Читать книгу Страшное дело. Тайна угрюмого дома - Александр Цеханович - Страница 10

– Подождите немного! – сказала сиделка. – Я предупрежу сперва больную. Вы говорите: сестра? Хорошо-с.

Анна ждала у притолоки.

Сиделка вернулась и сказала, что Таня опять закрыла глаза и теперь тревожить ее нельзя.

Анна отошла от двери, вернулась в сад и только что хотела подойти к детям, как заметила входящего Смельского.

По лицу его, даже издали, она увидела, что он сильно взволнован.

Она пошла к нему навстречу и потом сделала жест, чтобы он опять вышел за калитку.

Когда они поравнялись на проходной дорожке около дач, Смельский заговорил первый:

– Анна! Я умоляю вас! Сейчас же уезжайте из этого дома! Тут нехорошо! Вы простите меня, они ваши родственники, но…

– Я знаю, что произошло тут! – гордо отвечала Анна и вызывающе прибавила: – И ради негодяя мужа ее я не оставлю без помощи умирающую сестру мою. Не об этом ли вы хотите просить меня?

– Но, Анна…

– Я сказала, и решение мое бесповоротно, господин Смельский, – еще более вызывающе ответила девушка.

– Но вы мне не даете даже говорить, и что значит этот тон? Разве я лично в чем-нибудь провинился перед вами?

– Вы провинились всеми словами, которые сейчас говорили, а главное, их общим смыслом, заключающим в себе ваш совет.

Смельский даже изменился в лице.

Горячо любя Анну, он, конечно, был не только смущен, но испуган этой переменой отношений к нему. Он не знал, что и подумать.

– Простите, Анна, но позвольте же мне привести мои доводы, на основании которых, может быть, вы и перестанете говорить со мною таким строгим голосом.

– Я слушаю.

– Я сейчас только был у своего товарища Шилова. Оказывается, что все дело в том (как это не дико!), что он ограблен Краевым и его сообщниками.

– Я повторяю вам, что я все это знаю! – сказала Анна. – Мне рассказал уже все эти ужасные подробности граф Сламота!

– Не тот ли старик, которого я встретил?

– По всей вероятности, да, потому что, когда вы вошли, он только за минуту перед тем вышел.

– Стало быть, вам все известно.

– Все.

– И вы решаетесь остаться в доме, над которым висит эта туча позора и которая должна забрызгать грязью всех, в нем находящихся?

– Без фигурности слога! – едко ответила Анна.

– Я понимаю, – продолжал все более и более теряющийся в догадках Смельский, – если бы дом этот посетило какое-нибудь общечеловеческое горе, я сам первый посоветовал бы вам во всю ширь открыть ваше доброе сердце для помощи, да и сам я раньше вас сделал бы все зависящее, а тут… Тут, Анна, вы знаете что?… Тут даже соприкосновение опасно… Тут, простите меня, пахнет сделкой между женой и мужем, которой хотят одурачить и правосудие, и родных, и всех доверчивых людей.

Анна слушала эту тираду, и глаза ее загорались, а щеки бледнели.

Смельский взглянул на нее и невольно содрогнулся от действия своих слов.

– Анна! – сделал он шаг к ней, кладя обе руки на грудь. – Простите меня, но ведь я говорю правду, ограждая вас, дороже которой я не знаю ничего для себя на свете.

Этот искренний порыв любимого человека разразил собиравшуюся грозу.

– Вы не смеете этого говорить! – тяжело дыша, только и сказала Анна и вдруг расплакалась.

– Что же мне нужно делать, Анна? – продолжал Смельский, тихонько дотрагиваясь до нее. – Не плачьте!.. Я не могу видеть ваших слез!.. Приказывайте!.. И я все исполню!

Анна быстро отняла руки от лица.

– А! Приказывать? Так слушайте! Я не только запрещаю вам говорить то, что вы сейчас сказали про мою бедную сестру, но и думать это! Вы должны заняться этим делом и выступить защитником Краева. Вы должны собрать все данные для его оправдания, если оно возможно, или хоть для смягчения приговора над ним.

– Но разве это возможно! – воскликнул молодой адвокат. – Ведь он же пойман с поличным.

– Прекрасно! Ищите смягчающих мотивов и обстоятельств. Слышите! Делайте все, что возможно, если вы меня любите!..

Анна вся трепетала, говоря это, но теперь ее глаза, устремленные на Смельского, блестели уже не упреком или оскорбленным самолюбием, а тем знакомым чудным мерцанием, которое с первого раза покорило сердце молодого человека.

Анна протянула Смельскому обе руки. Они были холодны и дрожали.

– Делайте все, что возможно, верьте моему чувству, Андрей Иванович, оно никогда не обманывало меня. Таня непричастна к этой страшной драме… да какой-то тайный голос шепчет мне, что этот несчастный Краев – тоже какое-нибудь слепое орудие… Но я не защитник по профессии, я не присяжный поверенный тайн преступника, а все это – вы и вы должны выпытать у него из души все эти тайны и на них построить свою защиту.

Щеки Анны вспыхнули.

Смельский чутко слушал ее, слегка наклонив голову, а когда поднял ее, ответил только одним взглядом.

Затем они крепко пожали друг другу руки и уже с другим настроением двинулись по дорожке, ведущей к сламотовскому парку.

Теперь не было уже ни слова сказано про это дело.

Анна расспрашивала только про Шилова и заставила Смельского воспроизвести и встречу их, и весь разговор.

Далее она решила, что останется у сестры, а он пусть остается у Шилова.

– Это немного неловко! – сказал Смельский. – Я думаю взять тут на даче комнату, тем более что, не будучи знаком с графом Сламотой…

– О! Познакомьтесь с ним! – воскликнула Анна. – Это наилучший из людей в мире… Вот истинный человек, этот старик… Ведь как ни судите, он один наиболее чувствительно пострадал от этого случая, ведь его сто тысяч пропали, а он сам же первый пришел в семью похитителя, и не будь его, бедная Таня умерла бы без помощи… Вот это человек… Побольше бы таких людей…

– Да, – задумчиво ответил Смельский, – это хороший поступок!..

Они вошли под тенистые ветки парка.

Пахнуло густым запахом березовой и сосновой смолы, прохладой.

Неподалеку виднелась скамья.

Молодые люди сели на нее, и оба задумались.

Несколько минут царило молчание и тишина, только время от времени прерываемая шепотом листьев или каким-нибудь странным, необъяснимым звуком из глубины чащи, которыми изобилует всякий лес и от которых каждый раз путник пугливо вздрагивает.

– Знаете что? – вдруг вскрикнула Анна и даже поднялась со скамьи. – Познакомьте меня с этим Шиловым, с этим героем драмы.

– Это зачем? – вздрогнув даже, спросил Смельский и почувствовал вдруг такое что-то, что он не мог и назвать себе словами; это было ощущение мистическое, это был ужас перед чем-то, на минуту таинственно выглянувшим на него из мрака будущего.

И отвратительно безобразно было это что-то.

– Для чего? – повторил он.

Но Анна не заметила его волнения, она сообразила что-то и тотчас же перерешила.

– Нет, не теперь, я еще переговорю с Таней.

«Для чего вам видеться с Шиловым?» – хотел было еще раз спросить Смельский и вдруг устыдился этого вопроса.

Анна свободна знакомиться с кем ей угодно.