Читать книгу Вечеринка в стиле ретро - Александр Чернов - Страница 2

В воскресенье я встал поздно, в десять часов утра. Побрился, умылся, позавтракал овсяной кашей и сел было смотреть по телевизору новости, как вдруг вспомнил, что обещал позвонить своему вчерашнему новому знакомому Сергею Манчевскому. Я взял с журнального столика мобильный телефон, потом сходил в прихожую, достал из висевшей в шкафу куртки визитную карточку и набрал напечатанный на ней номер. После двух гудков знакомый по вчерашним посиделкам в кафе голос проговорил:

– Да, я слушаю.

– Я так понимаю, что разговариваю с Сергеем Александровичем Манчевским?

– Да это я, – отозвался на другом конце беспроводной линии мужчина.

– Я Игорь Гладышев, – назвался я и сел на диван. – Частный сыщик.

– Очень приятно, Игорь, что вы вспомнили обо мне и позвонили, – мягко проговорил мой визави.

– Что у вас? – поинтересовался я.

– Это не телефонный разговор, – поспешно проговорил Сергей Александрович. – Давайте мы с вами где-нибудь пересечемся. Было бы здорово, если бы вы подъехали ко мне домой, у меня здесь имеются кое-какие улики.

– Хорошо, я не против, но только имейте в виду, Сергей Александрович, – сказал я глуховато. – Я не подписываюсь на дела связанные с адюльтером. Так что если вы потребуете следить за вашей женой, чтобы поймать ее на измене, то напрасно потратите время, а я бензин, добираясь до вашего дома.

– Нет, нет, что вы! – поспешно сказал Манчевский. – Ничего подобного. У меня совершенно иного рода к вам поручение.

– Хорошо. Диктуйте адрес.

– Шестнадцатая Парковая, дом двенадцать квартира сорок три. Код на двери тридцать девять, пятьдесят три, двадцать восемь.

– Вы сейчас дома?

– Да.

– Отлично. Тогда ждите, я примерно через час подъеду к вам.

С этими словами я нажал на клавишу разъединения линии и записал на всякий случай, пока свежо в памяти, на визитке домашний адрес Манчевского.

Одевшись в джинсы, рубашку и куртку, я вышел сначала из квартиры, а затем из дома на улицу и отправился в гараж. Идти было всего несколько минут, и вскоре я уже открывал ворота гаража и влезал в свой автомобиль. Железо за ночь остыло, я завел мотор и включил печку. Пока мотор прогревался, забил в поисковик адрес Манчевского. Выждав еще пару минут, тронулся с места.

Ехать пришлось минут тридцать. Механический голос из навигатора подсказывал мне путь. Проплутав по городу, я подъехал к нужному мне адресу. Двенадцатый дом на Шестнадцатой Парковой улице представлял собой хрущевскую пятиэтажку. Снаружи дом давно не ремонтировался, он потемнел от времени. Жили в нем, очевидно, не очень богатые люди, потому что пластиковые окна красовались лишь в некоторых квартирах.

Я подошел к третьему подъезду, набрал код, который мне назвал Манчевский и поднялся на пятый этаж. Дверь была стремной, обитой дешевым дерматином, кое-где на складках которого лежала пыль. Нажал на кнопку звонка, раздалась трель, меня уже ждали – дверь спустя несколько мгновений распахнулась. На пороге стоял тот самый мужчина, что сидел вчера в кафе вместе с нами. Одет он был по-домашнему: в тренировочный костюм синего цвета и тапочки. Войдя, я поздоровался с хозяином квартиры за руку, прикрыл за собою дверь. Лампочка в прихожей была тускловатой, стены обшарпаны, видать не очень-то процветали дела у художника.

Я прошел следом за хозяином в кухню. К моему приходу хозяин квартиры накрыл стол, на нем стояли нарезки разных видов колбасы и сыра, бутылка коньяку, рюмки, хлеб, соленые огурчики, лимон.

– Присаживайтесь, Игорь Степанович! – любезным тоном предложил мне Манчевский.

Я сел на табуретку, Сергей – напротив.

– Вы за рулем? – спросил он меня сходу.

Я кивнул:

– Да.

– Жаль! – с нотками досады произнес хозяин квартиры. – Думал с вами пропустить по паре рюмок хорошего коньяку.

– Увы, – я развел руками. – А вы, Сергей Александрович, пейте.

– Пожалуй, выпью немного, хотя и не привык пить в одиночку. А вы угощайтесь, Игорь Степанович, – он жестом щедрого человека указал на стол, где стояла всевозможная закуска. – Чай или кофе?

– Лучше чаю, – ответил я.

– А это, пожалуйста!

