Читать книгу Господин судебный пристав - Александр Чиненков - Страница 3

Прошло одиннадцать лет. За это время изменилось многое. Сибагат Халилов по-прежнему был бодр и силён, но голова и бородка его заметно поседели, а лицо покрылось морщинами. Его племяннице Мадине исполнилось семнадцать. Она была хороша собой: лебединая шея, выразительное лицо, гибкие руки… Особую прелесть её лицу придавали большие карие глаза, чуть вздёрнутый носик и блестящие, как жемчужинки, зубки.

Красавицу – стоило ей появиться одной на улице – преследовали юноши: они преграждали путь, чтобы посмотреть в упор и восхищённо прошептать: «Ну и красавица!» Сидеть бы Мадине дома и не высовывать нос за ворота, если бы… Если бы не один молодой человек, который часто сопровождал девушку в её прогулках по городу и быстро ставил на место всех, кто осмеливался попытаться к ней приблизиться. Звали его Кузьма Малов.

Несмотря на великолепные внешние данные: красоту, богатырскую фигуру и огромную силу, которым позавидовал бы любой мужчина, Кузьма служил всего лишь конторщиком в городской Управе. Юноша стыдился своей должности и ненавидел её. Конторщиков он считал крысами и крючкотворами и глубоко сожалел, что вынужден по воле родителей заниматься «недостойным его» делом.

Сегодня Мадина, когда дядя Сибагат, как обычно, дремал после обеда на террасе, тихонечко выскользнула из дома и вошла в вишнёвый сад. Она быстро шла среди цветущих кустов, лицо её разрумянилось от предстоящей волнующей встречи. Она даже не замечала вдыхаемого аромата и не слышала жужжания тысяч пчёл, собирающих нектар с цветов.

Вскоре вишнёвые кусты остались позади. Девушка вышла к старой одинокой яблоне, росшей в конце сада. Под её тенью царила приятная прохлада. Солнечные лучи не могли пробиться сквозь густую листву. В это укромное местечко, где слышалось жужжание пчёл и щебет птиц, любила приходить Мадина, чтобы побыть в одиночестве, а иногда… чтобы встретиться с Кузьмой и поговорить с ним.

Подойдя к яблоне, девушка нежно обняла её ствол, словно приветствуя лучшую подругу, глубоко вдохнула подувший от реки прохладный ветерок и присела на скамейку.

Спустя четверть часа Мадина встрепенулась и поднялась. Ветви вишнёвых кустов раздвинулись, и к её «укромному местечку» вышел Кузьма Малов. Глядя на неё, молодой человек странно усмехался, и это не понравилось девушке. Лёгкая тень скользнула по красивому лицу Мадины, она надула губки и сделала вид, что приход Кузьмы вовсе не произвёл на неё впечатления.

– Почему так неласково ты смотришь на меня? – опешил Малов.

– Потому что ты это заслужил. Ты… – девушка не договорила, догадавшись, что он нарочно, чтобы подразнить её, пришёл с насмешливой улыбкой. Она не захотела наговорить ему резких слов и поэтому замолчала. Кузьма провёл ладонью по лицу:

– Не серчай, задержался чуток. Было много работы, и я не смог уйти пораньше, как обещал.

– Ничего страшного, – пожав плечами, улыбнулась Мадина. – Я даже и рассердиться не успела.

– А я спешил доделать постылую работу и к тебе бежать, – признался Кузьма. – Будь моя воля, давно бы уже распрощался с конторой, только вот родителей огорчать не хочу.

– Ну почему ты всегда так плохо отзываешься о своей работе? – полюбопытствовала девушка. – Я, конечно, в ней ничего не понимаю, но…

– Не по мне служба эта, – ответил Кузьма, тяжело вздыхая.

– А какая работа тебе нравится? Уж не приказчиком ли в магазине, как твой батюшка работал у моего отца?

– Нет, и эта мне не по нутру, – ещё раз вздохнул, отвечая, Кузьма. – Я бы кузнецом поработал или в железнодорожных мастерских… Ну, паровозником на худой конец. Но только не «канцелярской крысой», кем служу сейчас в Управе.

