Читать книгу Под вуалью - Александр Досов (Уз Бек) - Страница 44

Не обижайся на ГАИ

За то, что прячется в кустах,

Уплыли денежки твои,

Теперь они в чужих руках.

Их торопился ты отдать,

Влетев в кружок под цифрой сорок,

Кому хотел ты показать

Вираж американских горок?

Ребятам с жезлом и радаром?

Их удивлять себе дороже,

Прошли старания недаром —

Нет знака и машины тоже.

Не обижайся на ГАИ,

Когда на «выхлоп» проверяют,

«Рыдают» пусть права твои,

Но многим жизнь они спасают.

Теперь ты можешь есть и пить,

Никчёмной жизнью наслаждаться,

А лучше – правила учить.

И не придётся обижаться!

В жюри мы негра пригласим

На конкурс «Лучшие такси».

«Максим» и в Африке «Максим»,

Ты кого хочешь расспроси.

Ответит негр: «Знайте люди,

Мы конкурс проводить не будем,

А просто все провозгласим:

«Максим» и в Африке «Максим».

Город наш – непредсказуем.

То летаем, то стоим,

То до одури газуем,

То в буквальном смысле спим.

Из затора выползаешь —

Не поймешь, чего стоял.

На гашетку нажимаешь,

Но опять не угадал.

Светофор моргает красным.

Опускается шлагбаум.

По газам давил напрасно —

Протупил, хоть и не даун.

На железке тепловоз

Нагло перекрыл дыханье.

Без ворчанья и без слез

Продолжаем ожиданье.

Снова мчимся по зеленой,

Обгоняя всех подряд.

Длиномер ползет груженый.

Обойти его бы рад,

Но он занял всю дорогу,

Хоть на встречку выезжай.

Только там гаишник строгий

Собирает «урожай».

Мы закон не нарушаем,

Паровозиком идем,

На ходу кроссворд решаем.

Где лазеечку найдем,

Чтобы вырваться из пробки,

В небо синее взлететь?

Только нет волшебной кнопки…

Нам придется потерпеть.

Не против вы, что вас везет

Сейчас узбек нерусский?

В любую щель он проползет,

Как уж тропинкой узкой.

Но вас доставит с ветерком

Туда, куда вам надо.

Он разобьет, как снежный ком,

О бампер все преграды.

Пройдет, где танку не пройти,

Домчит вас в чистом виде.

Не высадит на полпути

И словом не обидит.

Вы только адрес укажите,

И можете глаза закрыть.

Доехав, щедро наградите —

Водитель тоже хочет жить.

Урчит мотор от перегрузки.

Узбек нерусский чешет нос:

«А кто Расия чиста руский?

Эта балшой, балшой вапрос».

Наверно, тот, кто ходит в баню,

Чтоб вместе с грязью смыть грехи,

А я дорогу коротаю,

Читаю вам свои стихи.

Я водку пил безалкогольную

На девятнадцатом посту,

Со мной гаишники довольные

Подняли тост за красоту.

Забил тугую папиросочку,

У постового прикурил,

Эх, жизнь разгульная в полосочку,

Чего я только не творил.

Сложил девчонок штабелями

В салон, багажник и на крышу.

Сорю зелеными рублями

И ничего вокруг не слышу.

Пропел протяжно тепловоз,

Шлагбаум плавно опустился,

А я молитву произнес

И, как умел, перекрестился.

Перепугался машинист

И резко дал по тормозам,

На рельсы выскочил таксист,

Веселый, видно по глазам.

Но шла по встречке электричка,

И весельчак сгорел как спичка.

О ногу трется чёрный кот,

Стоит с косой старуха злая,

Прошиб меня холодный пот,

Проснулся я, себя щипая.

Ведь я не пью и не курю,

На красный свет не проезжаю.

Бывает иногда – дурю,

Но всё ж законы уважаю.