Кухня была маленькая, здесь с трудом умещались кухонный гарнитур и небольшой стол. Для холодильника уже места не хватало, и он стоял в коридоре между двумя комнатами. До плиты можно было дотянуться рукой, однако хозяин встал и зажег под чайником газ на плите. Затем он сел, а я спросил:

– И зачем же вам понадобились мои услуги, Сергей Александрович?

Он выпил рюмку коньяку, закусил лимоном и ответил:

– У меня к вам очень деликатное дело. Начну издалека. Жена у меня уехала в командировку, – он хмыкнул: – Это анекдотический факт, поскольку обычно в командировку уезжает муж.

В знак согласия я кивнул.

– Я оказался на какое-то время холостяком, – продолжил Манчевский, – и пригласил к себе в гости троих своих лучших друзей еще по школе. Это Александр Варламов, Виктор Новиков и Николай Львов. Мы купили закуску, выпивку и сели в гостиной за стол. Вспомнить, так сказать, молодость. – Он поднялся и начал заваривать чай – вода в чайнике к этому времени вскипела. – Понимаете, я не только художник, но и в некоторой степени коллекционер, – он поставил чайник на стол, рядом с ним – чашку, – полотен некоторых известных мастеров живописи. Иной раз, я не буду скрывать, перепродаю картины. Собственно говоря, этим и живу. Дело в том, что в мои руки не так давно попала картина Эдуарда Мане «Завтрак у пруда». – Он налил мне чаю и продолжил: – Я в тот день немножко выпил и прихвастнул приобретением, сходил в комнату-студию, взял оттуда картину и принес ее в гостиную показать друзьям. Они мало что понимают в живописи, но радость переполняла меня, оттого, что стал обладателем такой замечательной вещи, которая, между прочим, стоит более миллиона долларов. И я поспешил поделиться радостью со своими товарищами… А вы пейте, пейте чай и ешьте!

– Спасибо, – поблагодарил я, поднялся, вымыл руки под кухонным краном и вытер чистой салфеткой. Присев, взялся за чай и бутерброды.

– Так вот, – возвращаясь к прерванному рассказу, вновь заговорил Сергей Александрович. – Продемонстрировав картину товарищам, я отнес ее назад в студию и вернулся за стол. Мы долго сидели, выпивали, ели разговаривали, затем я проводил своих друзей, а на следующий день утром обнаружил, что картина Эдуарда Мане «Завтрак у пруда» пропала.

– И вы подозреваете в краже картины ваших друзей? – догадался я, откусывая от бутерброда и запивая чаем.

– Больше некому, – в сердцах сказал Манчевский, налил себе в рюмку еще коньяку и залпом выпил. – На следующий день я обошел своих приятелей, в надежде выпытать кто же из нах забрал картину. Думал, может быть это какая-то глупая шутка. Но никто из моих друзей в краже картины не признался.

– Каковы размеры полотна? – поинтересовался я, берясь за очередной бутерброд.

– Шестьдесят на восемьдесят, – отправив в рот ломтик лимона, ответил хозяин квартиры.

– Но позвольте, Сергей Александрович, – удивился я. – Картина довольно большая. Как ее мог незаметно от присутствующих в вашей квартире кто-то незаметно вынести и никто этого не заметил?

– В том-то и дело, – вздохнув, произнес Манчевский. – Картина была варварски вырезана ножом или каким-то другим острым предметом из подрамника. Затем холст свернули в трубочку и таким образом незамеченной вынесли из дому.

– Но даже трубочку в руках одного из своих приятелей вы запросто могли бы увидеть, – заявил я.

– Но согласитесь, картину без подрамника намного проще вынести, чем холст в раме, – отверг мое предположение хозяин квартиры. – Можно было ее положить в портфель. Кстати, Варламов Саша приходил с портфелем. У Львова был пакет, а у Новикова – сумка через плечо. В конце концов, можно было спрятать картину в рукав куртки, либо заткнуть за пояс, либо привязать веревками под штаниной к ноге. Так что способов незаметно для других вынести картину много.

– Тогда конечно, – вынужден был согласиться я. – Но как же вы не заметили в тот же день, что картина пропала?

– Она была накрыта куском материи и после ухода так называемых товарищей, – хмыкнул Манчевский, – мне и в голову не пришло заглянуть под кусок материала. А уже на следующий день, когда я захотел вновь полюбоваться картиной, то увидел, что самого полотна-то и нет.

– Да, незадача, – согласился я, берясь уже за третий бутерброд с колбасой и сыром. Честно говоря, я что-то проголодался. – Ну, пока у вас четверых проходило застолье, наверняка кто-то покидал гостиную.

– Да в том-то и дело, что выходил каждый из нас в туалет, поскольку пили мы пиво и коньяк.

– Адская смесь, – поморщился я, представив вкус столь разных напитков на своем языке.