Мадина промолчала, а Малов пристально посмотрел на её почему-то раскрасневшееся лицо.

– Твой отец, как и ты, тоже вон какой огромный, а работал приказчиком у моего отца и не стыдился этого, – сказала вдруг девушка. – Я его хорошо почему-то запомнила. Он мне всегда казался не человеком, а горой!

– Будь жив твой отец, мой бы, наверное, и сейчас у него работал, – нахмурился Кузьма. – Они очень хорошо друг с другом ладили. Если бы не беда, твой дядя так бы и оставался сапожником, а мой отец…

Он не договорил, нахмурился ещё больше, а в его глазах загорелся огонёк.

– Ну чего тебе сделал мой дядя? – укоризненно покачала прелестной головой Мадина.

– Не мне лично, а моей семье, – уточнил Кузьма. – Он уволил моего отца и оставил нашу семью без средств к существованию.

– Но-о-о… Дядя объяснил мне, что твой папа… Как это говорится… Был нечист на руку?

– А что он мог ещё сказать? Он же должен был как-то оправдать свой поступок перед тобой и другими.

– А если дядя мой прав? Он же… Мадина замолчала, не находя слов.

– Как твой дядя мог судить о порядочности моего отца? – взволновался Кузьма. – Твой отец, что, подпускал его к своим делам купеческим? Твой дядя был всего лишь бедным сапожником и в ваш дом его пускали только из жалости. Если бы не пожар, унесший жизни твоих родителей, то твой дядя и сейчас был бы всё тем же сапожником, нищим и…

– Не говори так про него, – насупилась Мадина. – Он спас меня, вынеся из горящего дома, рискуя своей жизнью! Он уже столько лет заботится обо мне! Он заменил мне родителей, он…

– Благодаря тебе он завладел капиталом твоих родителей, – продолжил за неё, горько усмехнувшись, Малов. – Теперь он купец, уважаемый человек. Про таких, как он, говорят – из грязи и в князи!

– Неправда! – возмутилась девушка. – Дядя только распоряжается моим капиталом! Он мой опекун, он…

Она закрыла лицо и всхлипнула.

– Почему ты так его ненавидишь, Кузьма? – спросила она дрожащим голосом. – Он же и к тебе хорошо относится. Я уверена, что он уже не раз пожалел о своём поступке в отношении твоего отца…

Кузьма молчал, очарованный красотой девушки. Мадина перестала плакать и вытерла слёзы. Она глубоко дышала, щёчки её раскраснелись. Она была сейчас неподражаемо прекрасна, и Кузьма…

Лицо молодого человека сначала побледнело, а потом его покрыл яркий румянец. Горящими глазами он пожирал красавицу. Сделав шаг, он потянулся губами к её лицу, но тут же отпрянул. Девушка попятилась и оглянулась, будто испугавшись чего-то.

– Ты ждёшь ещё кого-то в своём укромном местечке? – поинтересовался Кузьма удивлённо.

– Я? – брови Мадины взметнулись вверх, и она тут же лукаво улыбнулась. – А ты что, ревнуешь?

– Я? – Малов растерялся, но тут же взял себя в руки. – Ничуть не бывало, – сказал он уныло. – Просто мне не нравится, что этот хлыщ из судейской канцелярии чего-то зачастил в ваш дом.

– Это ты про Азата Мавлюдова? – хихикнула красавица. – Так он не ко мне, а к дяде приходит. Какие-то общие дела связывают их.

– Что-то я в этом сомневаюсь, – погрустнел Кузьма. – Я думаю, что только одно общее дело связывает их – это ты, Мадина.

– Да будет тебе, – лицо девушки залила краска смущения. – Мы с Азатом только здороваемся при встрече. У меня есть ты, и больше мне никого не надо.

– Твои слова как песня для моего слуха, – прошептал восторженно Кузьма, беря Мадину за руку. – Я никому тебя не отдам, даже если все городские юноши вдруг решат послать сватов к твоему дяде!

– Ты так сильно меня любишь? – улыбнулась девушка, ласково глядя на раскрасневшееся лицо молодого человека.

