Читать книгу Между днем и ночью. Книга 1. Вода идет - Александр Егоров - Страница 2
2
ОглавлениеУряна сидела у окна и вышивала, бесцельно болтая с Котеной, женой Евпатия, та должна уже скоро родить князю первенца, и Уряна хотела это событие встретить в Шаваше, поэтому она попросила Евпатия сказать родителям, что он ее не взял с собою потому, что мог опоздать на совет. Они обе ждали Евпатия, который со дня надень должен вернуться с совета. Уряна очень сильно похожа на мать, она взяла от матери красоту, а от отца смелость. Уряна хотела стать воительницей, но отец ей не разрешил и сказал, что хватит воинов в его семье. От роду Уряне восемнадцать весен, но по поведению это человек, проживший в два раза больше.
Разговор Уряны с Котеной прервал «тревожный» колокол, но в этот раз он не бил тревогу.
«Князь возвращается» – послышались крики с княжьего дворика.
«Пойдем быстрее Евпатия встречать» – держась одной рукой за спину, а второй за живот вставая проговорила Котена.
«Не торопись ты, успеем» – Уряна взяла под руку Котену и помогая идти проговорила она.
Княжие хоромы были не такие большие как у Ведослава, поэтому здесь не нужно было спускаться или подниматься по ступеням, за исключением крыльца.
В княжий дворик первым выехал на коне Евпатий а за ним Микула, черноволосый с редкой бородой воин. Микула не был таким как отец или брат. Балуй, жаждущие власти, но любое их указание он выполнит без сомнений.
«А кто это» – Котена кивнув на Микулу спросила у Уряны.
«Микула младший сын Годуна» – ответила Уряна.
В это время в княжьем дворике появились дружинники со стягами Ступени.
«На подмогу приехали» – догадалась Уряна.
Евпатий подъехав к крыльцу слез с коня и дал указание гридню расположить дружинников из ступени, а сам поднялся на крыльцо.
«Ну как ты» – обняв жену спросил у Котены.
«Хорошо, спасибо Уряне она помогает» – ответила Котена.
«Пойдемте надо поговорить» – проговорив Евпатий обнимая Уряну.
«Какие дела» – спросила Уряна, когда они вернулись в комнату, где они вышивали.
«Дела не очень, великий князь предполагает осаду Шаваша, поэтому и дал нам Микулу с дружиной на подмогу» – не весело ответил Евпатий.
«А тебя, Ведослав приказал сразу же как я вернусь отправлять домой» – продолжил Евпатий обращаясь к Уряне.
«Вот как Котена разродится, так и поеду» – сдвинув брови, ответила Уряна.
«Ты ослушаешься отца» – настойчиво спросил Евпатий.
«А мы ему ничего не скажем, ну приеду я на десять дней позже» – также настойчиво ответила Уряна.
«Тумэты могут прийти со дня на день» – продолжал Евпатий, уже больше уговаривая.
«Сколько они раз приходили и уходили, а когда они последний раз брали Шаваш» – начала аргументами давить Уряна.
«Это другая война, мы такой еще не видели, много тумэтов придут на наши земли» – убеждал Евпатий Уряну.
«Хорошо я уеду, если ты меня прогонишь» – давая понять, что разговор окончен, сказала Уряна смотря в глаза Евпатию.
«Что ж ты со мною делаешь, меня великий князь убьет» – согласился на уговоры Евпатий.
«Спасибо дядя» – радостно обняла Уряна Евпатия и подмигнула Котене.
«А чем накормите с дороги» – уже тоже веселым голосом спросил Евпатий.
Начинался рассвет вот, вот краюшек солнце покажется из-за горизонта, большая серая волчица быстро вбегала в лес. Таких волков в здешних краях не водится, даже на севере таких больших волков нет. Она бежала со стороны тумэтского ханства, она видела какие ловушки тумэты расставили в степи они явно кого-то ждали, не ужели они знали, что дозорная дружина придет.
Воин загудел в рог к боевому построению, Алкун вышел из своего шатра, все вокруг забегали, дружинники хватали копья, мечи, щиты.
«Княже тумэты» – подбегая к Алкуну выпалил Навой.
«Всех ко мне» – Алкун дал указания Навою и скрылся в шатре.
Только сутки назад Алкун прибыл в распоряжение своей дружины и не успел толком отдохнуть, а тут сразу в бой. Алкун и так спешил, он гнал коней и днем, и ночью. Надев кольчугу, Алкун ждал, когда все соберутся. Сотники, быстро влетали в шатер.
«Времени мало, что-то объяснять, ведем бой как всегда, первые пешие войны, по моему сигналу конные» – когда все собрались, проговорил Алкун.
Всем было понятно, но только не Балую.
«Ты со своей дружиной на правый фланг, смотришь и повторяешь за нами, ясно» – поймав недоуменный взгляд Балуя, обратился к нему Алкун.
«Ясно» – бодро еле сдерживая волнение ответил, Балуй.
«Тогда вперед» – громко прокричал Алкун, тем самым подбадривая своих военноначальников.
Все также быстро, как и заходили, вышли из шатра, Балуй задержался.
«Алкун я думал я буду рядом» – обратился. Балуй к Алкуну.
«Не сейчас все после боя» – не дал договорить Алкун.
Выйдя из шатра Алкун взлетел на своего коня, у него горели глаза, он уже был там среди тумэтов. Навой подал щит, со шлемом и подшлемником.
«За мной» – Алкун выпалив Навою и поддал коню по бокам.
Войско уже было построено. Когда Алкун оказался перед своим войском он увидел на противоположной стороне войско тумэтов, ему оно показалось бесчисленным, оно быстро приближалось. Заняв место посередине Алкун, ждал то ли пустить в бой пеших воинов, то ли тумэты остановятся и захотят поговорить с ним. Сзади на своем коне занял позицию Навой. Когда до Алкуна оставалось шагов пятьсот тумэтское войско остановилось, и один всадник отделился и направился к ним, Алкун выехал на встречу.
«Я приветствую тебя Алкун» – широко улыбаясь, проговорил Оронар на северном.
«Зачем пришли» – узнав в человеке, тумэта который поразил его копьем, спросил Алкун на тумэтском.
«Кое-что отдать, а кое-что забрать» – также широко улыбаясь, говорил Оронар на своем родном языке.
Пока Алкун осматривал тумэтское войско и понимал, что оно превосходит его войско примерно раза в три, Оронар взял мешок, который висел у него на седле и залез в него рукой. Спустя мгновения он достал оттуда отрубленную голову Милогора и кинул её к ногам коня Алкуна.
«Это вы так относитесь к гонцам, которые пришли с миром» – смотря на голову, в которой уже тяжело было узнать Милогора, спросил Алкун окончательно перейдя на тумэтский.
«Ну вот я отдал, а теперь будем забирать» – не обращая внимание на вопрос Алкуна проговорил Оронар.
«Когда начнем» – с нетерпением спросил Алкун.
«Да сейчас и начнем, война пришлешь» – уже не улыбаясь, спросил Оронар.
«А давай сами» – уже улыбался по злому Алкун.
«Не время тебе гибнуть княжич» – проговорил Оронар.
«До какого времени будем биться» – глядя в глаза спросил Алкун.
«Как только край солнца коснется горизонта» – ответил Оронар и повернул коня к своему войску.
«Хулан» – громко крикнул Оронар.
Именно его решил направить Оронар на бой с северянином, последнее время Хулан начал много разговаривать и возмущаться, а так Оронар знал, что Алкун скорее всего направит на бой своего гридня, и в случае того если Хулана убьют, что скорее всего и произойдет, так как он не разу не сражался с северянином, то его войско перейдет к Оронару.