– Вот именно, адская… – подтвердил хозяин квартиры. – Так что выходили из комнаты все трое моих товарищей, а кто-то из них, по-видимому, прихватив в кухне нож, вырезал полотно.

– Вы кого-то подозреваете больше всех из вашей этой троицы?

– Да нет, всех одинаково подозреваю. – Хозяин квартиры вновь наполнил свою рюмку и, проглотив коньяк, впервые взялся за бутерброд.

– И теперь вы хотите, чтобы я отыскал среди ваших друзей воришку? – сообразил я, делая очередной глоток чаю.

– И не только, – помотал головой Манчевский. – Я хочу, чтобы вы еще забрали у вора картину и вернули мне.

– Сделать это будет сложнее, чем найти вора, – начал я торговаться.

Хозяин квартиры понял к чему я клоню и объявил:

– Я заплачу вам, причем немалую сумму, сто тысяч рублей.

– Хм, – сказал я, раздумывая. – Деньги, действительно, немалые.

– Так что возьметесь вернуть мне картину? – с надеждой взглянул на меня Манчевский.

– Могут быть еще дополнительные расходы, – признался я. – Их придется оплачивать отдельно.

– Не вопрос, – довольно улыбнулся Сергей Александрович, поняв, что я берусь за его дело.

Мы некоторое время сидели молча, уплетая бутерброды, наконец, покончив с ними и чаем, я объявил:

– Ну, что ж, покажите мне вашу студию, место, где вы сидели, ну и раму, оставшуюся от полотна великого художника.

Манчевский поднялся с табурета и сделал мне знак рукою двигаться за ним. Я тоже поднялся и потопал за хозяином квартиры. Мы прошли по небольшому коридору, затем ступили в гостиную, о чем свидетельствовали находившиеся здесь два кресла, диван, кофейный столик, телевизор и обеденный стол с четырьмя стульями.

– Вот здесь мы и сидели, – указал рукой на стол Сергей Александрович. – И каждый из нас выходил отсюда в туалет, который, как вы видите, находится напротив дверей гостиной.

Я прошел к столу, хотя смотреть здесь было особенно и не на что. Отсюда, само собой, не было видно дверей ни в одну из комнат, а также двери ванной и туалета. Манчевский терпеливо ждал пока я осмотрюсь. Затем я с многозначительным видом кивнул, будто мне все известно о том, что происходило пару дней назад в этой гостиной, затем объявил:

– Ну, а где ваша студия?

Мы вышли из комнаты и двинулись по коридору к одной из закрытых дверей. Манчевский распахнул одну из них и пригласил войти. Я вместе с хозяином квартиры вошел в студию. Конечно, об этом можно говорить чисто условно, на студию это помещение мало походило, разве что стоявший у окна мольберт, несколько картин развешанных в комнате, да кресло у компьютерного столика, говорили о том, что в этой комнате работает художник.

– Вот здесь я и творю, – обвел рукой вокруг себя хозяин квартиры.

Он немного помолчал, дав мне время оглядеться, затем шагнул в угол комнаты, где накрытые куском материи стояли несколько картин. Сергей Александрович сдернул с картин материю. Первой была пустая рама, за ней какой-то пейзаж следующего полотна. Манчевский наклонился, чтобы взять эту раму, но я быстро сказал:

– Ничего не трогайте! Возможно, на раме остались отпечатки пальцев.

– Гм, – проговорил художник. – А я, честно говоря, об этом не подумал.

– Подождите меня пару минут, я схожу в машину за кое-какими препаратами.

Я развернулся, в сопровождении Манчевского дошел до входной двери и покинул квартиру. Вернулся несколько минут спустя с небольшой сумочкой, в которой лежали принадлежности для дактилоскопии. Поскольку дверь не была закрыта на замок, я открыл ее, вошел в квартиру и позвал:

– Сергей Александрович! Пройдемте еще раз в студию.

Манчевский поджидал меня в кухне. По его блестевшим глазам и чуть уменьшимся количеством коньяка в бутылке можно было сделать вывод, что он еще немного выпил. А говорил, что в одиночку пить не привык.

