по каковой причине он сейчас на глазах общественности истребит свои прежние труды, откажется от ученых званий и отправится отшельничать в пустыню, дабы питаться кузнечиками и каяться до скончания дней, что столько лет пропагандировал сугубо ошибочные теории…

Держите карман шире! Подобных примеров за последнюю сотню лет что-то не отмечено. Ежели ученый историк и расстается со своими насквозь ошибочными теориями, то исключительно под давлением настолько уж неопровержимых фактов, настолько уж широкого распространения новооткрытой истины, что сопротивляться становится совершенно неудобно (правда, и при этом варианте нет речи о добровольном отказе от научных званий, должностей и денежных подарков, полученных за старательную многолетнюю разработку тупикового направления или откровенной лжи). И никаких вам классических выкриков: «Вяжите меня, православные!». И выстрелов в висок не дождетесь – ученый кончает с собой, как правило, в одном-единственном случае: когда настолько убойно уличен в фальсификации, что прекрасно понимает – репутация его погублена безвозвратно, и больше ему в этом ремесле по гроб жизни ничегошеньки не светит…

Но не будем отвлекаться. Рассмотрим прежде всего методы научного познания, применяемые в разных дисциплинах.

Есть науки точные, а есть, скажем, история. Как работает, возьмем для примера, ядерный физик? С помощью соответствующей аппаратуры он проделывает некие манипуляции с атомами, протонами-электронами и прочими элементарными частицами. В случае, если он открывает нечто новое, публикует полученные результаты. И, что самое важное, его эксперименты непременно должны повторить другие ученые, и, если и они придут к тем же результатам, открытие будет принято научным сообществом – и никак не раньше.

Как работает химик? Грубо говоря, он, обложившись колбами, змеевиками и прочей посудой, старательно смешивает-фильтрует-разбавляет разнообразнейшие жидкости, разноцветные и бесцветные, вонючие и не очень. Если он открывает нечто новое… см. предыдущий пример.

За подобный подход к делу эти науки и именуются вполне справедливо точными. Немыслимо представить себе физика, который, взойдя на трибуну, не моргнув глазом доложит научному сообществу следующее:

– Когда я нажал пятый тумблер слева, в правом нижнем углу экрана замельтешило этакое зеленое с просинью пятнышко, мелькнуло – и пропало. Что это была за хреновина, я так и не успел понять. Вероятнее всего, это был лямбда-мезон. Доказать это нельзя, но мне представляется, что это был именно лямбда-мезон – ведь давно уже ходили слухи, что он именно такой, зелененький с просинью. Нельзя исключать, что это лямбда-мезон! Давайте договоримся считать, что это лямбда-мезон, а? Какой-то он такой… лямбдистый…

Ситуация дикая, невозможная, нереальная. Точные науки требуют точных доказательств. Меж тем в исторической науке подобная речь с применением тех самых, выделенных заглавными буквами оборотов, – дело прямо-таки житейское, насквозь привычное…

Одно немаловажное дополнение: помянутые физики и химики не делают секрета из своих методов и не ссылаются со значительным видом на некое «высшее знание», которым не в состоянии овладеть «профан». Даже человек без соответствующего образования все же в принципе способен, проявив усидчивость и потратив изрядное количество нервных клеток, хотя бы приблизительно понять, что именно и каким образом вытворял физик со своими подопытными электронами – или химик с вонючими кислотами.

В истории дела обстоят совершенно иначе. Историки обожают с загадочным видом ссылаться на некий волшебный, загадочный, полумистический «научный метод», которым якобы владеют только они одни, «профессиональные историки».

А человек со стороны, наподобие презренного еретика Фоменко или «шахматисьта» Каспарова, постичь этот таинственный «метод» решительно неспособен – и, следовательно, не имеет права проводить самостоятельные исследования и вообще задавать неудобные вопросы.

Меж тем полезно будет вспомнить: Энрико Ферми, мягко скажем, не самый бездарный физик, требовал от своих сотрудников, чтобы они были в состоянии, если понадобится, кратенько объяснить любой уборщице в их же собственной лаборатории смысл проводимых экспериментов. Объяснить так, чтобы уборщица поняла…

Ничего похожего на жреческую закрытость «профессиональных историков», кстати и некстати ссылающихся на свой пресловутый «научный метод», который человек со стороны постичь решительно не способен.

Меж тем господа историки упускают из виду, что существуют и другие весьма полезные научные дисциплины, как-то: логика, психология и психиатрия, накопившие немалый опыт изучения как отдельных индивидуумов, так и целых коллективов (к каковым, безусловно, относятся и научные школы). Метод изучения не обязательно сводится к примитивному уколу в задницу. Есть более тонкие: например, так называемые «звездные тесты». Это – хитро составленные списки из десятков умело подобранных вопросов. Каждый по отдельности совершенно безобиден, но, вместе взятые, сведенные в продуманную конструкцию, они непременно заставят отвечающего на анкету человека выложить помимо своего желания то, что он собирался скрыть. Выявить, ну скажем, душевную болезнь, или педофилические наклонности, или конкретные фобии – или, наоборот, разоблачить симулянта, по каким-то своим шкурным причинам косящего под психа…

И есть еще не столь уж сложная вещь под названием логический анализ. Логическое мышление – это умение, которым можно при некоторых усилиях овладеть точно так же, как ездой на велосипеде или чистописанием.

Так вот, логический анализ нашей «профессиональной науки» вкупе с применением некоторых методик из психиатрии и психологии открывает интереснейшие вещи…

Прежде всего то, что деятельность историков, во-первых, вопиюще нелогична, во-вторых, основана не на результатах конкретных исследований, а на некоем договоре. Когда речь идет о прекрасно документированных исторических периодах, историкам еще можно с грехом пополам доверять, но стоит им опуститься вглубь на несколько столетий, как начинаются сплошные домыслы, догадки, предположения и гипотезы. И все бы ничего, но сплошь и рядом господа ученые, доценты с кандидатами, просто-напросто договариваются считать, что одна из гипотез верна. Понимаете? Вовсе не обязательно, чтобы она и в самом деле была верна. Главное, так договорились считать. А потом версия, касаемо которой договорились, попадает в научные труды и школьные учебники уже в качестве истины…

Простой пример – напрочь вымышленный, но как две капли воды схожий с реальными, с которым мы позже обратимся.

