Читать книгу Развал Советского Союза и современная трансформация российской политической системы - Александр Дмитриевич Косинов, Валерий Александрович Санников, Александр Дмитриевич - Страница 2

Россия на протяжении всех четырех циклов своего развития в разной степени меняла, но в целом всё же сохранила византийскую (римскую) систему управления. И она изначально строилась не только на официальных, но и на неофициальных отношениях. Формальных и неформальных.

Формальными были нормы получения государственных должностей, дающих достаточно определённый перечень прав и обязанностей своему владельцу. Это официально. Но также существовала неформальная система покровительства (патроната), которая позволяла добиваться множества разных исключений из общих правил. Это, так сказать, теневая или неофициальная сторона любой схемы управления.

Для понимания давайте вспомним самую распространённую практику патроната, внедрённую ещё во времена древнего Рима.

Патрон, имеющий высокую формальную должность, выполнял роль защитника и благодетеля. Его многочисленные клиенты, в свою очередь, являлись для него источниками экономических, политических и силовых поддержек. Всё это вполне внятно можно описать современными выражениями «круговая порука», «рука руку моет» и «надо делиться».

Кстати, большинство клиентов имело более чем одного патрона для оказания конкретной помощи при различных жизненных ситуациях. При этом клиенты сами являлись патронами для своих более мелких клиентов.

Получалась этакая многоступенчатая теневая паутина на общей иерархической лестнице, которая пронизывала всё общество сверху донизу. Тогдашнее государство, кстати, всячески поддерживало такой подход. Как результат все значимые лица являлись частью системы и были связанны множеством взаимных прав и обязательств.

Но тут надо чётко понимать главное. Тот патрон, который не способен выполнять свои обязательства перед своими патронами с одной стороны, а с другой – защищать интересы, поддерживать или помогать своей клиентеле9, постепенно терял своё влияние. Или, как теперь говорят, после такого «утрачивал свой аппаратный вес».

В конце концов это приводило к потере им формального положения и на его место приходил тот, кто способен (или наиболее убедительно обещал) исполнить данную конкретную функцию.

При оценке действий патрона особое, весьма важное значение имели также абстрактные ожидания масс, которые влияли на поведение патронов-клиентов среднего звена. И те клиенты, которые генерировали излишние проблемы своим патронам, достаточно быстро оказывались вне системы.

Устойчивость системы обеспечивалась максимальным использованием всех имеющихся возможностей для контроля над доступными ресурсами. Именно это приводило к тому, что лояльные и сопричастные вписывались в схему, а остальные (их уже тогда называли диссидентами10), которые стремились сохранить свой суверенитет (или нарушающие свои обязательства), достаточно быстро отторгались системой.

Именно такая система может легко и самопроизвольно расширяться. Любой, кто готов ей служить, может стать её частью. Потому она сама стремится включить в себя всех, что попутно создаёт всё более сложную и затягивающую сеть взаимных обязательств.

А наличие достаточно справедливой и эффективной системы разрешения споров, гарантирует её самовосстановление и гибкость.

При этом однозначно понимаемая иерархия системы сама создаст фильтры для неприемлемых для неё факторов, ведущих к дестабилизации или разрушению.

Потому и призываю посмотреть на наш мир именно под этим углом.

Давайте рассмотрим парочку примеров, а то это слишком абстрактно для нормального восприятия.

Влиятельность и положение патрона на протяжении веков определялось значимостью его клиентелы. Недаром же Никколо Макиавелли утверждал: «Короля делает свита».

А Генрих IV, более известный по романам Александра Дюма как Генрих Наваррский, основатель французской королевской династии Бурбонов, был значительно более многословен: «Моё государство – это мои друзья, стоящие у моего трона воины. Меня мало интересуют их богатство и знатность, и то и другое я в состоянии дать им сам, но кто, кроме них, может дать мне уверенность в благополучном правлении в нашей славной Франции? Потому могу лишь пожелать каждому из моих венценосных соседей окружить себя подобной свитой, которой не боишься подставить спину».

А теперь возьмём, к примеру, современную Россию.

Наверху пирамиды находится Президент, который исполнят функции высшего администратора и последнего третейского судьи. Он оказывает покровительство и поднимает на высшие должности наиболее эффективных (с его точки зрения или лоббируемых его клиентелой) функционеров и разрешает споры между ними. От них он получает ресурсы для стабилизации своей власти и контроля за положением в стране.

Эти патронируемые функционеры в свою очередь оказывают покровительство функционерам более низкого уровня. От чего во многом зависит их эффективность. С учётом того, что большинство клиентов имеет множество покровителей, то официальный механизм разрешения споров становится достаточно формальным.

При этом в любой российской действительности всегда были очень близки понятия «взять и поделить» и «по справедливости», изредка корректируемые сверху «не по чину берешь». Всю нашу систему патронажа можно вполне рассматривать именно с точки зрения этих понятий.

И она работала, да и будет работать пока все основные игроки продолжат считать такую систему справедливой. Тут надо ещё раз подчеркнуть, что в России справедливость всегда имела куда большее значение чем законность. Не зря же, в бытность Николая I, Михаил Евграфович Салтыков, писавший свои сатирические произведения под псевдонимом Николай Щедрин, вполне прозорливо отмечал: «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения». Что, кстати, не мешает системе продолжать работать как бы самой по себе.

В истории нашей современной России при трёх номинальных президентах дважды происходили формально-фактические смещения неэффективных патронов. Радует, что пока только на уровне верхушки иерархической системы. Провалившегося «аппаратчика» Ельцина сместил выдвинутый «силовиками» Путин. А потом та же участь постигла сменившего его «либерала» Медведева.

Очевидные и скрытые причины этих решений регулярно обсуждаются. Но сейчас нет никакой необходимости браться за их анализ. Пока не время.

Но очень хочется отметить парочку любопытных моментов, связывающих действующего президента Владимира Путина с некоторыми историческими личностями.

С ранее упомянутым королём Генрихом IV. Владимиру Владимировичу также не чужд патронаж над знакомыми, друзьями и коллегами по спорту (бокс, самбо и дзюдо), по профессиональной деятельности (КГБ, ФСБ), по дачному кооперативу «Озеро», по государственной службе. Как говорится «с миру по нитке…»

А также, вспоминая уже порядком заезженное «из какого-то полковника в президенты», с нашим последним императором Николаем II. И тот и другой так официально и остались в чине полковника11. При том, что император был не только Верховным главнокомандующим русской армии, но и имел звания адмирала флота и фельдмаршала британской армии. А Владимир Путин сначала официально отказался от воинского звания генерал-майор, предпочтя стать первым гражданским директором ФСБ, а затем и гражданским Верховным главнокомандующим Вооружёнными силами Российской Федерации.

Можно ещё много найти интересных совпадений, но сейчас лучше поговорим об особенностях российской избирательной системы.