Читать книгу Цветы жизни, или Родителей не выбирают - Александр Цыпкин - Страница 15

Я не люблю Аню, она все делает лучше меня. Аня – это жена другого сына, а я жена сына, которому не повезло. Он младшенький, и ему вообще как-то меньше достается счастья, но виной всему я.

Я не то чтобы сразу догадалась, просто мне годами давали понять, а я понятливая.

Аня мелко режет салат, я тоже стараюсь, но у Ани все равно лучше.

Аня такое не надела бы, потому что у нее хороший вкус. Даже скорее изысканный.

Аня не пьет! Ну, может, бокал красного коллекционного, но редко и для гемоглобина. И дома у нее – кра-со-та. Потому что даже подушки вышила своими руками. И там и небо, и церковь, и даже пруд – все сама, потому что руки откуда надо.

А я только пиво открываю (даже глазом могу), но это никого не впечатляет.

И Аня меня не любит. Я для нее муха – тьфу и вытер. Иногда пересекаемся на семейных праздниках – она богиня, смотрит сверху. Я пыталась отношения наладить, но она мне в нос все свой салат пихает. Идеально нарезанный. Хвастается и превосходит.

Нет, не люблю, и не просите.

А тут свекровь наша в больницу угодила. Ой, там все страшно – тяжелейшая операция, ужас-ужас, «если я не выйду из наркоза, возьми, Аня, столовое серебро из фамильного» – круговая подтяжка лица, в общем!

Мы с Аней к ней в палату, каждая по апельсину, языками цокаем, сочувствуем как подобает.

Потом прощаемся, уходим, только дверь в палату закрываем, и тут Анька вдруг пополам складывается и на пол оседает.

– Ой, – ржет, – не могу! – и свекровь пародирует: – «Предстоит тяжелая реабилитация… не знаю, как справлюсь… Господи, только пережить бы, сыночков своих еще хотя бы раз увидеть…»

В общем, по всем признакам Анька ведет себя как человек. Я в шоке. Она слезы вытирает, поднимается и говорит:

– Да расслабься хоть на минуту.

А я глазами моргаю. Она плечами пожала, снова неприязнью меня обдала и так сквозь зубы мне:

– Пойдем выпьем, что ли? Отметим?

– Ты же не пьешь.

– Как это я не пью? Я еще как пью, а вот ты не пьешь, тебе нимб надо держать обеими руками. Ты же у нас святая! Рядом с тобой и дышать нельзя…

– Со мной дышать нельзя? Это ты у нас принцесса и вышиваешь крестиком.

– Я крестиком? Да я позор семьи, а ты критиковала мой салат…

И буквально через полчаса и ноль семьдесят пять «Посольской» все встало на свои места.

Анька вообще зачетная, шесть лет упустили, а могли бы дружить. Если бы не кое-кто с обвислым овалом лица и рогами на макушке.