В Китае обнаружена старинная рукопись, века этак восемнадцатого, написанная, естественно, на китайском, но ВРОДЕ БЫ принадлежащая перу монгольского летописца XIII столетия – так, во всяком случае, китайский автор утверждает, клянясь честным словом, что сам держал в руках монгольский первоисточник, на его глазах окончательно доеденный зловредными мышами (портрет мышей, сделанный кисточкой на белой бумаге, прилагается). И имеется там среди прочих интересная фразочка: «В год Хромой Черепахи славный богатырь Шубуда со своим туменом вдребезги и пополам разбил войска князя Сунь-Вынь».

К рукописи, засучив рукава и цинично перемигиваясь, тут же подступает орава тех самых «профессиональных историков», вооруженных единственно верным учением… тьфу ты, «научным методом». Первый, перелистав немало пыльных фолиантов своих учителей и предшественников, вскоре торжественно объявляет, что, по его прикидкам, год Хромой Черепахи – это 1237 год от Рождества Христова.[1] Второй тоже не сидел сложа блудливые рученьки. Он быстренько осчастливил ученый мир откровением: поминаемый Шубуда – это, вероятнее всего, полководец Субудай-багатур, очень уж многозначительное сходство имен. (Вы и вправду полагаете, что это Фоменко придумал «перестановки букв» и «сходство имен»? Хо-хо! Почитайте труды вполне ортодоксальных корифеев, вроде академика Янина, поймете, что Фоменко эти методы у ортодоксов и позаимствовал…)

Третьему, как можно догадаться, совсем легко: «все уже украдено до нас». Особого напряжения ума не требуется – достаточно, сняв с полки пару справочников и почесав тыковку, вспомнить: а кого это бил в 1237 г. по Р. X. Субудай-багатур? Ну конечно же, князя Евлампия Урюпинского! Каковой наверняка и есть поминаемый китайцем Сунь-Вынь.

Набегают новые «корифеи», занимаются уже третьестепенными деталями – один обнаруживает, что автором монгольского первоисточника (которого, напоминаю, никто в глаза не видел), предположительно, является ученый бонза Мастур-батыр из монастыря Фули-Толку. Ну как же, пятая слева мышь как две капли воды похожа на тех, что в задумчивости любил рисовать на стенах означенного монастыря Мастур-батыр. Второй, глядя в потолок, вычитывает оттуда, что помянутая битва произошла, скорее всего, на речке Запьянцовке – коли уж 1237 год, коли уж Субудай, коли уж Евлампий Урюпинский…

Проходит не так уж много времени, и волшебным образом куда-то пропадают все «вероятно», «возможно», «представляется» и «скорее всего». В выступления, диссертации, книги и учебники намертво впечатывается чеканная строка: «В 1237 г. Субудай-багатур разбил на речке Запьянцовке рать князя Евлампия Урюпинского». И отныне любой, кто посмеет усомниться – лжеученик, искатель дешевой популярности, или попросту шизофреник…

А меж тем, согласно теории «многовариантности», сформулированной омским математиком Гуцом, задача вполне может иметь несколько решений. Все началось с датировки – а она вполне может оказаться неправильной, потому что и Первый Историк, и его учителя руководствовались джунгарским двенадцатилетним циклом, в то время как существовал гораздо менее известный, полузабытый усуньский. И рукопись датирована именно что по усуньскому циклу. Так что «год Хромой Черепахи» – это не 1237-й, а 1604-й (опять-таки по Р. X.) И «Шубуда» – не Субудай, а именно что Шубуда, третьестепенный степной князек, который и в самом деле некогда расколошматил столь же захолустного китайского губернатора по имени как раз Сунь-Вынь… Но поезд ушел, господа, билеты обратно не принимаются!

Я привел насквозь вымышленный пример – но чуть позже познакомлю читателя с другими, насквозь реальными, похожими на наш умозрительный эксперимент как две капли воды…

Короче говоря, чем глубже мы опускаемся в прошлое, тем менее точной становится историческая наука, тем больше появляется догадок, домыслов, всех этих «вероятно», «возможно» – которые по прошествии небольшого времени волшебным образом превращаются в истины.

Вот это и есть пресловутый «научный метод», коим историки так гордятся, чью тайну они профанам не открывают. И не более того…

Подведем кое-какие итоги. Рассуждая логически, история как наука сводится к трем описательным пунктам.

1. Основой служит не точное знание, а некое учение, распространяемое группой непререкаемых авторитетов и не подкрепленное осязаемыми доказательствами.

2. Только «посвященные» могут постичь суть учения, остальные же, «профаны», к тому неспособны.

3. Все, чему учат «авторитеты», следует принимать на веру, не высказывая сомнений и не вступая в дискуссии.

А вдобавок – жесткая система вертикальной иерархии, когда нижестоящие всецело зависят от вышестоящих, и отработанная система репрессий, которая применяется против тех, кто рискнул высказать сомнения или по крайней мере потребовать логичных и убедительных доказательств.

Узнаете? Перед нами классическое описание тоталитарной секты вроде «Белого братства» или «Ветви Давидовой». Характеристики совпадают по всем параметрам… А дополнительные пункты, то бишь вертикальная иерархия и репрессии против инакомыслящих, еще и сближают историческую науку с мафиозным «семейством». Как тоталитарная секта и мафиозная организация, историческая наука извлекает некие конкретные, осязаемые материальные блага из положения, которое занимают ее члены, из проповедуемого учения… Вот именно, а вы что подумали?

Отсюда проистекает и тот печальный факт, что история, как это ни прискорбно, пожалуй что самая проституированная из научных дисциплин. Данные точных наук чертовски трудно использовать для ненаучных манипуляций. Один-единственный раз тупые хмыри при значках со свастикой попытались создать «истинно арийскую физику» – но не получилось ни черта. Я ж говорю, с точными науками такие манипуляции не проходят.

