Читать книгу Кучер вдохновения. Стихи разных лет - Александр Бутенин - Страница 2

Люблю

Люблю, прихлебывая виски,

в другой руке сжимать бриар.

Люблю с плеча у феминистки

сорвать изящный пеньюар.

Люблю блондинок и брюнеток,

шатенки, рыжие – по мне.

Люблю, когда я в тире меток,

когда – безудержен в вине.

Люблю, когда почти у цели,

когда умею и хочу.

Люблю больничный взять в апреле,

но не люблю ходить к врачу.

Люблю, когда меня читают,

когда цитируют – вдвойне.

И чтоб судьба была витая,

а я по ней, как по волне.

Люблю друзей по жизни верных,

и я их тоже не предам.

Еще себя люблю без меры,

нет, даже больше, господа.

Хочу иметь

Хочу иметь свой джип и яхту,

квартирку эдак комнат в шесть,

коттедж за городом близ Лахты,

при нем, чтоб полный пруд ершей,

бассейн, сауну, джакузи,

и мотоцикл, и снегоход,

и виллу где-нибудь в Тулузе,

и банковский в Женеве счет.

Хочу фигуру от Тарзана,

как в книге, или как в кино.

Хочу не мучиться нарзаном,

а ежедневно пить вино.

Жить там, где солнце светит с неба

раз триста шестьдесят в году.

Эх, бронзою покрыться мне бы,

и чтоб на пальмах какаду.

Хочу работу… (нет, ошибка)

красиво жить не запретишь,

иметь бы золотую рыбку,

такую, в общем, golden fish.

В аквариум ее забросить,

а чтобы в море – ни! ни! ни!

Допустим, кушать вдруг запросит

я ей: желание гони!

Хочу объехать мир, как глобус,

не длинная жизнь штука, ведь,

да, Дженифер, пожалуй, Лопес

Не отказался б я иметь.

Карьерный сон

Привиделось мне раз во сне,

что я устроился в «Роснефть».

Ну, что могу сказать я, брат,

– нырнул по темя в шоколад.

Просторный офис, кабинет,

на стенке – Сечина портрет.

Рабочий день сплошь из сиест,

кредитка ломится от средств.

Три секретарши на подбор,

их внешний вид ласкает взор.

Сигарный ящик полон весь,

и баррель виски в баре есть.

А рядом трудятся друзья,

те, чьи фамилии вслух нельзя.

На отпуск превосходный план —

арендовать аэроплан,

и по маршруту в этот раз —

Бали, Мали и Гондурас.

Вино, девчонки… Красота!

Не жизнь, короче, а мечта.

И вот я наслаждаюсь всем,

собой доволен. Между тем,

случается беда из бед —

в России больше нефти нет…

Была да вышла. Чья вина?

Ну, словом, кончилась. До дна.

Не век судьбы ловить дары

и все летит в тартарары.

Я срочно, чтоб вернуть покой,

пью валерьяновый настой.

Изыди прочь кошмар ночной!

Что там с «Роснефтью» и со мной?

Но сон окончился добром —

меня перевели в «Газпром».

И я расслабился слегка:

запасы газа – есть пока.

Колинда и Макрон

Ревут трибуны, плачут люди,

а Франция – вновь чемпион!

Вот тут без всяческих прелюдий

Колиндой обнят был Макрон.

Грабар-Китаровичский локон

скользнул с французского плеча.

Прильнув к Макрону ненароком

Колинда молвила, шепча:

– Эммануэль, мой друг, послушай,

плевать, что счет: 4:2

меня давно ты ранил в душу,

и это, право, не слова.

Моментов хочешь зашибенных?

Оставь постылую Брижит,

махнем вдвоем с тобой в Шибеник

и будем там, на море жить.

Ты видишь, я киплю Везувием

и лавой изойти боюсь.

Давай с тобою образуем

Адриатический союз?

Не избежав ее объятий

(не тот дурак, чтоб избежать),

Макрон вдруг стал краснеть некстати

и про себя соображать:

– Ну да, она монументальна

и по-хорватски горяча,

мила на уровне ментальном.