«Давай Хулан покажи на что способен тумэт» – Оронар обратился к выехавшему из строя Хулану.
Хулан взял копье в боевую готовность и направился в сторону войска северян.
«Они убили Милогора» – Алкун сказал Навою.
Тот в ответ кивнул и поехал на встречу к тумэту. Навой не стал брать копье, когда до Хулана оставалось около ста шагов Навой слез с коня и не беря щит отправился на встречу, держа в левой руке кинжал пряча его за спиной. Хулан все сильнее и сильнее разгонял своего коня, когда до Навоя оставалось шагов двадцать он привстал в седле и метнул копье в Навоя. Хулан уже видел, как копье пробивает кольчугу северянина и дробит кости плеча, но каким-то легким движением Навой пропустил копье мимо убрав плече назад и следующим движением вынул меч. Хулан от действий Навоя растерялся, и пока он соображал, что делать, его конь все ближе и ближе приближал его к северянину. Хулан не успел достать меч из ножен, Навой сделав шаг влево уходя с пути коня, присев на одно колено и рубанул, мечом по ноге коню, тот со всего маху упал. Хулан кубарем слетел с коня и неподвижно лежал на земле. Навой развернулся и пошел к лежащему тумету, остановившись в двух шагах Навой в правой руке держал меч, а в левой руке держал кинжал за ранее приготовленный, убрав руку чуть-чуть за спину. Навой стоял и ждал пока тумэт встанет, он знал их хитрость, и знал, что они с детства умеют падать с коней. Наконец-то тумэт зашевелился и в следующее мгновение он уже стоял на ногах перед Навоем с мечом в руках. Хулан думая, что он застал врасплох северянина нанес своим мечом, удар сверху, но и тут северянин был быстрее, Навой подставил свой меч так, что удар тумэта пришелся в землю, а левой рукой, в которой был кинжал нанес удар снизу в челюсть, так что лезвие кинжала вошло до рукояти и также быстро вынул кинжал из головы тумэта. Посмотрев в безумные глаза тумэта, который продолжа еще стоять на ногах Навой пошел к коню, сделав два шага он услышал, как упало тело Хулана и в этот миг войско севера издало боевой клич. Загудели и тумэты, но не боевым кличем, и только один Олонар слегка улыбнулся, а затем поднял руку вверх и опустил ее, давая знак. По его движению руки от войска отделились пешие войны и направились в сторону северян. На противоположной стороне Алкун увидев движение тумэтов слегка кивнул головой и над войском разнесся звук, издаваемый из рогов, этот звук давал сигнал пешим войнам. В первых рядах пешего войска севера шли войны со щитами и копьями, мечи в ножнах висели на поясе, посередине шли войны со щитами и мечами, которые уже приготовили к бою, некоторые войны в основном которые были покрупнее были вооружены секирами и молотами. Последние ряды замыкали лучники, войско севера двигалось шагом и возглавлял пешее войско старый воин Бора. От роду ему было пятьдесят две весны, он побывал не в одном бою с тумэтами, на его теле наверно не осталось не одного места, где не было бы шрама, вот и сейчас он вел войско, а в руках была секира.
В отличие от войска севера тумэты сразу же перешли на бег, они быстро приближались. Все вокруг как будто замерло было только слышно топот тумэтских воинов. Тумэты в отличие от северян не следили за ровностью рядов, они с диким криком неслись на врага.
«Если наше войско будут окружать, то по команде нанесёшь удар по левому флангу тумэтов» – инструктировал Навой взволнованного Балуя. В ответ он только кивал и смотрел как войско тумэтов быстро приближается.
Когда между войсками осталось чуть больше десяти шагов, как с одной так и, с другой стороны, полетели стрелы, их было столько много, что некоторые из них встречались в воздухе и меняли направления полета. Первые убитые, которые не успели укрыться щитами падали на землю, некоторые были ранены. Бора первым из северян встретил тумэта, своей секирой он перерубил его практически напополам, второй взмах, такая же картина, тут встретились два войска. Под натиском тумэтов войско северян чуть сдало назад, но быстро остановилось и началась сеча. Ломались мечи, трещала кольчуга, стоны, предсмертные крики и лязг мечей, этими звуками наполнилось пространство. Тумэты навалились на ряды северян, но благодаря выучке северян впервые минуты боя тумэты несли большие потери. Все во круге было так плотно, но это только в начале боя, сейчас еще немного и войска растекутся, будет попросторней. Кольчуга Боры была вся в крови, по спине стекал пот, он только рычал, размахивая своей секирой, но вот тумэт изловчился и мечом, ударил по рукояти и перерубил её. Бора быстрым движением схватил тумэта за руку и в следующее мгновение тумэт уже был в объятиях северянина, левой рукой Бора держал тумэта за подбородок прижав его голову к своей груди, а правой взяв за кисть тумэта, которой он держал меч. Ладонь Боры накрыла собой и кисть тумэта и рукоять его мяча, без особого труда он вонзил меч в грудь его хозяина, пробив защиту на груди. Защита у тумэтов была не такая прочная как у северян, да и защитой ее назвать трудно, металлические пластины пришиты на военное одеяние.
Середина лета было двадцать дней назад, но солнце светило еще жарко, поглядев на него Алкун сидя на своем коне снова перевел взгляд на поле боя, а там за счет численности тумэты потихоньку начали заходить с флангов и дело пошло к окружению, в принципе этого и ждал Алкун. Он повернулся к своим воинам и посмотрел на них, когда Алкуну исполнилось десять весен великий князь Ведослав со всего севера набрал тысячу мальчишек и поручил своим военноначальникам обучить их военному делу, а во главе войска поставил сына. Так было и с Ратмиром, великий князь думал, что два войска будет достаточно для охраны рубежей, но на данный момент войско осталось одно, второе забив до отказа сидело в темнице. Сейчас тумэты должны были потихоньку окружить пешее войско Алкуна и тогда он даст команду в бой, именно так он думал, но его планы нарушил Оронар, который, к удивлению Алкуна, двинул свое конное войско в бой.
«Не зря они проверяли наши способности» – подумал Алкун и кивнул Навою, а тот в свою очередь махнул рукой.
И над степью пронесся боевой звук, издаваемый из рога. Все войны севера знали, что нужно делать, конные войны вслед за Алкуном понеслись вперед. Пешие войны как по команде разделились на два войска, так что пространство между ними началось заполняться тумэтами. Конное войско севера разделилось на три части, фланги должны были нанести удар по пешим тумэтам, так чтобы не повредить боевые ряды своих. А Алкун должен нанести удар по центру пешего войска тумэтов значительно проредив его, так все и получилось. Алкун влетел в тумэтское войско, рубя мечом направо и налево, гридень рядом, под копытами боевого коня Алкуна хрустели тумэтские кости. Конное войско Алкуна проскочило практически не остановившись, при этом нанеся пешему войску тумэтов значительные потери.
Алкун, скача на встречу конному войску тумэтов искал глазами Оронара, но не найдя решил сосредоточится на ближайших тумэтах. Вот Алкун увернулся от копья, подставил щит по стрелу, сзади кто-то вскрикнул, и встретились в степи два войска, загремели щиты, зазвенели мечи, заржали кони. Движения Алкуна были точными и едва уловимыми, тумэты валились с коней, некоторым казалось, что это не Алкун, а Ратмир с ними бьется. Рядом Навой одним глазом на княжича другим на тумэта с копьем, пропустив выпад убрав тело чуть назад, Навой схватив за копье потянув на себя выбивая тумэта из седла и принимая на лезвие меча, следующий! Алкун на правой руке почувствовал липкую жидкость «кровь, чья моя? Нет ничего не болит», слева копье, подставил щит, пробило, но не поранило, щит выкинул, где этот тумэт. Навой сначала метнул копье в тумэта который только что попал княжичу в щит, а потом передал свой щит Алкуну, тумэт повалился на бок, и в следующую секунду в руках у Навоя появился новый щит, это дружина следит, чтобы и гридень и княжич были вооружены.