Зато историки… Ну, не будем размазывать манную кашу по чистому столу. Просвещенный читатель и без моих подсказок вспомнит все те головоломные кульбиты, которые выкидывала отечественная историческая наука: то из летописи революции и гражданской войны напрочь пропадет Троцкий – как не бывало, то Сталин обратится в безликую «Ставку Верховного Главнокомандующего», то Брежнев в одиночку выиграет Великую Отечественную, то вешатель и наркоман Колчак превратится в романтического рыцаря…

За рубежом, между прочим, в иные периоды обстояло не намного благостнее. Относительно недавно, когда Франция еще обладала заокеанскими колониями, школьный учебник истории был один, без поправок на этническое многообразие. И темнокожие курчавые детишки где-нибудь на Карибах старательно зубрили: «Наши предки галлы были светловолосыми и голубоглазыми…» А американские учебники, изучай их хоть под микроскопом, категорически обходили молчанием тот факт, что краснокожие индейцы не сами научились снимать скальпы со своих жертв, а пошли на это под мягким ненавязчивым влиянием господ бледнолицых. Которые нанимали индейцев для борьбы с соперниками (англичане против французов и наоборот) и скрупулезно платили с головы… а что может быть лучшим доказательством, чем свеженький скальп?

Но вернемся в современность. В вымышленном примере с богатырем Шубудой я не зря затронул вопрос хронологии. Современная история, как известно, базируется в первую очередь на хронологии, а с ней обстоит что-то уж очень скверно. Не буду распространяться подробно – после многочисленных работ по «новой хронологии» в этом нет особенной нужды…

Я о другом. О том самом нездоровом оккультизме, на котором (еще один страшный секрет) базируется современная историческая наука. Можно ли представить, чтобы физики секретили классические работы Ньютона? Математики – Декарта? Ботаники – Линнея? Химики – Лавуазье? Чтобы труды всех перечисленных корифеев так и оставались не то чтобы под запретом, но – исключительно на латыни, без перевода на живые, общеупотребительные языки и без широкого распространения?

Дико. Немыслимо. Меж тем именно так и обстоит дело с трудами «гуру» нынешних историков Скалигера (ну как же в тоталитарной секте да без гуру? Это уже и не приличная секта получается, а черт знает что, перед шамбалоидами и прочими рерихнувшимися неудобно). Ни на один употребительный ныне европейский язык (и на азиатский тоже) они почему-то не переведены. Нам вновь предлагают принять на веру, что отец современной хронологии был гигантом мысли – но без единой строчки из работ основоположника…

Объяснение этому предельно странному факту напрашивается само собой, когда читаешь изданную недавно на русском книгу современника Скалигера Жана Бодена «Метод легкого познания истории» – означенный мэтр тоже активнейшим образом занимался составлением хронологии…

Стоп, стоп! Не составлением, а сочинением – в лучших традициях так называемой математической магии, откровенно оккультной дисциплины, именовавшейся еще «нумерология» и «каббала». С точки зрения Скалигера и Бодена, каждая цифра, не говоря уж о числе, обладала магическими свойствами…

Я уже цитировал Бодена в одной из предыдущих книг, но все же не могу вновь удержаться от соблазна, хотя кое-кто у нас порой и склонен упрекать меня за то, что переношу иные куски из одной книги в другую. Но как тут удержаться? Это же песня!

Итак… «Квадрат 7, умноженный на 9, дает 441, и квадрат 9, умноженный на 7 – 567. Совершенное число – 496, 6 и 29 – меньшие части совершенного числа. Оставшееся от совершенного числа превышает 8100, и они слишком велики для того, чтобы использоваться в вопросе о государствах. Квадрат 12 -144, а куб -1728. Ни одна империя в своем существовании не превысила значение суммы этих чисел, поэтому большие числа должны быть отвергнуты. Сферических чисел, включенных в великое число, четыре – 125, 216, 625, 1296. Посредством этих нескольких чисел, во множестве которых имеются не совершенные, не квадраты, не кубы, а также числа, составленные из четных и нечетных разрядов, но не из семерок и девяток, которых в этой бесконечной последовательности относительно немного, нам позволено изучать чудесные изменения почти всех государств. Во-первых, начиная с куба 12, про который некоторые из академиков говорят, что это великое и фатальное число Платона, мы обнаружим, что монархия ассирийцев от царя Нина до Александра Великого воплощает это число в точности, по мнению самого Платона… От потопа до разрушения храма и еврейского государства Филон насчитывает 1717 лет, Иосиф (Флавий. – А. Б.) дает на двадцать лет больше, другие – существенно меньше. Я склонен думать как из правды истории, так и из значимости самого великого числа, что 11 лет должно быть добавлено к срокам Филона, так как результат должен быть не больше и не меньше, чем куб 12… Хотя среди писателей существуют великие расхождения относительно времени рождения Христа, еще Филон, который считается наиболее точным из древних, относит это к 3993 г. Лукидий от этого года отнимает три, Иосиф прибавляет шесть, по многим причинам, которые я вполне одобряю, так как получается число 3999, результат квадрата 7 и 9, самым замечательным образом подходящий к изменениям в наиболее важных делах, которые затем последовали».

Каково? Вот так и сочиняли хронологию отцы-основатели – с помощью «сферических чисел», «фатальных чисел», делили, умножали магические кубы на магические квадраты – одним словом, корежили реальную историю так, чтобы она сочеталась с их оккультными вычислениями. Нет никакого сомнения, что и труды Скалигера набиты столь же махровым цифровым оккультизмом, иначе зачем держать их где-то в пыльных запасниках?!