– Больше жизни! – воскликнул Кузьма, позабыв об осторожности. – Только ты одна существуешь для меня, и я приложу все усилия, чтобы убедить твоего дядю отдать тебя за меня замуж.

– Нет, ничего у тебя не получится, – вдруг погрустнела девушка. – Ты православный, а это главная причина для отказа. Мой дядя – ревностный мусульманин, и… Он не отдаст меня за тебя.

Малов подался чуть вперёд, обнял Мадину за талию, притянул её к себе, и в этот момент…

– Мадина? Где ты? – послышался окрик Сибагата Халилова. – Иди в дом, у меня есть дело к тебе.

Услышав голос дяди, девушка встрепенулась, отстранилась от Кузьмы и с сожалением посмотрела на его побледневшее от волнения лицо.

– Прости, любимый, но мне пора, – прошептала она с сожалением.

– Подожди, останься, – прошептал Малов, не отпуская её. И в эту минуту над садом снова зазвучал требовательный голос Сибагата.

Кузьма вздрогнул, на его лице появилось выражение гнева, но он сдержал себя.

– Хорошо, я пойду, – сказал он, дыша учащённо. – Как жаль, что приходится расставаться, а я так много собирался сказать тебе.

– Ничего не поделаешь, в другой раз, – бросив в сторону дома тревожный взгляд, ответила Мадина. – Мы ведь расстаёмся не навсегда, правда?

– Всего лишь до завтра, – улыбнулся Кузьма и пристально вгляделся в красивое лицо девушки. – Ты будешь ждать меня на этом же месте?

– Здесь, завтра, в это же время, – поспешно прошептала Мадина, собираясь бежать к выходу из сада.

– Я с ума сойду от ожидания, – вздохнул Кузьма и поцеловал девушку в её румяную щёчку.

Как только он отпустил её, Мадина тут же исчезла в цветущем кустарнике, а Малов лишь с сожалением проводил её взглядом. Выбравшись на улицу, Малов осмотрелся. Никого. Не зная, чему посвятить появившееся свободное время, он несколько минут потоптался на месте в раздумье, а затем решил просто прогуляться по улицам родного города.

* * *

Кузьма Малов не спеша прогуливался по улицам Верхнеудинска. «Середина мая 1916 года, – думал Малов, не спеша шагая по улице. – Весна нынче наступила рано…»

В парках и скверах распускались почки на деревьях, зеленели и цвели кустарники. Потоки тёплых солнечных лучей омывали улицы, дома.

«Да, город изменился, и как-то незаметно для меня, – думал Кузьма, следуя мимо вокзала. – Раньше Верхнеудинск был расположен на ровной площадке в устье Уды, по берегу Селенги. Ну и частично в нагорной стороне. А теперь вот возник и разросся железнодорожный посёлок. Берёзовка и Верхняя Берёзовка тоже разрослись…»

Прогуливаясь по улицам Большой и Троицкой, Малов туда-сюда вертел головой, не переставая удивляться. «Как много двухэтажных домов!» – думал он, с восхищением разглядывая строения.

По пути домой он ещё прошёлся по улицам Почтамтской и Мостовой, постоял немного у Одигитриевского собора, но внутрь не зашёл. В соборе шёл молебен, и Кузьме не хотелось толкаться в толпе прихожан, привлекая к себе внимание.

Переполненный впечатлениями, Малов перестал замечать суету на городских улицах и мыслями вернулся к предложению, полученному утром. А предложили ему ни много ни мало – сменить опостылевшую работу в конторе Управы и… перейти на государственную службу судебным приставом! Кузьма был в замешательстве. Подумать ему разрешили всего сутки, и с этой новостью он поспешил на свидание к любимой, но… Поговорить и посоветоваться с ней на этот раз не удалось.

Вернувшись домой, Кузьма натолкнулся на недовольный взгляд сидевшего за столом отца.

– Ну, чего замер как истукан, проходи, – смотрел он исподлобья на сына. – Чего так долго домой добирался? Или снова к своей татарке заглядывал?

Кузьма потемнел лицом, но перечить не стал.