Ничья не брала, ни тумэты ни чего с умением сражаться северян не могли поделать ни северяне с численностью тумэтов. Как конные войска застыли на одних позициях, так и пешие. Ни о каком окружении тумэтов уже не шло речи, Бора уже потерявший третий меч, голыми руками перекрывал кислород тумэту у которого глаза вылизали из орбит от замка из кистей северянина на шее. Из бедра Бора торчала стрела и предавала не удобство и в тоже время ярость, отпустив бездыханное тело тумэта и схватив меч принадлежащий мертвому северянину хромая на правую ногу он подоспел на подмогу своему дружиннику проткнув тумэта на сквозь, тут же отразил удар мечом сверху и кулаком выбил два передних зуба тумэту и хотел проткнуть его мечом но тут раздался бой барабанов и звук из рогов который вещал, что на сегодня битва закончена, да в пылу боя ни кто и не заметил, что солнце краем коснулась горизонт.
Войны расходились по сторонам, все шли в свои лагеря по дороге поднимая раненых, всю ночь и все утро будут убирать раненых и убитых расчищая степь для новой битвы, которая состоится завтра в полдень.
Алкун вошел в свой шатер, его уже там ждала свежая вода для того, чтобы смыть чужую кровь и свой пот. Когда Алкун закончил водные процедуры в шатер вошел Навой.
«Что с потерями» – спросил его Алкун.
«По сравнению с тумэтами незначительные» – ответил гридень.
«То, что незначительные знаю, я про тумэтов» – разъяснил Алкун.
«До полдня не успеют убрать, где-то половина войска, еще чуть и сравняемся» – довольно ответил Навой.
«Отправь великому князю гонца за подмогой, пусть скажут, что дела плохи, скоро здесь будут все тумэты, и то, что мы ждем Мирона» – не разделяя радость Навоя приговорил Алкун.
Гридень кивнул и вышел из шатра, а Алкун налил себе в чашу хмельного меда, надо успокоиться и поразмыслить.
Ягла стояла на одном колене перед белым северным волком, таких в здешних лесах не встретишь, она привязывала веревку с посланием к его шее.
«Давай, Ведара ждет» – хлопнув по спине волку сказала Ягла.
Тот во всю свою прыть побежал на север, через три дня он будет на месте в болотистой местности, где живет провидица.
Изяслав сидел почти на макушке большой косматой ели, уже пять дней Яглы не было, хотя обещала вернуться к рассвету, если к утру не вернется он пойдет за ней в логово к врагу.
«Слезай что расселся» – снизу послышался голос Яглы.
Она подошла не заметно так, что никто не увидел ее, даже Изяслав. С елей как яблоки начали падать дружинники, почти бесшумно приземляясь на ноги.
«Ты где была» – спросил Изяслав.
«Там» – как-то грубовато ответила Ягла, причем она сама себя поймала на этом.
«Отдыхаем завтра с рассветом выходим» – продолжила Ягла и «завалилась» под ель, поодаль от остальных дружинников. Она знала, что к ней сейчас подойдет Изяслав и начнет расспрашивать, поэтому она и отдалилась от остальных. Но вопреки надеждам Яглы, Изяслав остался с остальными дружинниками, обиделся. Ну что же не гордая.
«Изяслав подойди» – позвала Ягла.
«Обиделся» – спросила Ягла подошедшего к ней Изяслава.
«Ты грубая последнее время» – ответил Изяслав.
«Извини, пять дней в пути» – привстала на локти Ягла.
Изяслав молча присел рядом.
«Что даже не чего не спросишь» -улыбнувшись проговорила Ягла понимая, что княжич всё-таки обиделся.
«Слушаю» – стальным голосом ответил Изяслав.
«Ну теперь ты грубый» – продолжая улыбаться проговорила Ягла.
«Рассказывай» – улыбнувшись ответил Изяслав, он не мог обижаться долго, тем более на Яглу.
«Нас ждали, по всей степи расставлены ловушки и засады, кто-то рассказал тумэтам, что мы должны прийти» – уже серьезным голосом проговорила Ягла.
«Но кто, только тот, кто был на совете» – сначала спросил, а потом догадался Изяслав.
«Твои предположения» – спросила Ягла задумавшегося Изяслава.
«Нам нужно в Ступени» – вдруг уверенно проговорил Изяслав.
«Думаешь Годун, он хоть плохой человек, но что бы с тумэтами за одно» – давая понять, что не надо делать поспешных выводов проговорила Ягла.
«Тогда кто» – повернувшись лицом к девушке спросил Изяслав.
«Пока не знаю» – задумчиво ответила Ягла.
«Надо сообщить отцу» – вдруг осенило Изяслава.
«Уже» – ответила Ягла.
«Волк» – спросил Изяслав, уже заранее зная ответ.
«Да, так что пока ждем» – снова ложась на землю ответила Ягла.
«Что еще видела» – продолжая разговор спросил Изяслав.
«Все тумэты идут на север, и воины и дети и женщины» – буднично ответила Ягла.
В этот момент земля задрожала, где-то с деревьев крича, сорвались птицы. Через мгновение все прекратилось.
«Как ты думаешь, что с нами будет, когда вода придет на север» – спросил Изяслав после паузы.
«Мы уплывем на восток» – уверенно ответила Ягла.
«Это Ведара сказала» – также уверенно спросил Изяслав.
«Да» – закрывая глаза ответила Ягла.
«Я пойду» – увидев, что Ягла закрыла глаза спросил Изяслав. Он всегда так спрашивал, и каждый раз надеялся, что Ягла оставит его.
«Иди» – не открывая глаз сказала Ягла. Она и сама хотела, чтобы Изяслав не спрашивал, а просто прилег рядом.
Солнце опустилось за горизонт, в княжьем дворике была суета, в бане из трубы валил дым. Уже много времени прошло, казалось, Евпатию как Котену увели в баню рожать, но там Уряна все должно быть в порядке. Из-за двери бани раздавались голоса, в которые вслушивался Евпатий бродивший, из стороны в сторону по за баней. Вдруг сквозь женские голоса из-за двери раздался младенческий крик, Евапий хотел войти в баню он уже открыл дверь, но на пути встала Уряна.
«Князь ты куда, а ну выйди» – вытолкнув и закрыв дверь перед носом заругалась на него Уряна.
«Кто сын или дочь» – кричал Евпатий через дверь.
«Сын» -послышался голос Уряны.
«Как Котена» – не унимался князь.
«Хорошо» – услышал Евпатий голос Уряны и звук закрывающейся щеколды.
«Княжич родился» – во все горло закричал Евпатий.
Мимо проходящий конюх застыл от неожиданности, он не знал, что ему делать, толи поздравлять князя, толи скрыться с глаз долой. Но князь сам подскочил к конюху и обнял его, конюх вообще застыл как вкопанный.
«Что стоишь, княжич родился, зови всех ко мне» – орал на ухо Евпатий.
Конюх побежал, по дороге думая «кого всех», пока до него дошло «кого всех» он понял, что бежит не в ту сторону, резко развернувшись, он побежал к палатам, где живет воевода, он-то разберется кого надо звать, а кого нет.
«Мед, вино, пиво на стол» – ходя по широкой комнате со столами командовал Евпатий.