Практически все науки, существовавшие в те времена, когда увлеченно сочиняли хронологию господа вроде Скалигера и Бодена, давным-давно избавились от «детских болезней»: физика – от «теплорода», биология – от «самозарождения мух из грязи», оптика – от «исходящих из глаза лучей, ощупывающих предмет и передающих впечатления в мозг». Все… за исключением истории. Там по-прежнему в употреблении то, от чего другие науки, окрепнув, поспешили все же отделаться. Здесь возникает головоломный парадокс, который лично я понять не в состоянии: современная наука жестоко (и совершенно справедливо!) высмеивает писанину мадам Блаватской и «труды» цифровых мистиков, строящих на основе размеров египетских пирамид длиннейшие вычисления с якобы «зашифрованной информацией». И в то же время современная история, не ощущая ни тени стыда, пользуется «хронологией», четыреста лет назад сочиненной несколькими оккультистами с помощью тех же самых методов, какими «пирамидологи» доказывают, что высота пирамиды, умноженная на корень квадратный из ширины грани, дает, изволите ли видеть, сведения об атмосфере Венеры…

Сюрреализм, конечно. Но с историков как с гуся вода – притерпелись. Я не знаю другой такой науки, которая была бы столь вопиюще алогична, не соблюдала элементарные правила логики.

Есть великолепный учебник логики, написанный ординарным профессором Московского Императорского университета М. Троицким, – по которому в царской России изучали логику в высших учебных заведениях, в том числе и в семинариях (после знакомства с этой книгой, кстати, понимаешь, почему Сталин, учившийся по ней, стал тем, кем он стал). Откроем второе издание 1883 г.:

«Истинность посылок, при правильности силлогизации, есть полное ручательство за истину следствия; но не наоборот. Не следует истинностью следствия доказывать истинность посылок, к чему так расположены в доказательствах, опирающихся на гипотезы; потому что, как доказал еще Аристотель, истинное следствие может быть иногда получено из ложных посылок, и не только из одной ложной, при одной истинной, но и из обеих ложных».

Эти слова прекрасно иллюстрируют положение дел, сложившееся в исторической науке, где истинность некоего следствия еще не означает истинности посылок. Скажем, смешно было бы отрицать, что существовали в свое время славные римские легионеры с прямоугольными щитами, шлемами в перьях, знаменами с орлами, центурионы в украшенных вычурными бляхами доспехах…

Вот только когда имело место быть это самое «свое время»? Две тысячи лет назад, как нам пытается внушить история, или все же в раннее Средневековье?

Великолепна в своей шизофреничности цитата из вышедшей недавно научно-популярной книги по археологии, принадлежащей перу матерого журналиста. Речь идет об открытии современными археологами тайника на вилле римского императора Тиберия. «Место его виллы было хорошо известно археологам, ибо сохранились записки средневековых итальянских феодалов, похвалявшихся друг другу, как много ценного они захватили с виллы Тиберия – и скульптуры, и посуду, и мозаики, и хорошие строительные камни».

Для тех, кто не понял, где тут шизофрения и где тут черный юмор, объясняю подробно: средневековые итальянские феодалы, без зазрения совести ограбившие виллу Тиберия, жили самое раннее веке в десятом-одиннадцатом по Р. X. Раньше они никак не могли обитать, раньше, твердит нам та же самая официальная история, в Европе царили Темные века, бесписьменные, и тогдашние феодалы (да и их короли, впрочем), были поголовно неграмотны. А вот императора Тиберия та же официальная история относит к первому столетию до Рождества Христова!

Как прикажете понимать этакие пассажи? Прикажете верить, что после смерти императора его вилла, набитая ценными вещами, несколько сотен лет простояла бесхозной, но нетронутой? И долгие века прошли, прежде чем те самые средневековые итальянские рыцари осмелились наконец сгрести в мешки посуду и выломать драгоценные мозаики?!

Зная человеческую природу, предполагать следует другое: что от смерти Тиберия до беззастенчивого разграбления его виллы прошли какие-то дни. Во все времена, на любом континенте, при любой власти оказавшиеся без присмотра ценности имеют свойство мгновенно улетучиваться в роковую пропащность. Коли уж имеются письма средневековых итальянских феодалов, хвастающих друг перед другом долей в добыче с совместно разграбленной ими виллы Тиберия, следовательно, Тиберий был их современником и жил в то же самое Средневековье. Есть в этом утверждении логический изъян?

История, как булка с изюмом, полна подобными прибамбаясами– вопиюще нелогичными утверждениями, проистекающими исключительно оттого, что мозги пишущих настолько отравлены «традиционной» хронологией, что задуматься о смысле исходящего из-под их борзого пера им и в голову не приходит.

Очередной перл: «Хотя Киев был до основания разрушен татаро-монголами, европейские купцы продолжали туда ездить».

Откуда сие? А это очередной популяризатор оказался не в силах иначе совместить два противоречащих друг другу утверждения. С одной стороны, историки договорились считать, что стольный град Киев был «монголами» изничтожен начисто, с лица земли сметен, на долгие десятилетия обезлюдел совершенно. С другой – есть немало западноевропейских свидетельств с перечислением имен купцов, побывавших в Киеве заведомо после Батыева нашествия. И нам предлагают поверить, что купец, умеющий считать каждый грошик, зачем-то ехал в полностью разрушенный город, и это в те времена, когда о туризме и речи не шло… Вывод? Вывод прост: уж если купцы в Киев ездили и после «разгрома» его Батыем, значит, город вовсе не был разрушен до основания, там продолжалась достаточно оживленная жизнь с торговлей и ярмарками – иначе с какого перепугу везли бы расчетливые купцы свои товары на безлюдную пустошь, где развалины заросли травой и волки воют?!

На стене «древнеримской» виллы в Помпеях, раскопанной не так давно, обнаружилась мозаика, а на ней – несомненное изображение южноамериканского фрукта ананаса. С позиций традиционной истории следует искать объяснение в том, что еще древние римляне-де совершали морские путешествия в Америку. Более логичен и убедителен другой вывод: что «древнеримская» вилла построена уже после плаваний Колумба, и все дело в неверной датировке… Если развлечения ради захотите как-нибудь довести до белого каления «профессионального историка», попытайтесь добиться от него прямого ответа на парочку немудрящих вопросов. Скажем, где и в каком году похоронен был Вещий Олег? Или: откуда родом была княгиня Ольга?

Пикантность тут в том, что Лаврентьевская летопись сообщает, что умер Олег Вещий в 912 году от Рождества Христова и погребен в Киеве. Новгородская – что произошло это печальное событие в 922 году, а похоронен Олег в городе Ладоге. Обе летописи господами историками признаны подлинными, верными, неподдельными.

