Читать книгу Такова шпионская жизнь - Александр Эльберт - Страница 8

– А куда ты торопишься? – спросила мама дона Педро Мерилин. – Оставайся, поживи недельку-другую у меня, погуляй по Мадриду. Не надо тащиться за Педрунчиком. Ему там, на съемках, будет не до тебя. Да ещё с этим ненормальным, с этим фанатиком, с этой знаменитостью. Хотя фильмы он хорошие делает… Оставайся, порадуй меня!

Мерилин задумалась, но ненадолго. У неё была уже давно назначена фотосессия. Чем, однако, Мадрид хуже давно надоевшей студии? Она позвонила фотографу – тому самому – и сказала, что не может прилететь к нему.

– Тогда я прилечу к тебе, красавица моя. Ты где?

– Я в Мадриде и пробуду тут дней десять, не меньше.

– Сможешь подарить мне несколько часов?

– Три дня, не больше.

Фотограф засмеялся: – Царский подарок. Лечу.

– Рони! Не забудь мои условия: никаких раздеваний и никаких помощников, только ты и я.

– Всё как всегда, моя дорогая. Только ты, я и камера. А студию…

– Никаких студий – Мадрид!

– Ах, какой подарок! Я и просить об этом не решался. Бегу…

– Рони! Тебе сколько лет? Успокойся. И вот ещё что: я тебя познакомлю с мамой Пико. Вот она – воистину красавица. Хорошо бы…

– Я всё понял, моя несравненная. И наряжусь, и губы накрашу…

– До свидания, мистер паяццо. Пойду предупрежу старушку.

В самолете фотограф заснул. Небольшой Боинг сильно трясло, он просыпался, снова задремывал, и ему снились обрывки странного сериала с участием Мирки и Пико. Сон был заболтанный и несвязный, но основную идею этого недоделанного и оборванного на полуслове сериала Рони с удивлением и недоверием понял, запомнил и сформулировал очень коротко: «Мы (т. е. актер и его возлюбленная) уходим в бессрочный семейный отпуск». В конце сна он взял камеру и закричал: «Погодите, не уходите! А как же…» – но остановился на полуслове с раскрытым ртом, подумал: «Что это я раскричался – это же не моя тайна,» – вздрогнул и проснулся. Стюардесса, наклонившись к самому его уху, просила пристегнуться, самолет шел на посадку.

Рони был суеверен. Он, так же как и я, верил, что сны – это неспроста. Но он, в отличие от меня, был профессиональный шпион. Поэтому всякое сообщение, тем более такое странное и неожиданное, всегда проверял и перепроверял. Но он был суеверен и никому – никогда – ничего не рассказывал и сам вел себя так, как будто ничего не случилось и он ничего не знает – вплоть до окончания проверки. До сих пор все оканчивалось благополучным вычеркиванием сна из памяти, что ничего не меняло, и всё равно каждое следующее подобное сообщение тщательно проверялось на достоверность.

Рони-фотограф искренне любил красавицу Мерилин, любил с ней работать и заранее радовался предстоящей фотосессии. Особенно потому, что Рони-шпион был на этот раз свободен и никаких указаний Центра относительно Мерилин-шпионки не получал. На другой день он позвонил, к телефону подошла мать Педрунчика, представилась и спросила:

– Вы говорите по-испански?

– Да, сеньора.

– Вот и хорошо. Мирка ненадолго вышла. Она просила вас приехать ко мне домой немножко покушать. Мы обе будем рады вас видеть. Если вам не терпиться начать работать, возьмите свои аппаратики. Только в любом случае – сначала обед. Да, Рони! Никаких подарков.

– Даже цветы?

– Цветы – не подарок. Мы ждем вас.

– В котором часу… – но старая испанка уже отключилась.

Рони не удержался и кроме нескольких длинноногих алых роз принес бутылку хорошего вина. Старая испанка представилась: «Ана», – обрадовалась розам, взяла бутылку двумя пальцами за горлышко и поставила около входной двери: «Уходя, не забудьте взять с собой».