«К вечеру будем» – покачиваясь в седле, спросил Чирхай своего брата.
«Думаю следующей ночью» – отвечал Хабул, посматривая на луну, которая освещала степь.
«Может, откроешь тайну» – продолжал спрашивать Чирхай.
«Какую» – уже догадываясь, о чем хочет спросить его брат.
«Как мы попадем в Шаваш» – оправдал догадки брата спросил Чирхай.
«Через ворота» – отвечал загадками Хабул.
«Это понятно, через стены мы не пробьемся, а ворота должен кто-то открыть, а мост через ров» – не унимался Чирхай.
«Нам помогут и больше ничего не спрашивай» – ответив Хабул тронул коня и уехал вперед, чтобы ни чего больше не рассказывать брату.
Чирхай понимал, что у великого хана есть какой-то план и скорее всего этот план связан с человеком с севера, которого Чирхай видел выходящим из шатра отца. На самом деле Чирхай еще даже и не представлял, как он будет воевать с северянами, где-то в душе он не хотел никого убивать и не считал северян своими врагами. Какое проклятье, какие духи, все это бредни шамана, а может это отец говорит шаману, что нужно доносить до воинов. Чирхай посмотрел на войско, которое растянулось по всей степи и почему-то не чувствовал себя великим воином или завоевателем, хоть и вел часть войско великого хана Бухату.
Утро пришло так быстро, что Алкуну казалось, что он и не ложился спать, его шатер уже был полон воинов.
«Сегодня первыми нанесем удар, после того как дадут сигнал идти в бой пешим воинам, все конные воины по моей команде нанесем удар по центру пеших тумэтов а потом вступим в бой с остальными» – обводя взглядом всех собравшихся проговорил Алкун.
Балуй понимал к чему клонит Алкун, ведь он видел, как вчера его двоюродный брат со своим войском пронесся через ряды пеших тумэтов.
«Сегодня мы должны нанести такой удар тумэтам, что бы они до завтрашнего дня не дожили, всем ясно» – подводя итог, и давая понять, что разговор окончен, спросил Алкун.
Все присутствующие закивали головами и потянулись к выходу из шатра.
«Алкун разреши спросить» – оставшись наедине задал вопрос Балуй.
«Давай» – глядя в глаза разрешил Алкун.
«Ты думаешь, что сегодня нам удастся разбить войско тумэтов» – что-то явно прикрывая этим вопросом спросил, Балуй.
«Балуй, ты сам прекрасно понимаешь, что нет и если хочешь спросить, то спрашивай напрямую» – разгадал намерения Балуя ответил Алкун.
«Я хочу научиться воинскому делу у тебя, а ты опять отправляешь меня на фланг» – делая вид, что обиделся, проговорил Балуй.
«Так ты научен воинскому делу» – улыбаясь и явно издеваясь проговорил Алкун.
«Не издевайся ты все понимаешь, ты чуть постарше меня, но уже умеешь столько, что не каждый воин с большим опытом сможет сделать, а я хочу научиться у тебя, поставь меня рядом с собою, позволь бок обок сражаться с тобой» – продолжат обиженным голосом Балуй.
«Ладно брат не переживай но не в этот раз, если мы после вчерашней удачной битвы будем перестраивать войско, то нарвемся на недопонимание между своими, что помешает нам в бою, а нам нужно выиграть эту первую битву, что бы тумэты поняли, что север не сдастся им просто так» – убеждая Балуя что не пришло еще время биться ему рядом с ним.
«Обещай» – улыбнулся, Балуй.
«Обещаю» – также с улыбкой ответил Алкун.
Также быстро как пришло утро и наступил полдень, на небе ни тучки, солнце печет. Алкун стоял во главе своего войска и смотрел, когда тумэты начнут наступать. Они не долго заставили себя ждать, Оронар смотрел на войско северян, по центру Алкун, слева стяги Ступени, он стоял посреди своих воинов одет как обычный вооруженный тумэт. Оронар понимал, что скорее всего он не добудет голову Алкуна в этом бою, вчера он направил гонца великому хану для того, чтобы он прислал подмогу, но даже если и великий хан даст ему войско, то оно к завтрашнему дню не успеет. Оронар чуть заметно кивнул, и забили барабаны, пешее войско тумэтов начало свой разбег. Увидев движение Алкун не торопился давать команду он подождал пока тумэты оторвались от своего конного войска и махнул рукой, над степью раздался сигнал, который тумэты знали, как приготовиться к атаке пешему войску. По данному сигналу пешие войны севера стали в ряды друг за другом оставляя проход конным воином которые стояли сзади них. В данные проходы и полетели конные воины, вырываясь на простор они набирали ход так что бы не отстать от Алкуна. Увидев все это Оронар понял, что Алкун переиграл и скомандовал в бой, но было поздно они все равно не успеют на подмогу своим. Увидев, что на них несутся конные воины севера, тумэты сбавили ход, а некоторые растерялись и почти остановились, даже лучники не все поняли, когда нужно пускать стрелы. На это и был расчет Алкуна, он на всем скаку влетел в пешее войско тумэтов снося одного за другим. Конное войско Алкуна прошло сквозь пешие ряды тумэтов разбив его на части и оставив за собой кровавый след на степной траве. Не успели пешие воины тумэтов оправиться от удара конных северян, как пешие воины нанесли еще один удар и разбитые на кучки тумэты просели. Сегодня Бора с секирой в руках не вел пеших, нога болела, и он хромал, но бежал в последних рядах, боясь, что ему не достанется какой ни будь тумэт. Конные войска тумэтов и северян сошлись, как и днем ранее, не уступая никому. Пот заливал глаза, удар еще удар, щит тумэта раскололся, удары мечом Алкуна были тяжелы, сзади тыл прикрывал Навой. Тумэты несли значительные потери, воины севера действовали, слаженно нанося один за другим удары. Когда солнцу оставалось совсем чуть-чуть до горизонта пешие воины севера добились своего тумэты понеся значительные потери побежали в разные стороны. Северяне догоняли тумэтов, копьями стрелами добивали их. А тут еще и конное войско тумэтов просело по центру, вот-вот Алкун со своей дружиной прорвет их оборону и тумэтское войско разделится на две части. Только вот правый фланг северян остался на старых рубежах, там. Балуй со своей дружиной не справляется. Конные воины тумэтов пятились назад и казалось, что еще чуть-чуть и оно обратиться в бегство, но стук барабанов и сигнал рога пришли на помощь тумэтам, на сегодня бой окончен. Алкун, конечно, мог бы повести свое войско, но уговор есть уговор, тут дело чести. Возвращаясь в свой лагерь Алкун, знал, если завтра тумэтам не придёт подмога, то он окончит это сражение в свою пользу.
Евпатий стоял у окна держа на руках младенца и улыбался, это его первенец будущий князь.
«Как назовешь» – выглядывая из-за плеча мужа, спросила Котена.
«Не решил, у нас еще есть время» – не отрывая глаз от младенца отвечал Евпатий.
«Можно Уряна еще останется, поможет мне» – попросила мужа Котена.
«Она и так уже достаточно задержалась, великий князь это не одобрит, со дня на день могут прейти тумэты, я если честно и тебя хотел отправить с Уряной» – отдавая сына матери, ответил Евпатий.
«Нет, я тебя не оставлю» – принимая сына настойчиво ответила Котена.
Звук тревожного колокола прервал их разговор, Евпатий выскочил из постельной и направился в княжий дворик. В Шаваше уже давно были готовы к осаде города, единственное что не успели это корабли отправить. Не много времени потребовалось Евпатию что бы добраться до стены, вбежав на стену он повсюду услышал «тумэты», «тумэты».