Хозяин квартиры кивнул, поднялся и прошествовал следом за мною в студию. Там я открыл сумочку, достал из нее порошок для дактилоскопии, кисточку, потом, присев на корточки возле рамы стал покрывать ее порошком из пузырька. На раме стали видны несколько довольно четких отпечатков. В основном это были следы больших пальцев рук. Достав лупу, я глянул на них через увеличительное стекло. Даже без специального анализа было видно, что это отпечатки больших пальцев двух человек. Оно и понятно, потому что картину можно было держать, обхватив лицевую сторону рамы большим пальцем, а другими четырьмя – обратную. Таким образом, рама была захватана со всех сторон отпечатками пальцев одного человека, и только сверху, на одной из коротких сторон нее были видны другие. На всякий случай я попросил художника, оставить на раме отпечаток большого пальца, что Манчевский с готовностью проделал. Я покрыл в том месте лакированную поверхность рамы порошком – отпечаток стал превосходно виден. Я снова с помощью лупы осмотрел его, сравнил папиллярные линии на большом пальце с другими отпечатками и понял, что не ошибся. Действительно «пальчики» принадлежали Манчевскому. Я достал из сумочки специальную прозрачную пленку, выбрал наиболее хорошо сохранившийся отпечаток, приложил к нему пленку и надавил основанием ладони. Когда я отнял ладонь и осторожно отклеил прилепившуюся к раме пленку, на ней отпечатался след от большого пальца левой руки кого-то из друзей Манчевского. Я уложил принадлежности для дактилоскопии назад в сумочку и, закрыв ее, взял подмышку.

– А почему вы не обратились в полицию, а именно к частному сыщику? – неожиданно задал я вопрос хозяину квартиры.

Он как-то стушевался и, помявшись, признался:

– Видите ли, Игорь Степанович, эта картина попала в мои руки с черного рынка, поэтому мне не хотелось бы светиться и привлекать к этому делу полицейских.

– Ясно, – кивнул я с понимающим видом. – Ну, а теперь скажите мне, где и как мне искать ваших товарищей.

– А это, пожалуйста, – изрек Манчевский и поманил меня рукой. Идемте в гостиную.

Мы с ним прошли по коридору и ступили в комнату. Хозяин квартиры приблизился к серванту, достал из него небольшую фотографию.

– Вот снимок, правда, сделанный года три назад, но на нем все узнаваемы, – сказал он, протягивая мне фотокарточку.

На ней в обнимку стояли четыре человека. Первым – сам Сергей Манчевский.

– Вот это, – указывая пальцем на второго человека на групповом снимке, произнес хозяин дома, – Саша Варламов.

С фотографии на меня смотрел невысокий, коренастый мужчина с большими руками, коротковатыми ногами и квадратным лицом с грубоватыми чертами. Его глубокопосаженные глаза смотрели со злостью и настороженно, массивная нижняя челюсть была выдвинута вперед. В центре, возвышаясь над тремя приятелями, стоял немного располневший мужчина в очках. Он был лысоват, все его округлое лицо с крупным носом, двойным подбородком, с высокими выдающимися вперед скулами излучало добродушие.

– Третий – Виктор Новиков, – пояснил Манчевский. – А следующий – Николай Львов.

Крайним справа стоял худой с усиками и куцей бородкой худой мужчина. Он широко улыбался, в его глазах светились искорки веселья. Видать, свой в доску парень любит пошутить, побалагурить. Все четверо были примерно одинакового возраста с Манчевским, все трое одеты в джинсы и рубашки.

– Саша Варламов, – мой собеседник ткнул пальцем во второго мужчину на фотографии, – живет в Лефортово, дом 35, квартира 15.

– А где работает? – спросил я.

– Работает он в школе обычным рабочим по зданию… Следующий на фотографии, – он ткнул пальцем в Виктора Новикова, – живет на улице Партизанской, дом 12, квартира 45. Работает он на фирме «Феникс» замдиректора… Николай Львов, – он указал на фотографии на крайнего справа мужчину, – живет неподалеку от станции метро «Водный стадион» на улице Аркадия Гайдара дом 18, квартира 14. Работает неподалеку от дома в издательстве «Меркурий» редактором.

– Информации очень много, – сказал я, вертя в руках фотографию. – Боюсь, я не все запомнил.

– А я для вас приготовил списочек с телефонами троих моих друзей, а также местом их работы.

– Все-то вы предусмотрели, – проворчал я, забирая у хозяина квартиры листок бумаги с адресами. – А если бы я отказался?

– Ну, – усмехнулся Манчевский. – Не вы, так кто-то другой взялся бы за это дело.

Я постучал карточкой по своей руке.

– Кстати говоря, насчет аванса. Мне нужно тысяч пятьдесят. Возможно из них, потребуется покрыть какие-либо издержки. Предположим, с объектом мне нужно будет сходить в кафе. Или подпоить его водкой у него дома, ну и транспортные расходы. За все истраченные деньги я вам потом предоставлю квитанции.

– Не вопрос, пожалуйста, – хозяин дома извлек из заднего кармана спортивных штанов портмоне, вытащил оттуда «пресс» пятитысячных, отсчитал десять купюр и протянул мне.

Я взял деньги, сунул их в карман джинсов.

– И еще: мне потребуется эта фотография.

Хозяин квартиры развел руками.

– Заберите.

Попрощавшись с Манчевским, я вышел из квартиры.