Читать книгу Я как Единое. Сущность христианства и его судьба. Часть II. Истоки - Александр Ерохов - Страница 4

Среди мировоззренческих конструкций, порождённых коллективным сознанием древнеегипетской общности, категория Ка, без всякого преувеличения, является основой основ. На протяжении всей истории Древнего Египта духовное становление египтян развивалось в русле этой категории. Ка – это центр мысленного видения древнего египтянина. Категория Ка определяет не только его познавательную деятельность, она определяет всё его обыденное существование. Изо дня в день, на протяжении всей жизни, египтянин готовился к загробному блаженству. Всё то, что для современного человека Юнг вкладывал в понятие «индивидуация», для египтянина было тем, что он знал в имени Ка. Но для нас, людей современной культуры, адекватное понимание категории Ка почти невозможно. Наше мышление пронизано густой сетью архетипических наслоений, формировавших наш интеллект на протяжении столетий уже после угасания египетской духовности. Но… упорство и усердие требуют вознаграждения. И после множества тщетных попыток прояснить первичный смысл того, что есть Ка, туман устойчивых представлений современного рассудка начинает понемногу рассеиваться. Наконец-то найден метод, позволяющий приблизиться к адекватному пониманию человека, отдалённого от нас во времени на несколько тысячелетий. Метод всё ещё не совершенный, требующий доработки, но уже дающий действенные результаты. В основе этого метода – попытка реконструкции психики древнего человека, попытка «войти» в его разум, и, с его точки зрения, его глазами, увидеть те памятники, которые сохранило для нас время12. Бурная полемика по поводу идентичности сознания человека древнего и сознания человека современного, начатая ещё Леви-Брюлем, длится уже более сотни лет, но… воз и ныне там. Похоже, что и в этом споре, по примеру корпускулярно-волнового дуализма в физике, восторжествует принцип «оба лучше». Впрочем, так оно и есть – «оба лучше». Конечно же, в чём-то наше сознание идентично древнему, а в чём-то – нет. Определение меры и конкретных черт этого «в чём-то» – трудноразрешимая задача, которую должен ставить перед собой любой историк, приступая к изучению той или иной исторической эпохи. Реконструкция психики человека именно этой исторической эпохи может основываться только на углублении в собственное сознание, самонаблюдении и самоанализе. И это – базовая задача, задача, от решения которой напрямую зависят результаты всей работы исследователя.

Культура Древнего Египта – это своеобразный первоцвет в интеллектуальном становлении человечества. Она замкнута на саму себя. Все этапы инволюции сознания, от архаики до спекулятивности, развивались внутри этой культуры в чистом виде, без всякого влияния извне, просто потому, что во времена её цветения нигде – ни вблизи, ни вдали – не было организма, подобного этой культуре, а когда она уже отцвела и опала, большая часть человечества всё ещё пребывала в состоянии глубокой архаики. Другая особенность этой культуры, отличавшая её от всех последующих, это глубочайшая пропасть между уровнем сознания интеллектуальной элиты, вельможеского слоя и масс простого люда. А посему и ответ на вопрос о том, в чём наше сознание идентично древнеегипетскому, а в чём от него отлично, зависит, во-первых, от той временнóй точки в истории цветения этой культуры, которую мы рассматриваем, и, во-вторых, от положения того или иного индивида в социальной структуре египетской общины. Было бы большим самомнением считать, что наше сознание по уровню интеллекта выше сознания древнего египтянина поздней эпохи – эпохи Саисского возрождения, например. Или представителя высшего сословия времён Древнего царства, опиравшегося на непрерывную многовековую жреческую традицию и на многолетнее личное совершенствование в образовании себя. Достаточно взглянуть на портретный бюст царского сына Анххафа, чтобы увидеть и почувствовать мощь интеллекта, которая светится в этом лице. Причём интеллекта, уже подёрнутого иронией. Много ли встретится таких лиц в современном учёном многолюдье? Уровень обыденного сознания нашего времени примерно соответствует обыденному сознанию египтян эпохи Рамессидов, когда ржавчина эго быстро разъедала ткань общины. Единственное отличие в том, что сегодня это уровень сознания среднечеловеческий, тогда как в эпоху Рамессидов он был достигнут только лишь в тесных границах древнеегипетского сообщества.

Рис.4 Портретный бюст царского сына Анххафа

В рамках той классификации знаковых систем, которая уже была рассмотрена нами в первой части, категория Ка – это тотем – развивающийся во времени комплекс представлений, связующий собой разрыв между я и не-я в сознании египтянина. История Египта от первых династий и до своей завершающей фазы времён Рамессидов – это одновременно и история становления рассудка, постепенного осознания человеком раздельности я и не-я, а значит, и история становления тотема Ка.

