Читать книгу Француз из села Чобручи - Александр Эдуардович Крылов - Страница 1

Нет, пожалуй, горше и тяжелее обязанности для боевого командира, чем лично сообщать родным о гибели бойца. Какие подобрать слова, как утешить обезумевших от горя родителей. Как заставить не дрожать руки, голос не сорваться, а слезам не затуманить взора. И куда отвести глаза, когда женские кулаки в бессильной ярости стучат в грудь, и летят в лицо беспощадные обвинения: почему ты – вернулся живой, а его – больше нет…

Размышлял ли об этом замком роты республиканских гвардейцев по дороге к родителям Француза, теперь сказать сложно. Но на душе было тяжко не у него одного. Все мы чувствовали неизбывную боль от этой потери. А наших командиров ещё и терзали угрызения совести, как тех, кто посылал мальчишку на смерть.

Понятно было, что ни собранные деньги, ни продукты и закрутки не послужат утешением близким. Разве что, пригодятся для поминок. Но это потом. Сейчас ещё предстояло объяснить, почему тело сына даже не смогли вынести с поля боя. Почему мертвого бойца забрали враги. Где будет он лежать в могиле, куда безутешные в своем горе родные смогут принести цветы и тихо поплакать над холмиком земли?

Сопровождавшие прапорщика Стасенко гвардейцы тоже угрюмо молчали, неся корзины и свёртки с траурными гостинцами.

Словно налитые свинцом ноги с трудом поднялись на невысокое крыльцо. Дверь, не дождавшись стука, распахнулась навстречу: завидев их в окно, домочадцы сами поспешили открыть в предчувствии чего-то страшного.

– Проходите, товарищи, – жестом пригласил воинов в горницу хозяин – немолодой уже молдаванин. Жена его с напряжённым выражением на смуглом лице, выпрямившись, сидела у стола, покрытого скатертью. На диване рядком сидели две красавицы-смуглянки – дочери.

– Вы бы тоже присели, – заботливо посмотрел на мужчину Андрей. Но тот как не услышал:

– Что? Что с Мишей? Он… Ранен?!.

Стасенко собрал в кулак все свое мужество, сглотнул ком в горле, коснулся ладонью плеча хозяина дома и словно выдохнул:

– Мужайтесь, отец. И вы, мама. Ваш сын Михай, боец второго взвода третьей роты Бендерского батальона Республиканской Гвардии Приднестровья при выполнении боевого задания по защите Приднестровской Молдавской Республики погиб смертью героя в бою с румынами.

Мать, не издав ни стона, с закрытыми глазами с дивана повалилась на пол. Зарыдавшие дочери, закрывая ладонями рты, бросились ей на помощь.

Отец медленно опустился на стул, сжав руки у груди:

– Как же так же… Ведь не стреляют уже… Ведь соглашения подписали… Войне конец скоро… Да как же это… Сыночка моего…

– Стреляют, отец. Плевали румыны на все эти соглашения. – Покачал головой замком. Но пожилой молдаванин его, похоже, не слушал. Голова его упала на грудь, плечи бессильно поникли. Всех нас вдруг словно ударило током от внезапно произошедшей в отце Француза перемены: его коротко-стриженные, черные, как смоль волосы в одно мгновение побелели.

Француз в нашей роте был самым молодым. Новенький, пришедший к нам практически в самом конце войны. Чистокровный молдаванин из села Чобручи под Слободзеей. Молдавское население этого села по своей воле решило пойти под юрисдикцию ПМР. Третий, поздний ребенок у немолодых уже родителей да ещё мальчик – понятное дело, он был любимцем у всей семьи. Надеждой на продолжение рода. Михай проходил срочную службу в инженерно-сапёрном батальоне 14-й российской армии в Парканах, который перешёл на сторону Приднестровья вскоре после авиабомбардировок болгарских Паркан самолётами МиГ-29 Молдовы. На базе этого подразделения сформировался целый батальон парканского ополчения. За четыре дня в него записалось столько же добровольцев, сколько в Рыбницком и Слободзейском районах вместе взятых. А Француза и с ним ещё четырех срочников направили для прохождения дальнейшей службы в батальон Республиканской Гвардии в Бендеры. Зачислили во второй взвод, под начало прапорщика Игоря Дьякова.

Парнишка оказался смышлёный, шустрый и расторопный, ко всем заданиям относился самым ответственным образом. Душой и сердцем болел за Приднестровье. Поскольку слово "молдаване" наряду с "румынами" у нас частенько употреблялось в негативном контексте, примерно, как "немцы" в Великую Отечественную войну, парень сам попросил не называть его "молдаванином".

– Какой я молдаван, я приднестровец! – Гордо говорил он о себе.

– А "французом" тебя называть можно? – Смеялись гвардейцы.

Поэтому как-то само собой получилось, что молдаванчик Михай для всех нас стал просто Мишей, а прозвище, или, как говорят сегодня – "позывной" – ему дали "Француз".

Услышав рассказы о наших геройских вылазках за Первомайскую, по которой летом 1992 года пролегала линия фронта, в тыл к румынам, парень начал слёзно умолять взводного взять его если не в рейд в составе ДРГ, то хотя бы в поиск на разведку.

Тот поначалу был непреклонен. Слишком молод, опыта маловато. Но посовещавшись с и.о. комроты Стасенко, отцы-командиры порешили, что знание Французом молдавского языка может в тылу врага оказаться более чем полезным.