«Князь тумэты» – навстречу ему шел воевода.
Евпатий кинул взор на юг и увидел, как степь заполнялась тумэтскими воинами, словно вода уже подходила к Шавашу или это вечерние сумерки, делали тумэтское войско таким многочисленным. Но в любом случае он уже не успеет отправить Уряну домой, но вот гонца великому князю успеет.
«Быстро гонца великому князю» – Евпатий обращался к воеводе.
«Пусть скажет, что пришли тумэты, я прошу подмоги и с Уряной все в порядке» – быстро проговорил Евпатий почти не думая.
Тут же воевода исчез, а Евпатий смотрел на приближающееся войско, в принципе к осаде все готово, они подождут подмогу Ведослава и все будет в порядке. Но все равно где-то в душе у него была тревога, что-то было не так, не успел отправить домой Уряну и Котена с сыном остались в Шаваше.
А тем временем на противоположной стороне города открылись главные ворота и на всем скаку из них вылетел всадник и быстро начал отдаляться от города, за ним закрылись большие ворота и зазвенели цепи, поднимающие мост через ров. Мост поднялся и закрыл собой ворота, а тревожный колокол продолжал разносить свой звон по степи.
Этот звон слышал и Чирхай который ехал рядом с Хабулом.
«Может надо было дождаться темноты» – спросил Чирхай у брата.
«Не надо, сейчас займем позиции, а с утра посмотрим, что к чему» -покачиваясь в седле неспешно отвечал Хабул.
Когда Чирхай подошел к городу уже было темно, большие стены Шаваша для него казались просто огромными. Он ранее не бывал в городах севера. И почему мы не можем делать такие большие каменные стены, наверно, потому что у нас в степи и нет столько камней, сам спрашивал и сам же отвечал Чирхай. А так же Чирхая интересовал и другой вопрос почему северяне не когда не нападали на его народ, ведь им просто было бы завоевать их города они были без стен.
Тумэты взяли в кольцо Шаваш и начали разбивать лагерь, готовясь к осаде. Шатры Чирхая и Хабула поставили рядом напротив, главных ворот города, так что бы им было видно их, но на таком расстоянии, чтобы со стены выстрелом из лука, стрела не попала в шатер.
Всю ночь Алкун спал плохо, ему снились то Ратмир в кандалах, то наступающие тумэты, в общем выспаться ему не удалось. Едва забрезжил рассвет Алкун встал и уже думал, как лучше нанести решающий удар по войску тумэтов, за входом в шатер послышались шаги и к Алкуну вошел Навой.
«Княже тумэты ушли» – как-то с разочарованием проговорил Навой.
«Пойдем, посмотрим» – направляясь к выходу проговорил Алкун.
Алкун шел быстрыми шагами, за ним поспевал Навой, некоторые войны еще не проснулись, а некоторые сменяясь с ночного дозора укладывались спать.
«И что ты думаешь» – выйдя за пределы своего лагеря и глядя на пустую степь спросил Алкун своего гридня.
«Пошли за подмогой, они вернуться со всем своим войском, против которого нам не устоять. Если хочешь знать мое мнение нам нужно идти в Шаваш, это первый город, к которому придут тумэты» – смотря на Алкуна обеспокоенно отвечал Навой.
«В чем-то ты и прав» – обняв за плечи гридня и двинулся в лагерь проговорил Алкун.
Весть о том, что тумэты ушли по лагерю разлетелась еще Алкун не успел дойти до своего шатра. А у входа в шатер Алкуна ждали еще не до конца проснувшиеся, Бора и Балуй.
«Друг мой Бора как нога не беспокоит» – улыбаясь, поприветствовал Алкун воина.
«Спасибо княже, терпимо» – улыбнувшись в ответ, ответил Бора.
«А ты что Балуй встал не свет ни заря» – Алкун обратился к двоюродному брату, стоявшему возле Боры.
«Так первым хотел тебя брат поздравить с победой» – ответил Балуй.
«Пойдемте» – приглашая к себе в шатер сказал Алкун.
«Ээ брат – это не победа, это только начало» – зайдя в шатер, продолжал Алкун.
«Что будем делать княже» – спросил Бора.
«Хороший вопрос Бора, а как вы думаете, что нужно делать» – Алкун задал встречный вопрос.
Первым говорить начал Бора, но Алкун его не слушал, а обдумывал слова Навоя, он прав нужно идти в Шаваш, против того войска с которым придут тумэты им не справиться это верная погибель. Прошлой ночью от Яглы приходил её дружинник и сообщил, что все народы тумэтов собираются воедино и двигаются на сере. О дружиннике Алкун никому не сказал даже Навою, он незаметно пришел и так же незаметно ушел. Мысли Алкуна прервались, так как в шатре повисла тишина, Балуй только что закончил свою речь, все смотрели на Алкун.
«Я вас понял, мне нужно побыть одному» – задумчиво проговорил Алкун, и все вышли из шатра.
Комары не давали покоя маячили перед глазами, у ног Ведары лежал северный волк, она вдумчиво вчитывалась в послание, переданное ей Яглой и чем дальше, она читала тем брови больше нахмуривались. Ей срочно нужно к Ведославу.
«Сегодня ночью ни один воин не должен спать, ведем себя как обычно ни что не должно выдавать, что мы пойдем в бой, как только мост опуститься и откроются ворота, выдвигаемся. Воинов с белыми повязками на руках не трогаем, я с Чирхаем движемся к княжьему дворику, ты и ты» – указывая на двух тумэтов говорил Хабул, «идете в город, а ты на стены» – указав еще на одного тумэта продолжал Хабул.
«Всем все понятно» – обводя присутствующих взглядом приговорил Хабул.
«Если вопросов нет, то все свободны» – не дождавшись вопросов скомандовал Хабул.
Все вышли из шатра кроме Чирхая.
«Посвятишь в план брат» – не надеясь на положительный ответ спросил Чирхай.
«Воины севера нам сами откроят ворота, среди них есть наши люди» – глядя в глаза брату проговорил Хабул.
«А ты уверен, что это не ловушка» – не убирая взгляд спросил Чирхай.
«Великий хан не стал бы посылать двух сыновей если бы были сомнения» – наливая себе вина в чашу отвечал Хабул.
«Хорошо брат, мои вины будут готовы первыми войти в город» – Чирхай сказал и вышел из шатра брата.
«Не твои, а великого хана» – себе под нос пробормотал Хабул.
После долгого дня Евпатий сильно устал он тихо прилег рядом с женой так что бы не разбудить ни ее ни сына. Сегодня он много времени провел на стене наблюдая за тумэтами, они обосновались, но ни каких требований не выдвигали, что было подозрительным, вели себя спокойно и довольно мирно. Затем весь вечер до ночи проходил совет, в результате которого было решено усилить стену в районе главных ворот из большего числа воинов Ступени, сам Микула отправился на стену. А часть воинов Ступени остались в княжьем дворике на «всякий случай», Евпатий закрыл глаза и моментально уснул.
Микула стоял на стене и пристально наблюдал за лагерем тумэтов, он смотрел в ту сторону, где днем виднелись два больших шатра, сейчас их из-за темноты не было видно. В тумэтском лагере было все спокойно никакого движения, «А вдруг не получится» про себя думал Микула. С одной и другой стороны ворот на стене и рядом с воротами на земле он расставил своих воинов, он ждал, когда наступит глубокая ночь. По-прежнему в тумэтском лагере не было ни каких движений только изредка ржали кони, ночь была тихая без ветерка, Микула приказал на стене затушить все факела, как он сказал в целях безопасности.