Могла же чушь такая мне

Так неожиданно присниться,

Спасибо, говорю жене,

Что не дала во сне разбиться.

На нос всей грудью навалилась,

Чуть было я не задохнулся,

Как будто жизнь остановилась,

И я, естественно, проснулся.

Сел за руль – терпенья наберись.

Вот сбылась твоя мечта, как в сказке,

На соседей окружающих не злись,

Ведь они в одной с тобою связке,

Пробка впереди, подпёрли сзади,

Обложили правый, левый бок,

Светофор горит забавы ради.

Все машины спутались в клубок.

В щелку змейкой плавно проползаешь,

Зеркалами задевая зеркала,

Что там впереди, ещё не знаешь —

Не видать тебе из-за угла.

Вот с улыбкой вышел на простор,

И от радости – до полика педаль.

Но за скорость – справедливый приговор:

Получи «чугунную медаль».

Долетался – посиди в колодце,

Крышка в стороне, открытый люк:

«Из колодца даже ночью видно солнце, —

Говорит тебе прохожий «глюк», —

Звёзды днём лежат, как на ладони,

Холодно, как летом у костра…»

Он тебе ещё не то «прогонит»,

Ведь в дурдом ему давно пора.

А тебе из люка выбираться,

Ты же в этом деле новичок,

То ли на домкрате приподняться,

То ли трос накинуть на крючок,

Все когда-то «чайниками» были,

Так кипели – пар столбом валил,

Шофера об этом не забыли,

Вытащил тебя «прохожий» ЗИЛ,

Сел за руль, тебе и карты в руки,

Обогнать судьбу не торопись,

Чтоб не посещали тебя «глюки»,

Опыта сначала наберись.

Чтобы не скучно было ехать,

Беседую я сам с собой.

Висит на небе ясный месяц,

А скоро станет он луной.

Заря горит на горизонте,

Травинки в бусинках росы,

В зените полыхает солнце,

Сверяю по нему часы.

Стоит опорная стена,

Машины носятся под ней,

И защищает нас она

От камнепадов – оползней.

Зовет реклама за рекламой:

«Бери», «Смотри», «Продам», «Куплю».

Любуюсь проходящей дамой,

Её лукавый взгляд ловлю.

С радаром спрятался гаишник,

Но я уже об этом знаю,

Моргнули фарами мальчишки,

И встречным я теперь моргаю.

Как молодого жеребенка,

В галоп пускаю я машину,

Ведь там любимая девчонка

Заждалась своего мужчину.

Поставлю в стойло я «коня»,

Сменю сиденье на кровать,

Теперь, любимая моя,

На мне ты можешь поскакать.

Дорога – коммунальная квартира,

Машины трутся, словно люди, друг о друга,

Два шага от столовой до сортира,

Прижалась «Лада» к «Москвичонку», как супруга,

На перекресток выскочила «Прада».

Горел зелено-желто-красный свет,

Обняв «Патрола», как родного брата,

Кто круче, разберётся дядя-мент.

Несется рокер, юный дурачок,

Плакатик принял за тореодора,

Боднул он красную тряпицу, как бычок,

Как будто бы и не было забора.

Велосипед вписался в самосвал,

Кабина всмятку, кузов в стороне,

Водитель, как ребенок, зарыдал:

«За что же это наказанье мне?»

Рвал волосы несчастный бедолага:

«Садись теперь на воду и на хлеб —

Велосипед не числится в ОСАГО,

А кто теперь мне возместит ущерб?»

Купил «шумахер» чёрный «Мерседес»,

Позвал попа и освятил от сглаза.

На трассе под него каток подлез,

Подрезал «ласточку» и скрылся с глаз, зараза.

Со свистом пролетел метеорит,

Ученым неизвестная комета,

Теперь лежит в овраге и дымит —

В металле запеченная котлета.

Пришел из центра знаков эшелон,

И приказали все их разместить:

«Гостиница, заправка, телефон».

