Читать книгу Фанаты - Александр Целинский - Страница 8

Полковник Скоробогатов с самого утра был крайне обеспокоен и озадачен начальством. Ему предстояло руководить охраной общественного порядка во время футбольного матча «Томь» – «Армеец». Буквально два месяца назад приезд в город фанатов из Питера повлёк за собой массовые буйства на стадионе, из-за чего Юрий Иванович надолго потерял сон и аппетит, да и здоровье после выволочки, учиненной начальством, дало о себе знать. А в таком почтенном возрасте и при таком звании различные болячки у всякого русского стража порядка уже зашкаливают за все мыслимые и немыслимые пределы. После утренней планёрки полковник был мрачнее тучи. Предчувствие говорило ему, что столичные фанаты знаменитой команды ничего хорошего в сибирском городе планировать не будут. А предчувствие Иваныча не подводило со времён Афганистана. 27 апреля 1978 года в этой стране началась Апрельская революция, в результате чего к власти пришла Народно-демократическая партия Афганистана, провозгласившая страну Демократической Республикой. Попытки властей провести новые реформы натолкнулись на сопротивление исламской оппозиции. В 1978 году, ещё до введения советских войск, в Афганистане началась гражданская война. В марте 79-го, после мятежа в городе Герат, последовала первая просьба афганского руководства о прямом советском военном вмешательстве (всего таких просьб было около 20). Но комиссия ЦК КПСС по Афганистану, созданная ещё в 1978 году, доложила Политбюро ЦК КПСС об очевидности негативных последствий ввода войск, и просьба была отклонена. Однако позже было решено готовить свержение Амина и замену его более лояльным СССР лидером. В качестве такового рассматривался Бабрак Кармаль, чью кандидатуру поддерживал председатель КГБ Юрий Андропов. Вечером 27 декабря советские спецподразделения взяли штурмом дворец Амина, одним из тех, кто участвовал в этой спецоперации, был молодой сержант Юрий Скоробогатов. На этой войне сибиряку пришлось полной чашей хлебнуть и страданий, и горя, и отчаянья, и трудностей. Как и многие его друзья, он воевал в чужой стране, а собственный народ практически ничего не знал ни о причинах этой войны, ни о её целях, ни даже об отваге и подвигах наших солдат и офицеров. Более того, многих, кто вернулся с той войны, подчас встречали на Родине с непониманием, равнодушием, и даже с осуждением.

Отогнав от себя грустные воспоминания, полковник посмотрел на командирские часы и погладил свои роскошные усы, которые придавали ему сходство с Семёном Михайловичем Будённым.

Выпив очередную, уже четвертую за это утро кружку крепкого кофе, Скоробогатов набрал номер начальника томского ОМОНА, Ивана Вепря:

– Здравствуй, Ваня!

– Здравия желаю, товарищ полковник.

– Слушай меня внимательно: завтра утром на вокзал будут прибывать фанатики футбольного «Армейца», мне нужно от тебя сто бойцов. Поможете нашим лентяям встретить и сопроводить в «отстойники» непрошеных гостей. Смотри мне Аркадьич, чтобы не получилось, как в прошлый раз. Наломали тогда дров твои ребятки. Башкой отвечаешь.

– Обижаешь Иваныч, всё сделаем по высшему разряду.

– В прошлый раз ты мне тоже самое говорил, запомни еще раз ошибешься – и досрочно окажешься на пенсии.

– А вот пугать не надо. Вы товарищ полковник меня знаете, я не из пугливых и делу своему обучен как следует. А ошибки… А у кого их не бывает?

– Знаю Ваня, мы с тобой не один пуд соли вместе съели. Но начальство давит, сам понимаешь. Так что давай, не подведи.

Положив трубку, полковник долго смотрел в окно, а затем вышел из-за стола, упал на пол, и, как и в молодые годы, лихо сделал пятьдесят отжиманий.