– Чего ты там возишься? – хмурил брови отец. – Мой руки и за стол садись. Отужинаем и сходим соседям подсобим. Они нас уже больше часа ожидают. Я пообещал, а тебя где-то черти носят.

– А чего соседям помогать? – буркнул Кузьма, усаживаясь напротив отца. – Совесть бы поимели: мы уже им полдома выстроили, а они всё зовут нас каждый день.

– Ты язык-то попридержи! – рассердился отец. – С соседями дружить надо и подсоблять, если попросят.

– Что-то уж больно часто они нас просят, – пробубнил недовольно Кузьма. – А мы разок позвали, так тысячу отговорок нашли…

– Ладно, – сказал отец примирительно. – Сегодня подсобим ещё разок, если уж пообещал я, а потом откажу. Им и так грех на нас обижаться.

Молча поужинав, они пошли к соседям. Не прилагая особых усилий Маловы подняли на крышу строящегося дома большое тяжёлое бревно на матку.

– Всего делов-то, – ухмыльнулся отец, присаживаясь на крыльцо. – Могли бы и без нас обойтись. Я шесть человек насчитал, а толку-то?

– А для чего им пупы надрывать, когда ты им нашу помощь обещал, – хмыкнул Кузьма. – Вот они нас в самый раз и поджидали.

– Всё, теперь им дулю лысую, а не помощь, – нахмурился отец. – У нас самих забот полон рот.

Из больницы вернулась мать. Она работала санитаркой и домой приходила поздно.

– О чём вы тут балаболите, скажите на милость? – спросила она, приближаясь к крыльцу.

– Я молчу и всё больше слушаю, – ответил Кузьма. – Жду вот, когда папа выговорится и позволит мне слово сказать.

– Что? – отец недоумённо посмотрел на сына. – Ну давай говори что хотел, а мы с мамой послушаем.

– На службу меня зовут, государственную, – ошарашил родителей ответом Кузьма. – Судебным приставом… Я сразу ответа не дал, решил вот с вами посоветоваться.

Помолчав для солидности, Прохор Малов произнёс:

– Государственная служба – дело хорошее и значимое. Но ведь и ты на такой же состоял?

– То одно, а это другое, – пожал плечами Кузьма.

– А что с родителями посоветоваться решил, – продолжил Прохор, – это правильно сделал. Видать, должность ответственную предлагают, сынок? Я не знаю, что и как, но сердцем чувствую, что предложение принять надо!

– А что делать-то будешь на службе этой, сынок? – поинтересовалась мать.

– Я и сам ещё толком не знаю, – признался Кузьма. – При суде состоять буду, вот что мне известно пока. Ну а если согласие дам, то меня к начальству на собеседование вызовут и всё разъяснят.

– Сынок, а это не опасно? – встревожилась мать. – Вон сколько злодеев кругом, а ты ещё мальчик совсем.

– Да он при суде состоять будет, а не сыскарём служить, – со знанием дела разъяснил ей отец. – В суде люди культурные служат и с уголовниками не якшаются. Так ведь, сынок?

Кузьма промолчал, а мать не унималась:

– А почему тебя приглашают, не знаешь? Ведь так просто, с улицы, на государственную службу не принимают?

– Понятия не имею, – пожал плечами Кузьма. – Меня вызвали в кабинет к городскому голове, а там два господина из юстиции. Вот они мне и предложили… Я даже растерялся.

– Вот и я говорю, что неспроста это, – подал голос отец. – Значит, к тебе давно приглядываются, что даже к самому голове в кабинет пригласили!

– Выходит, что так, – согласился с ним Кузьма. – Только боюсь, что не справлюсь я. Может, служба эта, как сказать, не по Сеньке шапка?

– Ничего, ты справишься, – похлопал его по плечу отец. – Вон какого орла с матерью вырастили! А орлам высокий полёт нужен!

– Вы думаете, надо согласиться? – с надеждой посмотрел на родителей Кузьма.

Мать с отцом переглянулись и утвердительно кивнули.

– Получается, вы меня благословляете на эту службу?

Родители дружно ответили:

– Благословляем, сынок, благословляем…