«Крест» запрещает рядом тормозить,

Парковки нет, да и навряд ли будет,

Планируют построить на Луне.

Заплатишь штраф – с тебя ведь не убудет,

И, как ни странно, не прибавится в казне.

Широкая, просторная дорога,

Нельзя ползти быстрее сорока,

Спецы когда-то мчались по тревоге,

И сбили ненароком мужика.

Да кто же знал, что здесь лесная зона,

И выскочит какой-нибудь «олень»,

То ли грибник, то ли охотник вне закона,

Не до разборок, а точнее – лень.

Теперь за скорость штрафы собирают,

А как водителей иначе приучить,

Что из лесу «олени» выбегают,

И что с «оленя» нечего спросить?

Кишит дорога, словно муравейник,

Жаль только, что порядка никакого.

Пыль подняла столбом машина-веник,

Лежит, как в Индии, священная корова,

Знак установлен специально для нее:

«Не торопись, иначе забодаю».

Не обманула, стерва, ё-мое,

Я на рога буренке попадаю.

Трамвайчик пьяный не объехал пешехода,

Задел его нечаянно бочком,

До сотни дед не дотянул полгода,

Последний раз сходил за молочком.

Рожденье, смерть, веселье, грусть, тревога,

Соединённые, разбитые сердца

В себя впитала коммунальная дорога,

Нет у дороги ни начала, ни конца.

Скользим по зеркалу мы, вязнем в снежной каше

И по ухабам скачем, матерясь.

Как страшный сон, для нас дороги наши.

И атеисты молятся, крестясь:

«Спаси, Всевышний, нас от форс-мажора,

Всего одно мгновенье до беды.

Спаси нас, Господи, от новичка-стажера,

Убереги от лихача-балды».

Хотели демократию, товарищи?!

Так вот он результат вам, господа…

Террор, разруха, беспредел, пожарища,

И в старой ступе мутная вода.

Не крепостные мы и не рабы,

Свободой можем упиваться всласть.

Нас бросила на произвол судьбы

Себя не уважающая власть,

Оплёванная с ног до головы,

Стучит по ней, как град, отборный мат,

Но, как ни странно, нет её вины…

Виной всему обильный снегопад.

И кресло рядом с дармовой кормушкой,

Да за него не грех и мать продать!

Коньяк, шампанское и девочки-подружки

И, что скрывать, дороже – секса власть.

Пусть грубо прозвучит, всё ж люди – стадо,

Которому необходим пастух,

Но пастуха ведь тоже выбрать надо,

Чтоб был он не козёл и не лопух.

Чтоб, словно Данко, шёл с горящим сердцем,

Из темноты ведя на встречу к свету,

Но только вы в утопию не верьте,

Христа второго, к сожаленью, нету.

Стучит Господь мне по макушке,

Напоминает раз за разом,

Машина – это не игрушка,

И если я, прибавив газу,

Решил взлететь как самолет,

Он тут же мне даёт понять,

Что впереди опасность ждёт,

И надо прыть свою унять.

О, люк, пробито колесо,

Диск полетел в металлолом,

Вот для начала это всё.

Ну, а теперь раскинь умом,

Как не спешил, всё ж опоздал.

У Господа свои законы,

Но опоздал лишь на вокзал,

А ведь спешил на похороны.

Уважай себя, прохожий,

Уважай себя, водитель,

Чтоб не дал тебе по роже

Никакой автолюбитель.

Не назвал тебя козлом,

И вонючим мудорасом.

Зло нельзя исправить злом,

Будь хоть чайником, хоть асом,

Что бы даже за глаза,

Вы друг друга не ругали.

Помни, газ и тормоза —

Это разные педали.

Еду я по дороге, а дорога ли это?

Направленье, полоска на карте.

Слезы горькие льет непутевое лето,

Разливаяся реками на разбитом асфальте,

Разворочено всё, словно после бомбежки,