Когда наступила глубокая ночь и воинов потянуло в сон, Микула, проходя по стене и убедившись, что все хотят спать, подошёл к одному из своих воинов.
«Давай» – чуть слышно скомандовал Микула и надел на правую руку белую повязку.
В следующий момент загорелся факел, который поджог воин. Микула подошел к ближайшему воину Шаваша и вонзил свой меч под лопатку и перевалил тело воина через стену, внизу послышался всплеск воды. На стене и внизу началось движение, воины с белыми повязками без предупреждения убивали воинов Шаваша. Кому порезали горло, кого душили, а кого и просто кололи мечами, повсюду слышались стоны, никто не смог им оказать сопротивление, нападения никто не ждал. Микула увидел движение в той части стены, где не было его воинов, засунул меч в ножны и отправился в ту сторону. К нему на встречу бежали два воина с копьями в руках.
«Куда» – по-хозяйски спросил Микула.
«Княже что там происходит» – спросил один из воинов.
В этот момент зазвенели цепи и мост начал опускаться и Микуле ничего не осталось как нанести удар в колено ногой воину с лева, выхватить копье и проткнуть им шею воина справа, а затем ударом сбить воина с лева со стены. С той стороны откуда прибежали воины послышались еще шаги, не получилось без шума.
«К бою» – негромко скомандовал Микула, и ближайшие к нему воины с белыми повязками заняли позиции преграждая путь, воинам из темноты. А Микула отправился к воротам, а там уже мост соединил два берега обрыва и открывались ворота.
«Вперед» – увидев это скомандовал Хабул.
В этот момент лагерь тумэтов ожил, в этот раз без боевого клича тумэтское войско неслось к мосту и почти открывшимся воротам. Хубул и Чирхай на своих конях влетели в город первыми, но не встретив никакого сопротивления остановились, вокруг были только северяне с белыми повязками на руках.
«Где Микула» – быстро спросил на ломанном северном Хабул.
«Здесь я» – на тумэтском ответил Микула, подъезжая на коне с горящим факелом в руке.
«За мной» – не останавливаясь сказал Микула и быстро поскакал в город.
Хабул и Чирхай поскакали вслед за ним, чуть-чуть затормозившее конное войско тронулось за ними. Тумэты без шума входили в Шаваш, первые воины взлетали на стены, где вступали в бой с северянами не до конца понимающими, что происходит. Тумэты постепенно растекались по городу они входили в дома кто оказывал сопротивление убивали, кто повиновался, связывали, они их заберут в рабство. Раньше у тумэтах в рабстве были только воины севера, а теперь и женщины, Хабул разрешил одному воину взять по одному рабу, без разницы мужчину, женщину или ребенка, а остальных приказал убить. Если взять не одного раба, то их нужно кормить, а воины севера придут на подмогу своим и не известно, сколько придется им пробыть в Шаваше.
Инге было пятнадцать весен от роду, он темной ночью нес еду своему отцу Кучуру, который служил в дружине у князя Евпатия. Мама отправила Ингу с едой к отцу, так как уже сутки с тех пор, как пришли тумэты Кучур не появлялся дома. Кучур нес службу на башне с колоколом, который извещал всех о тревоге или о других происшествиях в Шаваше, на башне Инга был не один раз и слышал, как звонит колокол. Игна подошел к башне как раз в тот момент, когда Кучур раненый в ногу одной рукой закрывал рану, а в другой держал меч, он стоял спиной к входу в башню, напротив него стояли три воина с белыми повязками на руках, чуть поодаль лежал убитый напарник отца. В них Инга узнал воинов Ступени, они явно нападали на отца, нужно было что-то делать. Инга поставил узелок на землю, взял камень с земли, и в это время мимо промчались всадники это были тумэты, тут Инге все стало ясно, их предали. Он собрал всю сою злость и подбежал к ближнему воину пока тот отвлекся на проезжающих мимо всадников сзади приложил его камнем по голове, да так приложил, что тот рухнул со всего маху на землю. Появление Инге никто не ожидал, а он юркнул за спину отца.
«Зачем пришел» – сквозь зубы сдерживая боль прорычал Кучур.
«Поесть принес» – из-за спины отвечал Инге.
Двое оставшихся пошли в наступление.
«Звони в колокол» – Кучур прокричал сыну отбивая первый удар.
Кучур понял, что ни ему не сыну уйти живыми не получится. Инге, не думая ни секунды побежал по ступеням вверх, он должен успеть, его молодые босые ноги несли по холодным ступеням. Отразив один удар Кучур отразить второй не смог рана дала о себе знать, удар пришелся в плече сверху, кровь хлынула из раны, второй удар в грудь и его глаза застыли, смотря куда-то в небо. Два воина побежали по ступеням в верх, но им не успеть за быстрым Инге, он уже взялся за канат и начал раскачивать колокол, звук которого оповещал о беде разносился далеко за пределы Шаваша. Инге звонил в колокол и не слышал приближающиеся сзади шаги воинов, неожиданно Инге почувствовал резкую боль в груди и увидел окровавленное лезвие меча, торчащее из его груди. Тело юноши обмякло, и он повалился на холодный пол колокольни, но звона колокола хватило для того, чтобы та часть города, которая не была захвачена тумэтами проснулась.
Звон колокола услышал, и Микула который уже почти привел тумэтов к княжьему дворику, он размахивал факелом в разные стороны и ворота княжьего дворика открылись, куда и влетели тумэты. Первым был убит воевода, который выбежал из дружинной комнаты во двор, стрела ему угодила прямо в левый глаз, и он рухнул на землю по инерции сделав еще пару шагов.
Евпатий крепко спал, но звон колокола заставил его проснуться, он вскочил с кровати. Котена тоже встала, и маленький княжич заплакал, она его взяла на руки
«Что случилось» – испуганно спросила мужа Котена.
«Не знаю, оставайтесь здесь, не выходите» – надев кольчугу и беря меч проговорил Евпатий.
«Не в коем случае не выходите» – выходя в дверь настойчиво повторил Евпатий.
Не успела за ним закрыться дверь как в нее влетела Уряна, у нее в руках был лук и колчан со стрелами.
«Что случилось» – теперь Котена спрашивала у Уряны.
«Тумэты во дворе, нас предали» – выпалила Уряна.
«Кто предал» – испуганно спросила Котена.
«Думаю Микула» – сказала Уряна.
Евпатий выскочил во двор уже с мечом в руках и остолбенел, повсюду были тумэты, они тащили прислугу, убивали еще до конца не проснувшихся воинов. На восходе еле-еле забрезжил рассвет, Евпатий понимал, что это конец, а за его спиной жена и маленький княжич, его рука крепче сжала рукоять меча и не дожидаясь когда на него нападут, напал сам. Рубанул мечом пешего тумета, вскочил на коня второго одновременно с этим протыкая его насквозь, тело скинул из седла, сам в седло.
«Но хорошая» – прокричал Евпатий, один тумэт, второй, третий, они все падали со своих коней перерубленные мечом. Должен был быть, четвертый, но чья-то крепкая нога выбила Евпатия из седла, это Чирхай встретил его. Евпатий упал на землю, и ударился головой, слишком неожиданно все получилось, от удара он потерял сознание.
«Живым это князь» – заорал Хабул.
К Евпатию мигом подскочили тумэты и начали вязать руки у находящегося без сознания князя.
Все это видели в окно Котена и Уряна.
«На возьми и спрячься где-нибудь» – протягивая сына Уряне проговорила Котена.
«Что ты собралась делать» – спросила Уряна.
«Они поймут, что я княгиня, а это наш сын, а если тебя схватят ты скажешь, что это твой сын» – убедительно говорила Котена.