С княгиней Ольгой обстоит еще хлеще. Здесь имеются аж четыре различных летописных источника, признанных подлинными. По первому, родиной Ольги было село Выбутское под Псковом, по второму – город Изборск. Третий объявляет Ольгу болгарской княжной. Четвертый – опять-таки княжной, но уже половецкой, дочерью «Тмутарахана, князя Половецкого»! За что я люблю историю, так это за ее безукоризненную точность…

(Между прочим, два последних утверждения могут означать всего-навсего и то, что болгары с половцами – один народ, вопреки «традиционной» точке зрения. Просто одна летопись именовала их этак, а другая иначе – как западноевропейский хронист мог бы назвать подданных Иоанна Грозного то «славянами», то «московитами», и в обоих случаях это соответствовало бы истине.)

Пикантность ситуации, повторяю, усугубляется тем, что все летописи, набитые разночтениями, ученый мир признает. Он летописям верит свято, отчего-то полагая, что древний летописец был сущим ангелом во плоти, озабоченным исключительно тем, как бы донести до далеких потомков незамутненную, неискаженную истину. Совершенно не принимается в расчет, что летописец был живым человеком со своими слабостями и недостатками: о чем-то он мог и умолчать, убоясь своего крутого на расправу князя, что-то, наоборот, мог присочинить (к вящей славе того же князя, исправно снабжавшего летописца жареными гусями, жбанами с медовухой и сговорчивыми девками). А также по собственной инициативе – очернить нелюбимых им соседей, или, наоборот, умолчать о каких-то неприглядных поступках уважаемого им боярина… да, наконец, шутки ради (или из более благородных побуждений) попросту выдумать не только героев, но и исторические события.

Один из ярких тому примеров случился не далее как во второй половине двадцатого столетия. Эрнесто Че Гевара оставил подробнейшие записки о славном партизанском пути отряда Фиделя Кастро. Вот только сподвижник Фиделя был невероятным романтиком, поэтом в душе, а потому расцвечивал скучную, суровую действительность насквозь вымышленными сценами. Кастровцы сгоряча пристрелили некоего деревенского мужичка по имени Эутимио – исключительно за то, что нашли у него выписанный местными властями пропуск. Поэт Че сочинил прямо-таки роман о том, что оный Эутимио был завербован тайной полицией с целью убить Фиделя и даже спал с ним под одним одеялом, но нажать на курок так и не решился. А временами тайком сбегал из лагеря к батистовцам, те сажали его в кабину бомбардировщика, и предатель указывал сверху, где следует бомбить. (Между прочим, означенный Эутимио не раз приносил в лагерь продукты, так что охранке, сотрудничай он с ней, ничего бы не стоило их попросту отравить, это было бы гораздо проще и легче, чем тратить уйму горючего и бомб.)

Но Эутимио по крайней мере существовал в реальности. Зато насквозь вымышленными оказались две «девушки-связные», Клодомира и Лидия, якобы принявшие мученическую смерть в лапах палачей охранки. Их тоже выдумал Че. Без всяких, как легко догадаться, корыстных мотивов – он, повторяю, был романтик и поэт и, как мог, расцвечивал серые будни побасенками о «супершпионе Эутимио» и «умученных героических девушках». И все бы ничего, но многие авторы книг о Кастро, Геваре и их боевом пути уже всерьез повторяли поэтические выдумки Че, расцвечивая, как водится, собственными подробностями и дополнениями…

Порой диву даешься, узнав, какими методами творят историю ее корифеи! Крупный и почитаемый в свое время историк Льюис Морган (1818–1881) много лет изучал современные ему индейские племена Северной Америки и собрал огромный фактический материал. И все бы ничего, но в своем «Древнем обществе» он именно на основе этих изысканий «реконструировал» жизнь европейских первобытных людей! Логика проста: индейцы – дикари. Первобытные европейцы тоже были дикарями. Следовательно, они точно так же строили свою общественную жизнь, как индейцы…

Впрочем, существует еще более нелогичная, фантазийная и удивительная наука, нежели история – палеонтология. Ей я намерен посвятить следующую книгу, а пока что приведу один-единственный многозначительный пример, который настолько хорош, что пройти мимо него попросту невозможно. Мы снова сталкиваемся с тем же самым «научным методом», когда из собственного пальца можно высосать что угодно под рукоплескания собратьев по секте…

Наряду с членами общества, считающего Землю плоской, существуют еще столь же безобидные чудаки, верящие в «теорию Дарвина», о которой вы, может быть, слышали. Согласно этой теории, не подтвержденной ничем и никем, современный человек «произошел» от череды древних обезьянок, как-то: австралопитека, питекантропа, синантропа и т. д. Как водится, нашлись ученые, откопавшие то там, то сям жалкие кусочки скелетов этих обезьянок (ни одного полного!) и чисто умозрительно, из головы, сочинившие красивую теорию, которую, как легко догадаться, опять-таки следует принимать на веру: австралопитек родил питекантропа, питекантроп родил неандертальца, неандерталец… Ну, вы, наверное, слышали.

Реальные питекантропы были, насколько можно судить, самыми обыкновенными обезьянками, мирно жравшими бананы двести тысяч лет назад: в меру тупые, в меру шустрые, в меру вонючие. Членораздельной речью они, конечно же, не владели, орудиями труда не пользовались, одежды не носили… и мемуаров, естественно, не оставили.

Но вот что недавно изрек об их привычках настоящий, с образованием и насиженным местом в науке немецкий археолог Мартин Кукенбург: по его глубокому убеждению, питекантропы вовсю переправлялись через морские проливы «на связках тростника или надутых звериных шкурах»!

Тростник нужно связывать в плоты, а «надутые бурдюки» зашивать. Ни одна обезьяна в подобных ремесленных искусствах не замечена. О питекантропах, повторяю, не известно ничего – они не оставили мемуаров о своих мореплаваниях, равно как и наскальных изображений, где запечатлели бы своих корабельщиков. Точно так же их соседи (такие же обезьянки) не оставили ни писаных хроник, ни картинок с натуры. Машины времени в распоряжении Кукенбурга уж наверняка не имелось.