В современной египтологии устоялось представление – и, следует признать, хорошо обоснованное представление – о том, что Ка – это Двойник, мысленный образ живущего ныне или жившего когда-то в прошлом человека, проецируемый в мышление через зрительное восприятие его «копии» в реальном мире. Инициировать возникновение такого образа может только видение. То есть восприятие через видение – либо непосредственно живущего человека, либо его изображения, либо – со времени позднего Древнего царства – восприятие через видение и понимание текста. Иероглифический текст и изображение в восприятии египтянина вплетены друг в друга так прочно, что процесс чтения, привычный для нас, был для него чем-то иным – процессом, где смысл проясняется только наложением ряда картин, иными словами – смысл должен был быть «виден». Исходя из этого, категория Ка накрепко связывается современными исследователями с восприятием оригинала или его копии в изображении: нет изображения – нет Ка. Но, с нашей точки зрения, Двойник – видимый образ оригинала – это только часть комплекса тотема Ка. И часть отнюдь не главная. Изначальный смысл категории Ка для древнего египтянина – это отражение, то, что в современной психологии определяется как рефлексия – способность отображать в мысль предлежащую, воспринимаемую органами чувств реальность, в том числе и самого себя. То есть Ка – это не единичный объект, мысленный образ или реальное изображение, Ка – это способность проецировать отображение себя и мира в пространство мышления, отображение «не-я» в «я». Это – способность. Именно поэтому Ка обладает атрибутом энергии: Ка может быть слабым – и тогда век его бытия недолог, Ка может быть мощным – и тогда бытие его может быть продлено в веках, «живёт он вечно вековечно». Для того чтобы сохранять энергию, Ка требует насыщения, и ритуал, поддерживающий Ка умершего человека, связан, прежде всего, с процедурой насыщения. Если эта способность, способность рефлексии, то есть Ка, сохраняется – человек продолжает своё бытие и после застывания в мумию. Если же эта способность утрачена – человек прекращает своё существование. В представлении современного человека жизнь прекращается тогда, когда тело становится бесчувственным, останавливаются дыхание и сердцебиение. В представлении древнего египтянина жизнь прекращается тогда, когда утрачена способность рефлексирования, когда утрачен Ка. Жизнь и Ка неразрывны, по сути – это одно и то же. Повседневный опыт древнего египтянина наглядно свидетельствует о том, что живой образ отсутствующего здесь или умершего человека продолжает своё бытие в пространстве мышления. Здесь, в пространстве мысли, он есть и после своего телесного упокоения – его можно видеть, с ним можно общаться, более того, являясь во сне или в мысленном образе, умерший человек может, так или иначе, влиять на посюстороннее существование живущих. То есть – человек жив до тех пор, пока он проявляет себя в мысленном пространстве живущих как активная единица13. «Виртуальная» часть Ка, мысленный образ, присутствует везде, где некто воспринимает изображение «телесной части» Ка или просто думает о конкретном человеке. Но Ка, как способность отражения, это всегда бинарная сущность14. Ка невозможен только как мысленный образ, Ка требует сохранности той своей части, которая воспринимается как реальная, посюсторонняя. Отсюда упорное стремление египтян сохранить тело умершего навечно в его мумии или, если это невозможно, хотя бы сохранить «присутствие» тела в пустоте пеленальной оболочки, повторяющей в мельчайших деталях его рельефность15, или, если и это невозможно, сохранить реальное присутствие тела в посюстороннем мире в виде портретной статуи, статуи «по жизни». Потусторонняя, «мыслеóбразная» часть действительности – это обитель богов, именно там пребывают их вечные образы. Боги, так же как и люди, обладают Ка: видимое Солнце – это посюсторонняя часть Ка Ра, мысль о Ра – это потусторонняя часть Ка Ра, реальный Нил – это посюсторонняя часть Ка Хапи, мысль о Ниле – это потусторонняя часть Ка Хапи. И после смерти, когда человек продолжает своё бытие только как мысленный образ, он приобщается к этому божественному миру, становится его частью, становится богом. Фараон – это воплощение самой сущности Ка: чувственно воспринимаемое живое единство двойственности мироздания – посюсторонняя часть Ка в красной короне и потусторонняя часть Ка в белой короне. Отсюда устойчивое присутствие категории Ка в царской титулатуре. Фараон – это Ка мира, ось взаимоотображения телесности этого мира и образности мира запредельного.