С ней пропустил я три мяча.

Так пританцовывает бодро,

что замираю, чуть дыша.

Обтянутые белым бедра —

определенно хороша!

Чёрт, пульс зашкаливает просто,

и голова кругом бежит,

мы одного, примерно, роста.

– Колинда, как мне быть с Брижит?!

– О, боже, как ты инфантилен,

мой юный галл, Жакуй-пострел!

Сидящий рядом Инфантино

на них внимательно смотрел.

Случай в пятницу, 13-го

Прогуливалась в платьице

коротеньком о-го-го!

Девушка в пятницу

тринадцатого…

Раскачивала бедрами,

взоры прохожих маня.

За нею походкой бодрою

уверенно шел маньяк.

Думал поймать ее в подворотне,

проявив свою прыть,

чтоб та и рот не

смогла открыть.

Девичьим телом пахнет как!

Ширинка распахнута.

Сомкнуты руки на шее ея:

– Заткнись, не проси прошшшения,

Устрою сейчас тебе круги ада!..

Только сказал – попал в засаду.

Удары сапог ощутил на теле,

браслеты щелкнули на руках,

шесть дюжих ментов его метелят,

всего сильнее страдает пах.

Напали дружно, как волки на яка

и бьют кирзачами его по лицу.

Не повезло, в общем, маньяку

13-го, в пятницу…

Чужие груди – аппетитней

Как можно думать о супруге,

коль груди у подруг упруги,

как мяч на пляжном волейболе?

Тела подруг – волнуют более.

И ты за длинные их ноги,

пожертвуешь охотно многим.

О женах думать не годится,

щипая дам за ягодицы,

обнявши нежные их талии,

таким… Джакомо из Италии,

любя их сидя, лежа, стоя.

О женах вспоминать не стоит.

Да и зачем о женах помнить,

когда страстей бушуют волны?

И твое собственное тело

получит всех, кого хотело,

имеет все, о чем мечтало,

крича при этом: Мало! Мало!

Вглядитесь сами в опыт личный —

чужие ноги симпатичней.

Готов поклясться, хоть ты тресни —

чужие попы интересней.

Пускай жену зовут Спирс Бритни —

чужие груди аппетитней!

И любим мы (ведь все мы люди)

чужие: ноги, попы, груди.

Идите в баню

Субботним днем, в глухой деревне,

в жару, в пургу иль под дождем,

справляем мы обычай древний,

и в баню париться идем.

Дрова таскаем и водицу,

протапливаем, не спеша.

А сердце радостно томится:

ах, баня, баня – хороша!

Одежду сбрасываем нервно,

вериги скидываем с тел,

и каждый думает, наверно:

– вот то, чего я так хотел!

Вода кипит в железном чане,

алеют печки кирпичи.

Но, видно, мало пара Сане:

– поддай! – он Игорю кричит.

На камни брошен ковш умело,

шибает пар под потолок,

тут Миша ящерицей белой

на верхний юркает полок.

Достанется сейчас обоим,

ты хоть кричи, хоть не кричи.

Мы все сидим, от жара воем,

кряхтим и стонем, как сычи.

Мы жертвы банщиков-масонов,

создавших адскую жару,

уже лежим как макароны,

отваренные на пару.

– Вот это кайф! – мычишь ты вкратце.

Тут заявляют мужики:

– из полымя пора нам, братцы,

попасть в холодный плен реки.

Вприпрыжку, с визгом, точно бесы,

от свежести оторопев,

несемся босиком по лесу,

поскальзываясь на тропе.

Отвесный спуск к реке не страшен,

хотя, вообще-то, как сказать,

бегущий в арьергарде Саша,

сорвавшись, всех способен смять.

Но – обошлось, спасибо боги!

До берега шагов уж шесть.

Не выбираем мы дороги, —

у нас давно дымится шерсть.

Один – бултых, другой туда же,

и третий в воду с головой.

Лишь Саша, выпачканный в саже,

нырять не хочет за братвой.