Почему же тогда, на каком основании ученый-археолог делает столь ошеломительные заявления?

А просто так. В голову взбрело. Сидел-сидел наш немец, таращился в потолок, и вдруг его осенило: двести тысяч лет назад обезьянки по прозвищу питекантропы переплывали морские проливы на плотах и бурдюках. Доказательства? Какие могут быть доказательства, если, как выражался герой бессмертной комедии «Мимино», «я так вижу»?

Самое печальное: сподвижники герра Кукенбурга, как явствует из контекста, и не подумали кликнуть санитаров к явно перегревшемуся на солнце коллеге. Одобрительно покивали головами, похлопали по плечу – и продолжали прежние занятия, но уже с учетом «новых открытий» собрата. Через несколько лет, так уж водится, в научных трудах и учебниках то, что питекантропы обладали неплохим мореходным искусством, будет преподноситься на правах даже не версии, а железобетонной истины.

Скажете, невозможно? А как же великие «древние битвы» якобы происходившие там, где попросту невозможно маневрировать массами войск? А как же «древнеримские метательные машины», которые нарушают все законы баллистики и существовать не могли изначально? А как же «миллионные древние армии», ухитрявшиеся как-то существовать неделями и месяцами без еды и питья? Потому что самый примитивный расчет показывает: на один-единственный день этой ораве требовалось бы такое количество провизии, какое весь античный мир обеспечить не в состоянии.

Этот список можно продолжать до бесконечности, а потому прервемся и перейдем от тех черт, которые роднят историю с тоталитарной сектой, к тем ее нравам, которые роднят сию почтенную науку уже с сицилийской или неаполитанской мафией…

Да-да, вот именно.

Сплошь и рядом господа ученые ради устранения собрата по науке, чьи взгляды их категорически не устраивают, пускают в ход приемчики, более свойственные хмурым сицилийским парням с обрезом под полой. Стрелять, правда, не стреляют. Как-то не зафиксировано случаев, когда профессор Икс, разъяренный теми взглядами, которые себе позволяет публично высказывать доцент Игрек, шарахнул в последнего из автомата Калашникова. Есть другие средства…

Об этом мало кто дает себе труд задуматься, но в тех «сталинских репрессиях», которые, помимо прочего, «Карфагеном прошлись» и по ученому сообществу, виновато в первую очередь оно само. Поясню свою мысль. Уже стало привычным штампом сваливать все на злодейство «кровожадных следователей из НКВД», которые «фабриковали дела». На деле все обстоит гораздо сложнее…

Следователь НКВД, по самой сути своей профессии, не особенно силен в науках. Прямо скажем, вовсе не силен. Давайте задумаемся над нехитрым вроде бы вопросом: а как, с помощью каких методик означенный следователь может выцепить из множества работников той или иной конторы конкретного «врага народа», которому намерен «пришить дело»?

Гораздо проще, когда речь идет, скажем, о железной дороге – тут следователю необязательно быть семи пядей во лбу. Практически любого можно хватать за шкирку и обвинять в «подготовке крушения поезда». То же самое на каком-нибудь большом предприятии: злыдень хотел «устроить диверсию». На любом мало-мальски приличном заводе найдется масса агрегатов, которые следователю вовсе не обязательно знать по названиям. «Диверсант» – и все тут, остальное приложится в процессе…

А теперь представьте себе ситуацию, когда следователь, озабоченный спущенным «железным наркомом» Ежовым планом по выявлению определенного количества «врагов народа» и «вредителей», обратил тяжелый хмурый взор на какой-нибудь научный институт, где трудится над бумажками пара сотен индивидуумов с учеными степенями…

Кого хватать? И за что? С инженерами проще – им, как я уже говорил, в два счета можно пришить вредительство против «главного заводского агрегата». Практически любого партийца можно, не утруждая фантазию, уличить в симпатиях к троцкистам или в каком-нибудь уклоне. Ну а историка-то как прищучить? И какие, собственно, обвинения выдвигать? Ежели оный историк сочинил капитальный труд под названием, скажем: «Аграрные отношения в великом герцогстве Бургундском в XII столетии»? На который следователь смотрит как баран на новые ворота?

Еще не догадались? Ну это же просто…

К следователю, подняв воротник, проскальзывает другой дипломированный историк и, раскрывая «Аграрные отношения…» на отмеченных закладочками страницах, в два счета объясняет: вот эта фраза категорически противоречит высказываниям товарища Сталина в беседе с французскими товарищами. Эта – ставит под сомнение идеи, выдвинутые на Четырнадцатом съезде ВКП(б). А этот абзац, страшно вымолвить, категорически расходится с классической работой В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»…

Вот теперь наш следователь совершенно точно знает, что предъявлять автору «Аграрных отношений…» и какое лыко ставить ему в строку. Самое время выписывать ордерок. И выписывает… А может быть, и нет. Потому что автор «Аграрных отношений…» еще вчера побывал в другом кабинетике в том же здании и выложил всю правдочку касаемо своего теперешнего обвинителя – с помощью той же нехитрой методики. И берут уже не его, а второго, опоздавшего…

Именно так в те годы и обстояло. Товарищи ученые, доценты с кандидатами, не страдая излишней стыдливостью, оставили массу мемуаров, где подробно описывали эти дьявольские забавы: как стучали друг на друга куда следует, и крутилось колесо смертельной лотереи – тут уж кому как повезет… Сколько оборотистого народа таким образом избавилось от оппонентов, чьи взгляды были им не по нутру, уже не сосчитать.

Когда времена настали более вегетарианские, эта система уже не работала. И тут на помощь пришел старый безотказный метод «погружения в забытье». Когда некий еретик высказывает теории, идущие вразрез с устоявшимся мнением «ученого сообщества», а логично и убедительно возразить ему отчего-то не получается, идет в ход другая тактика: забыть о неудобном оппоненте (благо он только что отбыл в мир иной), не переиздавать его работ, не упоминать в научной печати. Пройдет не так уж много лет, и публика забудет, что возмутитель спокойствия существовал вообще…

Я уже писал в одной из своих книг, что чисто случайно, перелистывая энциклопедический словарь времен Александра II, обнаружил вычеркнутого из истории английского ученого Джеймса Грота. Деятель был не из второстепенных: авторитетнейший в свое время историк, почетный доктор Оксфорда и Кембриджа, вице-канцлер Лондонского университета, автор классического десятитомника «История Древней Греции» (1846–1856).

