Читать книгу Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность - Александр Федоров - Страница 5

В период правления Петра I в России впервые создаются самостоятельные специализированные полицейские органы – регулярная полиция. Одной из функций полиции являлся розыск преступников, который по-прежнему сочетал в себе элементы следствия и элементы оперативно-розыскной деятельности в их современном понимании.

С созданием полицейских органов начинает формироваться и правовая база, регламентирующая деятельность этих органов, в том числе в части розыска преступников и привлечения к их розыску населения, использования содействия розыску преступников отдельных лиц, включая использование их негласного содействия в выявлении преступлений и совершивших эти преступления или причастных к ним.

В числе первых из таких правовых актов, закрепляющих использование тайных методов работы, которая впоследствии будет названа оперативно-розыскной, стал царский Указ от 2 сентября 1695 г., предписывавший воеводам в городах «про воров и разбойников проведывать тайно всякими мерами»[87].

Вопросы организации государственного аппарата и истории развития его органов, специализирующихся на розыске преступников, непосредственно не входят в предмет настоящего исследования, в связи с чем представляется целесообразным лишь отметить, что в рассматриваемый период в России неоднократно предпринимались шаги по реформированию государственного аппарата, приведению его в соответствие со складывающимися социально-экономическими условиями. Ход исторического развития обусловил постоянную потребность в совершенствовании и укреплении государственных органов, в развитии нормативного регулирования их деятельности, включая розыскную деятельность – розыск (сыск).

Следует иметь в виду, что под розыском (сыском) в XVII–XVIII вв. понималось, во-первых, установление истины, расследование каких-то обстоятельств, и, во-вторых, особая форма судопроизводства, следственного процесса[88], который включал в себя как уголовно-процессуальную, так и сыскную (непроцессуальную с позиции сегодняшнего дня) деятельность. И только позже термином «сыск» стали обозначать специальные мероприятия непроцессуального характера по установлению и обнаружению неизвестных или скрывшихся преступников[89].

Однако независимо от того, в рамках какой (процессуальной или непроцессуальной) деятельности осуществлялся сыск, органами государства использовалось содействие населения в выявлении преступлений.

Особого внимания требовала такая деятельность по делам о государственных преступлениях, к каковым согласно Именного царского указа Петра I от 25 января 1715 г. относились: злой умысел против персоны его величества или измена, а также возмущение или бунт. Указом повелевалось населению доносить о названных преступлениях[90]. Таким образом, оказание населением помощи в выявлении преступлений рассматривалось как обязанность подданных, неисполнение которой могло повлечь наказание.

Обязанность доносить, как уже отмечалось, устанавливалась и ранее. Так, еще ст. 18 и 19 Соборного уложения 1649 г. устанавливали, что если кто-нибудь узнает о злом умысле против царя или бунте, то должен известить об этом, а «буде кто сведав или услыша на царьское величество в каких людех скоп и заговор или иной какой злой умысел, а государю, и его государевым боярам, и ближним людем, и в городах воеводам, и приказным людем про то не известит, а государю про то будет ведомо, что он про такое дело ведал, а не известил, и сыщется про то допрямо, и его за то казнити смертию безо всякой пощады»[91].

При Петре I и его приемниках доносительство получает дальнейшее развитие[92] и, более того, использование доносов считается естественным и необходимым. Даже тайна исповеди не могла освободить от обязанности доноса. Так, принятый при Петре I Духовный регламент[93] устанавливал, что если кто-либо на исповеди признается в намерении «совершить измену или бунт на государя или на государство, или иное злое умышление на честь или здравие государево и на фамилию его величества», то должен «духовник не така его за прямо исповеданныя грехи прощения и разрешения не сподоблять… но и донести вскоре о нем, где надлежит, следуя состоявшемуся 28 числа ныняшнего 1722 года именному Его Императорского Величества указу»[94].

Таким образом, даже о полученных сведениях при исповеди священник должен был поставить в известность Тайную канцелярию[95].

Устанавливалась не только обязанность доносить, но и обязанность уведомлять о различных фактах. При этом предусматривалось обязательное уведомление органов полиции по широкому кругу вопросов.

Так, например, согласно Пунктам, данным Санкт-Петербургскому генерал-полицмейстеру Указом от 25 мая 1718 г.[96], «всем жителям здешним» объявлялось «…накрепко смотреть приезжих, какие люди, и чтоб всякий хозяин тотчас объявил, кто к нему станет и какой человек, а буде утаит или непрямым именем скажет – таких хозяев с наказанием ссылать на галеру, с отбиранием всего, что имеет; равным же образом и об отъезжающих объявлять також и работников, ежели который хозяин наймет кого из гулящих в работу, чтоб прежде дать знать об нем, дабы под тем видом не было какого беглого солдата или матроса и прочих».

В то же время, анализируя нормативные документы указанного периода, необходимо иметь в виду, что под доносителями в них именовались и челобитчики (потерпевшие) в уголовном процессе. Доноситель как лицо, сообщившее о преступлении, если он не являлся челобитчиком (потерпевшим), становился свидетелем[97].

В указанный период начинает широко применяться использование негласного выведывания и тайных подсыльщиков, что находит отражение в нормативных документах. Так, например, в инструкции, направленной астраханскому губернатору Волынскому, указывалось на необходимость учреждения тайных полицейских агентов, ибо губернатору предписывается держать «тайных подсыльщиков» для наблюдения, чтобы «между людьми не было какой шаткости»[98]