Стоит на пристани он шаткой

как во хламиде Пифагор.

Теперь послушаем украдкой

героев наших банный спор:

– Я что-то нынче не пропарен…

– Но ты, блин, красный, словно рак!

– Нет, ошибаешься ты, парень,

хочу сказать тебе, чувак,

что после бани… – Да заткнись ты!

– Вон, Игорь скажет, что я прав…

– Ты должен быть совсем пятнистым.

– Как леопард? – Нет, как жираф…

– Сегодня пар не слишком крепкий.

– Зачем ты веник притащил?

– Черт, ноги ободрал о ветки!

– А что, здесь водятся клещи?!

– Сейчас бы девок! – Лучше пива!

– Да хрен вам! С медом будет чай.

Еще варенье есть из сливы…

– Э, Миша, Миша, не скучай!..

Мы вновь карабкаемся в баню,

затем опять бежим к реке,

под ритм, что дятел барабанит,

в бору сосновом, вдалеке…

О спины обломаем веник,

для нас, поверьте, – не предел.

– Эй, банщик, что застыл, бездельник!

Совсем, приятель, угорел?

– Тебя мы снова потревожим,

а ну, давай, вооружись!

Раскрыты поры. Дышит кожа.

В меня опять вдохнули жизнь!

Не зря собрались мы, недаром.

Бескостны стали, как ужи.

Ну, все, ребята, с легким паром!

Теперь неделю можно жить.

Сошла короста, грязь и накипь —

с души. Пусть буду вам пример —

носящий орденские знаки,

Ордена Бани кавалер.

Кремлевская диета

Собою был доволен я вполне:

и вес, и рост – всегда в пределах нормы.

Молва пошла, что жутко располнел,

хотя, любви – размеры все покорны.

Себя, боялся, вряд ли изменю,

но избран был преемником во власти.

И твердою рукою из меню

я вычеркнул мучное, пиво, сласти.

Катаюсь с гор, играю в бадминтон,

работаю российским Президентом,

имею крепкий и здоровый сон.

Моя диета стала прецедентом.

Уменьшился, наверное, на треть,

и вот чего могу сказать вам братцы:

коль скоро захотите похудеть,

пора вам в президенты собираться.

О лошадях

О лошадях скажу вам, братцы,

что их не нужно опасаться.

Ведь лошади добры душой,

такой же, как их рост, большой.

У них печальные глаза,

которым есть чего сказать.

А их нестриженые гривы

растрепаны полуигриво.

А их натруженные спины

ни в чем, поверьте, неповинны.

А их железные подковы —

уже давным-давно не новы.

А их ребристые бока

о шпоры вытерты слегка.

Лишь стоит выйти вам на площадь,

к вам подойдет бедняга лошадь,

и, мягко шевеля ноздрями,

с сомненьем молвит: «а не зря мы

таскаем этих седоков

десятков несколько веков —

в сраженьях – раньше, на бульваре

сейчас?» Я с ними солидарен.

Ну, право, это западло —

всю жизнь мотаться под седлом,

нестись кому-нибудь в угоду.

За лошадиную свободу!

О, люди, кто из вас не хил,

жалейте лошадиных сил!

Аист

У аиста сегодня выходной,

детишек не приносит людям нынче,

но, полный вдохновенья, как да Винчи,

улиток он смакует по одной.

Как жаль, что к ним нельзя подать вина,

чтоб трапеза изысканнее стала.

Хоть каплю! Промочить бы клюва жало,

не говорю – напиться допьяна.

Вы думаете, аисты не пьют?

Конечно, пьют, собравшись целой стаей,

коньяк с Аи всему предпочитая,

и создавая дружеский уют.

Крылопожатье, клювопоцелуй,

приветствия, лобзания всякой масти —

неистовые аистовы страсти:

Привет! El saludo! I am glad! C’est vous?

Вдали корова мрачно рвет траву,

жуя ее, испытывает зависть.

По полю тихо бродит белый аист,

слегка ослабив шеи тетиву.