«А ты думаешь, что они не узнают, кто я» – принимая ребенка спрашивала Уряна.
«Но так есть хоть какой-то шанс» – чуть не плача, глядя в лицо малышу говорила Котена.
«Давай беги, прячься» – толкая к двери Уряну говорила Котена, а у самой по щекам уже текли слезы, она понимала, что скорее всего она не увидит больше своего сына.
Уряна выскочила в коридор и услышала, как по ступенькам поднимаются много людей, единственное куда она сейчас может спрятаться это ее постельная, она заскочила и закрыла на засов дверь.
Хабул, Чирхай и Микула шли по княжим покоям за ними шли воины. Они остановились напротив двери княжьей постельной, Хабул кивнул на дверь, и воины вынесли дверь, посередине постельной стояла Котена в одной ночнушке она в отличие от Уряны так и не успела одеться. По щекам Котены текли слезы она понимала, что это конец.
«Княгиня» – утвердительно по тумэтсяки сказал Микула.
«Взять» – приказал своим людям Хабул.
Котена не сопротивлялась, ей связали руки и потащили во двор.
«Княжна Уряна, дочь великого князя Ведослава» – показывая на дверь постельной, сказал Микула.
Хабул снова кивнул своим воинам.
«Я сам» – остановил их сказал Чирхай.
В этот момент земля задрожала, и почти сразу все утихло.
«Вода идет» – проговорил Чирхай и с одного удара выбил задвижку и дверь.
Чирхай первым вошел в постельную, он увидел Уряну в руках у нее был лук с натянутой тетивой, кончик стрелы смотрел ему в грудь. То что дочь великого князя умеет стрелять из лука Чирхай не сомневался, но в глаза ему первым бросилось, не лук со стрелой, а красота Уряны, раньше Чирхай не видел таких красивых девушек, по крайней мере ему на тот момент так показалось, да Чирхай до этого момента вообще северных девушек не видел, и он уже решил, что не убьет ее. Пальцы Уряны разжались, и стрела была выпущена, Чирхай сделал движение в сторону разворачивая свое туловище, но совсем избежать попадания стрелой у него не получилось. Стрела угодила Чирхаю в левую руку чуть ниже плеча, она на сквозь проткнула кожу, но в кость не попала.
«Убить» – прорычал Хабул.
«Стоять» – в ответ закричал, поднимая руку со стрелой вверх Чирхай.
Вбежавшие воины с натянутыми тетивами замерли. Действия Чирхая брату не понравились, и он хотел повторить команду, но что-то ему мешало, наверно характер подающего большие надежды брата. Чирхаю было больно, это его первая рана, но преодолевая боль он сломал стрелу, и не спеша вытащил за наконечник из руки, а это было еще больнее. Потом посмотрел на Уряну разглядывая ее красивое лицо, которое освещал рассвет из окна.
«Не заставляй меня тебя убивать я этого не хочу» – сказал Чирхай Уряне которая была готова выпустить в него вторую стрелу.
Все застыли и в постельной повисла тишина, Чирхай гадал понимает ли она тумэтский или повторить ей по северному наречию. А Уряна стояла с натянутой тетивой и думала, что делать выстрелить в него и тогда ее убьют вместе с молодым княжичем или опустить лук и смотреть что будет. Тут Уряне вспомнились слова Котены про надежду, и ее руки медленно начали опускаться, она бросила к ногам Чирхая лук и колчан со стрелами.
«Я сам здесь разберусь» – Чирхай обратился ко всем присутствующим, давая понять, что нужно выйти из постельной.
«Брат, а не много ли ты на себя берешь» – явно поведение младшего брата раздражало Хабула. Он еще что-то хотел сказать, на Чирхай не дал ему договорить.
«Нет брат не много» – не поворачиваясь к брату ответил Чирхай. Он ждал, что брат или еще скажет или того хуже начнет силой наводить порядок, и к этому он был готов, правая ладонь уже лежала на рукояти меча, все это время Чирхай смотрел в бесстрашные глаза Уряны, сзади послышались шаги и они остались вдвоем, как думал Чирхай, он улыбнулся. Уряна готовилась к самому страшному, она смелая девушка и не боялась смерти, она знала, что если ее и убьют то ее братья найдут и поквитаются с убийцей. Но глядя в глаза своему врагу она понимала, что он ее не убьет, у него был такой взгляд, так на нее раньше не смотрел не один мужчина. Кровь из раны Чирхая стекала по руке на пальцы и с них капала на пол, он сделал два шага и остановился перед Уряной, он ее рассматривал, черный волос, голубые глаза. Тут молодой княжич до этого мирно лежавший в детской качалке заплакал и Чирхай понял, что они не одни.
«Чей ребенок» – снова по тумэтски спросил Чирхай.
«Мой» – также по тумэтски ответила Уряна, беря на руки младенца.
Чирхаю это не понравилось, «значит у нее есть муж», думал он, ладно потом разберемся. Он развернулся и отправился к выходу из постельной, Чирхай подозвал своих воинов.
«Глаз с нее не спускать, охранять, никого не впускать, если что сразу ко мне, как установят мой шатер переведете ее с ребенком туда» – дал указание Чирхай и отправился к остальным которые уже были во дворе.
Ко времени, когда солнце встало Шаваш был полностью под контролем тумэтов, большинство жителей убили, включая женщин и детей, их тела по приказу Хабула сжигали. Чирхай и Хабул вернулись в княжий дворик после объезда города, их шатры уже были поставлены, на этот раз они стояли не вместе, а в разных концах княжьего дворика.
«Что будешь делать с девкой» – спросил Хабул.
«Она моя, что хочу то и буду делать» – ответил грубо Чирхай понимая куда клонит брат.
«Если ты возомнил, что ты уже стал великим воином» – начал говорить Хабул.
«Попробуй, забери» – перебил брата уже второй раз за день.
«Если надо, то заберу» – подходя вплотную к брату с угрозой проговорил Хабул.
«Брат ты же понимаешь, что не сможешь забрать ее у меня» – уже спокойно глядя в узкие глаза брату сказал Чирхай.
«Что с князем делать» – подходя к братьям, спросил Микула.
«А ты у него спроси» – кивнув на Чирхая ответил Хабул и развернувшись отправился к своему шатру.
Микула вопросительно посмотрел на Чирхая.
«Сейчас он остынет и даст указание» – улыбнувшись сказал Чирхай.
Микула кивнул и собрался уходить, но Чирхай остановил его вопросом.
«А где у княжны муж» – прищуривая без того узкие глаза спросил Чирхай.
«У нее нет мужа» – удивленно ответил Микула.
«А ребенок» – так же удивленно задал еще один вопрос Чирхай.
«Это ребенок князя Евпатия» – ответил Микула и направился в сторону конюшни.
Чирхай зашел в свой шатер, Уряна сидела в дальнем углу держа на руках ребенка.
«Как тебя звать» – спросил Чирхай начиная раздеваться для того, чтобы умыться.
«Что ты с нами будешь делать» – задала встречный вопрос Уряна.
«Меня зовут Чирхай, я сын великого хана Бухату» – снимая с себя одежду и оставаясь по торс голый не обращая внимание на вопрос Уряны проговорил Чирхай.
Его рана на руке была замотана материей, Чирхай начал разматывать ее, когда пришлось срывать запекшуюся кровь его молодое мускулистое тело напряглось, Уряна видя это почему то засмущалась и убрала взгляд.
«Уряна» – ответила она на первый вопрос тумэта.
«Я еще не решил» – отвечая на вопрос Уряны явно говоря не правду сказал Чирхай.
«А что будет с Евпатием и Котеной» – с надеждой в голосе спросила Уряна.