Одно немаловажное уточнение: англичанин занимался как раз тем, что ныне именуется «новой хронологией». В своих трудах он всячески сокращал и «ужимал» классическую древнегреческую историю, что ортодоксальные историки встретили скрежетом зубовным. Мало того, у Грота появились ученики и последователи, которые развивали это «критическое направление» и в том числе, например, отрицали реальность Гомера.

Пока Грот был жив, спорить с ним было решительно невозможно: очень уж крупная фигура, категорически не сочетавшаяся с ярлыками вроде «невежды», «недоучки», «шизофреника». Но после его кончины книги Грота задвинули подальше в пыльные недра библиотек, а последователей, безусловно уступавших учителю в маститости, потихонечку приглушили…

В том же словаре, опять-таки чисто случайно, я наткнулся еще на одну фамилию, на сей раз немецкую – Бартольд Нибур, известнейший и авторитетный в свое время немецкий историк (1776–1831). Учился в Киле, Лондоне и Эдинбурге, читал на двадцати языках, был финансистом, дипломатом, преподавателем истории в новооткрытом Берлинском университете.

Так вот, Нибур считал всю «древнеримскую историю» легендой. И опять-таки основал «критическое направление». Именно его учеником считался наш профессор Каченовский, глава русской «скептической школы». Еще одна иллюстрация несложного тезиса о том, что критика «классической» хронологии и «классической» истории – не результат безответственных упражнений кучки невежд и шизофреников, а практически непрерывный процесс, длившийся столетиями, в котором, какое столетие ни возьми, принимали участие серьезнейшие и крупнейшие историки. Вот только судьба их была одинакова: злобные шепотки за спиной при жизни и забвение после смерти. Повторяю, я чисто случайно наткнулся на совершенно забытые имена Грота и Нибура. А сколько их может оказаться еще, насильственно вычеркнутых из истории?

1887 год. Ученый А. Н. Краснов на востоке Иссык-Кульской котловины, примыкающей к одноименному озеру, обнаруживает множество валунов со сделанными руками древних обитателей этих мест рисунками. На камнях высечены люди, безусловно обитавшие здесь в Средневековье: всадники в халатах, с копьями в руках и саблями на поясе, с луками и стрелами. Всадники окружены всевозможным зверьем: олени, архары, лисы, тигры, кабаны… и какие-то крупные животные с длинными клыками, по мнению Краснова, чрезвычайно похожие на мамонтов.

Вот тут ученые взвились, словно получив укол шилом в известное место… Они ведь договорились считать, что мамонты вымерли в каменном веке, когда человек ни лошади еще не приручил, ни копий с саблями делать не умел. Краснов, к сожалению, не зарисовал свои находки, а оставил только их описание, поэтому с его сообщением разделались просто: что он-де видел изображения всадников с саблями и мамонтов на разных камнях, а потом в голове у него все перепуталось…

С тех пор прошло много лет. Наскальные изображения Иссык-Кульской котловины изучали долго и старательно – вот только о «валунах Краснова» ни слуху ни духу. Их существование не то чтобы отрицают – ими просто не занимаются. Потому что мамонт не может быть современником человека с саблей, не может, не может! Ученые договорились считать, что именно так и обстояло.

А меж тем китайский книжник Сыма Цянь (которого традиционная история относит ко второму веку после Р. X.) писал в одном из своих трудов, что в Сибири обитает и превосходно себя чувствует… тот самый шерстистый носорог, что, по мнению «правильных» ученых, опять-таки вымер в каменном веке. Самое вразумительное объяснение по этому поводу, какое мне доводилось слышать от одного кандидата исторических наук, – это произнесенное сквозь зубы: «Наука этого не может объяснить». И точка. В самом деле, если начнешь искать объяснения, то как быть с кучей диссертаций и трудов корифеев, считающих, что данный носорог начисто вымер в первобытные времена?

Поэтому нет ничего удивительного в том, что двое отечественных ученых, Окладников и Рагожин, еще в 1961 году обнаружили в Сибири, под Горно-Алтайском, множество весьма совершенных каменных орудий труда первобытного человека, но о своем открытии объявили лишь… в 1984 году, двадцать три года спустя. Причина проста: возраст этих орудий составлял полтора-два миллиона лет (что нашло подтверждение в последующие годы, когда другие ученые обнаружили аналогичные изделия и определили их возраст с помощью калий-аргонного и магниевого способов анализа). На момент раскопок Окладникова-Рагожина предположения о столь древнем возрасте «человека умелого» считались жутчайшей ересью – и оба прекрасно понимали, что разгневанное ученое сообщество в два счета сотрет незадачливых исследователей в порошок, чтобы не открывали ничего «неправильного».

Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь решил, будто подобные страсти-мордасти могли твориться исключительно в нашем богоспасаемом Отечестве. Увы… Как пелось в известном спектакле, Российская империя – тюрьма, но за границей та же кутерьма…

Достаточно вспомнить, что происходило в «Мекке демократии», сиречь США, в сороковых годах прошлого века, когда ученое сообщество ополчилось против «неправильных» книг известного возмутителя спокойствия Иммануила Великовского.

Еретик был – пробы ставить некуда. Мало того, что он сокращал уютную, привычную, устоявшуюся «длинную» хронологию, он еще и дерзнул, не имея специального образования, выдвигать шальные гипотезы по части астрономии и планетологии…

Свои взгляды он изложил в книге «Миры в столкновении», вышедшей в крупном издательстве «Макмиллан» – на что, как всякий гражданин демократической страны, имел полное право. Реакция ученого мира была специфической…

К владельцам издательства явились представители научного сообщества, крайне респектабельные господа самого приличного вида. Они не выражались матом, не стреляли в потолок, не обещали подкладывать бомбы или отрезать уши. Они просто-напросто с милой улыбкой заявили: если издательство не признает свою ошибку и не откажется от дальнейшего сотрудничества с Великовским, университеты и колледжи перестанут отныне заказывать любую продукцию «Макмиллана».

Дело в том, что основной доход издательство «Макмиллан» получало от научной литературы, которую закупали высшие учебные заведения и научные организации… По букве закона происходящее никак нельзя было назвать шантажом, но по сути это был именно грязный шантаж в лучших мафиозных традициях. По некоему странному совпадению аккурат после выхода книги Великовского многие из помянутых заведений начали присылать письма, в которых отменяли прежние заказы…

И владельцы «Макмиллана» дрогнули. Был уволен ведущий сотрудник, подготовивший рукопись Великовского к печати, а научному сообществу дали понять, что новых книг «еретика» «Макмиллан» печатать ни за что не будет.

Ученый мир тоже не сидел сложа руки. Со своего поста мгновенно слетел директор астрономического отдела Музея истории естествознания и куратор Хейденского планетария Гордон Атуотер – за то, что посмел дать о книге Великовского положительный отзыв, пусть и с оговорками. Декан физико-математического факультета Чикагского университета заставлял своих подчиненных отправлять в «Макмиллан» письма протеста против публикации «Миров в столкновении». Тем, кто заявлял, что Великовского не читал, а потому и судить не может, декан с простодушным цинизмом объяснял: читать ничего и не надо, у его секретарши на столе лежит готовый текст коллективного письма, остается только пойти и подписать…

Чем это отличается от иных «проработочных кампаний» в СССР? Да ничем, думается мне. Корифеи науки, разъяренные книгой Великовского, наперебой публиковали в американской прессе разгромные рецензии… в которых с тем же цинизмом признавались, что книгу они, собственно, не читали и читать не будут…

Кстати, прошло не так уж много времени, и ученый мир сконфуженно заткнулся – когда новейшие исследования показали, что прав как раз Великовский. Ученые тогда считали, что температура на Венере «лишь немногим выше земной» – а Великовский утверждал, что на Венере стоит жара в сотни градусов выше нуля. И оказался прав. Как и в том случае, когда утверждал, что Юпитер обладает мощным радиоизлучением. Десять месяцев ученый мир вышучивал его, как мог – а потом два американских астронома обнаружили мощные радиосигналы, излучаемые Юпитером. «Невежда» и «шизофреник» Великовский предсказал, что земной шар обладает магнитосферой, простирающейся до Луны – и «профессионалы» высмеивали его два года. Потом перестали – потому что магнитосфера была обнаружена…

У меня накопилась неплохая подборка фактов, показывающих, как ученая мафия гляциологии, археологии, палеонтологии расправлялась (к счастью, не физически) с теми «еретиками», кто дерзал отстаивать «неправильные» гипотезы. Но это будет темой следующей книги, а пока что позвольте представить читателю вовсе уж вопиющий пример, случившийся не в какой-нибудь «банановой республике» с ее военными диктаторами и тайной полицией, а в Новой Зеландии, стране вполне демократической, входящей в Британское Содружество.

Суть проста и невероятно цинична. В означенной стране на протяжении последнего двадцатилетия пышным цветом расцветала та самая пресловутая «политкорректность». «Коренное» население, маори, искусственным образом поставлено в положение этакой «священной коровы». Спору нет, английские колонизаторы в свое время творили над маорийцами немало зверств, но если бы дело было только в том, чтобы справедливо осудить прошлое…

Практически на официальном уровне объявлено, что «бледнолицая» часть населения, потомки английских поселенцев, обязаны еженощно и ежедневно, триста шестьдесят пять дней в году испытывать чувство вины перед народом маори, «страдающим от постколониальной травмы». При этом не имеет значения, идет ли речь о праправнуках колонизаторов или людях, чьи прадеды совершенно непричастны к былому геноциду. В Новой Зеландии язык маори объявлен «вторым государственным» наряду с английским – хотя среди самих маори на нем сейчас мало кто говорит. И вовсе уж запретная тема – любые упоминания о былом каннибализме древних маорийцев…

Так вот, в довершение всего началось переписывание реальной истории…

Принято считать, что история Новой Зеландии началась с приходом сюда маори, примерно в 1250–1350 гг. от Р. X. До этого Новая Зеландия якобы была безлюдна и пуста, и даже дух Божий не носился над водами…

Одна загвоздка: слишком много свидетельств, что еще до прибытия маори в Новой Зеландии обитали люди какой-то другой расы, не имевшие с маорийцами ничего общего, никакого родства. Имелись кое-какие археологические находки, эту гипотезу подтверждавшие. А в середине восьмидесятых годов прошлого столетия произошло и вовсе уж скандальное событие… В лесу Вайпуа археологи обнаружили целый город, и немаленький: более чем две тысячи построек, сложенных из камня. Город занимал площадь в 250 гектаров. Анализы показали, что постройки были возведены за пятьсот лет до того, как маори появились в этих местах.

Скандал был страшный. Были свидетели, которые клялись и божились, что не кто иной, как мистер Нед Натан, глава Новозеландского Археологического Консультационного комитета, познакомившись с результатами анализов, не сдержался и возопил в совершеннейшей растерянности:

– Это же на пятьсот лет раньше, чем мы добрались сюда!

(Мистер Натан – маори по национальности.)

Тут же нашлись циники, вслух задавшие вопрос: в таком случае, чего стоят громогласные требования маори вернуть им их «исконные земли, отторгнутые белыми колонизаторами»? Ведь если маори здесь не первые, если сначала именно они истребили и вытеснили прежних жителей, а уж потом их разбойничью добычу перехватили британцы, то, воля ваша, получается как-то неудобно…

Скандал разгореться не успел. Вмешалось правительство, которое «в интересах политики»… засекретило результаты раскопок в лесу Вайпуа! Официальным образом. Специальным постановлением. Отчеты археологов запечатаны в спецхран и достоянием общественности смогут стать лишь… в 2063 году Произошло это примечательное событие еще в 1988 году. Этаким вот образом на «цивилизованном Западе» идут научные дискуссии.