«Не знаю, посмотрим» – также спокойно, начиная умываться, ответил Чирхай.
«А ты не решаешь» – набравшись смелости и повернув голову в сторону тумэта, спросила Уряна.
«Я выбрал тебя, а что будет с князем и его женой будет решать мой старший брат» – вытираясь чистой материей, ответил Чирхай.
Уряна прижала к себе младенца и заплакала, она не выдержала всего что с ней сегодня произошло, нервы сдали, и она дала волю чувствам. Впервые Чирхаю стало жалко девушку, он подошел к Уряне и провел ладонью по ее волосам, она оттолкнула его руку. Ну а что хотел Чирхай, они захватили ее народ, большинство убили, как она должна к нему относиться.
«Зачем ты меня обманула» – спросил Чирхай, когда Уряна успокоилась.
«Что бы ты не убил нас» – понимая, о чем спрашивает тумэт, честно ответила Уряна.
«Спасибо за правду, я начинаю тебе доверять» – укладываясь на подушки и закрывая глаза, сказал Чирхай. Ему надо отдохнуть он устал.
«У тебя рана кровоточит» – сказала Уряна обращаясь к Чирхаю. Он совсем забыл ее перевязать, Чирхай встал, оторвал кусок материи от той, что он вытирался и быстро перевязал рану.
«Ты может, хочешь поесть» – спросил он Уряну.
«Я нет, а вот его, скоро нужно кормить» – кивая на младенца, ответила Уряна.
Чирхай вышел из шатра, Уряна слышала, как он кому-то давал указание, спустя время он вернулся с полным тумэтам, который не был похож на воина.
«Скажи ему, что нужно и он все принесет, да и если пока я сплю ты меня захочешь убить, то меч вон там» – укладываясь на подушки и головой кивнул на свое оружие, сказал Чирхай.
Он закрыл глаза и почти сразу же уснул сквозь сон он не слышал, что говорила его пленница повару.
Чирхай проснулся к вечеру, от рыданий Уряны, во дворе была суета, он нахмурил брови и вышел из шатра, там уже столпились тумэты. Подойдя ближе, он увидел два столба вкопанные по центру двора, рядом с которыми стоял Хабул. Столбы были не большие, чуть выше человеческого роста, перед столбами на коленях стоял князь Евпатий и его жена Котена.
«Сто ударов плетьми» – скомандовал Хабул.
Тумэты быстро подбежали к князю и его жене, подтащили их к столбам, подняли и пропустили столбы между их связанных веревками на запястьях рук, так чтобы они обнимали столбы и снова усадили на колени. С двух сторон к ним подошли по два тумэта с плетьми, один из них разорвал на спине Котены ночнушку. Белая кожа княгини как северный снег заблестела под лучами солнца, так же поступили и с Евпатием. Тумэты стояли и ждали указаний Хабула, черные плети змейкой лежали на земле, в их концы были вплетены металлические наконечники, данные плети были сделаны специально для таких случаев. Хабул кивнул и раздались первые щелчки, металлические наконечники врезались в белую кожу Котены причиняя ей нестерпимую боль оставляя за собой кровавый след на спине. От боли Котена кричала не своим голосом, сидевшая в шатре Уряна рыдала, закрыв ладонями уши, маленький княжич, укутанный в тряпки, лежал на коленях у Уряны рассматривал заплаканное лицо своей двоюродной сестры. В отличие от жены Евпатий молчал он терпел как бы ему не было больно, он прижался плечом к столбу и считал удары. Когда счет ударов перевалил за пятьдесят, их с женой спины превратились в кровавую кашу, столбы были забрызганы кровью, и в этот момент Котена замолчала, ее тело обмякло и завалилось на бок.
«Продолжать» – прохрипел голос Хабула, смотря на остановившихся воинов.
Евпатий не слышал, как бросила кричать его жена, у него в ушах звенело, в глазах все плыло, он понимал, что это конец, он винил себя, что не отправил Уряну и Котену с княжичем в Барун. Евпатий чуть- чуть не досчитал до конца, он потерял сознания так и не издал ни одного звука, его тело обмякло и завалилось на бок. Когда щелчки прекратились, к князю и его жене подошли воины и окатили их холодной водой, но они так и остались лежать не подвижно.
«Мертва» – проговорил тумэт стоявший рядом с телом Котены.
Хабул кивнул и посмотрел на тумэта который склонился над Евпатием.
«Жив» – ответил он, глядя на Хабула.
«В степь» – скомандовал Хабул.
Чирхай пошел в шатер он не видел, как князя и тело его жены привязывали веревкой к седлам двух коней. Сейчас их протащат по всему городу и выволокут в степь, где, убедившись, что князь мертв оставят, а ночью степные волки растащат их тела на куски.
«Приготовиться к бою» – скомандовал первому помощнику Чирхай подходя к своему шатру.
Тот, не понимая в чем дело вопросительно посмотрел Чирхая, но объяснений не поступило и тот быстро исчез. Войдя в шатер Чирхай, начал быстро одевать боевое снаряжение.
«А где мой младший брат» – послышался голос Хабула.
Он так громко это спросил, что весь княжий дворик это слышал, Чирхай ничего не ответил он только посмотрел на заплаканное лицо Уряны и лежащего у нее на коленях младенца.
«Брат выходи» – снова послышался голос Хабула уже ближе к шатру.
Чирхай появился из шатра в полном боевом обмундировании.
«Брат ты что-то потерял» – также широко улыбнулся Чирхай как это делал Хубул, когда звал его.
«Где девка с княжим сыном» – уже не улыбаясь настойчиво, спросил Хубул.
«Я же тебе сказал, что она моя» – продолжая улыбаться, ответил Чирхай.
«Отдай ее по-хорошему брат, она дочь великого князя и на руках у нее сын князя, Шаваша» – меняя тон на более гневный попросил Хабул.
«Ты у меня ее не заберешь, и ты это знаешь» – продолжая улыбаться, говорил Чирхай подходя к брату ближе почти вплотную.
В это время сзади раздался топот сотни воинов великого хана, которые строились в боевой порядок за спиной Чирхая, так как будто им сейчас вступать в бой. Хабул выглянул из-за плеча брата и посмотрел на воинов великого хана, они были лучшие воины степи, его отец всегда забирал лучших, в том числе и из его войска. Потом Хубул перевел взгляд на Чирхая, тот смотрел ему прямо в глаза, и он видел во взгляде брата решимость, смелость и наглость. В этот момент Хабул вдруг вспомнил, как утром Чирхай выбил из седла Евпатия, он сделал это с такой легкостью, у него самого так бы не получилось, тут для себя Хабул понял, что действительно Чирхай просто так не отдаст ему северную девку, и то что его брат уже не юноша каким его до сих пор считал Хабул.
«Ты думаешь это одобрит великий хан» – уже обычным голосом спросил Хабул.
«Не надо решать за отца» – убрав улыбку, проговорил Чирхай.
На что Хабул только кивнул, развернулся и пошел к своему шатру. Чирхай развернулся, махнул рукой воинам и те разошлись.
«Зачем мы тебе нужны» – спросила Уряна, когда Чирхай вошел в шатер.
«Нужны» – буркнул по нос Чирхай, так что Уряна еле расслышала ответ.
«Ты из нас сделаешь рабов» – снова спросила Уряна, присевшего у центрального столба, который держит шатер Чирхая.
Он посмотрел на нее и не чего не ответил, а только подумал «если я хотел бы из тебя сделать рабыню, я бы тебя отдал Хабулу».
«Расскажешь все великому хану» – давая наставления воину стоя посередине своего шатра, Хабул.
Воин кивнул и вышел из шатра.
